410

\documentclass[a4paper,12pt]{article}
\usepackage[T2A]{fontenc}
\usepackage[utf8]{inputenc}
\usepackage[english,russian]{babel}
\usepackage[pdftex,unicode]{hyperref}
\usepackage{indentfirst}
\usepackage{citehack}

\pagestyle{plain}


\title{410}
\author{Семен Персунов}
\begin{document}
\maketitle


\section{Пролог}
Автостанция встречала меня толпами народа и горами мусора. Туда-сюда сновали южане-носильщики, расталкивая люд своими тележками.

-- Пастаранысь, дарогу-дарогу! Насильщики, такси нэдораго!

Посадки ждать еще полчаса. А потом почти тридцать часов тряски по родным просторам в компании других студентов, что едут из столицы домой. Ну, хорошо хоть не среди пьяных челноков.

Багажа у меня не много: лишь небольшой рюкзачок, в котором лежит лаптоп, да несколько полезных в быту вещиц. Еды почти нет, проще перекусить на остановке. А так, хватит и яблок, да воды.

Началась процедура сдачи багажа. Люди передают сумки крепенькому низкорослому водителю, который споро расставляет их по объемистому багажному отделению. А вот и открылась дверь в салон, можно располагаться.

Мечтать о том, что удастся ехать одному на двух сидениях не приходится, народу много. Празднички. Надеюсь, хоть сосед будет приличный. Рюкзак закинут под кресло, теперь можно и устроиться поудобнее. Ну, насколько это возможно, очень уж тесно в таких автобусах. Такое впечатление, что их проектируют для лилипутов.

-- Молодой человек, подвиньтесь! -- Все надежды на комфортную поездку пошли прахом. Тетенька своими статями напоминала бегемота, вставшего на задние лапы. Как бы под ней кресло-то не развалилось. Наверняка будет храпеть, пихаться и портить воздух.

Проверка билетов. Контрольный обход салона. Ни кого не забыли? Ну, поехали! Можно и яблочко пожевать. Отрезаю ножиком небольшие кусочки и ем.

-- Молодой человек, а зачем вам такой нож? -- раздался пронзительный голос со стороны прохода.

-- Ну, чтобы резать. -- каков вопрос, таков ответ.

Поел -- можно и поспать. Что еще для счастья надо? Чтобы в бок не тыкали. И звука очередного шедевра отечественного кинематографа, коим экипаж нашего дорожного лайнера развлекает пассажиров, не слышать. Впрочем, последнее -- не проблема. Заряда плеера хватит на всю дорогу да еще и останется. Звукоизоляция маленьких, но удаленьких внутриканальных наушников практически идеальна, а музыка, хорошая музыка сну не преграда. Включив любимый эмбиент, я отключился.

\paragraph{}
Это пробуждение не похоже на предыдущие. Не ощущается движения автобуса, не
ворочается похожая на тролля соседка\ldots Плеер молчит. Странно, аккумулятора должно было хватить, как минимум, часов на пять. Холодно. Затекло все тело, болит, кажется, каждая клеточка. Под боком что-то жесткое и неприятное. Да это подлокотник, а лежу я на боку. Как и весь автобус. Проклятье!

Лицо покрыто коркой запекшейся крови. Должно быть, хорошо обо что-то приложился. Да и битого стекла везде хватает. Руки и ноги, вроде, целы.

Темно. Что-то оттягивает ногу. Лямка рюкзака. Всегда перекидываю ее через ногу, когда кладу рюкзак под сиденье. Вот сейчас бы дотянуться\ldots Не очень-то удобно вытаскивать рюкзак из-под сиденья лежа на боку. Расстегнуть фастекс, потянуть.. Вот так!

Визг молнии, и в руке аккумуляторный светодиодный фонарик. Ослепительный луч света рассекает темноту и освещает пустой салон. Мертвых пассажиров не видно, их вещей тоже. Лезут нехорошие мысли: "Авария, все ушли, эвакуировались, а почему меня оставили? Ай-ай-ай."

Какого черта? Где я? Это не двухэтажный <<Неоплан>>. Что-то старое. Перед глазами проносятся воспоминания из детства. Прильнув к окну, наблюдаю многометровый обрыв, здоровенные каменюки и бурную горную речку. Кажется, что стоит только пошевелиться, чуть сместить центр масс автобуса, и мы опрокинемся и полетим вниз. Дорога в Енгиабад поначалу всегда пугала. А ходили туда <<ЛАЗЫ>> и <<Икарусы>>. Точно -- <<Икарус>>.

Панику задушить в зародыше. Аптечка! Нужна аптечка. Она обязательно должна быть в автобусе. А может и не быть. Вскарабкаться на боковину кресла, шатаясь из стороны в сторону, перебраться на следующее. Все ближе и ближе к отгороженной фанеркой кабине. Еще ближе, еще.

По лбу что-то течет, прямо в глаза. Рана начала кровить. В узком пучке света вижу красную клеенчатую сумку с белым крестом. Висит неудобно. Хотя, чего уж говорить, когда автобус лежит на боку, если смысл говорить об удобстве?

Есть! Дотянулся. Ассортимент медикаментов не радует: зеленка, да пачка стерильных бинтов. Какие-то таблетки в белой бумажной упаковке. Активированный уголь. Ну, хоть что-то. Не до хорошего, того же промедола теперь и у вояк не сыщешь. Обработал порезы, стер кровь влажным носовым платком. Как хорошо, что всю воду из фляжки я не успел выпить.

Надо выбираться. Как там, выдернуть шнур, выдавить стекло? Ну, здесь оно, по крайней мере, на меня не упадет. А где этот шнур-то?
\\
\paragraph{}

Место, где я оказался, не понравилось сразу. Дорога старая и разбитая. Такое впечатление, что по ней не ездили лет двадцать. Обошел автобус, принюхался. Да вроде ничего. В смысле совсем ничего: в свете фонарика не удалось разглядеть тормозного пути.

Автобус-то -- действительно <<Икарус>>. Красный с белым. Именно такой, как я помню. Тормозного пути нет. Странно.

А это что за дрянь? Вся поверхность дороги и земли вокруг была припорошена какой-то белесой субстанцией. Нет, пробовать на вкус это и даже трогать руками совершенно не хочется.

Не видно ни звезд, ни луны. Все затянуто какой-то мутной пеленой.

Мобильник не ловит. Ну, кто бы сомневался. Часы, кстати, показывают три часа ночи. И, судя по календарю, я провалялся в отключке трое суток. Парадоксально, но факт.

Холодно. Где там была моя флиска? Ох, как хорошо, что я не американский подросток из фильмов ужасов категории б. Проведем ревизию. Что там у меня в рюкзачке? Ага.
\begin{itemize}
    \item Собственно, флисовая кофта.
    \item Лаптоп с зарядником, впрочем, толку от него сейчас немного.
    \item Запасной комплект аккумуляторов к фонарю, зарядник.
    \item Компактный мультимедийный плеер с хорошими наушниками. Вот уж, в данных условиях, вещи сомнительной полезности.
    \item Хороший американский мультитул в чехле из толстой кожи. Там же набор сменных бит. Наверняка пригодится. Повешу на пояс.
    \item Прочный складной нож с толстенным клинком и мощным замком. Сгодится в качестве оружия. Лучше, чем ничего.
    \item Сменное белье: три пары носков, трое трусов.
    \item Где-то половина рулона туалетной бумаги. Пойдет, в том числе, и на растопку. Зажигалка тоже есть.
    \item Литровая фляжка с водой, воды меньше половины.
    \item Три яблока.
    \item Документы.
\end{itemize}

Мда, не густо. А ведь становится все холоднее и холоднее. Костерок что ли зажечь? В автобусе-то сидеть совсем не хочется. Натаскаю набивки кресел, да подпалю. Вспороть ножом обивку, вытащить оттуда куски резиноподобного материала. Поджег для пробы зажигалкой -- ну и вонь! Нет, идея с костром явно никуда не годится.

Надо бы в багажном отделении порыться, наверняка ведь что-нибудь полезное отыщется. Только, для начала, нужно влезть на боковушку автобуса. Матерки, кряхтение, лоб опять начал кровить. Разок соскользнул и чувствительно приложился копчиком. Но вот, Эверест взят.

А что у нас в багаже? Багажное отделение было пусто. Такое впечатление, что все пассажиры организовано покинули автобус, получили свои чемоданы и сумки, а потом кто-то взял и зашвырнул автобус неведомо куда. Ну, и меня заодно. Прям руки опускаются. На тебе, мерзкий автобус, на. Ну вот, только ногу отбил о створку.

Сел, свесив ноги. Яблочко-яблочко, ну хоть какая-то еда. И воды немножко. Посетили невеселые мысли о том, что же я буду жрать, когда кончатся сии скудные запасы. И сколько километров до ближайшего селения. Интересно, а приемник в плеере что-нибудь поймает? Сканирование, сканирование, пусто. Проклятье!

Остается ждать утра. Надеюсь, не замерзну. Кажется, сидя на поваленном на бок автобусе я задремал. Сквозь рваный и беспокойный сон чудилось, будто внизу что-то бродило. Стало страшно, и я перебрался подальше от края. Хотелось верить, что это вышли погулять ежики. Или мне просто показалось.
\\
\paragraph{}

Рассвет. Или только кажется? Солнца не видно, но стало заметно светлее и не так холодно. Туман, впрочем, никуда не делся, хотя граница видимости заметно отодвинулась. Даже не туман, а дымка. Все-таки холодно. Удивительно, что я не замерз, ночуя на холодном металле. Время 7:30.

Памятуя о бродящих неподалеку неведомых зверушках, разложил и взял наизготовку нож. Короткий, но толстый и широкий, с характерной овальной дыркой в клинке, крупной насечкой на обухе и удобной рукояткой с упором. Эдакий складной ломик. Придает уверенности, да еще как. Ух, теперь меня так просто не возьмешь!

С этой мыслью и спрыгнул с автобуса. Надо бы следы поискать, что же тут ночью бродило? Далеко ходить не пришлось, вот они, отпечатались в белесой дряни. И следы это явно собачьи. Может быть волки? Хотя, какая разница, одичавшие псы ничуть не лучше.

Куда идти? Была не была -- двинусь в сторону предполагаемого движения автобуса. Ну, куда направлена кабина. Туман, или скорее дымка навевала неприятные чувства, ассоциации с <<туманом войны>> из компьютерных игр. Ощущение, что где-то там притаился враг. Рука судорожно стискивала рукоять ножа.

Сколько я иду? Уже почти полдень. Дорога несколько раз поворачивала, и честно говоря, я уже потерял ориентацию в пространстве. Как же надоел этот туман! Несколько раз оступился. Асфальт-то местами провалился, кое-где даже чахлая травка-муравка проросла.

Не покидает чувство опасности. Будто кто-то смотрит в спину голодным и злым взглядом. Обернешься -- никого. Постоишь, прислушаешься -- тихо, очень тихо. Ни звука ветра, ни пения птиц, ни кузнечиков, ничего. Гнетущая обстановка. Надо двигаться дальше. Привал? Главное -- не потерять направление. Рюкзак сойдет в качестве указателя на время отдыха. Долго сидеть не могу, накрывает страх и чувство опасности. Что-то идет следом, но пока не решается напасть.

Устал. Болела нога -- подвернул, не углядев очередную яму. Воду экономлю, как могу, но на дне фляжки осталась лишь пара глотков. На сколько меня хватит? Чувство тревоги никак не отпускает, так и чувствуется на себе эдакий неприятный взгляд. Кто бы то ни был, но нападать он пока не спешит.

Впереди сквозь сгущающийся туман показались какие-то постройки. Я ускорил шаг. Да это же остановка. Старая, с отвалившимися облицовочными плитами и прогнившими деревянными скамейками. Сколько же лет прошло с тех пор, когда люди здесь ждали автобуса?

Бросил рюкзак ручкой в сторону движения. В животе урчит, ох, как же хочется есть. Осталось последнее яблоко, пора его приговорить. Однозначно, пора. Достав яблоко, я с аппетитом его съедаю, не утруждая себя нарезкой его на кусочки. Эх, ну вот и все. Впрочем, без еды можно протянуть гораздо дольше, чем без воды.

Усталость. Усталость накатила внезапно, и такая, что я нашел в себе сил лишь сделать несколько шагов к стене остановки, и сесть на землю, привалившись к этой самой стене спиной. Глаза слипались. Я понимал, что поступаю глупо, что нельзя вот так устраивать ночлег. Особенно, памятуя о недобрых тварях, таящихся в тумане. Эти мысли проявлялись где-то на задворках сознания и уплывали вдаль.
\\
\paragraph{}

Вокруг клубящийся туман\ldots Видимость отвратная. Рядом виднеются чахлые, низкорослые деревья, лишенные листьев. Они, словно пытаются дотянуться до чего-то, схватить\ldots Под ногами противно чавкает грязь вперемешку с палой листвой, а мелкие колючие кустарники бессильно скребут по гетрам, пытаясь, видно, впиться в шнурки ботинок, намотать их на себя, обездвижить человека и впитать, растворить..

Небо скрыто серой пеленой. Ни звезд, ни луны, но какой-то источник света все-таки есть. Быть может, светится туман?

Боковым зрением фиксируются какие-то движущиеся тени, но стоит присмотреться, повернув голову, и видно лишь проступающие сквозь туман деревья и кустарник. Ночные птицы, странные твари\ldots Чупакабра, снежный человек -- кто знает.

