Sombra-dark

Шайнинг понуро плёлся по коридору, пытаясь собрать взгляд на дальнем окне.
Закатное пламя, охватившее небо над Империей, сослужило единорогу добрую службу, ведя сквозь мрак.
Немногочисленные слуги с почтением и страхом расступались, стараясь не смотреть ему в лицо. Едва Шайнинг оставался позади, они ускоряли шаг, торопясь закончить свои дела здесь.
Они стыдились. Стыдились отвращения, что испытывали, глядя на увядающего Армора. Они не выносили вида огромных синяков под его глазами, тусклой посеревшей шерсти, слабых, заплетающихся копыт.
Но ещё сильнее они боялись. До икоты и панической дрожи, до помутнения рассудка и седой гривы, всем своим естеством они страшились искры ненависти, что прокладывала себе путь из глубины сапфировых глаз.
Никто не объявлял во всеуслышание, что он выжил, что он смог укрыться в разуме Шайнинг Армора.
Все просто знали. Они чувствовали, видели его в каждом движении Шайнинга, в каждом оборонённом им слове. Немногие избранные приняли на себя тяжесть слёз, пролитых Принцессой над увядающим супругом. Её печаль, сокрытая за приветливой улыбкой, стремительным мором распространилась по дворцу.

Никто не осмелился запереть Шайнинга; не нашлось на это сил у Каденции.
Да и сам он запротестовал, уверяя, что способен преодолеть напасть.
Ныне эта уверенность иссякала.
- Ты мне противен. Уж лучше бы я возродился в кристальном черве.
Проходившая мимо пони в ужасе отскочила, заслышав глухой рык. Шайнинг стиснул зубы, не осознавая, каким жутким оскалом ощерил лицо.
- Ничтожество. Убогое подобие единорога. Жалкое, беспомощное... Как смеешь ты оскорблять присутствием мой дворец?
Четыре дня. В миг гибели Сомбры, его оглушил крик. Зловещий, никому более не слышимый, но значения ему Шайнинг не придал.
Шёпот появился незаметно. Казалось, будто он был всегда.
Каденция и Твайлайт по-настоящему запаниковали, когда шёпот превратился в голос.
За голосом пришли видения.
Отрицать очевидное они не могли – Сомбра не просто жив, он находился прямо перед ними.
Шайнинг не смог простить себе истерику сестры. Никогда он не испытывал такого страха, беспомощно наблюдая её страдания.
Каденция пережила эти известия со спокойствием, достойным бессмертного правителя. Лишь наедине с ним она дала волю чувствам.
Он никогда не забудет смеха, которым Сомбра встречал их боль.
Принцессы сделали всё, чтобы помочь Шайнингу. Успехом их начинания не увенчались. Оставалось только ждать и надеяться, что они найдут способ избавиться от наследия проклятого короля.
- Как долго ты намерен сопротивляться? Тебе не протянуть и месяца на воде и сене. Я даже не говорю о желаниях иного толка…
- ЗАТКНИСЬ!
Кристальная плитка под его копытом с треском разлетелась, обнажая каменный пол. Сотни жгучих иголочек пронзили оголённую плоть. Боль разметала в клочья развратные образы, рождённые волей Сомбры.
Отдышавшись, единорог двинулся дальше, не обращая внимания на алые следы.

Шайнинг оглянулся. Он едва видел сквозь туманную дымку, а потому надеялся больше на слух.
Его уши не ловили не единого звука. Хоромы погрузились в мёртвую тишину, исторгнув из себя топот многочисленных копыт и боязливый шёпот. Шайнинг снова остался один.
- Ты смешон. Эти никчемные попытки истощат тебя. Какой толк отказывать себе в удовольствиях лишь потому, что я могу разделить их с тобой?
- Я убью тебя, - Шайнинг не знал, говорит ли это вслух. Он пытался – боль в потрескавшихся губах не лгала. Но был ли тот хрипящий свист его голосом? Или очередной иллюзией, ниспосланной мучителем?
-  Я убью тебя, и буду дальше наслаждаться жизнью. А ты сгниешь в Тартаре.
- Глупец. Я давно утратил интерес к плотским слабостям. Твой гнев пресыщает меня вне всякой меры.
