Начало сентября

Аркадий показался на завалившемся от времени крыльце ветхого деревенского домишки. Он окинул взглядом знакомый до боли, поросший одуванчиком двор и почерневший деревянный колодец, крыша которого сгнила до непотребности еще десять лет назад, когда Аркадий только купил участок. В колодезной воде отражались звёзды, мерцавшие на чистом, недавно вздохнувшем свободно от туч, сентябрьском небе.  Аркадий медленно спустился по скрипучим ступенькам, и как бы нехотя, глубоко вдыхая вечерний воздух, открыл калитку и вышел на проселочную дорогу, у которой стоял его домик.
Лужи загадочно мерцали в лучах полной луны. Стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь далеким шумом ельника. Домики, все как один, выстроевшиеся вдоль дороги, встречали лениво прогуливавшегося Аркадия темнотой запылившихся окон.
С тех пор как умерла жена, Аркадий часто оставался на даче один, его тяготило присутствие детей. Когда он смотрел в их глаза, чистые и непорочные, его дух охватывало чувство, которое он испытывал, сидя у ее кровати, когда она смотрела на него своим почти лишенным болезнью рассудка взглядом, в котором читалась и любовь, и ощущение безнадежности, нежелание отпустить его, рвение жить, но вместе с тем и сознание собственного бессилия, сознание близости своей гибели. Однажды, примерно за три недели до ее смерти, она протянула к нему свою иссохшую, бледную руку, провела ею по его щеке и тихо улыбнулась : " Аркаша, мне, представляешь, сегодня приснилось, что я совсем здорова, что ты вот так пришел ко мне, Аркаша, а я погладила тебя по щечке, по твоей небритой щечке, и встала, представляешь? А потом музыка играла, вальс, потом поплыли лебеди, - она попыталась приподняться, не то что встать, а лишь приподняться,- а потом, Аркаша, наши детки, они тоже так хорошо танцевали и звали меня : "Мамочка, мамочка, мы тебя любим, как хорошо, что ты выздоровела, снова ты нас и в садик отведешь, и с бабушкой и с тобой мы в зоопарк пойдем". Аркаша, почему я встать не могу? - По ее щекам катились слезы. - Ты их за меня люби и своди в зоопарк, обязательно своди, Петя все хотел на гиппопотама посмотреть, он в мультике видел, помнишь?..." Она не в силах была продолжать, а он не мог уже и слушать, рыдания душили его, он силился не показывать ей, что плачет, что тоже поверил в ее скорую смерть : " Все в порядке будет, Дашенька", -только и смог он выговорить.  После ее похорон он стал мрачен, не говорил ни с кем, особенно с детьми, их вскоре забрали к себе дедушка с бабушкой. Целыми днями Аркадий сидел в четырех стенах квартиры, выходя лишь за бутылкой водки и пачкой сигарет. Ближе к лету он стал ездить на дачу, а в Июне так и вовсе решил остаться в своей "крепости" вплоть до октября. "Все равно никто в квартире-то не ждет", - думал он про себя.
Очнувшись от воспоминаний, Аркадий понял, что уже дошел до конца деревни, но возвращаться обратно в душный, исхоженный вдоль и поперек дом с его дребезжащим телевизором, выцветшими картинками на стенах и завявшими цветами в треснувшей вазе, совсем не хотелось. Он повернул влево и пошел к лесу, черневшему вдалеке. Вдалеке, за деревней, загудел автомобиль, редкий гость в здешних краях. Аркадий сразу подумал о Сереге, давнем друге. "Должно быть, точно так же, - думал он -, гудела его машина, когда он мчался по едва заледеневшему озеру в позапрошлом декабре". Аркадий снова вспомнил взгляд своего друга в их последнюю встречу, взгляд в пустоту, его посиневшие губы, похороны.
Начал подниматься нешуточный ветер, Аркадий уже хотел поворачивать обратно, как до него донесся писк, писк чего-то живого. Прислушавшись, Аркадий понял, что звуки доносятся из придорожной ямы в десяти-пятнадцати метрах от него. Подойдя к яме и заглянув в нее, Аркадий увидел крошечного щенка, которого, видимо, выбросили совсем недавно, но который за холодную сентябрьскую ночь определенно бы умер. Аркадий спешно поднял зверушку на руки. Щенок, весь трясясь, забился под куртку, где теплее. Аркадий хотел достать его, но тут рыдания начали подступать к горлу, он и не хотел больше их скрывать, держать в себе, крепиться, он зарыдал как дитя. А маленькая собачка, удобно пристроившись, уснула у него за пазухой. Было начало сентября.