97***
Легко закинув тушу на плечо, я зашагал обратно. Мы шли молча, но меня переполняли чувства. Я хищник, я однозначно хищник, со всеми подобающими инстинктами, более сильными чем свойственно человеку. Эти инстинкты не спрятать в клетку, их нужно развивать, но держать под контролем. Они могут быть смертоноснее револьвера, если отточить их, дополнить мускульной памятью. Пока же другие вопросы, иные приоритеты. Мне понадобятся плоскогубцы, чтобы приготовить пустую пулю. Только нужно будет придумать как ей воспользоваться.
Нам на встречу вышел Мартин, явно понимавший что мы будем именно у тира. Солнце уже поднималось, было вполне светло, и он отчетливо увидел что именно я несу. Похоже это несколько озадачило его, но поравнявшись с нами он сказал:
- Мистер Виккерс, Соломин, доброе утро.
- Доброе, - ответил я. Британец тоже поздоровался.
Я смотрю, - сказал Мартин, - вы уже успели поохотится?
- Да, - ответил Чарльз, - для первого раза Матвей неплохо стреляет.
- Уверен, что более хорошего инструктора нам было не найти. – Сказал Мартин.
Мы зашли в помещение столовой, поднялись на второй этаж. Чарльз вел уверенно. Мы вошли в комнату с большим железным столом, и по указанию Чарльза я кинул тушу на него.
- Думаю к обеду будет прекрасное жаркое, только надо будет сказать повару чтобы приготовили именно его, а то опять все мясо на котлеты перекрутят.
- Поддерживаете снабжение местной кухни дичью?
- Время от времени. Как вы сказали, убитое животное должно быть съедено, чтобы не пропало напрасно.
- Да, кстати, - вмешался Чинк, - у нас обнаружился ящик динамита оставшийся от взрывных работ. Правда он старый, но думаю вполне сойдет.
- Хотите проверить себя в качестве поисковой собаки? – Спросил Чарльз.
- Совершенно верно, - улыбнулся я, - острый нюх заключен не только в развитом носе. Нужно еще и приучить мозг использовать его, а во всем нужна практика.
- Уверен, вы достигните успехов в этом деле, - сказал Виккерс, и мы распрощались. Я пошел с Мартином, осматривать взрывчатку. Маловероятно что мне свободно дадут ее, вещь достаточно опасная. Но мне она пригодится. План созревал молниеносно. Мне могут угрожать, а возможно и попытаться выполнить угрозу. Револьвер это неплохо, но пояс шахида еще лучше. Хотя детонаторы мне точно не дадут, но боевую бомбу вешать я на себя не собираюсь, мне достаточно муляжа, который я скрою под плащом до жаркого случая.
Мы дошли до какого-то отдаленного здания, видимо склада. Мартин открыл дверь ключом, и мы вошли внутрь. Склад был не очень большим, заставлен какими-то ящиками, с неизвестным мне содержимым. Мартин подвел меня к искомому. «Military dynamite M1», гласила надпись. Деревянная коробка выглядела достаточно старой, но древесина пропитана странно пахнущим составом, и ее возраст не определить. Я присел рядом, осторожно снял с деревянных штифтов крышку, обнажив ряд бумажных свертков. Коробка наполнена примерно на две третьих, и на тыльной стороне крышки был паспорт, из которого я прочитал что взрывчатке уже три десятка лет. Одна из упаковок была открыта, обнажая полдюжины увесистых серых трубочек, все с той же надписью. Я взял одну, стал крутить в руках, с интересом принюхиваясь к горьковатому запаху, пробивающемуся сквозь покрывающий трубку состав.
- А армейская взрывчатка у вас откуда? – Спросил я Мартина.
- Понятия не имею, если честно об этой коробке вообще забыли, думали что все потрачено когда расширяли местность. Ну и подняли записи, да и нашли. Может выйдем? Я себя немного неуютно чувствую.
- Не беспокойтесь, это не динамит.
Ответный взгляд Мартина был весьма красноречив. Я спокойно ответил:
- Динамит не хранится и года, потеет, и становится склонен к спонтанному взрыву. Это тротил, гексаген, или что-нибудь такого рода. Надпись это просто название заряда, классифицирующая его как строительный или горнопроходческий. Так часто называют низкобризантные взрывчатки, непригодные для подрывных работ.
- Погодите, что то вы меня запутали, так это взрывчатка, или нет?
- Взрывчатка, которой можно подорвать скажем скалу, если загрузить в углубления. Но для военного дела, диверсии, подрыва мостов или конструкций, он малопригоден. Потребуется много по массе, есть более эффективные вещества. Тот же C4 например. А динамитом называют именно инженерный заряд. В нашем случае важно что он безопасен. Настоящий динамит, запатентованный Нобелем, уже практически не производится, слишком опасно хранение. Вы не против, если я прихвачу палочку? Без детонатора она все равно бесполезно?
- Нет, извините, но я бы хотел чтобы такая вещь осталась тут.