Шайнинг пытался сосредоточиться на дороге. Он почти дошёл. Ещё немного, и его встретит ледяная ванная, где исцеляющий холод возьмётся за израненную душу. Нужно просто потерпеть, и тварь замолкнет.
- Я растопчу тебя. И начну я с твоих надежд.
Взгляд предательски соскальзывал с окна. Окружение плыло, двоясь и извиваясь, словно пытаясь опрокинуть единорога в туманную бездну.

Он опомнился, когда холодные струи коснулись копыт. Поморщившись, Армор медленно погрузился в воду.
Холод очищал мысли, вымывал слабость и прояснял взор. Мир постепенно обретал краски и очертания. Каким-то образом холод ослаблял натиск Сомбры.
Шайнинг больше не брел сквозь жидкую мглу. Он снова находился во дворце своей супруги. Он – Шайнинг Армор…
Простые упражнения, которым научила его сестра, помогали вернуть мышление в привычное русло. Углубившись в размышления, Шайнинг по старой привычке окликнул слуг.
Спохватившись, он принялся омываться.
Единорог аккуратно массировал раненое копыто: оно ощутимо саднило даже в холодной воде. Ему всё-таки придётся попросить помощи у жены. Без магии осколки не вытащить, а ходить на трёх копытах он не сможет.
Шайнинг прикрыл глаза и попытался расслабиться. Соблазн воспользоваться рогом велик, как никогда.
Нельзя. Никто не знает, может ли Сомбра общаться с миром через магию.
- Уймись, ничтожество. Эту лазейку я проверил первой.
В купальне раздался протяжный стон.

Мокрая шкура нещадно зудела, терзаемая прохладным сквозняком.
Вылезать из воды, не обтираясь, было очень глупой идеей, но желания возвращаться у Шайнинга не было.
- Истязай себя. Утешайся тем, что я разделяю эти страдания. Но будь уверен, я покажу тебе настоящие муки, когда вернусь.
Шайнинг пытался не обращать внимания на голос. Просто успокоиться и забыться. Просто…
Где-то сбоку мелькнул чёрный силуэт. Единорог едва не вскрикнул от испуга.
- Ты жалок. Я не верю, что Сёстры вверили гарнизон в твои копыта.
Дотащившись до груды подушек, Армор обессиленно рухнул на них.
Завтра он не выйдет из этой комнаты. Они должны запереть его. Так будет лучше для всех. Слишком долго он противился неизбежному.
- И сколько ты намерен сидеть здесь? КОГДА ДО ТЕБЯ ДОЙДЁТ, ЧТО Я НЕ ИСТРЕБИМ!? Я ПОДЧИНИЛ САМУ ВЕЧНОСТЬ! – Шайнинг зажал уши, ища спасения от оглушительного крика.
- Ты смеешь не верить мне? Тогда просто убей себя. Я лично провожу тебя до врат Тартара. Великая честь для грязнокровки.
Шайнинг уставился на запотевшее окно.
Четвёртый этаж, если он…
Взгляд снова помутнел от одной мысли о том, что он намеревался сделать.
К горлу подступил жёсткий комок.
Он не мог поступить так с Каденцией. С Твайлайт. С родителями. В конце концов, он всегда был образцом для подражания, он не мог закончить так!
- Был… именно был, - мысли Шайнинга растворялись в злорадном смехе, - а что ты теперь? Жалкая тень…
- Не тебе о тенях разглагольствовать! - единорог выдавил из себя ухмылку. Он хорошо чувствовал настрой Сомбры. Особенно – гнев.
- Ты…
Шайнинг уткнулся носом в подушку, прячась от надвигающейся бури.
- ТЫ СМЕЕШЬ ДЕРЗИТЬ МНЕ!?
В голову будто вбили гвоздь. Единорог напрягся, сдерживая стон.
- ОТРОДЬЕ! Я ВОЗЗДАМ ТЕБЕ ЗА КАЖДЫЙ МИГ МОЕГО ЗАТОЧЕНИЯ!
Неслышимый крик рвал перепонки, волнами прогоняя боль через тело.
Армор почувствовал вкус крови.
- Шайнинг! Шайнинг!