Что я здесь делаю? Преследую. Кого? Не вижу следа, не чувствую запаха. Иду вперед по наитию. Или просто блуждаю кругами? Кто я?

Туман сгущается, он все плотнее и плотнее, такой, что не увидишь и вытянутой руки. Гляжу на свои кисти -- левая обожжена, на ней расплавившиеся остатки перчатки. Мгновение, и руки тают в тумане\ldots
\\
\paragraph{}

Пробуждение было внезапным. Чувство опасности просто оглушает, словно кричит: <<вставай, вставай или умрешь!>> Вскочил. Щелчок замка разложившегося ножа. Темно. Сколько же я спал? Тусклый луч фонаря в энергосберегающем режиме высветил лежащий на том же месте, где я его оставил, рюкзак. Дальше виднеются гнилые скамейки.

Видимо, свет фонаря послужил сигналом. Что то прыгнуло в ноги и больно вцепилось в лодыжку. Мелкое, верткое. Фонарь от неожиданности упал на землю, а клинок ножа достал лишь воздух. Зато правая нога впечатала мелкую гадину в асфальт. Другая тварь прыгнула на грудь, но была сбита ударом рукоятки практически на излете. Собаки! Это была стая одичавших бобиков. Сколько же они за мной шли, не решаясь напасть, и караулили, когда я, наконец, усну?

С матерным воплем, я бросился наружу. На нож надеяться не приходится, попробуй достань коротким клинком собаку, что в холке тебе по колено. А вот топтать и пинать эту свору, оглашая окрестности истошными воплями мы можем.

-- А-а-а-а, суки бля! А-а-а-а-а убью-ю-ю-ю нахуй! -- кажется, блохастые твари не ожидали такого напора и разбежались, поджав хвосты. Далеко ли?

Не долго думая, подпрыгнул, зацепившись руками за бетонную крышу остановки, и помогая себе ногами, втащил себя наверх. Ух, надо отдышаться. Без сил я повалился на бетонную панель, что служила крышей. Боевое возбуждение схлынуло и пришла боль. Терпеть можно, но черт возьми, как же больно. Драная штанина, и рваная рана -- плоды усилий вшивого отродья. Посмотрим, что там. Рана не глубокая, но кровит основательно.

Надо бы перевязку сообразить. Отрезал кусок от штанов -- все равно рваные. Теперь будут бриджами. Приложил носовой платок к ране, кое как, матерясь сквозь зубы, примотал обрезком штанины. На этом силы меня покидают.

Кажется, сквозь сон слышал внизу какое-то возню и потяфкивание. Псины, должно быть, устроили дележку трофеев.

Утро. Как холодно\ldots Кажется, лежа на бетоне, я отморозил себе спину и бок. К тому же все тело затекло и почти не ощущалось. Ох, как же мне хреново! Да, зато нога хорошо чувствуется -- рана прямо-таки горела огнем. Интересно, здесь где-нибудь ставят уколы от бешенства? Ну да, ну да, мечтать не вредно.

Спустился с крыши. Хотя, спустился -- это слишком громко сказано. Свалился, худо бедно приземлившись на ноги. Тут же взвыл от боли и сел на задницу. Полежав чуть-чуть на земле, поднялся сначала на четвереньки, а потом и в более подобающее человеку положение. Надо бы осмотреть поле боя. Мда, рюкзак псины изрядно потрепали, но так и не смогли разодрать прочную кордуру окончательно. Зато, судя по характерной влаге и запаху, не постеснялись его пометить. Попросту, обоссали. Фонарь валялся поодаль, так и продолжая работать в энергосберегающем режиме. Собаки, очевидно, нашли его малосъедобным.

Тьфу мерзость! С брезгливостью осмотрел рюкзак. Ноут пережил даже обоссывание -- хорошая, защищенная техника. Не даром такие любят вояки и всевозможные путешественники. Да вроде ничего особо не пострадало, кроме моей многострадальной ноги. Как же больно!

Видимо, боль слегка приводит мысли в порядок. У меня же в рюкзаке бинты с зеленкой! С зубовным скрежетом отдираю от раны присохшие тряпки. Надо смазать рану зеленкой, рана сама себя не смажет. Больше, еще больше, а теперь замотать хорошенько.

Закинув на спину рюкзак, я вознамерился двигаться дальше. Но куда? Походив туда-сюда по дороге, нашел свои вчерашние следы. Все-таки хорошо, что здесь повсюду эта белая субстанция -- хоть какой-то от нее прок. Собачьи следы были повсюду, похоже, порезвились бобики здесь на славу. Хоть бы найти какое-нибудь укрытие, прежде чем они опять решат попробовать меня на прочность. Второго такого боя я, пожалуй, не выдержу.

С этими невеселыми мыслями я захромал дальше.
\\
\paragraph{}

Скрипя зубами и матерясь я шагал по разбитой дороге. Кровь пропитав платок и импровизированную давящую повязку, стекала в ботинок. Рюкзак омерзительно вонял песьей ссаниной, от чего то и дело накатывали приступы тошноты. При этом дико хотелось пить, но воды во фляжке больше не осталось.

Наступив в очередную выбоину, я повалился на асфальт. Неужели конец? Если четвероногие друзья человека сейчас меня догонят, то вряд ли я смогу оказать им хоть какое-то сопротивление. Стать собачьей сытью на неведомой дорожке -- воистину достойный финал.

Сплюнув, кое-как поднялся. В белесой дымке что-то виднелось. Силуэты каких-то столбов. На грани видимости, но ошибки быть не может -- там что-то есть.

Строения уже можно разглядеть. Какие-то покосившиеся коровники или что-то в этом духе. Неказистые, оплывшие, похоже, что из саманных блоков.

Подхожу к стене, слегка пинаю ее здоровой ногой. Беззубым провалом зияет вход. Может, это и не коровник? Склад какой-нибудь. Хочется войти, но что-то останавливает. Следы. Здесь кто-то был.  Мне становится дурно. Следы не человеческие. И не собачьи. Узкая стопа, длинные пальчики. Расстояние между следами небольшое, они могли бы принадлежать десятилетнему ребенку. Но это не ребенок. Может быть обезьяна? Какая-нибудь макака-переросток? Цепочка ведет вдаль от дороги, в туман. Идти изучать совершенно не хочется. Прочь, прочь отсюда.

Бегом! Хороший рывок. Даже боль ушла на задний план. Знать не хочу, что за создания обитают в заброшенных коровниках и с утра уходят на работу в туман. А ведь я тоже оставляю след, если это нечто вернется, пойдет по нему\ldots Ведь чем-то оно питается.

Забег кончается бесславно. Оступился, нога попала в выбоину, и я растянулся на разбитом асфальте. Тут и рана о себе напомнила. Встать! Сначала на четвереньки, потом выпрямиться\ldots

Тревожно. Оборачиваюсь. Щелчок. Толстая титановая пластина встала враспорку, надежно зафиксировав клинок. Мне кажется, или там, позади, какое-то движение? Макака вернулась и увидела, что кто-то почтил визитом ее обитель? Гадина. Выпотрошу! Да нет, вроде никого и ничего. Вышел ежик из тумана, вынул ножик из кармана -- как раз про меня. Все еще всматриваясь вдаль, пячусь. Потом разворачиваюсь, и иду быстрым шагом, насколько позволяет больная нога.

Сколько я так иду? Нет сил даже достать телефон и посмотреть время. Воды нет. Туман, как будто, сгущается, превращаясь в, прямо-таки, плотную стену. Не потерять бы дорогу. Продираюсь вперед, периодически наклоняясь, и проверяя под ногами асфальт. Если я его потеряю, страшно представить, куда забреду.

Тычок в спину, точнее --  в рюкзак. Несильный. Нож из руки я не выпускал. Отмашка на развороте. Достал. Кажется, лишь вскользь, не сильно.

- Уи-и-и-и-и-и-и! -- по ушам бьет омерзительный визг. Отпрыгиваю. Поджилки трясутся, зубы стучат. Отступаю. Что-то явно движется неподалеку, чувствую. Снять фонарь с кармана, несколько тычков в кнопку -- максимальная яркость. Не сказать, что луч вспарывает туман, но лучше, чем ничего.

Какая-то возня рядом. Отпрыгиваю. Тварюка меня явно видит. Или слышит. Или носом чует. Или все вместе взятое. А я ее -- нет. Боковое зрение фиксирует завихрение тумана, смещаюсь, поворачиваюсь\ldots И тут оно прыгнуло. Белесое. С тонкими ручками, что вцепились в мою флиску. А лицо, точнее морда.. Запомнил только пасть. Огромную пасть с кучей узких, иглоподобных зубов. Фонарь бьет ударной кромкой куда-то в эту самую отвратную морду, а правая рука работает сама: тычок, еще тычок, тычок. Быстрые, короткие движения. По пальцам течет.

Тварь с визгом отскакивает или откатывается, и на четырех костях скрывается в тумане.

-- Сдохни, мразь! -- ору ей вслед. И правда, очень хочется верить, что она куда-нибудь уползет и сдохнет от кровотечения, а не залижет раны и нападет вновь. Сколько там ножевых? Десять, может все пятнадцать.

Колени трясутся, зубы стучат. Страшно. Наклоняться и проверять асфальт нет никакого желания. Вперед, в белую муть.
\\
\paragraph{}


Я не знаю, сколько я так брел. Периодически, все-таки, останавливался и ощупывал дорогу. Было несколько поворотов, и коли б пошел наобум, неизвестно куда и к кому б забрел. Тяжело. Бой с тощей зубастой тварью не прошел даром: рана под повязкой начала кровоточить.

Бинт пропитался, и мерзкие теплые капли начали затекать в ботинок. До чего же гадкое, ощущение, когда что-то теплое стекает по твоему телу. Понимаешь, что это уходит жизнь.

Надо остановиться. Скинул рюкзак. Ба! Неспроста был тот тычок в спину. Из рюкзака торчит тоненькая пика, что-то похожее на дротик без оперения. Полметра в длину, почти невесомая. Кость? Уткнулась в лаптоп. Сколов небольшой кусок пластика и обнажив металлический каркас. Вот те на, прям как с тем воякой, коему спас жизнь айпод, в который на излете попала пуля.

Почему-то эта пика не вызывает никакого желания прихватить ее с собой. Даже прикосновение к ней вызывает чувство брезгливости. Хочется бросить эту дрянь подальше, а еще лучше закопать.

Бинты. Оторвать пропитавшиеся кровью, залить еще той же зеленкой. Проклятье! Как же больно!

Да что ж такое?! Переживший бой с собаками, а также с неведомой зверушкой, флакончик выскальзывает из пальцев и с приглушенным звоном разбивается об потрескавшийся асфальт.  Остается только замотать рану потуже чистым бинтом и хромать дальше.

Мне кажется, или туман рассеивается? Как могу, прибавляю шаг. Идти больно, накатывает слабость и жажда. Но нужно двигаться. Да, уже видно не то, что вытянутую руку, но и дорогу.

Сколько времени прошло? Трудно сказать. В очередной раз останавливаюсь, и достаю из рюкзака телефон. Странно. Время 23:36, но вокруг довольно светло. И как будто, с каждым шагом вперед становится светлее.

Туман постепенно превращается в легкую дымку, а потом и вовсе совершенно истаивает. Невзирая на то, что телефон показывает 02:14, здесь, судя по всему, раннее утро.

Позади туман, впереди -- обман. Как пелось в одной из песен моей юности. Если обернуться, взору предстает впечатляющее зрелище: белая стена высотой до небес. И простирается до горизонта. Завораживает и, в тоже время, внушает животный ужас.

Дорога стала гораздо ровней. Нет жутких трещин и ям. Покрытие, конечно, неровное и далеко не идеальное, но дорога вполне себе качественная. Даже, пожалуй, слишком качественная для нашей-то страны.

Невзирая на заметно улучшившиеся условия, идти тяжело. Нога болит, усталость валит с ног, а еще жутко хочется пить. Губы потрескались, а язык распух.

А солнце припекает все сильнее. Снял кофту, скатал ее и затолкал в рюкзак. Эх, как же хочется его бросить прямо здесь и шагать налегке. Но нет. Негоже это, разбрасываться толковыми вещами.

Куда же я приду? Что, если до ближайшего населенного пункта пара сотен километров? Да я же сдохну тут, по дороге.

Местность как-то незаметно меняется. Идти все тяжелее, дорога идет в гору. Не сказать, что холмы, но уже и не голая равнина. На приличном удалении от дороги виднеются то ли перелески, то ли посадки. Приходит мысль свернуть с дороги и посидеть в тенечке. Но сколько до них идти?Нет, пройду еще немного по дороге.

Пот льется градом. Спина под рюкзаком сопрела, дыхание напоминает хрип. Голова кружится. Кажется, лишь на мгновение глаза закрылись, ноги подгибаются и я, как куль, валюсь на обочину.

Подняться заставляет живое воображение. Оно рисует картину засохшей мумии на обочине дороги, которую клюют мерзкие черно белые птицы и пробуют на зуб шакалы. С кряхтением и невнятными матерками кое-как принимаю вертикальное положение. Левой! Правой! Левой\ldots

Что это там впереди? Да это же ЛЭП. А еще дальше виднеются какие-то строения. Поднажмем!

И вот я у цели. Не сказать, что дошел -- скорее дополз. На последнем издыхании. Что я вижу? Побитые ржавчиной ворота со звездой, на которых написано де <<пионерский лагерь>>. <<Совенок>>. По бокам от ворот статуи, видимо, этих самых пионеров. Девочка воздевшая над головой руку и мальчик трубой. А рядом указатель автобусной остановки. Номер 410. Толкаю ворота. Заперто.

