- Если хочешь, можешь поделиться со мной этим. Но тебе, наверное, слишком больно об этом вспоминать?
- Проблема состоит не в душевной травме... - малоразборчиво пробубнил оглушённый соратник, положив себе копыто на лоб и присев на пол. - А в том, что она смогла мне навредить. Однако, ты прав. Мне следует объясниться, дабы если произойдёт нечто неординарное, ты смог бы на это среагировать верно, - заплетающийся язык сильно подводил козла, но у него получилось достаточно оправиться, чтобы начать историю.
- Как и многие из нас, я сильно отличаюсь от старого себя. Моя невосприимчивость к боли не являлась щедрым подарком... - поник Дингир, держась за сомкнутые глаза. - Ранее, для Восточных Земель мой характер и настрой были весьма необычные для тех мест. Во мне царила прямо-таки неиссякаемая энергия, энтузиазм и стремление к желанному, вместо непроходящей для всех моих односельчан обречённости и бездушия. Следуя призванию, я выбрал ту же профессию, что и Джайзен. С той лишь разницей, что мой выбор был добровольным. В поселении требовался доктор, а я обладал достаточно расширенными познаниями, что требуются в наших краях. И мне... было счастливо дарить надежду хоть кому-то из нас. Маленькая, гордая и вечно угрюмая нация. Мне было... - в уголках глаз внутренне израненного товарища заблестела влага. - Так здорово слышать смех выздоровевшего козлёнка, которого жестокие родители навсегда собирались увести в лес, ибо лечение они оплатить не могли, а я всё сделал безвозмездно. Просто ради того, чтобы снова видеть его радостным и полным сил, бодрости и любопытства. Я очень сильно облегчил жизнь пусть и малейшей частичке нашего проклятого народа, но для меня это значило огромный собственный успех. Пока не пришёл Аоки и не низвёл все мои старания до нуля...
Как ты знаешь, семя буншин можно пробудить не только физической, но и невыносимой душевной болью. Аоки отбирал в толпе сильнейших жеребцов и козлов, чья сила была всё равно ничтожна, по сравнению с таковой у буншин. Они выводили всю его семью перед его лицом, усаживая плачущих жён и детей в ряд. Чтобы потом наградить всех родных и близких "новобранцев" медленной, мучительной смертью. Они должны были пристально, неотрывно смотреть, как все они... гибнут...
Во мне будто бы сгорела значимая часть моей доброй души. Как будто пленному пони ноги отсекли резким ударом. Во мне пробудилось плетение Соран. Так и меня, искалеченного покорно вели на привязи целители, периодически заглядывая нам в лицо змеиными глазами. Но пусть с того момента прошло столько месяцев, и я безропотно бился в стою Аоки, хладнокровно совершая бессердечные преступления, я думал, что по-прежнему сохранил в себе ростки своей личности. Что я могу вернуть прежнего себя и вылечить разрезанную пополам душу.
Эту надежду мне даровала одна из деревень, которую Аоки "милосердно" захватил, чтобы она снабжала остальные, подвластные ему поселения продовольствием и одеждой. Вода, масло, молоко, сено, покрывала... Там мне и пришла в голову светлая мысль вызваться и заменить местного лечащего врача, которого в пылу сражения умертвили воины Аоки. В результате чего, я снова обрёл себе тогда семью. Я сошёлся с одинокой кобылкой-матерью, которая была одной из тех, что убедила перепуганное население в моём мирном настрое. Пони стали ко мне прибывать и ожидать помощи, а я её им всегда оказывал, какими бы ни были условия работы. У меня вновь появились жена и сын, которые приняли меня к себе и подарили близких тому существу, которое лишено сострадания и рождено лишь для бездумного насилия. Так продолжался целый месяц. Пока припасы, заготавливаемые деревней, не иссякли...
Восстановить прежнее плодородие не вышло. Аоки немедленно принял решение использовать несчастных в качестве "пищи" для своих солдат. С каждой жертвой, носитель Соран становится сильнее. Тиран Востока всё это время цинично разводил скот, а не оберегал своих подопечных. Буншин немедленно напали на город, головорезы подчистую истребили всех, за кого я нёс личную ответственность.
Отчаявшись, я воспротивился воле Аоки и принялся биться с его палачами до тех пор, пока не кончились мои собственные силы. Умерщвляя одного за одним, пробивая их тела градом огненных стрел, я больше не оборонял свой новый дом, семью и близких. Я дрался в надежде, что меня, как предателя, бесцеремонно убьют и покончат с моими страданиями. Я рвал и метал, под моими ногами ложились бездыханные тела ушедших друзей и поверженных врагов, а внутри угасала та самая искра, которая разгоралась и подавала знак, но её бездушно затушил копытом Аоки...
Меня изловили. Подоспевшие целители набросили на меня силовой аркан, который истощает тело носителя, если он шагает под знамёнами Аоки. Я ни плакал, ни кричал, ни бранился. Я просто рухнул наземь и безмолвно наблюдал, как во мне умирает то, что делало меня разумным...
В тот момент, во мне погибли остатки прежней личности, - едва ли не плакал раздавленный Дингир. - Был добрый, честный и ответственный доктор. Его погубил Аоки. На месте его осталось лишь то чудовище, которое тебе удалось одолеть, Лидер...