- Как хотите, - равнодушно сказал я, убирая заряд в упаковку, и закрывая коробку, - но для практики мне придется время от времени брать эти заряды. Я думаю можно попробовать своего рода игру, прятать их в траве, сумках, или чем-то подобным, и пытаться найти по запаху.
- Не сегодня, ладно?
- Окей, скажите мне как решите дать мне практику.
Мы вышли со склада, и пошли прочь. Дорогой я вновь заговорил с Мартином:
- Кстати, что с вчерашними визитерами? Надо сказать меня несколько волнует их состояние.
- Ну, у одного легкое сотрясение, повезло. А вот второй, прокусана шея, разодраны плечи. В общем он сейчас в больничном отделении, врачи говорят что ничего страшного, просто несколько месяцев стационара.
- Мартин, они вломились ко мне с оружием. Как еще я мог отреагировать?
- Нет, нет, нет, я не виню вас, хотя мистер Стоун несколько недоволен. Но я постараюсь все уладить.
- А мистер Винсенти?
- Что? Он приходил к вам?
- Нет, ко мне приходил какой то его сподручный. Сказал что тот вызовет меня днем для разговора. Мартин, вы можете дать мне гарантию, что я переживу этот разговор? – Спросил я, глядя в побледневшее лицо Чинка.
- Матвей, послушайте, я попытаюсь все уладить.
- Ключ, - я протянул руку.
- Что?
- Дайте мне гребанный ключ от склада взрывчатки.
- Матвей, послушайте…
- Нет это вы послушайте, - я резко приблизился к испуганному человеку, - вы втянули меня в полное дерьмо, вы связались с гребанное наркомафией, и вынуждаете меня играть по правилам этих уголовников. А если так, дайте мне гребанный ключ, и заткнитесь пока я отрабатываю свой контракт. Спасибо.
Я резко отстранился, сжимая в когтях ключ, вытянутый из кармана Мартина, и зашагал к складу.
- Послушайте, погодите, - он погнался за мной. – Не делайте глупостей.
- Глупость сделали вы, связавшись с такими людьми. И я знаю вашу аргументацию. А теперь будьте добры, хотя бы не мешайте.
Он замолчал, шокировано глядя на меня, когда я резко развернулся, выдав эту тираду. Нагнал он меня только когда я был уже на складе, ходя между полок. Виток провода, тонкие металлические трубки, для какого то газового оборудования. Небольшая коробочка.
- Матвей, что вы хотите сделать?
- Что он знает обо мне?
- Ничего, послушайте…
- Один вопрос мистер Чинк, вы сумеете сыграть безупречно? Вы сумеете держаться так же, как вынужден был научиться держаться я, живя нечеловеком в окружении наполненных предрассудками людей? – Я посмотрел на него.
- Я, не знаю.
- Тогда заткнитесь, и идите, погуляйте. Все дальнейшее будет для вас сюрпризом, иначе вы испортите мне игру. Мартин, прошу вас, верьте мне. Вы затянули меня в очень плохую компанию, и я вынужден делать все чтобы вытянуть это.
Я грустно улыбался, глядя на него, и он отступил. Он сделал шаг назад, и кивнул:
- Хорошо. Делайте что хотите, только прошу вас, не делайте глупостей. И закройте склад.
98***
Любопытно, значит он верит в меня. Проводив его взглядом, я собрал все найденное снаряжение, упаковал его в коробку, и держа ее подмышкой направился в холодильник. На улице моросил дождь.
Я действовал лихорадочно, охваченный пониманием того, что время стремительно утекает. Закинуть коробку, быстро пройти на медосмотр. Индуса нимало не взволновали мои заживающие раны, и то что я утянул два шприца, он тоже не заметил. Я заглянул и к негритянке, и под ее испепеляющим взглядом унес катушку ниток и иголку. Затем я заглянул в подсобку электрика, найдя ее по характерному запаху пайки. Он ошарашено смотрел на то как я внаглую прихватил у него тонкий провод, светодиод, батарейку, изоленту и плоскогубцы, улыбаясь, отмахиваясь, и показывая жестами что мне срочно нужно что-то чинить. Оказавшись в холодильнике, я приступил к работе. Основой послужила футболка, к которой я стал быстро и грубо пришивать перевязанные изолентой динамитные шашки, цельным рядом. В тонком пластике коробочки я проковырял когтем отверстие, вделал туда светодиод, и столь же грубо смотал его выводы тонкой проволокой, запитанной на батарейку. Целая куча изоленты. Из трубок я сделал имитации детонаторов, вдев в них кабель потолще, и сводя все в коробку. Последним штрихом стали иглы от шприцов, в которые я просунул тонкий провод, изготовив из них имитацию контактов. Одну я проколол сквозь кожу на плече, другую сквозь кожу шеи, и загнул кончики. Боли почти не чувствовалось. Я встал, осмотрел себя. Да, выгляжу действительно зловеще. Бомба из рядов взрывчатки, настоящей. Вид трубок и надписи красноречивы, это не дешевая подделка из картонных трубочек. А все остальное, подозрительная коробочка с зеленым индикатором, перемотанная изолентой, складки которой пришиты к футболке, провода, контакты на шее, все чистейшей воды блеф.