-- Эй! Люди! Кто-нибудь, впустите меня! Впустите, помираю! Эй! -- кричу во все горло, молотя в ворота рукоятью ножа.

Что это? Кажется, я слышу чьи-то шаги. Кто-то явно бежит по направлению к воротам. Лязг засова, скрип не смазанных, ржавых петель.

Ворота приоткрываются, и я вижу человеческую фигуру. Девушка.

-- Эй, ты кто?, -- кажется, она говорит что-то еще, но все звуки сливаются в монотонное бормотание.

-- Семен. -- это единственное, что я успел сказать, прежде чем повалился на землю.

\section{День первый}

Я бегу по городу-призраку. Под ногами хрустит белая дрянь, местами ее тут намело огромные сугробы. Белые сугробы, но не из снега.

Дома, как будто, целые, никаких разрушений нет, но понятно, что город это неживой, нет здесь людей. Нет шума машин, улицы пусты. Автотранспорт есть, но стоит в полном беспорядке. Где-то автомобили явно припаркованы, где-то столкнулись\ldots Но людей нет. Ни живых, ни мертвых.

Гнетущая тишина, только стучащая в ушах кровь, шумное дыхание и топот. Мой топот. Быстрее, еще быстрее. Откуда-то я знаю, что если я замешкаюсь, и не приду вовремя, случится что-то ужасное.  Рывок! Перепрыгнуть через поваленное дерево, взбежать по лестнице, прыгая сразу через три ступеньки.

Тяжело. Срезать через арку и дальше через дворы. Покинутая детская площадка, пустые скамейки на которых больше никогда не будут сидеть ни старушки, ни загулявшая молодежь. Дома, как будто, с укоризной, глядят темными провалами окон. Пот, пропитав бандану, стекает по лбу. Жарко.

Дворы кончились. Мимо школы, прямиком по стадиону. Открытое место. Опасно, но надо торопиться\ldots

Мелькающие улицы, поднимающиеся облака белой пыли из-под ног. Туман то сгущается в непроглядное марево, то превращается в легкую дымку.

Еще немного\ldots Хлопок! Что-то бьет в левую ногу. Падаю, удар о землю выбивает из легких воздух. Откатываюсь, пытаюсь подгрести ногами. Откуда прилетело? Укрыться, быстрей укрыться! Слышны еще хлопки. Накатывает боль и сознание гаснет.
\\
\paragraph{}

-- Не дергайся! Паршиво повязку наложил, теперь еще с кушетки удрать пытается\ldots -- слышу приятный женский голос. Открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной фигуру в белом халатике. Колдует над ногой.

-- А-э-э-э, ступня на месте? -- мда, голосу моему твердости явно недостает.

-- Да на месте, на месте. Кто это тебя так?

-- Стрельнули.

-- Что?! Вот фантазер! Да лежи ты спокойно! Обгорел на солнце, тепловой удар заработал. А рана рваная, кто подрал?

-- А\ldots Ну да, кажется, собаки дикие. Я вообще где? -- действительно, ведь я вроде куда-то брел через туман, разбившийся автобус, заброшенные коровники..

-- Да в медпункте ты, в медпункте. В пионер-лагере <<Совенок>>. То подстрелили, то дикие собаки. Сроду тут ничего такого не было. Семен, значит тебя зовут?

-- Ну да. А тебя?

-- Не тебя, а вас. Виола я. Вот, вот так. -- судя по ощущениям она затягивает повязку. -- Полежи пока, а я за Ольгой Дмитриевной схожу.

-- Попить есть что-нибудь?

Медсестра встает, берет со стола кружку, споласкивает в раковине и наливает воды из литровой банки. А в банке-то, похоже, кипятильник.

-- Держи.

Да, а халатик сидит ладно, в обтяжку. Да и сама дама ладная, ух. Мде, что-то я не о том думаю. Или о том?

Хлопает дверь и медсестра удаляется.

Интересный сон. Что это был за город? Вроде, я в нем никогда и не бывал, но почему-то он казался знакомым. Какого черта? Чьи это воспоминания? Ладно. Это сейчас не главное.

Надо бы осмотреться. Кабинет, ну, вроде бы, обычный. Шкаф со склянками, шторка над кушеткой. Штуковина для измерения роста, казенный стул с дерматиновой сидушкой. Письменный стол. Ух ты, прямо у меня над головой стоит выключенный компьютер. Какая древность! Неужто ДВК? У нас такие были на <<станции юных техников>> поначалу. И ведь эта штука не выглядит старой. Все чудесатее и чудесатее.

Весы, вторая койка. Ну да, медпункт. Был бы обычным, если не считать этот музейный экспонат на столе. Комп притягивает взгляд. Сам не знаю почему, но начинаю напевать старую песню, слышанную когда-то на сисопке.
\begin{verse}
Мы были молоды и не страшились преград,\\
Где не спасет перезапуск, поможет format,\\
А если не было копий, мы тактику брали иную -\\
По дискетам мы ползали, и по частям\\
Собирали останки погибших программ\\
И шестнадцатиричные dump'ы вводили вручную.\\
\bigskip
Мы привычно плевали на любой Copyright,\\
Нам казались простором даже 100 килобайт,\\
Мы учили ассемблер, не знавший команд умноженья.\\
Распечатки не резали мы на листы,\\
И наши первые вирусы были просты,\\
Но мы все-таки были в восторге от их размноженья.\\
\bigskip
Мы не боялись тогда -- мы были много смелей -\\
Ни плохих секторов, ни магнитных полей,\\
И даже сбой по питанию не был источником страха.\\
Нам было все трын-трава, нам было просто совсем\\
Одним нажатием на кнопку повесить СМ,\\
Нам служил ДВК, и нам повиновалась Yamaha\ldots\\
\end{verse}

-- Ух ты! Да ты поэт! А что такое копирайт? А что такое ассембрер? -- раздается тонкий девичий голосок. Из-за приоткрытой двери виднеется озорное девчачье личико. А вот и вся девчина целиком. Лет четырнадцать, загорелая, волосы даже не рыжие, а скорей красные. Красная же футболка с надписью СССР и белые шортики.

-- Уп. Ты кто?

-- Ульяна, Ульяна, а ты Семен? Про тебя весь лагерь говорит, что пришел весь оборванный и руки по локоть в кровище!
Ну да, когда швейной машинкой поработал на сумеречной твари, должно быть хорошо перемазался. Смотрю на свои руки. Да нет, чистые, если не считать того, что под ногтями.

-- Ну да! А еще у меня вот такие зубы. И зрачки вертикальные. Бу!

-- Ой, ладно, мне пора, -- говорит девчонка и резво скрывается за дверью.

За приоткрытой дверью слышатся женские голоса и приближающиеся шаги.

-- А вообще, надо бы в милицию позвонить, мало ли что\ldots

В медпункт входит та самая ладная медсестричка, и следом за нею девушка лет двадцати пяти. Ее фигурой природа также не обделила.

-- А вот и наш раненный в ногу рысь, -- объявляет Виола.

-- Меня Ольга Дмитриевна зовут, я вожатая. Рассказывай. -- сразу берет за рога вторая девушка.

Выкладывать все, как на духу, если честно, не хочется. Да и сам я мало что понимаю. Как-то все перепуталось. Мегаполис, лес и болота, заброшенный город, снайпер, путь в тумане, собаки, зубастая тварь с дротиком\ldots Смешались люди, пушки, кони, как говорится.

-- Да я плохо помню. Очнулся в разбившемся автобусе. Икарус, вроде. Ехал куда-то, значит.

-- А другие ребята?! К нам как раз должны были пионеры приехать, что с ними? Где авария случилась?

-- Да не было никого. Пустой автобус. Пустое багажное отделение. Следов тоже не видел\ldots

Рассказываю урезанную версию про путешествие через туман, про стычку с собаками. Встречу с зубастиком предпочитаю опустить.

На лицах девушек читается удивление.

-- Нет, точно нужно в милицию звонить, пусть ищут, -- говорит Ольга. -- Не мог он один во всем автобусе ехать.
-- А мне что тут делать? -- спрашиваю.
-- Как что? Лечись, отдыхай. Ты же отдыхать сюда ехал?
-- Да я не помню, на самом деле\ldots
-- Да, видимо, головушку тебе крепко напекло. А может и сотрясение при аварии. Сознание не терял? Не тошнило? -- задает серию вопросов Виола.

Расспросы о моем физическом и душевном состоянии. О необходимости звонить в милицию и непременно искать пропавших. Каких, к черту пропавших, не было там никого. И не в лагерь я ехал, староват я для этого. Пионеры, новенький ДВК\ldots Однако.

-- Семен, идти можешь? -- спрашивает вожатая.
Встаю. Вроде нормально. Видимо, квалифицированная медпомощь способна творить чудеса.

-- Да, вполне.

-- Пойдем, я тебе одежду выдам и жилье тебе подыщем.

-- Кстати, где мой рюкзак?

-- Да вон он, под столом же. -- отвечает медсестричка. Только сейчас обращаю внимание на ее глаза. Один карий, другой голубой.

Подхватываю рюкзак (воняет он вроде поменьше) из-под стола, накидываю на одно плечо лямку и следую за Ольгой. Идти почему-то неудобно, периодически запинаюсь на ровном месте и шаркаю. Ботинки, что ли стали велики?

Входим в один из домиков, судя по всему, женское жилище.

-- Ну вот и пришли. Надо бы тебе форму подобрать, а то выглядишь как пират двадцатого века.


-- Скорей уж двадцать первого, хе-хе, -- слетает с языка непрошеная фраза.


-- Ладно, вот рубашка, шорты должны подойти, вроде твоего размера, где-то тут должны быть сандалии, -- бурчит вожатая, роясь в шкафу. -- Вот!

Сгребаю весь этот гардероб в охапку. Видимо, мне одному кажется, что бородатый пивонер-переросток -- жуткая нелепица.

Ольга что-то там говорит, но особо не вслушиваюсь\ldots


-- Эй! Заселяться идешь, или тут жить собрался?


-- А, ну да, ну да.
\paragraph{}



-- Витька, опять курил, подлец? -- Ольга возмущенно машет кулаком перед носом рыжего и конопатого паренька с мелковатыми чертами лица. Урожай на рыжих здесь явно удался. -- А ну давай сюда сигареты! Сколько ж ты их сюда притащил?! -- продолжает злобиться вожатая.

-- Да не, это старый запах не выветрился, не курил я! Нету ничего больше\ldots

В общем, поселили меня с этим незадачливым курильщиком. Прочтя лекцию о неподобающем поведении, вреде курения, и подобном, Ольга удалилась, дав напоследок наказ подружиться.

Болтать что-то нет желания. Устал. Стягиваю ботинки, и по комнате распространяется неповторимый, устойчивый аромат. Да, бактерицидная пропитка. Да, дорогие треккинговые носки. Но если идти несколько дней подряд, то никуда от характерного амбре не денешься. Рюкзак занимает место под кроватью. Мелькает мысль, что надо бы электронику выложить, плеер зарядить и радио послушать. Ладно, потом. Все потом.

Витек что-то спрашивает, но мне плевать. Поворачиваюсь на бок к стенке и отключаюсь.

Просыпаюсь от чувства голода. Есть хочется жутко. Немудрено, нежрамши минимум пару дней.

Сосед куда-то утек, ну и ладно. Пойду на разведку. В комнате умывальника нет, посему натягиваю чистые носки на грязные ноги. Зашнуриваю ботинки, вперед, навстречу приключениям, а главное -- еде.

Привычно хлопаю по карману. Опа, а ножа-то нет. Неужто рыжий-конопатый спер? Или я  выронил, когда у ворот отрубился? Вот те задачка. Не комфортно я себя чувствую без оружия. Пусть даже такого примитивного. Мультик, впрочем, по-прежнему висит в чехле на поясе. Да, ножик там есть, да, сталь неплохая, да открывается одной рукой. Но толщина ножика неполные два миллиметра против добрых пяти на потерянном складнике. И рукоять без упора. Инструмент -- не оружие. Ладно, сойдет на безрыбье-то. С этими мыслями, вешаю мультитул клипсой на карман и выхожу на улицу. Запереть дверь, выданным вожатой ключом\ldots

Мысль об добротном пыряльнике, к тому же, прошедшем испытание боем, перекрывает даже чувство голода. А вон, и ворота виднеются. Прямо по улице. Вперед!

Темнеет. Подсвечивая фонарем, осматриваю окрестности в поисках утерянного. Нет, не видать. Надо бы и за ворота заглянуть, вроде же там отключился. Осмотр земли и асфальтовой площадки ничего не дал.

Гляжу вдаль. Туманная стена никуда не делась. Точнее, сейчас она напоминает эдакий сгусток мрака, за которым не видно звезд, к слову, очень яркими. Что же это такое? Приятных чувств это зрелище не вызывает, более того, гнетет. Сразу вспоминается зубастик с его пикой. А сколько таких тварей там водится? И ведь ориентировалось оно там неплохо. Что помешает подобной гадине добраться до этого райского местечка? Ответов нет, одни вопросы.

Продолжаю поиски.


-- Семен! -- обернувшись, я вижу ту девушку, открывшую мне ворота.

-- О, привет. Спасибо за спасение!

-- Да что ты\ldots -- кажется, она слегка смутилась.