Сквозь вопли Сомбры прорывался другой, тихий, наполненный страхом голосок. Единорогу он казался смутно знакомым…
- Святая Селестия, тебе нужен врач. Почему здесь никого нет!?
Пересиливая себя, Армор повернул голову.
На пороге комнаты топталась фиолетовая единорожка.
- Ш-шайнинг, что с тобой?
Ей очень хотелось сорваться вперёд, но что-то её удерживало.
Почему она так напугана? Кто…
- Аах, ты всё-таки вспомнил… Вперёд, ничтожество! Порадуй свою сестрицу.
Глаза Шайнинга распахнулись от ужаса.
- Т-твалайт!
Она бросилась к нему, засыпая расспросами, вихрем мечась между многочисленными шкафчиками и братом.
Шайнинг почувствовал, как до лица дотронулось что-то прохладное. Медленно, дюйм за дюймом, она очистила его нос и подбородок от крови.
Телекинезом она помогла ему перевернуться, аккуратно уложив на спину.
У единорога не было сил сопротивляться, гнать её, объяснять, что ей нельзя здесь находиться. Он просто закрыл глаза, изредка кивая, когда она замолкала.
Он не слышал слов, но прекрасно знал, о чём расспрашивает сестра.
У него не осталось сил даже на стыд. Он просто знал, что должен стыдиться своей беспомощности.
- Стыдиться? Ты должен умолять прикончить себя, лишь бы окончить этот позорный спектакль.
Дышать становилось всё труднее. На грудь словно навалили камней.
- Ты отвратителен. Я выжгу весь твой род, всё племя поганых вырожденцев, разбавивших мою кровь.
Армору просто хотелось врезать этой твари. Он не мог терпеть. Это не могло продолжаться вечно. Гнев овладевал рассудком.
- Но ты, именно ты… Тебя я ненавижу особенно. Тебе не дано охватить даже крупицу ненависти, что я к тебе испытываю…
Шайнинг видел его. Чёрная фигура с кривым рогом.
Его тень была здесь. Рядом. Прямо перед Армором.
Она насмехалась над ним.
- Я вернусь. И тогда твоя мать будет выцарапывать на кристаллах оду моей ненависти до тех пор, пока её рог не сотрется в кровавый порошок.
Гнев придавал силы Шайнингу. Он сам не понял, как поднялся.
Глаза застилала кровавая пелена.
А Сомбра смеялся. Смеялся прямо ему в глаза.
Он заплатит за все страдания.
За всю боль, что причинил Кристальной Империи!
С рёвом Шайнинг бросился вперёд, повалив короля.
Противник оказался чудовищно слаб.
Шайнинг опешил. Он ожидал сопротивления, криков, брани – но не ожидал, что его палач просто упадёт и сожмётся в клубок.
Хныкающий, перепуганный клубок фиолетовой шерсти.
Что-то было неправильным.
Шайнинг отступил, всматриваясь.
Таким ли он помнил Сомбру? Его шерсть… была ли она темнее?
Что он несёт? Почему зовёт его братом!?
- Шайнинг? Что с тобой? Шайнинг, пожалуйста…
Волосы на загривке единорога зашевелились, а копыта налились свинцом. Пустыми глазами смотрел он на перепуганную, заплаканную сестру, которую едва не пришиб в припадке безумия.
Её причитания не достигали ушей Шайнинга. Остатки его самообладания рассыпались в пыль.
Он не может больше подвергать опасности окружающих.
Он должен остановить Сомбру, любой ценой.
- Ненавижу…
Шайнинг пятился, не сводя глаз с единорожки. Её голос…
Глухой, низкий, давящий на уши, внушающий ужас и трепет гул.
Он не верил. Его Твайлайт, его милая Твайлайт говорила голосом вендиго во плоти.
- Будь ты проклят…
Капитан что есть мочи рванул в двери.
Ни секунды промедления. Он должен попасть в дворцовые казематы и избавить остальных от своего присутствия.
- …Король Сомбра!

Он бежал, не разбирая дороги. Жгучие слёзы разъедали глаза.
Сердце чудом не выпрыгивало из тяжело вздымающейся груди.
- Беги, Шайнинг Армор, беги. Я приду, когда последние силы покинут тебя. Я заставлю тебя молить о смерти. Я буду медленно рвать тебя на куски. А после, выловлю твою никчемную душу и навечно заточу её в кристальном големе.