Я посмотрел в стену, улыбнулся, и сказал:
- Предельно простая конструкция. Трехсекундный таймер, со сбросом от нервного импульса удара моего сердца. Видите эти иглы? Они снимают сигнал. Усилитель на простом транзисторе, и тук. Три, два, тук. Три, два, тук. А если мое сердце остановится, или оборвутся эти тонкие проводки, в борьбе например. Три, два, один бабах! – Я взмахнул руками, поморщившись от боли от иглы. Затем занялся пулей, слишком возиться не стал. Выдавил плоскогубцами одну из патрона, и вставил пулю в стрелянную гильзу. Снарядив подделку в окружении нормальных в одну обойму, я положил ее в карман. Снаряженную нормальными патронами обойму – в другой карман, а сам же револьвер в кобуру. Все это добро я скрыл одетым плащом, и накинув капюшон, вышел под уже настоящий ливень. Голод странно отступал, пока я бродил вокруг, шлепая босыми ногами по лужам. Было несколько душно, но найти меня должны именно в таком виде. Ожидание затягивалось, прошло наверное не менее часа размышлений, и просчетов ситуаций, пока я наконец не увидел того амбала. Он дополнил свой наряд шляпой, прикрывавшей голову от дождя, и заметив меня, позвал жестом.
Я усмехнулся, и пошел за ним, спрятав руки в карманы. Вот и все, игра началась. Теперь главное безупречная импровизация. Мы шли к тому зданию где жил Чарльз, поднялись на второй этаж, и негр открыл дверь, заходя внутрь и пропуская меня. Я выиграл немного времени, скидывая капюшон, и когда входил, негр уже был сбоку. Еще до того как я шагнул через порог, моя рука скользнула под плащ, к кобуре, и сжалась на револьвере. В комнате, за большим, внушительного вида столом, сидел полный, смуглый мужчина, с пролысиной на голове. Он смотрел на меня тяжелым взглядом, в окружении пары крепких парней, у одного из которых был дробовик, направившийся на меня при этом жесте. Нимало не смущаясь, я медленно достал револьвер, держа его за ствол, и сунул его негру. Этот жест занял его на одну секунду, позволившую мне нагло войти внутрь, избежав попыток раздеть меня, и усесться за стоявший напротив лысого стул, расположившись на нем с самым что ни на есть хозяйским видом.
- Здравствуйте мистер Винсенти, полагаю вы собираетесь извиниться за поведение ваших людей?
Сбоку сидела молодая девушка, начавшая переводить. За ней еще пара мужчин, и один из них, вчерашний хозяин револьвера, а теперь владелец огромного синяка под глазом, куда угодил кинутый пистолет. Он тоже сидел, украдкой держась за голову, и испепеляюще глядя на меня. Пока я с интересом оглядывался, рассматривая обстановку, и замечая еще пару человек при оружии, Винсенти выслушивал речь переводчицы, все более хмурясь. Наконец он заговорил, и девушка стала переводить:
- Вы решили заняться сексом с моей лучшей девочкой, искалечили одного моего человека, и избили второго. И имеете наглость требовать извинений?
- Наглость?! – Мои, надбровные вибриссы взметнулись вверх над левым глазом, в весьма красноречивом жесте, - а вот я пожалуй счел бы наглостью тот факт, что все это произошло в моей, - я особенно подчеркнул голосом это слово, - комнате, когда я принимал душ. Мне очень интересно, что ваши люди, да и девочка, забыли там.
Винсенти молчал, изучая меня взглядом. Я сидел совершенно расслабленно, закинув локти на спинку, и поглядывая вальяжным взглядом по сторонам, ни мало не смущаясь наведенного на меня оружия.
- А вы наглец, - начала переводить девушка, - вам не приходило в голову что я могу приказать пристрелить вас?
- Приходило, и что, вы так собираетесь оправдать тупость ваших людей? – Мой взгляд застыл на нем. Он откинулся, достал толстую сигару, и срезав кончик, закурил. Я не обратил внимание на дым направленный мне в лицо.
- Сара своевольная девчонка. Порой она творит глупости, - начала работу переводчица.
- Постоянное присутствие наркоты в организме способствует этому, - ответил я.
- И как она вам? – Перевела девушка.
- Вы думаете я присуну в модификанку наполненную наркотой? Я не употребляю дурь, даже в таком виде.
- Так значит вы с ней не занимались сексом?
- Нет, хотя она была очень настойчива. Мистер Винсенти, у меня есть и другие дела, так что давайте прекратим терять время. Вы собираетесь извиняться за ваших людей?
Я смущал его своей наглостью. Кроме того он вероятно знал что у фирмы есть некие планы на меня, и это увеличивало ценность моей жизни, ставя его перед необходимостью идти на ненужный конфликт. Он задумчиво посмотрел на мужчину с синяком, на меня. Выдохнул дым, и заговорил. Переводчица сказала:
- И что же вы хотите?