-- А тебя-то как зовут?

-- Славя. Вообще, полное имя Славяна, но все меня Славей зовут. И ты тоже зови.

-- Ну вот, и познакомились. Кстати, ты тут ничего не находила?

-- Ой! Ну да, тот жуткий нож, которым ты в ворота колотил. Я его к себе прибрала, все-таки холодное оружие\ldots

-- Да ладно, обычный складник.

-- Ну ты его лучше Ольге Дмитриевне не показывай. Пойдем, верну находку.

Так, не спеша мы идем в здешний <<спальный район>>. Проходим площадь с памятником.


-- Это, наверное, Ленин? -- в потемках-то видно плохо, да и кому еще может быть памятник в пионерлагере?

-- Ты что, это же Генда!

-- Кто?!

-- Ну как так, ты чего, это ж любой знает с колыбели.

-- А, ну да, ну да\ldots

-- Кстати, ты ведь не ужинал?

-- Угу. А еще не обедал и не завтракал.

-- А вот, столовая. Нож твой никуда не убежит. -- Девушка, погремев связкой ключей, выбрала нужный и отперла замок.

Ужин был нехитрым. Видать, голодные пионеры все умяли. Несколько булочек, стакан кефира. Ненавижу молочное, но голод не тетка. Пока ем, Славя сидит напротив и смотрит на меня.


-- Что?

-- Ты, ну, с таким аппетитом ешь\ldots

-- Ну дык, пару дней нежрамши.

Вкратце рассказываю ей свою историю, начиная с пробуждения в автобусе.


-- Странно. Этот туман тут пару дней назад появился. Должны были еще ребята приехать, но появился один ты.

-- Меня беспокоит, что в этом тумане водится. Собаки вот эти.

-- Ну, ты уставший был, лежал. А так на людей они не должны нападать.

-- Хе. Кстати, до ментов-то дозвонились?

-- Ольга Дмитриевна пыталась, но что-то телефон не работает.

-- Занятно.

Ну вот, не сказать, что набил живот, но хоть что-то. Быстренько прибрали за собой посуду, закрыли столовую и двинулись к домику Слави.


-- Подожди здесь, соседка спит уже.

Подожду, конечно подожду. Ночь, на первый взгляд, безмятежна. Яркие звезды, ни одного облачка.  Приветливо светит месяц. Воздух свеж и приятен, в траве стрекочут насекомые\ldots Но стена тумана никуда не пропала, и это пугает.


-- Вот, держи. -- девушка тихо выскользнув из своего домика, протягивает мое оружие. Нож не сложен. Полосатый исцарапанный клинок покрыт бурыми пятнами. Мде. Представляю, как это все выглядело со стороны. С негромки шелестом клинок складывается в рукоять и нож занимает место под ремнем.


-- Спасибо. Спокойной ночи.

-- И тебе тоже. Не проспи завтрашнюю линейку.

Спать, однако не хочется. Где-то тут я видел то ли душевую, то ли умывальники - надо бы ополоснуться. Улицы освещены фонарями, но пионеров не видно. Никто не слоняется туда-сюда, не  орет песни, не мажет маркером стены.. Как это не похоже на тот лагерь, куда я ездил в детстве. Правда, тот был не пионерский, пионеры кончились вместе со страной, в которой я родился.

Конец девяностых, путевки от градообразующего, которое наконец-то восстало из могилы. Дети инженеров и работяг. "А ты чего слушаешь: металл или рэп?". Пробежки за куревом и пивом в расположенный неподалеку ларек\ldots Купание под присмотром взрослых? Ну уж нет, постоянно убегали подальше. А километрах в десяти, выше по течению, был железнодорожный мост и с него можно было весело попрыгать в воду. Вечером -- дискотека и посиделки на лавочках, вырезанные на любых деревянных поверхностях названия любимых групп, подрыв сортира бомбой на дымном порохе, упертым из отцовского сейфа прямо перед выездом\ldots

Здесь же все прямо-таки образцово-показательно. И какого черта меня принимают за пионера?

Ну вот, дошел. Умывальные колонки, шланг, горячей воды-то, конечно же, нет. Снимаю ботинки и носки\ldots Так. Вроде никого поблизости, можно и ополоснуться по-человечески. Жаль, бельишко из рюкзака захватить не додумался. Раздеваюсь до трусов и по поливаю себя из шлага. Да, тепло, трусы и на мне высохнут\ldots

Внимание привлекает шуршание в кустах.


-- Эй, кто там? -- шаг в сторону лежащей на земле одежды. -- Лучше покажись по-хорошему!

Тихонько стягиваю со штанов свой пыряльник-ковыряльник, и тихо, без щелчка, раскладываю, заведя руку за спину.

Не люблю ходить босиком. Или в открытой, непрочной обуви. Но натягивать и зашнуривать ботинки нет времени. В кустах никого. Следопыт-то из меня не ахти, точнее - почти никакой. Но вижу, что трава примята. Становится тревожно. С водными процедурами определенно пора заканчивать.

Дверь в моем новом жилище не заперта. Сосед объявился, да спать завалился спать. Ну и ладно, пора и мне на боковую.

\section{День второй}
Темнота. Темнота и боль. В ноге, да в спине, за левой лопаткой. Боль в спине тупая, как от удара молотком. Как же больно!

Что-то грубо пихает в бок. Еще пару раз.

-- Что тут у нас? Сдох, сдох, точно сдох, хорошо.

Еще тычок. Кто-то грубо переворачивает меня на спину и грубо обшаривает, пытаясь что-то содрать. В нос бьет запах немытого тела и гнилых зубов.

-- Ну давай, отстегивайся, - некто сильно дергает.

Правая рука, как будто сама, ложится на прорезиненную рукоятку ножа. Левая хватает немытого за одежду, и дергает на себя. Короткий скрип стали о пластик, и клинок  входит в тело врага. Еще удар, еще -- как швейная машинка. Свалить наземь, подмять под себя, все нанося и нанося удары. Враг хрипит -- похоже, пробиты легкие. Кромсать, разорвать на куски! По рукам течет теплое и липкое.

Кто-то бешено трясет меня за плечо. Тычок локтем в сторону угрозы, откатиться\ldots
\\
\paragraph{}

-- Ай, бля!!! У-у-у, больно-то как! -- у кровати, зажимая нос, из которого течет кровавая юшка, стоит и скулит Витек. А перед моими глазами все еще мостовая, покрытая белой пакостью, в же ушах -- хрип и хлюпанье. Взгляд на руку. Нет, она не по локоть в крови, да и нож в ней отсутствует.

-- Бля. Ты что, совсем мудак, так будить? За ногу подергай, если получать не нравится. Ну, дай посмотреть.

Сосед ругается, совершенно не подобающе пионеру, но руку от пострадавшей части лица убирает. Да вроде б не сломал, просто кровит.

-- Платком зажми, все сейчас здесь уделаешь.

-- Козел! Я ж тебя разбудить\ldots На линейку! А ты! У-у-у! - гнусавит рыжий.

Футболку с штанами я не снимал, прямо так с ночи завалился. Натягиваю ботинки. Что-то великоваты стали.

-- За битого двух небитых дают. Пошли.

Утро прекрасно. Жары еще нет, на голубом небе пушистые белые облачка, кругом зелень, чирикают птички, в траве стрекочут насекомые\ldots Но стоит повернуть голову в сторону трассы, и взору открывается мрачная серая стена. Кажется, она стала еще ближе.

Не успеваем отойти от домика, как навстречу нам выбегает вожатая. Расположение духа у нее, надо сказать, не самое радужное.

-- Вот вы где? Живо на линейку! Все уже собрались. Особое приглашение нужно? Ой! Витя, что у тебя с носом?

-- Упал.

-- Семен! Что у вас случилось? -- Ольга смотрит на меня с явным подозрением.

-- Да ничего. В медпункт идем.

-- Живо, живо! А я за Виолой!

Путь-дорога лежит через площадь. Похоже, тут собрался весь лагерь. Картина вполне обыденная, если не брать во внимание пионерскую форму. Ребята разбились на группки и общаются. Кто-то сидит на скамейках, кто-то прямо на газоне у памятника.. Детвора из младших отрядов с веселыми криками носится туда и сюда.. Такую картину можно увидеть у любой школы. Не хватает только курильщиков, да лающего смеха четких поцанчиков. Что-то их тут, в лагере, совсем не видно.

Пришли. Вот он -- медпункт. А вон и Ольга с Виолой спешат со стороны "спального района". Точнее, спешит вожатая, а вот медсестра явно не прочь бы еще поспать.

-- Гм. Ну и что тут у вас, мальчики, случилось? Неужто подрались? - мурлычет фигуристая служительница фонендоскопа и клизмы.

-- Так, Семен. А ты марш умываться, переодеваться и на линейку! Опять в рванье своем и ботинках этих! -- Ольга явно недовольна моим внешним видом. -- Да ты посмотри на себя в зеркало, разве так должен выглядеть пионер?

Краем глаза фиксирую свое отражение. Что-то не то. Поворачиваюсь и смотрю внимательно.

-- Какого? -- однозначно, не то. Из зеркала на меня смотрит совершенно другой человек. Первое, что бросается в глаза - отсутствие небритости. Точнее, полное отсутствие растительности на лице.  Вместо короткой стрижки - довольно густая шевелюра, какой я щеголял в школьные годы.

Всматриваюсь в отражение внимательнее и понимаю, что это все-таки я. Только заметно помолодевший. Ощупываю языком ротовую полость. Удивительно, но пара потерянных, в одной из драк, зубов на месте. Ростом стал поменьше, поуже в плечах, да и полегчал минимум на треть. Как же я этого всего сразу не заметил? Потому и ботинки великоваты, и футболка. Сколько мне здесь? Лет шестнадцать-семнадцать, не больше.

-- Ты долго себя разглядывать будешь? Марш умываться! -- прерывает созерцания и размышления голос вожатой.

В немом удивлении я покидаю медпункт и оправляюсь к своему жилищу, на ходу ощупывая себя руками. Просто поразительно!

По дороге к нашему с Витьком домику, не удержавшись, продолжаю ощупывать свое лицо руками. Кажется, собравшиеся на линейку пивонеры, на меня удивленно косятся. Ну и ладно, ну их.

А вот и наше скромное жилище. Так, где-то здесь точно было зеркало. Стягиваю футболку и штаны, осматриваюсь. Странно, пропали и те шрамы, которые я получил до шестнадцатилетия. Вот, к примеру, ободранная при падении на мотоцикле, бочина всю дальнейшую жизнь немножко отлилась цветом. Шов от удаления аппендикса, как это ни странно, на месте. Ладно, чего с этим всем поделать? Надо бы, и правда, привести себя в порядок.

Пакетик с мыльно-рыльными принадлежностями обнаружился на тумбочке. Ага. Зубная щетка, кусок мыла, и какая-то круглая баночка. Неужели зубной порошок? Хотя, чего я ожидал? Да и после внезапной смены тела, меня, пожалуй, уже ничем не удивишь.

Взгляд зацепился за висящую на стуле пионерскую форму. Штанцы-то мои, мало того, что на ладан дышат, так еще и велики. Футболка грязная, разве что, колом не стоит, штаны под стать, да еще и драные. Ладно, почему бы и нет? Слиться с толпой и не отсвечивать. Ремень из комплекта униформы не порадовал: слишком гибкий. Нет, свой, добротный, усиленный пластиком по всей длине я на эту дрянь не променяю.

Чехол с мультитулом на пояс, фонарь на левый карман, нож на правый. Рубашку навыпуск. А с этой красной фигней что делать? Ну да, галстук. Повяжу-ка я его на голову. Чтоб, доставшиеся с новым телом волосы, в глаза не лезли. Да и пот, если что, впитает. Как бандану не наденешь, маловат, а вот если свернуть несколько раз и повязать вокруг лба -- сойдет.

В <<душевой>> было безлюдно. И немудрено -- все собрались на площади. Вода по-прежнему ледяная, а порошок непривычный.

-- Привет, новенький! -- к умывальникам направлялась пионерка. Рыжая. Высокая, стройная и загорелая, ну просто загляденье.

-- Ну, привет, коли не шутишь. Форму, как погляжу, тоже недолюбливаешь? -- Рубашка на девушке была повязана на манер топика под грудью, а несчастный галстук обернут вокруг запястья.

-- Дык: "безобразно, зато единообразно", тьфу. Это не тебя там, кстати, вожатая ищет, бегая с воплями по всему лагерю? Поспать людям не дает, -- произнесла пионерка  и потянулась.

-- Может и меня. Умывайся что ли, да пойдем, посмотрим, чего там на площади происходит.

-- Хе. А с чего мне с тобой куда-то идти?

-- Не хочешь, как хочешь, колхоз -- дело добровольное.

-- Ладно, только чтоб увидеть как вожатую перекосит.
\\
\paragraph{}
-- Сычев, Двачевская, вы как одеты? Нет, вы надо мной издеваетесь, заявившись на линейку в таком виде? Быстро привели себя в порядок! -- Разорялась Ольга.

-- А чего не так-то? Хоть какое-то разнообразие, -- с довольным видом произнесла рыжая.

-- Я тоже за творческий подход, -- поддерживаю.

-- Нет, ну вы у меня оба получите на орехи. Семен, сними галстук со лба, Алиса, рубашку расправь. Когда только спеться успели?

-- Алиса, значит?

-- Угу. Тебя-то уже пол-лагеря знает.

