- Машенька, родненькая, - раздался голос бабушки, - поиграй мне, пожалуйста.
Маша вздрогнула. В свои семь лет она прекрасна понимала, что такое смерть. И то, что мертвый человек не может ни говорить, ни слышать игру на гармошке.
- Машенька, не бойся. Поиграй мне на прощание. Я-то думала, никто меня не услышит уже! Ох, Машутка, сыграй! Не увидимся же больше!
Девочка выбежала из комнаты. В последний год бабушка сильно болела. От нее плохо пахло, она часто кричала по ночам, стонала и охала. Иногда бабушка звала Машу, но той было страшно. Изредка ей удавалось перебороть страх, и тогда сморщенные черные руки старухи гладили ее по голове. Но чем хуже становилось бабушке, тем страшнее было девочке, и Маша убегала на второй этаж или на чердак, а то и вовсе забиралась под кровать в своей комнате. За это следовали сильные подзатыльники и пощечины от мамы, однажды ее даже выпороли ремнем, но девочке казалось, что лучше снести побои, чем идти к бабушке.
- Что там такое? – прохрипел папа.
Из-за смерти тещи он не спал уже два дня, и даже любимая дочь его раздражала.
- Баба! Баба хочет, чтоб я играла!
Усталость на лице отца сменилась испугом. Мужчина тут же схватил девочку на руки.
- Не обращай внимание… Это тебе только послышалось…. Иди в комнату…. Это только кажется, ничего бывает…
- Я не хочу!
- Тебя никто не заставляет… Все нормально… - он повторял слова громким шепотом, гладя дочь по голове.
- Виталий. - раздался голос матери. – Что опять случилось?
Мужчина осторожно поставил Марию на пол и тихо повторил:
- Иди в комнату.
Маша закрыла дверь, но разговор родителей шел на повышенных тонах, и ей прекрасно было слышно каждое слово:
- Клавдия Сергеевна хочет, чтоб Маша играла!
- В этом нет ничего страшного. Пусть сыграет.
- Аня, ты понимаешь, что ее ждет?
- Так тут радоваться надо, а не плакать. Да, я до сих пор не могу отойти от смерти мамы, но то, что Маша может слышать, меня обрадовало.
- Обрадовало? Это тебя обрадовало?
- По-твоему, будет лучше, если она станет проституткой или алкоголичкой, как Райка?
- Что за категоричность? Может она станет музыкантом? Или еще кем-то? Да ей всего семь лет!
- Зина вообще с рождения стала слышать! Ничего страшного! Чем раньше, тем лучше!
Они еще долго спорили, пока отец не гаркнул матом и не вышел, хлопнув дверью. Маша поняла, что выхода нет. Девочка юркнула под кровать.
- Хватит придуриваться! - раздался голос матери. – Иди сыграй для бабушки! Если сыграешь, я куплю тебе десять киндеров! И ту куклу, что ты хотела! Бабушка тебя не тронет! Иди же, - мать опустилась на колени и схватила Машу.

Спустя сорок дней в семье вместо поминок устроили праздник в честь Маши. Он был подобен дню рождения – купили торт и кучу конфет, позвали гостей. Дядя Влад и тетя Лена принесли Маше целый кукольный дом, а тетя Соня – набор детской косметики. Десяток киндеров и Барби тоже были куплены и вручены. Все взрослые были очень радостны – смеялись, шутили, хвалили девочку. Лишь папа сидел мрачным.
- Далеко пойдет! Зину перегонит, - говорил дядя Влад.
- Не боялась ли? – спросила тетя Соня.
- Нет! Она у нас большая и умная девочка, - мама погладила Машу, - хотя кого я обманываю. Поначалу даже под кровать забралась. А потом ее от бабушки и оттащить нельзя было.
Все взрослые заулыбались, кроме отца.

На кладбище было страшно лишь в первую ночь.
- Сегодня ночуешь у бабушки! – категорично заявила мама. – тебе надо учиться говорить с мертвыми.
Маша до этого не была на кладбище. Теперь же она словно попала в другой мир. Покосившиеся могилы, стертые фотографии, железные ограды. Среди них росли деревья и кусты, дорожки сужались до размеров тропинок. То ли сказочный лес, то ли волшебный сад. Вот только вместо птиц тут были сотни, тысячи голосов, шепчущих подобно безумным нищим у церкви. Любая другая двенадцатилетняя девочка сошла бы с ума, но не Маша. Она принялась слушать, выделять различные монологи. Большинство из них были странные, как у юродивых или олигофренов. «Водички! Водички дайте от сына! От дочери не несите, она яд! От сына водички дайте!» - неслось из гранитной могилы с фотографией толстой женщины. «Черная земля давит, хочу красную», - слышалось из-под безымянной стертой плиты.
Со временем в сонме стали появляться и осмысленные речи. Один мужчина жаловался, что на кладбище повадились бомжи и воруют ограды. Другая женщина просила найти ее сына. Поговорив с ними, Маша нашла могилу бабушки, расстелила одеяло и спокойно заснула.

- Ну и на кого ты похожа? - пробурчал отец, закурив сигарету.
- Папа, это просто мода.
- Да какая мода? Сатанистка хренова… Как потом тебя на ту работу возьмут, о которой мне мать все уши жужжала.
- Брось. Сейчас все изменилось.
- Ты точно хочешь идти по этому пути? Тебе только шестнадцать, еще не поздно отказаться.
- Нет. В следующем году я заканчиваю школу и еду учиться.
Они сидели на крохотной прокуренной кухни. После развода отец стал выпивать, хоть и не потерял человеческий облик. Зато Маша, по его мнению, выглядела, как посланец из потустороннего мира – фиолетовые волосы, темный балахон, кольцо в губе и ярко-алые губы на бледном лице. Девочке нравился ее эпатажный образ, это было ответом на игнорирование и отвращение других людей.
- Что ж, у каждого свой выбор, - пробормотал отец и налил себе еще портвейна.

Спустя пять лет от неформального образа, Маша оставила лишь привычку к темным вещам и длинные волосы. Но она уже не красила их. Да и работа, которая была определена ей с детства, все-таки обязывала придерживаться консервативного стиля.
Но сегодня девушка решила одеться поэффектней. Все-таки первый день на работе. Вчера она провела весь вечер с двоюродной сестрой мамы, тетей Зиной, выслушивая напутствия и советы.
Она поднялась по белым ступеням из гранита, толкнула массивную железную дверь. Пустой коридор. Еще одна дверь.
- Здравствуйте, дети, - немного смущенно произнесла Маша, точнее уже Мария Федоровна, учительница истории.
- Здравствуйте, - ответил ей нестройный хор учеников.
Ее вчера представляли и знакомили с классами, поэтому Маша решила сразу начать урок. Это был девятый класс, многим ученикам предстояло писать ГИА.
- Итак, дети, тема сегодняшнего урока Хрущевская оттепель. Открываем тетради и пишем.
Девушка вышла к доске и закрыла глаза. Внутри нее пробежал страх – вдруг мертвые не ответят, и пять лет учебы пойдут насмарку. Но спустя секунду под черепом раздался знакомый голос бабушки:
- Ну, Маша, слушай, как все было! Все началось со смерти Усатого. Мне тогда совсем мало лет было, а вот чувствовала, что уходит время одно, а другое наступает…
- Итак, дети, сегодняшний урок будет немного необычный. Я буду вам говорить не то, что обычно шепчут нам мертвые, а то, что видела и слышала моя бабушка. Все началось со смерти Сталина, хотя конец культа личности еще никто предвидеть не мог…