В этой ситуации любое отступление будет проявлением слабости. Я усмехнулся, и сказал:
- К тому, который со шрамом, я претензий не имею. Я и так неплохо потрепал его, чтобы требовать большее. А вот этот, - я посмотрел на нервно дернувшегося в нехорошем предчувствии мужчину, - его жизнь ценна для вас?
Переводчица уставилась на меня широко раскрытыми глазами, но опомнившись, перевела. Винсенти посмотрел на охреневшего от услышанного человека взглядом, в котором я прочитал ленивый азарт.
- И что же вы хотите с ним сделать? – выдохнула переводчица.
- Поиграть с его жизнью, как он поиграл с моей, ворвавшись ко мне, с оружием наперевес. Вероятность. Каждое событие имеет свою вероятность, и делая что то, мы словно крутим рулетку, наблюдая как шарик выбирает одно событие из множества вероятностей, открывающихся в тот момент, когда шарик падает на рулетку. В ней много вероятностей, целых тридцать семь, но порой их число можно сократить, всего до шести, - я плавно поднялся, и направился к негру, продолжая говорить, слыша как переводчица пытается перевести то что я несу.
99***
- Каждый поступок, каждое слово, каждая мысль, это бросок шарика на непрерывно крутящуюся рулетку жизни. Сейчас она пуста, револьвер пуст, - когда переводчица перевела эту фразу, Винсенти сказал что-то негру, и тот открыл револьвер, убеждаясь что тот разряжен, и кивая боссу.
- Конечно это другие условия, другие ставки. В игре со мной у него было шесть ставок на шести полях, и мне пришлось ставить на зеро. Я выиграл эту ставку, и хочу поставить ответную. Мой револьвер, пожалуйста, - я протянул руку к негру, все так же продолжая улыбаться, и поглядывая на Винсенти. Выслушав переводчицу, он кивнул, и амбал отдал мне оружие.
- Шесть делений, шесть граней кубика, - Я откинул барабан, доставая из кармана обойму с фальшивой пулей, - шесть. Любопытное число. Не существует ни одного числа которое бы цело делилось на число большее своей половины, но меньше самого себя. Думаю причина очевидна, ведь в пределе такого поиска результатами будет два, и один, а число больше половины ляжет между ними. Вместе с тем, чисел которые делились бы на все целые числа лежащие между своей половиной, крайне мало. Три, если быть точнее. Один и два очевидны, у них слишком мало делителей, но шесть. Это волшебное число.
Я расплылся в улыбке, доставая из обоймы наколотый патрон, и вставляя его в револьвер. Он купился, пресыщенный рассудок уголовника купился на интересное шоу.
- Оно делится на один, на два, и даже на три. А четыре уже больше его половины, потрясающее число, не правда ли?
Револьвер скользнул барабаном по рукаву, и закрутился, пока я подходил к побледневшему мужчине. Он замер точно статуя, сжав кулаки до боли, когда ствол уперся ему в лоб. Я взвел курок, с интересом глядя ему в лицо, и наслаждаясь его страхом. Великолепное чувство, но ставку надо бы чуть-чуть понизить. Парень великолепно держится, хоть его тело и не справляется с испугом.
- Подсними, - сказал я. Переводчица посмотрела на меня, и спросила:
- Извините, что?
- Скажи ему чтобы повернул барабан. Подснял, как подснимают карту в колоде раздающего.
Она перевела. Мужчина медленно поднял руку. Я почувствовал запах мочи, и скосив взгляд, увидел мокрое пятно на его штанах. Но он продолжал твердо смотреть на меня. Хоть его рука и дрожала, он повернул барабан, и тут же отдернул ее. Сбоку открылась деверь, когда кто-то вошел. Негр придержал его. Я рассмеялся.
- Ха, люблю смелых людей. У вас хорошие кадры, пожалуй я понижу ставку, и вместо жизни, поставлю на кон ногу.
Едва переводчица с облегчением выдохнула фразу, я резко опустил револьвер, направив его на бедро мужчины, и нажал спуск. В тишине сухо щелкнул курок. Мужчина привалился к стене, с трудом приходя в себя. Я повернулся к выходу, и увидел Мартина, в ужасе смотревшего на все происходящее. Винсенти оторвался от созерцания разыгравшейся драмы, и заговорил. Судя по всему разрешил пропустить Мартина. Я опустил револьвер, но тут заговорила переводчица:
- Этот человек не выглядит смелым, скорее он выглядит напуганным.
- Смелость не есть бесстрашие, это способность контролировать страх, способность действовать вопреки слабости тела, ставя силу разума над ним.
- А вы смелы?
- Нет. Я бесстрашен. Психопатическое отсутствие страха.
Мартин попытался возразить на следующую фразу Винсенти, но его никто не слушал. Более того, оказалось что по указанию босса, негр просто вытолкнул его, и закрыл дверь. Переводчица перевела:
- Тогда может и вы сыграете в эту рулетку, со мной?
Я задумчиво посмотрел на оружие. Так просто отступить слишком опасно.