Вожатая не унималась:

-- Сними галстук с головы, я тебе сказала, и выйди, представься перед строем.

-- Ну ладно, -- делаю несколько шагов вперед, и оборачиваюсь к выстроившимся пионерам. -- Здравствуйте. Меня зовут Семен и я алкоголик. -- Слышатся одинокие смешки.

Ольга, прямо-таки побледнела и изменилась в лице.

-- Да что с тобой такое? Что ты творишь?!

-- Ладно, на самом деле я не алкоголик, просто ничего не помню, посему рассказать особо нечего.

Вожатая глядит, прямо-таки волком.

-- Вот. Обходной лист. Принесешь, как подпишешь.

-- Обязательно. Без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек.

Линейка подошла к концу и пионеры начали разбредаться кто куда. Взгляды, которые они на меня бросали, были, по большей части, неодобрительные. Странно, а в том, другом лагере, другой жизни, подобные выходки пользовались немалым успехом. Другие времена, другие нравы\ldots

Рыжая, однако, никуда не уходила, и с подозрением на меня поглядывала.

-- Да уж, вот бы ее физию сфотографировать, когда ты про алкоголика сказал! Но все равно, как-то жестко получилось.

-- Семен! -- послышался знакомый голос. Славя приближалась с явно недобрыми намерениями. Щеки красные, кулачки сжаты. -- Ты чего устроил, с ума, что ли сошел? Ты зачем так над Ольгой Дмитриевной издеваешься? Алиса, это ты его подговорила?!

-- А я чо, а я ничо\ldots

-- От казарменного духа воротит -- раз. И все эти красные галстуки, линейки, гимны и присяги. А как вспомнишь, чем это все закончилось -- тошнит. Это два.

Кажется, эта тирада вызвала, мягко говоря, недоумение. Славя в момент утратила рассерженный вид, приобретя обеспокоенный, Алиса тоже выглядела озадаченной.

-- Славя, Семен, я  пойду, пожалуй\ldots

-- Что закончилось? Ты ведь говорил, что ничего не помнишь. Ведешь себя странно. И появился странно. И одежда у тебя странная. И нож твой жуткий. А еще Вите нос разбил. Ты в милиции на учете не состоишь?

-- Вот уж чего не помню, того не помню.

-- Как удобно: того не помню, этого не помню. Откуда ты такой здесь появился?

-- Хотел бы я знать\ldots

Девушка фыркнула и удалилась.
\\
\paragraph{}

Завтракал я в одиночестве. Большинство пионеров уже управились и отбыли по своим пионерскими делам, а оставшиеся, как мне казалось, косились и вели себя как-то настороженно. Ну и ладно.

Поднос с незамысловатой пищей: тарелка какой-то каши, стакан компота из сухофруктов, вареное яйцо. Дальний столик, место спиной к стене.

На душе тревожно. Новое тело, туман и сумрачные твари, этот подозрительно образцовый лагерь. Провал в прошлое или параллельную реальность? А тело? Ладно, допустим -- перенос сознания. А вещи? Одежда, снаряжение. Тоже не сходится. Обрывки чужих воспоминаний тоже не идут из головы. Какая-нибудь религиозная чушь, вроде чистилища?

Ладно. Надо бы здесь осмотреться. Кстати, а что-там по поводу той смой бумажки? Ага, "обходной лист". Кружок кибернетиков, музыкальный кружок, медпункт, библиотека. А ведь, действительно, может удастся что-то понять: в той же библиотеке должна быть недавняя периодика.

Завтрак закончен, пора бы и осмотреться. Вот туман этот, будто одного меня беспокоит. А ведь, кажется, стена придвинулась еще ближе.

-- Привет, поэт-алкоголик! А ты матерные стишки знаешь? А Алиска на гитаре умеет играть! Матерные частушки! Ольга Дмитриевна позеленеет! А Петра Иваныча вообще б кондрашка хватила.

-- Ульянка, а что за Петр Иванович?

-- Так директор лагеря. Он сразу после твоего появления в туман пошел, автобус искать, наверно.

-- Стоп. И что, его до сих пор никто не хватился? И про автобус откуда узнала?

-- Так земля слухами полнится, -- ухмыльнулась девчушка, -- а чего его хвататься? Он же здесь самый взрослый.

-- Зашибись, логика. -- вспомнились и собачки, и тварь, и то, что за моим вечерним умыванием наблюдало\ldots -- Дерьмище!

-- Эй, стой, ты куда? Меня подожди! Ты мне матерных частушек не спел!
\\
\paragraph{}
На стук никто не откликался. Видимо, вожатая куда-то отправилась по своим очень важным делам. Может в медпункте сидит с Виолой треплется?

-- Ульянка, Дмитриевну не видела?

-- Неа! Она скучная. И вообще, пойду в футбол играть.

-- Иди-иди, угу.

Бегом к медпункту. Дверь не заперта. Виола сидела за столом и что-то чиркала в тетради. Моего появления она явно не ждала и, прямо-таки, подпрыгнула, после чего судорожно захлопнула тетрадь, и затолкала ее в недра стола.

-- А, Семен. Опять кому-то нос разбил? -- медсестра поднялась со стула и сделала пару шагов в мою сторону.

-- Нет. Ольгу Дмитриевну не видели?

-- Да на пляже она, наверное. А что случилось? -- немного удивления в голосе, как бы невзначай поправляет на груди халатик. Что-то я тут все на женские прелести заглядываюсь, вместо того, чтобы хоть в чем-то разобраться. А хороша, да. Кхм.

-- Вы что, здесь все совсем не пуганные? Человек почти сутки назад ушел в странный туман, от него ни слуха, ни духа, а у вас тут пляж и дебильные линейки! -- получилось как-то слишком эмоционально и даже истерично.

Взгляд медсестры, как будто, принял осмысленное выражение, а на лице появилась тревога.

-- А что с ним может случиться-то? Да и не ушел, а уехал с дедом Кузьмичом на запорожце. Хотя, действительно, что-то они долго.

-- Кузьмичом? -- воображение живенько нарисовало деда с клочковатой седой бородой, сидящего за столом и нарезающего пыжи из старого валенка.

-- Так сторож наш, Он же лодочник и плотник.

-- Понятно. До милиции-то дозвонились?

-- Ну телефон не работает же. -- Виола сделала еще пару шагов в мою сторону. Уф, а ведь она почти на пол-головы меня выше.

-- Действительно. Ладно, пойду. -- поворачиваюсь, уже собираясь сделать шаг по направлению к двери, как на плечо ложится женская рука.

-- Стой, пионер. -- женщина взяла меня под руку и потянула в сторону кушетки. -- Ты присядь, давай я тебя посмотрю, раз уж зашел. Нога, я смотрю, уже не беспокоит?

-- Да и забыл уже, -- отвечаю, плюхаясь на кушетку. -- А вы тут странного ничего не заметили, когда меня осматривали?

-- Например? -- на лице легкое недоумение, в левой руке очки. Покусывает дужку. Правая рука уперта в округлое бедро.

-- Ну откуда я знаю, я ж не медик, -- черт, кажется, от близости этой дамочки я начинаю потеть. Как школьник, тьфу.

-- Да нет, слегка покусанный худосочный пионер, ничего такого. -- изящная кисть ложится на мой вспотевший лоб, медсестра слегка наклоняется и  ее объемный бюст оказывается прямо у меня перед носом. --  Ой, да никак у тебя жар?

-- Хе-хе, ну эта, -- сдвигаюсь по лежанке, и пытаюсь протиснуться мимо Виолы, -- я пойду-таки. -- Пара широких шагов, и вот спасительная дверь.

-- Ну, ты заходи, если что, -- слышится вслед.
\\
\paragraph{}
Да уж, зашел в медпункт. А ведь я эту медсестричку хочу, и она это, судя по всему, прекрасно видит. Интересно, это у нее со всеми так? Страшно представить, что приключилось с Витьком.

Ладно, надо бы пойти и все-таки отыскать вожатую. Не хватало, чтобы еще кто-нибудь отправился на встречу приключениям. Да и вооружиться посерьезнее не помешает. Надо бы в Кузьмичовье логово наведаться и что-нибудь полезное оттуда упереть.

Однако на героических свершениях поставила крест банальная резь в животе. Видно, питание кефирчиком и кашами не идет на пользу молодому растущему организму. Или это нервное потрясение от встречи с озабоченной медичкой? Где-то я тут неподалеку удобства видел. Обошел медпункт и вуаля, вот он. Туалет типа <<сортир>>: эм и жо. Некрупное кирпичное строение с эдакими коридорчиками-предбанниками( то есть предсортирниками) с рукомойниками. Удивительно, но и здесь стены не были осквернены похабными надписями и рисунками. Чего уж, даже крылатого слова из трех букв не видно.

Пошарившись в округе, бумаги так и не нашел. Просто замечательно. Зачем пионерам такие удобства, как горячая вода и туалетная бумага? Это все пережитки империализма. Как кстати мне Ольга обходной лист вручила. Ну и лопуха, или что это тут растет,  еще можно нарвать\ldots Уф, ну все, теперь помыть руки и вперед. Нас ждут великие дела!

По площади бродили пионеры. Парочками или небольшими группками. Вон, кажется, куда-то спешит Славя. На скамейке сидит девушка с неестественным цветом волос и читает книжку. Слышен детский смех, разговоры -- ну просто кругом идиллия. Группка ребят с полотенцами в руках, очевидно, направляются в сторону пляжа.

С одной стороны надо бы все-таки вожатую порасспросить на счет этой горе-поисковой команды, с другой, что тут еще можно сделать? Может и вернутся, я же сюда дошел. Да и свое надобно снаряжение в порядок привести. Рюкзак постирать и высушить, лаптоп осмотреть и подзарядить, да эфир послушать не помешает, для чего нужно зарядить и плеер. Решено, занимаюсь сейчас своими делами.

Мое скромное жилище было не заперто. Как оказалось, сосед только пришел с купания и переодевался.

-- Ну, как нос? -- я непринужденно осведомился о состоянии его здоровья.

-- Да ничего. -- донеслось в ответ. Натянув шорты, Витек обернулся и взглянул на меня с некоторой опаской. Я же сгреб со своей кровати грязную одежду и бросил ее на пол.

-- Как там, тебя Виола не снасильничала? -- С ухмылкой спросил я, вытягивая из-под кровати все еще воняющий рюкзак и обернулся.

-- Не, вату в нос вставила, да отпустила. А чего? -- Мне кажется, или сосед все-таки немного покраснел? Хотя, черт их знает таких рыжих. -- А ты чего, подписи собрал уже?

-- Хе. Тебя ж на линейке, вроде бы, не было, -- я с остервенением ковырял заевшую молнию.

-- Да не, я потом подошел, видел твое выступление. Хорошо ты вожатку выбесил. Кстати, ты куришь? -- Рыжий покопался под матрасом и вытащил оттуда помятую белую пачку.

-- Не, курить -- здоровью вредить. -- Молния никак не поддавалась, и пришлось подковырнуть ее лезвием мультитула. Ага, пошла!

-- Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. О, клевый ножик. Импортный, что ли? -- Блестящая штуковина вызвала явный интерес. -- Можно?

-- На, не порежься. -- я катнул инструмент по полу.

-- <<Кожаный человек заряд>>. Фига себе, точно импортный. -- Сколько удивления-то, ну да, ну да: при Союзе и <<белочка>> для школьника была сокровищем. Хотя, делались и весьма недурственные складники. Парень, тем временем, шустро открывал и закрывал многочисленные предметы. -- Эх, а штопора-то нет. -- И, переходя на шепот, -- контрабандный поди?

-- Да ну, какой там, отец из Болгарии привез. -- Молния, наконец, окончательно расстегнулась и из рюкзака появился портативный компьютер. -- А пробки нормально основным лезвием выковыриваются.

-- А это что? -- Черный обрезиненный прямоугольник, с проглядывающим на уголках металлом, вызвал не меньше интереса.

-- Да приемник это такой, приемник. Где его, кстати, запитать можно? А то я тут ни одной розетки не нашел. -- Я еще раз окинул комнату взглядом, но розеток так и не обнаружил.

-- А, ну у кибернетиков, например. А еще, знаешь что, давай лампочку выкрутим и напрямую подключим! -- Проявил недюжинную смекалку пионер. -- Ух и клево с музыкой будет!

-- Да, голь на выдумки хитра. Кибернетики, это у входа что ли? Надо зайти к ним, посмотреть, чего там интересного. -- Сразу же вспомнилась <<станция юных техников>>, где много лет назад, можно сказать, что в другой жизни, я так любил пропадать, дни напролет ковыряясь с древними ДВК и Искрами, а потом и двушками\ldots Вспомнились толстые подшивки <<Техники молодежи>>, валяющиеся тут и там учебники по <<васику>> и <<паскалю>>, запах канифоли\ldots Однозначно нужно нанести местным технарям визит вежливости.

-- Да они ботаники, сидят там целыми днями, ковыряются. Вообще, по-моему ты американский шпион, -- сделал вывод соседушка. -- Но я тебя не выдам, а то слишком уж здесь скучно и вожатка дурная.

-- Не американский, а марсианский. Прилетел выведать секрет приготовления пшенной каши, ага. -- Съехидничал я, расталкивая гаджеты по карманам и, взяв лаптоп подмышку, направился к выходу. Вообще, дурная идея была тут при Витьке в своем скарбе ковыряться, теперь прятать придется от не в меру любопытных глаз. Подумав, поднял с полу футболку и понюхал. Вроде не сильно воняет. Да, вот в нее комп и заверну, нечего тут отсвечивать иновременной техникой. -- Нож давай сюда. И это, рюкзак не трогай, его собаки обоссали.