Один за другим, повороты стремительно проносились мимо него. Отдавшись интуиции, единорог даже не пытался вспомнить дороги.
Вниз. Всего несколько пролётов отделяют его от заветного уединения.
- Твоя сестра… Ты будешь покрывать её, потешая рабов. А когда мне наскучат её вопли, ты живьём пожрёшь то, что от неё останется.
Он почти добежал до лестницы. Ещё немного…
Какого Дискорда здесь так много пони?
- А после, когда твоя ненаглядная супруга перестанет удовлетворять меня, я залью её копыта железом и приставлю тебя истязать её. До скончания веков она будет страдать от твоих копыт!
Ведомый гневом, Шайнинг не обращал внимания на панику и разрушения, следовавшие за ним по пятам: барьер разбрасывал стражников, словно кегли.
Любой ценой он должен добраться до подземелья. Каденция поймёт. Она позаботиться об остальном.
Стоя перед лестницей, он пытался вспомнить, куда бежать.
Тюрьма. Он не мог забыть. Он просто должен сосредоточиться.
Шайнинг рванул наверх.
- Да… Ты станешь прекрасной игрушкой. Твоими копытами я буду творить зверства, которые и не снились самодовольным Принцессам.
Срывая двери с петель, единорог ворвался в свою спальню.
Он нашёл.
- Шайнинг? Милый..?
Закованные в ошейники рабы не смели смотреть владыке в глаза. Покорно опустив головы, они готовились принять заслуженную кару.
Запах дыма приятно щекотал нос. Затянутое грозовыми тучами небо застыло в ожидании поединка, готовое развернуться снопом молний.
Он стоял перед Шайнингом.
Его надменный взгляд бесил Армора. Тело единорога наливалось силой, а сердце пылало яростью. Видения прошлого и будущего слились в настоящем, топя разум в сияющей бездне тысячи прожитых жизней.
Сомбра ухмыльнулся.
Шайнинг бросился на него.
Магии здесь не место. Армору хотелось собственными копытами вырвать ему глаза, изорвать в лохмотья пасть, навсегда, навсегда истереть проклятую улыбку, терзавшую сны его подданных!
Копыта единорога сдавливали мягкую шею. Он слышал ропот, но разобраться решил после; рабы никуда не денутся.
Почему он не сопротивляется? Как смеет он лишать Шайнинга радости битвы? Что толку убивать беспомощного врага, не имея власти продлить его муки!?
Рабы в панике метались, кто-то попытался оттащить Шайнинга.
Барьер вспыхнул, расталкивая предателей. С грохотом они разбивались о голубые стены, оставляя тёмные разводы.
- Ш-шай…
Хрип становился всё тише. Силы покидали Сомбру.
Ни следа не осталось от королевского величия.
На смену уверенности пришёл страх, безотчётный, животный ужас пред ликом смерти.
Розовая шерсть свалялась от пота, его крылья трепыхались, прижатые спиной аликорна. Враг начал отбиваться, но копыта его не причиняли боли Шайнингу.
С упоением капитан ловил каждый миг его агонии.
Смех в голове вторил крику наслаждения. Убийственный смех мертворождённого монстра, готового овладеть новым телом. Стены дрожали от тартаровой какофонии, порождаемой в демоническом танце душ, что предрекал скорую погибель Империи.
Шайнинг злился, не в силах понять, от чего противник ещё жив. Пепельные копыта сильнее сдавили шею, но изменник лишь хрипел и брыкался.
Сзади послышался треск заклятий. Восстание кипело, толпы рабов осаждали барьер.
Купол покрылся мелкими трещинами.
Глупцы. Они считают, что смогут помешать ему.
- По-жа-луй…
Тысячелетний ужас Кристальной Империи умирал в его копытах, и никто не мог помешать этому. Он освободит всех от гнёта ложного короля.
Шайнинг Армор не позволит какому-то самозванцу отнять свою Империю Только ему дано властвовать здесь.
Предатели отправятся следом. Их головы украсят кристальные шпили. Всякий, кто смел мешаться в миг его триумфа, познает ярость Короля.
Потому что он – их истинный владыка.
Он – Шайнинг Армор.
Он – Король Сомбра!