- Какие ставки? – лениво поинтересовался я.
- Ночь с Сарой.
Я рассмеялся:
- Она пришла ко мне сама, в готовность отдать себя без остатка. Но я не связываюсь с наркотиками. Они затуманивают рассудок, а рассудок единственное, что контролирует меня.
На ответной фразе Винсенти переводчица запнулась, перепросила. Тот рявкнул в ответ. Она попыталась возразить, и тогда на нее посмотрел негр, посмотрел столь красноречиво, что она сдалась, и с отчаянием выдохнула:
- Он предлагает ночь со мной.
Мне стало весело. Похоже эта крошка не очень ожидала такого поворота. Я смерил ее взглядом, под которым она вся сжалась, и размашисто подойдя, сел за стул, крутанув барабан револьвера об него. Я вильнул хвостом, подкидывая его кончик, и ловя свободной рукой. Холодный ствол уперся в его кончик сбоку, и барабан остановился. Я взвел курок.
- Вот моя ставка. Кончик хвоста против ночи с этой женщины.
Она шокировано смотрела на меня, а я улыбался, глядя на Винсенти. Окрик заставил ее работать, и она перевела его фразу:
- Так мало?
- Ну что вы, наоборот, весьма много против одной ночи со шлюхой. Я и так ставлю много против малого, из уважения к вам.
Девушка покраснела когда я назвал ее шлюхой, взгляд ее наполнился отчаянием, когда ей пришлось переводить. Винсенти рассмеялся, и кивнул. Я чуть помедлил. Улыбка не сползала с моих губ, но я добавил немного напряженности взгляду, чуть подогнул уши, в скрытом напряжении. Щелкнул курок. Мне необходимо демонстрировать то, что мне было страшно. Я чуть помедлил, держа дыхание, а затем выдохнул.
- Один к пяти, кончик хвоста против ночи с переводчицей.
Она смотрела на меня, с трудом сдерживая слезы. И все же ей пришлось переводить:
- Вы выиграли, но не думайте что ваше шулерство с подсмотренным через прорез курка патроном не осталось незамеченным. И все же этот человек достаточно ценен чтобы уловка была прощена. По крайней мере в последний раз вы сыграли честно.
Я усмехнулся, убирая револьвер. Фух, настоящую крапленую карту он не заметил.
- Гуд плей, мистер Винсенти. Гуд плей. Сори мой бед инглиш.
Я вышел из за стола, и быстрым шагом пошел к двери. Около нее я обернулся, и указав когтем на девушку, сказал ей:
- Жду тебя сегодняшней ночью в моем холодильнике, детка. И не забудь прихватить презервативы, если конечно не хочешь маленького щеночка.
Она выдохнула сквозь слезы перевод того что сказал Винсенти:
- Что вы прятали все это время под плащем?
- Май сикрет эс. – Ответил я, и повернулся чтобы выйти, но негр преградил мне дорогу.
- Вскройте эту карту, - донесся до меня голос переводчицы.
- А что взамен?
- Что хотите, еще, - последнее слово она едва слышно выдохнула.
- Патроны к револьверу, много.
- Окей, - сказал мне Винсенти. Я обернулся, улыбнулся, и распахнул плащ. Люди побледнели, и даже негр отшатнулся. Блеф нужно подтвердить полуправдой. Я сорвал одну из шашек, подчеркнуто стараясь не касаться проводов, и кинул ее этому боссу. Взрывчатка упала на стол, покатилась к нему. Он смотрел на нее, и теперь на его лице появился тщательно замаскированный страх.
- Ит бомб эксплод иф май хеарт стоп. Ит детекто, - сказал я, коснувшись когтем игл от шприца, продетых сквозь мою кожу, и соединенных проводками с коробочкой, светящей пугающим для людей зеленым огоньком. Я застегнулся, развернулся, и вышел. За моей спиной Винсент рассмеялся.
100**
Там, у двери меня ждал Мартин. Он с облегчением увидел меня, но наградив его лишь краткой улыбкой, я прошел мимо. Он последовал за мной.
- Матвей. Матвей, подождите. Матвей, черт возьми, - он схватил меня за плечо, и остановившись, я повернулся к нему, заметив что при нем какая то папка.
- Матвей, вы с ума сошли? Какого черта там творилось? Вы что, убить его хотели?
Могут ли тут подслушивать?
- Какая вам разница? Если вы хотите поговорить, поговорим в столовой. Я хочу есть.
Затем я вновь быстро зашагал к столовой. Мартин с трудом догонял меня, пока я шагал по лужам, накинув капюшон на голову. Проклятье, как же тут душно, под такой одеждой. Войти в холодильник было облегчением, Мартин зашел за мной, и закрыв дверь сказал:
- Какого хрена, Матвей, какого хрена? Вы что, хотели убить того человека… - Он оборвался на полуслове, когда я скинул плащ, и сел на кровати, повернувшись к нему лицом, и достав револьвер. Кончик ствола направлен вверх. Я нажал на спуск, ответом был сухой щелчок. Я нажал еще раз. Мне нельзя терять доверие этого человека. Мое лицо наигранно дернулось, в такт очередному щелчку.