-- Фу. А чо, он так и будет тут вонять? -- Сморщил нос Витька. -- На, забирай.

-- Ну, как приду -- постираю. -- Пообещал я, запинывая устроенный бардак под кровать.

\paragraph{}

Дверь, с легким скрипом, отворилась и моему взгляду предстал местный <<клуб кибернетиков>>. Однако, прямо в детство попал: большой прямоугольный стол, полученный сдвиганием четырех маленьких, весь усеянный радиодеталями, да и паяльник здесь явно не для виду: в воздухе отчетливо пахнет канифолью. Полки заполненные книгами и журналами, на стенах модели самолетиков. А на столе у окна компьютер. Однако, два компа в каком-то захудалом пионерлагере? Очень интересно. Ничего, что вместо монитора -- телевизор, да и корпуса у ЭВМ еще нет\ldots

-- Шестьдесят одна, -- пробормотал я себе под нос, пересчитав клавиши. -- Однако.

-- Эй, не трогай, от компьютера отойди! -- раздался недовольный голос из коридора, ведущего, видимо, в кладовки и подсобки. В дверном проеме стоял серьезного вида пионер в очках: просто вылитый Шурик из знаменитых советских фильмов. -- Обходной лист пришел подписывать? Давай сюда.

-- Да, в общем-то, нет. Мне бы тут запитаться, подзарядить кое-что, да вот еще компьютер заинтересовал. Сам спаял что ли? -- я с уважением провел рукой по клавиатуре. -- А вот клава-то явно фабричная.

-- Ну не трогай ты, -- скривился пионер, -- да, с Электроником спаяли по статьям из журнала. Вон розетка, подключай свой магнитофон или что там у тебя.

-- Погоди-погоди. Так это <<Радио>> что ли? -- вспомнилось, как мы с отцом, прочитав цикл статей в одноименном журнале, пытались собрать что-то подобное. Точнее читал и собирал отец, а я лишь с интересом наблюдал и всячески мешал. -- Круто! Вот молодцы! -- Восхитился я. -- Кстати, меня Семеном зовут, -- и протянул руку.

-- Шурик. -- Пионер явно не ожидал такой реакции и с опаской, но тем не менее, крепко пожал руку. -- А я думал, ты как Витька с Лиской: будешь вожатую бесить, да задирать всех вокруг. <<Радио 78РК>> это, на двадцати пяти микрухах. А вот этот магнитофон -- внешнее запоминающее устройство, хотя и музыку иногда слушаем с него. Ты паять умеешь?

-- Угу. И <<васик>> немного знаю.

-- Ну, тогда я тебя прямо сейчас в клуб и запишу. Все равно тебе к нам дорога. -- Взял быка за рога Шурик. -- Вот смотри, тут у нас\ldots

Честно говоря, я совершенно потерял счет времени и даже, как будто, забыл зачем сюда пришел. С упоением ковырялся в радиодеталях, листал журналы и книги, опять ковырялся, пытался что-то паять, вспоминая давно забытое хобби. Подметил, что вся обнаруженная литература, в том числе и периодика, издана до восемьдесят третьего года. Да и сложилось стойкое впечатление, будто этот мир (в том, что это параллельная реальность, сомнений, в общем-то, не осталось) несколько технически опережал наш на данном временном интервале. Внезапно скрипнула входная дверь.

-- Шурик! Ты опять обед пропустил! Там Ульянка цирк устроила: жабу в кастрюлю с супом подбросила. -- На пороге застыл белобрысый пионер с широкой улыбкой на добродушном лице. -- Ой. Семен, да? А ты чего здесь делаешь?

-- Привет. А ты, наверно, Электроник. -- Отложив паяльник, я поднялся и протянул руку. -- Похоже, я теперь третьим буду, коллега. А Шурик пленку проявляет.

-- Слушай, там тебя Ольга Дмитриевна искала, хотя теперь по всему лагерю Ульянку ловит. -- поведал пионер, пожимая руку. -- Так что, наверно, можешь не торопиться.

-- Хе. Да, в общем-то, не собирался. А вот, что обед пропустил -- плохо. Тут пожрать что-нибудь найдется?

Пионер показал небольшой бумажный пакет.

-- Вообще, я тут Шурику булок с кефиром захватил, возьми что-нибудь. -- Решив не наглеть, я ограничился одной булочкой и прикончил ее в пару укусов.

-- Благодарю, коллэга. -- Видимо, примем пищи слегка улучшил мозговую деятельность, и я вспомнил, что хотел послушать местный радиоэфир. -- А вон тот приемник рабочий? И почему, кстати "Электроник"?

-- Да понимаешь\ldots -- замялся Электроник, -- на всех диапазонах в последнее время или тишина, то есть статика одна, или какие-то обрывки, не слышно ничего. Мы с Шуриком на эту тему голову ломали, даже на крыше антенну собрали. Добились того, что на СВ что-то странное поймали, слышно плохо. На УКВ кто-то морзянкой долбит. Ты морзянку не знаешь? А "Электроник" - потому, что Серега Сыроежкин, как в детской книжке.

-- Интересно. Морзянку не знаю, ну СОС, разве что. А что там за странность на средних? Давай, врубай уже.

-- Сейчас, -- паренек унес приемник на верстак, вытянул откуда-то из-за шкафа кабель, очевидно, стационарной антенны, и начал подключать его заместо съемной телескопической. -- Вот, иди сюда, сейчас.

Из динамика, сквозь статику, пробивались, в лучшем случае, отдельные слова, а то и части. Удалось разобрать только "живых" и "безумие".

-- Вот так и бубнит. -- Произнес, появившийся из фотолаборатории, Шурик. -- Он там еще, что-то про место сбора говорил. Запись зациклена. Иногда слышно лучше, иногда хуже, но понять в целом не получается.

-- Коллеги, -- заявил я со всей возможной серьезность, -- а вам не кажется, что все это дурной знак? Вы в курсе, что телефон не работает?

-- Что? Как не работает? -- опешил Шурик, -- Я к Ольге Дмитриевне подходил, по поводу радио рассказал. Она мне говорила, что позвонит в город, и вообще директор вернется и во всем разберется.

-- Ну, значит не позвонила. Власти, как всегда, скрывают. -- не удержался я от колкости. -- Кстати, по поводу директора у меня нехорошие мысли. И по поводу сторожа.

-- А что с ними? -- подал голос Электроник.

-- В туман ушли. Не доехавших пионеров искать, видимо. -- я присел на верстак, и взял в руки лежавший там молоток. -- Ну, то есть, как медсестра говорит, на неком автотранспорте уехали. -- Взгляд упал на лежавший на этом же самом верстаке приличный кусок кожи. А ведь выхватить из ножен и ударить ножом -- это быстрее, чем снять этот нож с кармана, разложить и перехватить. Думается, что наслаждаться спокойной пионерской жизнью в новом теле не получится. -- Парни, а у вам этот вот материал сильно нужен?

-- Да нет, забирай.

-- Мне тут еще шило бы, да ниток крепких и иголку цыганскую\ldots -- раскатал я губу.

-- Семен, вообще-то это клуб кибернетики, а не рукоделия, -- заявил Шурик. -- Хотя, шило я тебе дам. А вместо нитки проволока есть разная, вон в том ящике покопайся.

Катушка тонкой стальной проволоки обнаружилась быстро. Пожалуй, даже лучше будет, удобней шить за отсутствием иголки.

-- Так чего с директором, сторожем и пионерами? -- задал вопрос, внезапно посерьезневший, Сыроежкин. -- Что там в тумане было?

Пока я обмеривал незаметно извлеченный нож, загородив спиной обзор пионерам, и раскраивал кожу, вкратце поведал свою историю, избегая скользких моментов.

-- В общем, ясно, что ничего не ясно. -- Резюмировал Шурик. -- Туман, который как бы и не туман, пропавшая связь, странные передачи по радио. Семен, ты ничего больше нам рассказать не хочешь?

-- А чего еще рассказать? -- произнес я, пробивая шилом отверстия в заготовке, -- Есть подозрения, что водиться там что-то похуже собачек. Потому, соваться туда не рекомендую. Да и вообще, по одиночке бы не ходить, особенно в темное время суток.

Пионеры, видимо, решили обсудить новости наедине и удалились в противоположный угол помещения, я же продолжил работу. Долго ли, коротко ли, как говорится в сказках, но вот и готово. Придирчиво оглядываю плоды своих трудов: получились простенькие ножны финского типа. Вместо классического подвеса --  шнурок  на кончике ножен и довольно просторная шлевка для крепления с внутренней стороны ремня. Разместил, проверил не мешает ли рубашка. Нормально. Потом уединюсь где-нибудь, потренируюсь.

Пионеры с задумчивым видом сидели за столом и молчали. Кажется, мои манипуляции их заинтересовали, но подойти и посмотреть они почему-то не решались.

-- Это у тебя нож там? -- нарушил молчание Электроник.

-- Ну, -- буркнул я в ответ, -- рекомендую тоже чем-нибудь таким обзавестись. Вон, и молоток сойдет.

Дверь распахнулась даже не скрипнув. Вместо этого, она с силой ударилась о стену. А на пороге стояла вожатая, олицетворяя собой воплощение ярости.

-- Ах вот ты где! Я его по всему лагерю ищу, а он сидит тут себе спокойно! Ты почему бегунок не подписал? Почему на обеде не был? -- распалялась Ольга. -- Тоже мне, пионер. Не хватало мне этой троицы, и ты туда же!

-- Эй! -- крикнул я и хлопнул в ладоши. Вожатая умолкла на полуслове. -- Вы мне сказать дадите? Хорошо. Директор вернулся?

-- Нет, -- вполне себе спокойным голосом ответила Ольга. -- Но он обязательно вернется и со всем разберется.

-- С чем "всем"? -- вкрадчиво осведомился Шурик. -- Что происходит, Ольга Дмитриевна?

-- Ничего не происходит, Александр. И вообще, некультурно вмешиваться в разговор. -- опять начала заводиться вожатая. -- Семен, где обходной?

-- Я его, кхм, уже употребил.

-- Что сделал? -- глаза на смазливом, но глупом личике, что называется, полезли на лоб.

-- Употребил. Подобающим образом.

-- Да что за смена мне досталась! -- завопила вожатая и выскочила за дверь.

-- Ну вот, коллеги. Говорила мама: ума нет -- иди в пед. А Ольга наша Дмитриевна -- яркое подтверждение правоты моей матушки. -- подытожил я, и подняв замотанный в футболку портативный компьютер и тоже направился к выходу. -- Рад был познакомиться, да и вообще верной дорогой идете, товарищи.

-- Стой, -- Шурик резво вскочил со с стула, -- а что со всем этим будем делать? -- пионер кивнул в сторону, где, видимо, по его мнению должна была находиться граница тумана.

-- Да говорил уже: быть поосторожнее, чем-нибудь вооружиться на всякий случай. В остальном, как говорится, будем посмотреть.

-- Кстати, -- поднялся и Серега, -- скоро ужинать пора, пойдемте уж все вместе.

\paragraph{}

К столовой понемножку стекались голодные пионеры, как всегда, разбиваясь на небольшие группки. Вон что-то оживленно обсуждают Алиса с Ульянкой, вокруг них собралось довольно много народу. А вон Витька и, похоже, спешит в нашу сторону.

-- Привет, ботаники! Гы, ты шпиен, с ними что ли скентовался? Хотя да, советские технологии\ldots Все, молчу-молчу. -- Рыжий повернулся и поспешил в сторону столь же ярких пионерок.

-- Правильно, наверно, ты ему по носу заехал, -- задумчиво проговорил Электроник. -- Вроде ничего плохого не делает, а бесит.

Тем временем, двери столовой отворились и пионеры пошли на штурм. Давка, прям как при погрузке в вагон метро часа пик. Остаться без ужина не хотелось, потому, не грех и поработать локтями. Кибернетики, кажется, пристроились в кильватер.

Добраться до еды удалось в первых рядах. На ужин была котлета, пюре картофельное с зеленым горошком (видимо, чтобы спалось веселее) и <<чай>> с сахаром. Подозреваю, что весь подобный напиток готовится по одному рецепту: сахар  отжигается на сковородке, после чего вываливается в здоровенную кастрюлю с водой, все это доводится до кипения и получается, известное каждому, пойло.

Расположились за дальним столиком. Я же присел на место спиной к спине, чтобы просматривался весь зал.

-- Вон вожатая суетится, поголовье что ли считает? -- ткнул я пальцем.

Пионеры покосились в указанную сторону.

-- Хоть бы не потерялся кто, -- проговорил Шурик. -- А так, может она и не безнадежна.

-- А по-моему, безнадежна, -- с набитым ртом ответил Сережка, -- Не расселись еще, а она мечется. О, Ленка к нам идет. -- Действительно, в нашу сторону направлялась та самая пионерка с неестественным, буквально -- фиолетовым, цветом волос, которую я видел утром на площади с книжкой. Ну и внешность, как здесь, видимо, заведено.

-- Можно? -- потупившись, произнесла девушка.

-- Конечно, присаживайся, -- ответил я, -- меня, кстати, Семеном зовут.

-- Лена. -- Пионерка поставила поднос на стол и присела на свободный стул.