- Это блеф Мартин. Все это отчаянный блеф, чтобы выбраться из того дерьма что тут творится. У меня нет детонаторов, настоящее в этой бомбе – только взрывчатка, - я выдернул из плеча иглы, - а все остальное, просто набор проводов и лампочка запитанная на батарейку. А в револьвере, - я вытащил патрон, и сжав когтями выдавил пулю, - патрон без пороха, и с отстрелянным бойком. Я блефовал Мартин, отчаянно блефовал.
- Вы блефовали? – Как то даже растерянно спросил он.
- Да б…ядь, или по вашему я способен убить человека? - взъярился я, - А что мне оставалось делать? Наркоторговцы? Кто дальше? Исламские террористы? Чего мне еще тут ожидать, а?
- Матвей, успокойтесь. Они уедут через пару дней, как только закончат свои переговоры со Стоуном.
- Прекрасно, но я хотел бы уехать раньше этого. Бумаги готовы?
- Да, я потому вас и искал, вот они, - он протянул мне папку.
- Прекрасно, изучу после обеда. Вот ключ, взрывчатку отнесете?
Я принялся отлеплять заряды, бесцеремонно выдергивая псевдодетонаторы. Конечно контакт с металлом для взрывчатки нежелателен, но что поделать? Пришлось импровизировать тем что было. Мартин смотрел на шашки несколько испуганно.
- Да не взорвется она от любого чиха. Принятая на вооружение взрывчатка отбирается по принципу безопасности. Кстати одну шашку я оставил у них, пусть убедятся в том что она настоящая. Проклятье, я думал что находил себе проблемы в России, но они и в подметки не годятся тому что у вас тут твориться. Забирайте, и провода куда-нибудь выкиньте, - я сунул ему останки муляжа покиданные в коробку, и схватив инструмент, вышел прочь. Занеся плоскогубцы электрику, я поднялся в столовую, и набрав себе побольше еды, приступил к трапезе. Одна из поварих сунула мне великолепно пахнущий стейк, вероятно из утреннего тапира.
Пусть я демонстрировал Мартину нервозность, испуг, видимые, хоть и тщательно скрываемые, я был абсолютно спокоен. Сердце билось размеренно, подконтрольное рассудку. Опасный момент пройден, возможно Винсети решит попробовать со мной поквитаться, но для него я сейчас опасный психопат, от которого неизвестно что ожидать, и что более важно, приставание к которому может вызвать конфликт с фирмой. Ел я с аппетитом. Мои действия были вполне логичны, и просчитаны. Возможно я ошибался, но ошибки неизбежны, и исправлять их надо по мере поступления. Главное что сегодня ночью у меня будет секс, пусть и не совсем добровольный. Пора уже терять девственность.
Наевшись, я вернулся в холодильник, и приступил к изучению пакета документов. Согласно им выходило что я устраиваюсь на работу в качестве испытателя бионических технологий, с окладом в двадцать семь тысяч рублей чистыми. Неплохо для начала, с учетом средней зарплаты в моем городе, но в открывшихся перспективах – маловато. Кроме того, все мои командировки будут полностью оплачиваться фирмой. Я не видел никаких подвохов, и в целом условия меня устраивали, для начала. Мне придется показать себя, и самое главное, пережить вторичную модификацию. Модификация нервной системы. Работа мускулатуры зависит от нервов. Люди с хорошей мышечной памятью способны на многое, концентрировать удары такой силы, чтобы забить в толстую доску гвоздь например, или проломить бетонный блок. Оптимизация нервной системы, направленная на синхронизацию работы мускулатуры, вкупе с высокой прочностью моего организма, сделает меня гораздо сильнее в резких движениях. Особенно если тренировка в ношении тяжелой брони укрепит меня. Если мое тело будет реагировать правильно, я стану более ценным, и смогу потребовать пересмотра контракта.
Ноги немного зудели, хождение босиком сказывалось на них, и закинув ступню на колено, я стал рассматривать кожу. Она утолщилась, покрылась мозолистой тканью на нагруженных участках стопы. Ткань вызывала любопытство тем, что под ней кожа перерождалась, образовывала утолщения напоминающие подушечки свойственные животным. Пока еще они только развивались. Реакция на нагрузку. Любопытно, если эта тенденция продолжится, обувь мне понадобится только в городе из соображений гигиены. Вероятно и руки смогут загрубеть подобным образом, если нагрузить их, например регулярным лазанием по деревьям, или иным, грубым материалам. Если же подобная анатомическая гибкость проявится и при ношении большого веса, перспективы заманчивы.