Обсуждать при ней планы возможной обороны лагеря или что-нибудь в этом духе совершенно не хотелось, и ужин прошел, большей частью в молчании.

-- Ладно, ребята, я там еще собирался свои вещи постирать, так что пойду я. До завтра. -- распрощался я с кибернетиками и Леной.

-- Пока. Бывай, -- попрощались пионеры.

\paragraph{}
Дверь в домик заперта, значит никого. Хорошо. Бросив, завернутый в футболку, лаптоп на кровать, я начал выгребать из-под нее вещи. Штаны драные, да и великоваты стали, но можно приспособить. А вот с носками и ботинками -- беда. В той жизни я носил растоптанный сорок пятый. Здесь же, нога потеряла пару размеров. Стельку подложить, портянку намотать и как в сапог? А то перспектива остаться с одними сандаликами как-то не очень радует.

Так. Фляжку промыть и наполнить. Интересно, здесь воду из-под крана пить можно? Жаль, свой походный фильтр в дорогу не захватил.

Герметичный мешочек с документами, второй с сухим горючим и зажигалкой. Надеюсь, документы никто не видел. И не увидит. Всю жизнь мечтал сжечь паспорт. Вообще, не похоже, что здесь кто-то шарился. Я открыл обложку и взглянул на потрепанную, фактически, до состояния туалетной бумаги, книжечку. С фотографии на меня смотрел стриженный, практически налысо, паренек двадцати лет с гладко выбритым и очень злым лицом.  ''Да, не самое радостное было время'' -- подумал я, убирая документ.

Пара чистых, но ставших большими, носков, да одна пара трусов. Те хоть хоть кое-как носить можно. Может, стоило бы вожатую спросить насчет нижнего белья? Вообще, не нужно было, наверно, над ней издеваться. Какого, собственно, черта я веду себя как школьник? Может быть гормоны юного, шестнадцатилетнего тела, виноваты? А кто его знает\ldots

Сгреб всю свою снарягу в охапку, подумав, захватил и комп. Во, самое главное -- мыло, чуть не забыл. Ну, все пора отправляться  приводить это все в порядок. На улице уже стемнело, а на небе появились яркие точки звезд. Граница тумана в темноте выглядела особенно зловеще. Кое-как, с полными руками, запер дверь и отправился в сторону умывальников.

Кто-то там уже во всю принимал водные процедуры.

-- Хе. Однажды отец Онуфрий обозревая окрестности Онежского озера обнаружил обнаженную Ольгу, -- пробормотал я себе под нос.

-- Что? -- девушка услышала шаги и бормотание, но слов, видимо, не разобрала. Да и не обнаженная она совсем.

-- Вечер добрый, говорю. -- ответил я и сложил вещи наземь. -- Всех в столовой пересчитали?

-- Да что ты все время язвишь? -- вскинулась Ольга. -- Я к тебе как к человеку, к пионеру, а ты гадости одни делаешь!

-- Нет, Ольга, я извиняться ни за что не собираюсь. Но все-таки, никто не пропал?

-- Мику на ужин не пришла. -- тихо ответила вожатая. -- Но завтра Петр Иваныч вернется и обязательно ее найдет.

-- Вы сами-то в это верите? Кто такая Мику? Где живет, где обычно время проводит? Какого черта вы ее не ищете, а?

-- Девушка, пионерка, из музыкального клуба. Я туда ходила, и домик ее проверила. Лена ее не видела\ldots

-- Очень интересно. Давайте так: вы мне шмотки стираете, а я пойду поисковый отряд собирать. Фонарь у меня есть, -- щелчок и тьму рассек узкий луч яркого света.

-- С какой стати я твои грязные вещи стирать буду? -- поморщилась Ольга. -- Нашелся тут командир-спасатель.

-- Я, по-крайней мере, голову в песок не прячу. Искать эту самую Мику будем, или нет? Как она выглядит хоть? -- пошел я в наступление, пододвигая ногой ворох шмоток в сторону вожатой.

-- Ты ее сразу по длинным хвостикам узнаешь, прям до пояса. И цвет такой голубой-голубой, прям как у Мальвины. -- Кажется, Ольга смирилась с предстоящей ролью прачки.

-- Что-что у нее голубое? -- решил я, будто что-то недопонял.

-- Волосы, -- как ни в чем не бывало, ответила девушка.

-- Круто. Мода у вас тут что ли такая? -- Вспомнилось, что в толпе пионеров на линейке и после, таки действительно мелькало несколько голов с волосами неестественных цветов. -- Ай, ладно! -- я развернулся и быстро пошел в сторону своего жилища (надо бы комп все-таки оставить). -- Носки не растеряйте!

Открыть дверь, быстренько затолкать сверток под одеяло, закрыть дверь. Так, теперь своих новых товарищей отыскать. Бегом к <<Клубу Кибернетиков>>. Свет не горит. На всякий случай подергал дверь -- заперто.

Замечательно. Где живут Шурик с Сыроежкиным я не знал. Ладно, обойду лагерь. Загляну в темные уголки. Куда может пойти скучающая девушка? Например на речку. Топиться с тоски, ага. Впрочем берег надо осмотреть.

На улице, разделяющей спальный район, примыкавший к ''артерии цивилизации'' показалась знакомая красная фигурка. То есть, девчонка в красной футболке и с красными же волосами. Ульянка.

-- Чего на обеде не был? -- сходу крикнула она, завидев меня. -- Я там такое блюдо приготовила!

-- Да уж наслышан. Французская кухня: лягушачьи лапки вместе с самой лягушкой. Хоть всем хватило?



-- Да уж от пуза наелись! -- Проказница залилась радостным смехом. -- Особенно вожатка! А ты на речку?

-- Тащемта, я Мику ищу. Не видела?

-- Ну, допустим, видела. -- Ульянка скорчила хитрую рожу. -- Расскажешь матерный стишок, скажу где.

-- Мда. Ну слушай:
\begin{verse}
    Из-за леса, из-за гор\\
    Показал мужик топор.\\
    Но не просто показал:\\
    Его к херу привязал!\\
\end{verse}

-- Тьфу, тоже мне, он же короткий совсем, -- надулась рыжая.

-- А ты поэму ожидала услышать? Колись давай, где Мику.

-- Так она с Алисой и Витькой в нашем домике в карты играет. Во-о-о-он в том! -- Ульяна указала пальцем на один из домиков.

-- Что, они и сейчас играют?

-- Ну да. Я вот только оттуда\ldots

Тут уже смехом зашелся я.

-- Да, надо бы все-таки видимость поисков создать, -- произнес я отсмеявшись.

-- А чего, зачем? -- удивилась девочка.

-- Ну, пионер должен обещания выполнять, а я вот вожатой обещал\ldots -- состроил я серьезную гримасу.

-- Что-то врешь, по-моему. Хотя, пошли тоже с ними в карты играть!

О том, что в данном домике живут две рыжих непоседы, пожалуй, можно было и догадаться. Например, по висящему на двери <<Веселому Роджеру>>.

-- А я еще игрока привела! -- с порога воскликнула Ульянка.

На полу, при свете горящей посреди комнаты здоровенной оплывшей свечки, сидели две пионерки и пионер. Собственно, Витька, Алиса и, очевидно, Мику. Тоненькая, с несколько азиатской внешностью и, действительно, здоровенными голубыми хвостами. Впрочем, в темноте они казались синими.

-- Всем привет, кого не видел. Кто не знает, -- обратился я к азиатке, -- я Семен.

-- Да все тебя уж знают, -- пробормотала Алиса. -- Садись давай, сейчас карты буду сдавать\ldots В <<подкидного дурака>> играть, я надеюсь, умеешь.

Час, пожалуй, мы так просидели. Мику без устали болтала: о музыкальных инструментах, о неведомых мне группах, о Японии, о том, что никто не хочет записываться в музыкальный кружок, опять об инструментах, о погоде, о тумане, который она, оказывается, тоже заметила. В общем, как бы обо всем, но в то же время - ни о чем. В какой-то момент я подумал о кляпе. А что, вставить кляп, связать по рукам и ногам, и отнести вожатой. Видимо, рыжие тоже устали от этой болтовни, и игра постепенно сворачивалась.

-- Мику, давай-ка я тебя провожу. А то темно уже, -- предложил я, как только мы покинули домик. -- Кстати, надо бы к вожатой заглянуть, она о тебе беспокоилась\ldots

-- Конечно, пошли. -- согласилась девушка. -- А ты на чем-нибудь играть умеешь, я ведь тебя так и не спросила? А то заходи ко мне в музыкальный кружок, у меня там столько разных инструментов: гитары акустические и электро, трубы, кларнеты и даже барабанная установка!

-- Только на нервах, -- скривился я. Подумалось, что идея с кляпом была не лишена смысла.

-- Ой, только ты меня и ребят Ольге Дмитриевне не выдавай! -- вдруг переключилась девушка на более разумную тему. -- Давай, что-нибудь такое придумаем?

-- Гм, что бы такого придумать? Давай так: ты гуляла по берегу реки, играя на каком-нибудь инструменте, там я тебя и отыскал.

-- Ой, а зачем ты меня искал? -- удивилась девушка.

-- Ну так, кхм. Мне, вообще-то, Ольга Дмитриевна поручила. Тебя на ужине не было.

-- А нельзя сказать, что я в клубе была?

-- Не выйдет. Вожатая там побывала. И в твоем домике тоже. Так что прогулки под луной по берегу реки, хе-хе-хе.

Так мы и дошли до дома семнадцать.

-- Тук-тук! Откройте, милиция! -- постучал я в дом вожатой.

Дверь распахнулась и нашему с Мику взгляду предстала Ольга в махровом халатике.

-- Нашел! Все-таки нашел! Ой, как же все-таки хорошо! Мику, где ты была?! -- причитала нерадивая вожатая. Не давая Мику открыть рот, я быстренько рассказал заготовленную историю.

-- Ладно, Ольга, кхм, Дмитриевна. Давайте я уже девушку домой отведу, и спать пойду. Кстати, как там мои вещи-то?

-- Охо-хо, -- вздохнула Ольга и поморщилась. -- Я их за своим домиком развесила сушиться, как высохнут -- заберешь. Ладно, Семен, Мику, спокойной ночи. -- Дверь закрылась, и мы с синеволосой девушкой отправились в противоположный конец улицы.

-- Семен, а какие вещи? -- покосилась на меня Мику.

-- Да так, это наш с Ольгой Дмитриевной, маленький секрет\ldots

\paragraph{}
Когда я вернулся домой, Витек уже спал, укутавшись в одеяло с головой. Я же переложил сверток под подушку, разделся, и прихватив нож в кровать, тоже завалился спать.


\section{День третий}

Я опять иду по дороге. Вполне обычная трасса, идущая ниоткуда в никуда. А вокруг степь без единого холмика или балки. Желтая, высохшая трава до самого горизонта. Нещадно палит солнце. На высоком, пронзительно голубом небе ни облачка.

Пот градом катится по лбу и заливает глаза. Хочется пить, но с собою не воды, не еды. Надо идти. Шаг, еще шаг/ldots

Все, что у меня есть -- хэбэшка не по размеру, сапожищи и портянки, да совершенно неуставный нож, что был при мне в день <<Ж>>. Его удалось сохранить, невзирая ни на что.

Что там -- далекий шум мотора? Поворачиваюсь и вглядываюсь вдаль. Погоня? Кто-то все-таки хватился и решил меня поискать? Возможно. Укрыться здесь негде -- многие километры плоской, как стол, степи. Сколько пройдено за эти несколько дней? Остается только ждать.

Точка на горизонте все увеличивается и увеличивается, постепенно принимая очертания белой <<волги>>. Просевшая под грузом овощей на крыше, с ржавым днищем, машина замедляет ход, скрипя, видимо, совсем уставшими тормозными колодками.

-- Эй, солдатик! Далеко идешь? Садись, поехали!

Открываю переднюю пассажирскую дверь и плюхаюсь на сиденье. За рулем мужик лет пятидесяти. Смуглое, выгоревшее на солнце, лицо. Из-под, когда-то белой, кепки видно темные с проседью волосы, над верхней губой седые же усы. Такая же, как кепка, грязная футболка и спортивные штаны известной фирмы абибас.

Оглядываю его, он оглядывает меня. Молча трогаемся.

-- Смурной ты какой-то. И тощий совсем. Не кормят, что ли? Вон, на заднем сиденье в сумке пошарь, там бутерброды были. А в ящиках яблоки.

-- Спасибо.

Подвеска машины мягко глотает неровности дороги. Ленивое порыкивание мотора, шуршание покрышек по сухому асфальту, скрип пружин в сиденьях -- все сливается в эдакий монотонный, убаюкивающий звук. Поел --  разморило. Мужик с разговорами не лезет, и то хорошо. Глаза начинают слипаться, пространство вокруг смазывается и мутнеет\ldots
\\
\paragraph{}
Сознание возвращается, и я понимаю, что по-прежнему нахожусь в пионерском лагере. На этот раз, сон не вызывает удивления и каких-то вопросов -- это мои воспоминания. Ту дорогу я помню хорошо, ведь именно она привела меня в неопрятную квартиру с заклеенными окнами.

Что день грядущий нам готовит? Надо вставать, тогда и узнаю. Неспешно одеваюсь, вешаю на привычное место ножны. Сосед все еще спит. Ну и ладно, не будем его будить. Захватив подмышку сверток с компьютером, беру пакет с умывальными принадлежностями и отправляюсь к колонкам.