Мог быть и иной путь. Мне известно например о генетической аномалии свойственной некоторым собакам, в результате которой у них удваивается масса мускулатуры. Для достижения эффекта экстремальной грузоподъемности она могла бы быть применена и на меня, с учетом высокой прочности моих костей, и нагрузостойкости суставов. Но если подумать, меня будет лимитировать не скелет, а органный комплекс. Сердце, легкие, почки, печень, все это должно справляться с высокой химической нагрузкой, вызванной работой избыточной массы мускулатуры. Причем не просто справляться, а проявлять выносливость. И хотя они приспособлены, о чем свидетельствует избыточный уровень моей выносливости, более рационален путь естественного развития, чтобы избежать перегрузки.
От размышлений о пределе собственных способностей меня отвлекли шаги Мартина. Ну и что ему еще надо? Когда он открыл дверь, я обратил внимание что дождя уже не слышно.
- Что случилось еще? – Спросил я, увидев Мартина. Тот сказал:
- Слушайте, вы точно не занимались сексом с той служанкой?
- Нет, а что случилось?
- Дело в том что тут заявилась целая делегация ее соплеменников, и ее муж, в общем они требуют вас, но не волнуйтесь. Уж как-нибудь прогоним.
- Пфф, ну пошли, посмотрим на этого Отелло, - заявил я, поднимаясь.
- Вы уверенны? Слушайте, Матвей…
- Я хочу развлечься, - заявил я, выходя на улицу в одних штанах. Из футболки сперва надо повыдергивать остатки ниток, и изоленты.
На улице было душно, и весьма жарко. Я зашагал туда, куда указывал Мартин, шлепая по теплым лужам. Шерсть на ногах вымокла насквозь. Там, у того входа через который мы тогда въезжали, была целая делегация, из нескольких десятков местных негров. Они громко спорили с людьми у входа, напоминая стаю кричащих обезьян. Ледяная кора презрения наполнила меня, когда я подходил, с неизменно улыбкой на лице. При моем приближении они еще больше оживились, один из них, вероятно муж, вышел вперед, к воротам, и с силой толкнул их.
101***
- Оупен, - уверенно сказал я охранникам, и они подчинились. Они открыли ворота, и тот негр пошел прямо на меня, что то бубня на своем дикарском диалекте. Я расслабленно шел ему навстречу, держа руки свободно висящими. Если честно, я ожидал что он соизволит догадаться что я не понимаю его, и подождет работу переводчиков, тем более что я отметил как один из охранников довольно бегло говорил с ними, но вместо этого мужчина без раздумий толкнул меня.
Раз. Агрессия возникла где то внутри, расплываясь из глубины груди, пульсирующими ударами в такт сердцу. Он вновь что-то сказал, вновь толкнул меня. Два. Норадреналин расплылся по крови, мышцы вскипели, наливаясь силой. Глубокий вдох, время чуть замедлилось, когда идиот опять выставил руки для толчка, открывая уязвимый корпус. Легкий шаг вперед, чуть сгибая ноги, концентрируя их силу. Немного согнуться навстречу, добавляя в удар силу мускулатуры торса. Поднять правую руку навстречу, согнув пальцы и выставив основание ладони. Удар уже будет слишком эффективным, а мне требуется расположение Мартина. Руки парня скользнули по шерсти над моими плечами, он уже понимал что я бью в ответ, но скорость сигнала от мозга запаздывала, а мое тело уже сжалось единой пружиной. Примерно четверть секунды я потерял приближая к нему руку, так чтобы от основания ладони до его живота осталось не более пары сантиметров, иначе возникнет гидродинамическая волна от удара. Он же использовал их чтобы отвести руку в размашистый удар по моему лицу.
Три. Не раз заученный удар получил воплощение в практике. Ослабленный, превращенный в толчок, он собрал всю мощь моей разогретой мускулатуры в одном движении. Мышцы ног, живота, плеча, руки, даже хвоста, все сконцентрировалось на моей ладони, упершийся ему в живот точно таран. Я резко распрямился, чувствуя упругое сопротивление плоти человека. Словно толкание ядра. Он оказался не таким то и тяжелым, не смотря на то что был чуть выше меня, килограмм шестьдесят, может меньше. Мужчина оторвался от земли, поднимаясь в воздух с непередаваемым удивлением на лице. Он летел по параболической траектории, поднявшись на полтора метра вверх, и отлетев примерно на три метра, прежде чем коснутся земли, и полететь кубарем, разбрызгивая вокруг воду. Он согнулся точно червяк, хватая ртом воздух, в бесполезной попытке вдохнуть. Я поводил рукой, плечо побаливало, похоже потянул немного от недостаточно прогретой мускулатуры.
Царила звенящая тишина. Мужчина кое-как перевернулся на колени, неуклюже забарахтался, и захлебнулся в кашле. Я смерил присмиревших людей взглядом, и сказал, обращаясь к Мартину:
- Скажите этому человеку, что его жену я не трахал, и если он считает что я лгу, пусть придет, и скажет мне это в лицо. Только пусть сперва переводчиков дождется а то я и когтями хватануть могу.
Я развернулся, и пошел прочь, слушая как за спиной начались разговоры. Дорогой я плавно сжимал и разжимал пальцы, постепенно отпуская возбуждение, все еще разлитое по мускулатуре. Толчок вышел великолепным. Синхронизированная работа мускулатуры всего тела способна развивать чудовищные усилия. А если научится сосредотачивать усилие в ударе ладонью, добиваясь кумулятивного эффекта, то внешне и не слишком сильный удар будет способен вызывать разрывы внутренних органов недостаточно закаленного человека. Адепты восточных боевых искусств называют подобное направлением энергии ци, но на самом деле тут нет ничего кроме физики. Синхронизация работы мускулатуры в едином направлении, скорость, столь же губительная для атакующего, сколь и для атакованного, и соревнование в прочности плоти. Ключевым моментом становится точечное ускорение, к примеру, если рассмотреть удар кулаком в лоб противника, соревновательным моментом станет противодействие мускулатуры руки, сосредоточенная на костяшках пальцев, и мускулатуры шеи, сосредоточенной на лобовой кости. И то и то обладает высокой прочностью, но если в этом соревновании уступит бьющий, тот противодействие удара пройдет в его руку, нарушая целостность тканей хрящей, и сминая сухожилия. Пальцы будут переломаны от удара. Если же уступит атакуемый, то наступит момент когда его голова приобретет короткое, но огромное ускорение, откинувшись назад с такой силой, что мозг получит травму. На этом же основывается и искусство разбивать крепкие предметы, вроде досок. Кинетическая энергия удара всегда переходит в механическую деформацию и разрушение, вопрос в том, разрушение чего, руки или доски. В тот момент когда сила удара превосходит прочность доски, почти вся энергия тратится на ее ломание, и рука не страдает. Если же силы не хватает, доска упруго пружинит, возвращая весь удар без остатка обратно в руку. Упругие же свойства моих костей позволят скапливать еще большие величины энергии, это огромный потенциал, использование которого позволит мне наносить по-настоящему разрушительные удары. Хотя тут встанет вопрос регенерационной способности моей кости после неизбежных в таких нагрузках микротрещинах.
Конечно все это голая теория, и мой толчок, при всей своей силе, не обладал инстинктивной скорость. Работа мускулатуры полностью подчинилась моему рассудку, а он слишком медленен в таких ситуациях. Если бы тот негр не потерял равновесие в своем слишком сильном толчке, он бы легко отступил назад, смазывая удар. Нужно нарабатывать их, еще больше тренировать тело, прописывая в мышечную память схемы нанесения ударов. А если концентрировать их и на кончиках когтей…
Теория о том, чтобы раздвинуть ребра ударом сложенных в щепоть пальцев, и схватить и вырвать сердце, уже не казалась слишком фантастичной. Я зашел в холодильник, с облегчением нырнув в прохладу воздуха, и встал напротив стены, давая волю воображению. И так, первая задача, отказ от когтей. Снижение эффективности с целью избегания юридических последствий. Ударная техника анонимна, доказать то что именно я применил ее будет намного сложнее, при отсутствии свидетелей. Эффективной ударной поверхностью являются ладонь, локоть, колено, стопа. Кулаки исключены из-за когтей, использовать их можно только для нанесения слабых ударов но в большом количестве, отвлекающих, или ошеломляющих. Лоб так же исключен из-за формы моей головы. Удары голенью следует нарабатывать, набивать мускулатуру, иначе от лоукика будет больше вреда чем пользы. Мне следует в высшей степени защищать голову, полагаясь в этом на свою сенсорную реакцию за счет вибрисс. Путь от них до мозга минимален, сигнал проходит быстро, а восприятие и обработка его много быстрее чем обработка более сложного сигнала от глаз. Наиболее опасным для меня может оказаться простой удар в подбородок, следует пригибать голову, и скалится. Зубы должны быть обнажены, чтобы вызывать страх, человек должен опасаться бить в мою голову по причине возможного укуса. Так же для меня опасны удары в живот и пах. В теории пах можно прикрывать хвостом, пропустив его между ног, но это глупо, теряется отличный балансир, создается помеха ногам. Такое прикрытие допустимо только если меня повалят на землю, для снижения вреда от побоев, а подобный вариант недопустим. По лежачему можно наносить один из самых смертоносных ударов которые способен нанести человек; топчущий удар пятками, сочетающий мощь толчка мышц ног, и вес всего тела. Таким ударом можно даже раздробить череп, или проломить ребра.
Далее, обмен ударами это всегда соревнование реакции, соревнование которое я необязательно выиграю, особенно если противник не один. Вместе с тем в такой ситуации попытка вывести на борьбу еще более опасна. В течение первых трех секунд боя необходимо вывести из строя хотя бы одного. Пощечина, простой удар открытой ладонью сбоку. Только направленный в висок. Естественный удар, который с сантиметровой разницей может быть превращен в удар когтями. Но это удар сбоку, размашистый, медленный. Следовательно наноситься может только если руки врага заблокированы, или его внимание отвлечено.
Мое внимание, сосредоточенное на попытках просчитать заранее самые банальные истины на случай драки вновь было отвлечено шагами Мартин. Я сделал вид что изучаю документы, и когда он вошел, посмотрел на него.