Время раннее, посему умыться и почистить зубы удается в одиночестве. Погодка, похоже, будет славная: солнце уже припекает, на небе ни единой тучки, и только серая мгла висит на неопределенном расстоянии. Ладно. На до бы отнести пакет с мыльно-рыльными, да зарядку сделать. Негоже запускать доставшееся тело.

Решено, отправляюсь на стадион. Генда на площади все также укоризненно глядел на каждого, представшего перед его взором, в столовой, похоже, начали готовить завтрак. Может быть, и что-то приличное будет в кои-то веки\ldots

А вот и волейбольная площадка виднеется: зеленая трава, натянутая сетка, определенно неплохо. Здесь же какая-то постройка явно хозяйственного назначения. Надо бы потом, на всякий случай, проверить.

Стадион - традиционное футбольное поле с травяным покрытием опоясывает беговая дорожка.  О, неужто вон там раздевалка и душ? Может быть там и горячая вода есть\ldots Шкафчики на ключ не запираются, в стране побеждающего социализма, видимо, принято доверять ближнему. Ну ладно. Не долго думая, я сунул в приглянувшийся шкафчик свой сверток, снял рубашку и остался в одних шортах. Попрыгав и прикинув общий баланс, отправил вслед за рубашкой и плеер с наушниками, после чего и мультитул с фонарем. Мде, а вот в сандалиях бегать как-то не очень.  Даже босиком, пожалуй, удобнее.

Разомнусь для начала. Повращать головой, покрутить руками, наклоны, приседания, провести серию <<гири>>: май, уширо и маваши. Ну и турник не забудем: двадцать подтягиваний дались легко. Неплохо бы провести полноценный тест Купера: таймер в телефоне есть, а один круг по стадиону, наверняка двести пятьдесят метров.

О, любительницы физкультуры и спорта подошли: на футбольном поле в облегающих спортивных костюмчиках разминались Лена и Славя.

-- Привет, девчонки! -- крикнул я, направляясь в их сторону.

-- Привет, привет, -- откликнулись девушки. -- Это хорошо, что ты тоже спорт любишь, Семен, -- одобрительно произнесла Славя.

-- Ага. Вообще, мне бы тоже какой-нибудь костюмчик да кеды не помешали. -- посетовал я на отсутствие нужного снаряжения и окинул пионерок взглядом. Да уж, хороши.

-- Сейчас, подожди, мы с Леной разминку закончим, и что-нибудь подберем тебе на складе.

Отошел чуть подальше и стал любоваться ладными фигурками. Видимо, девушки почувствовали, что я на них, откровенно говоря, пялюсь, и закончили упражнения довольно быстро.

-- Пошли, Семен, -- помахала рукой Славя, -- сейчас, я ключи в раздевалке возьму\ldots

Хранилищем спортивной формы, как и белья была, замеченная мной ранее, постройка. Здесь же лежали подушки, одеяла и тому подобное.

Форму подобрали быстро: короткие шортики без карманов да футболка, высокие кеды, две пары носков. И двое плавок прихватил, как мне хотелось надеяться, нужного размера.

-- Спасибо, Славя! Пойдем, наверно -- поблагодарил я девушку. -- А что, другие пионеры на стадион не ходят?

-- Да нет, -- Славя поглядела куда-то в сторону площади, -- просто подъема еще не было. А так, здесь с девочками Виола занимается, а с мальчиками Петр Иванович занятия проводил.

-- Удивительно, что не наоборот, -- сострил я, -- Значит, директор не вернулся? Дурной знак.

Упоминание директора (а, может быть, не слишком удачная шутка) поставило на разговоре точку, и к стадиону мы шли погруженные каждый в свои мысли.

Быстренько переодевшись я, зажав телефон в руке, направился к беговой дорожке. Поставить таймер на двенадцать минут, на старт, внимание, марш! Выкладывался, как положено, по максимуму, периодически замедляясь, когда уже становилось совершенно нечем дышать, а по горлу как будто прошлись наждачкой.

-- Бип-бип-бип! -- Запиликал телефон. Одиннадцатый круг. Больше двух с половиной километров -- весьма недурственный результат. Выдохся, правда, совершенно. Пройдя еще пару кругов шагом, выполняя упражнения для восстановления дыхания, я направился в душ.

Переодеваясь, я заметил, что на стадион понемногу подтягиваются пионерки и немногочисленные пионеры. Видимо, в отсутствии директора, большинство филонит. Остаться что ли, на девок поглядеть? А вон и Виола выходит из женской раздевалки. Какой же у нее размер? Всяко не меньше четвертого. Ладно, пойду-ка отсюда, пока она чего-нибудь не выкинула.

\paragraph{}
Время перед завтраком я решил провести с пользой. Неплохо бы лодочную станцию обыскать, все-таки там жил-поживал сторож со столь говорящим отчеством. Сосед по-прежнему дрых, что называется, без задних ног, видимо, решив наплевать на линейку. Хотя, я сие замечательное мероприятие, пожалуй тоже пропущу.

А вот и лодочная станция. Находилась она, надо сказать, буквально под боком.  Речка в этом месте изгибается, принимая подковообразную форму. Посреди подковы пара островов, а дальше виднеется железнодорожный мост. Интересно. Мне кажется, или там, практически на горизонте, та же самая стена тумана? Сколько не напрягал зрение, так и не понял. Может быть, это всего-лишь утренняя дымка?

К причалу привязана пара небольших деревянных лодок, разумеется, без моторов. На берегу же обнаружилась будка. Ага, скромная обитель лодочника. Типичный вагончик-бытовка, в каких обычно живут строители. А вот на двери навесной замок. Неприятно. Небольшое оконце закрыто. В принципе, пролезть в него не проблема, но бить не пока не хочется.  Кто-нибудь обязательно услышит.

Встав на цыпочки, заглядываю в окно: лежанка, какие-то ящики, стол или скорей верстак, на котором лежат незамысловатые столярные инструменты. Особенно привлек внимание знатный топор. В углу виднеется примус.

-- Семен! -- ну вот, уже привлек к себе внимание. Славя решительно направлялась в мою сторону. -- Афанасия Кузьмича ищешь?

-- Да порыбачить хотел, -- надо же как-то выкручиваться. -- Думал, может удочки и снасти тут найду.

-- Ну вообще-то, -- Девушка  улыбнулась, -- Афанасий Кузьмич с директором уехал, а удочки у него в будке. Ребята обычно не очень рыбалку любят.

-- А ты? -- Я отошел от окна и сделал пару шагов в сторону собеседницы. -- У тебя ж, вроде, ключи были. Может и компанию составишь?

-- Раньше любила. -- Легкая грусть скользнула по открытому лицу Слави. -- А от будки у меня ключа нет. Да и был бы, как-то нехорошо входить в жилье без приглашения.

-- Ну да, ну да, -- покивал я головой. -- Конечно не хорошо, мой дом -- моя крепость. Кстати, никто больше за территорию не уходил?

-- М-м-м, ну ребята из нашего отряда вроде не выходили. А чего?

-- Да я говорил уже, туман этот меня беспокоит. Заблудиться в нем легко. Если ты один, то плутать, ходя кругами можно, пока куда-нибудь не свалишься и шею не сломаешь. А там уж и друзья человека твой хладный труп подъедят.

-- Бр-р-р, Семен, ужас какой. -- Пионерку передернуло.

-- А тебя не беспокоит, что мужиков уже почти двое суток нет? Тем более не пешком пошли, а на <<запоре>> поехали.

-- Да вообще-то беспокоит. Меня это все беспокоит. У кибернетиков приемник почти ничего не ловит. Телефон не работает, а в лесу я видела странные следы.

-- Никто не выходил, да? -- От упоминания следов на душе стало тревожно, -- как выглядели?

-- Ну, я не говорила, что никто не выходил. Так я каждый вечер в лесу гуляла. А вчера эти следы увидела. Неправильные и нехорошие какие-то следы. Похожие на человеческие, только узкие и пальцы слишком длинные. Мне страшно стало и я в лагерь быстренько вернулась.

-- А, дерьмо! -- В сердцах, я плюнул на землю и попытался огладить несуществующую бороду.

-- Что? -- В голубых глазах явственно читался испуг.

-- Знакомец старый. Пошли вожатую искать, иначе добром это все не кончится.

Славя указала куда-то в сторону площади:

-- Так вон она, сейчас на линейку всех будет собирать.

Генда все так же укоризненно взирает на строящихся пионеров. Судя по всему, некоторые, особо прилежные, решили, что крепкий и здоровый сон организму нужнее, чем  сомнительной полезности организационные мероприятия.

-- Строимся, строимся, -- Зевая, пыталась командовать вожатая.

-- Ольга, кхм, Дмитриевна, на минутку. -- окликнул ее.

-- Доброе утро, Семен. Что-то случилось? -- удивилась Ольга, но все-таки пошла за нами.

-- Вас вчера история с Мику ни на какие мысли не натолкнула? -- заговорил я со всей серьезность. -- Как и отсутствие директора. Я думаю, пора о мерах безопасности поговорить.

-- Что? -- Сказать, что вожатая удивилась -- ничего не сказать. -- Какой безопасности? Ты о чем, Семен?

-- Собственно, когда я сюда сквозь туман брел, то иногда натыкался на следы крупного зверя. Значения-то не придал особого, да и сильно уставший был. А вот сейчас со Славей разговорились и, оказывается, она эти следы  здесь в лесу видела. А следы, как говорит, медвежьи. Да, Славя?

-- М-м-м, да, Ольга Дмитриевна. -- девушка покраснела и отвела взгляд. Похоже, ложь дается ей не легко, пусть даже -- эта ложь во благо.

-- Медведь, медведь, никогда не видела медведей. А они правда опасные? -- вожатая начала проникаться.

-- Ну как. Увидит человека -- может и не тронет, а может и порвет. Медведь -- зверь крупный, сильный и быстрый. Хищник.

-- От ведь! И Петр Иваныч с Кузьмичом уехали\ldots Что же делать-то? Ты чего предлагаешь?

-- За территорию никого не отпускать. Детвору собрать в надежных помещениях под присмотром старших.  Организовать вооруженные патрули, проверить целостность ограждения. Периодически делать обход. По одному никому не ходить. Даже в туалет: один гадит, другой страхует. По-хорошему, консервных банок в глухих местечках поразвесить.

-- Семен, -- округлила глаза Ольга, -- какое оружие? Ты что? Это пионерлагерь, а не военная часть!

-- Топоры, лопаты, арматура -- хоть что-то.

-- Ну нет. Не хватало еще, чтобы тут дети с дубинами расхаживали. -- все-таки уперлась вожатая.

-- Ага. Пусть лучше их сожрут.

-- Семен, -- продолжала упираться Ольга, -- ты, между прочим, ведешь себя странно. Может быть, и не медведь это. А, например, енот. А я тут всех на уши поставлю, дубины раздам, и кто-нибудь обязательно поранится\ldots

-- Ольга Дмитриевна, -- подала голос Славя, -- младшие отряды, хотя бы, давайте с улицы уберем и предупредим всех. Это правда медведь.

-- Ну хорошо. Сейчас все соберутся, и я объявление сделаю. -- вняла доводам разума Ольга и поспешила в центр площади.

Славя смотрела на меня со смесью неодобрения и беспокойства, но в то же время, в ее взгляде читалась и надежда.

-- Это ведь не собаки тебя там покусали? -- спросила девушка, отведя взгляд.

-- Собаки тоже были. Но они, хотя бы, пиками не кидались.

-- И что ты собираешься делать?

-- Ну, по-хорошему, неплохо бы выследить гадину и убить. А так, все то, что Ольге говорил. Народ убедить, думаю, у тебя лучше получится. Я там еще с кибернетиками пообщаюсь и соседом. Пошли!

-- Куда? -- не поняла Славя.

-- Сторожку обыщем, -- решил я все-таки воплотить свой изначальный план. -- А ты мне в этом поможешь: на шухере постоишь.

-- Но нельзя ведь так, -- заупрямилась славя, -- чужое жилье все-таки.

-- В Советском Союзе все принадлежит трудящимся, -- нашел я отговорку, -- Пошли давай, пока тут все торчат.

И вот, Славя стоит эдак в десяти шагах и смотрит в сторону площади, в руках держит мой сверток с техникой. Видимо, совершать какое-либо правонарушение ей совершенно внове. Я же, прикинув все возможные способы проникновения, остановился на самом банальном: высадить стекло и влезть. Быстренько сняв с себя рубашку, намотал ее на руку.

Бум. Бум. Чуть посильнее. Стекло треснуло, и часть его провалилась внутрь рамы с приглушенным звуком. Оглянулся. Славя стоит, буквально, втянув голову в плечи. Но никто, похоже, к нашим действиям интереса не проявил. Расшатав остатки стекла, я вынул его из рамы и удалил мелкие осколки. Ну вот, путь свободен. Ухватился за раму, подпрыгнул\ldots Вуаля, и я внутри!

-- Славя, Славя, сюда иди. -- Подумалось, что пусть она мне здесь компанию составит, чем с таким видом стоит у вагончика.  -- Залезай давай. Вот, за руку хватайся.

Славя, однако, протянула мне компьютер,  и сама резво влезла внутрь вагончика, хорошая у нее все-таки физическая форма. Да и формы\ldots Кхм.

-- Во! -- взяв топор с верстака, взвесил его в руке. -- Сидит, как влитой, достается за полсекунды, твари очень боятся. Интересно, а там у нас что? -- Я указал  на лежанку, которая, на самом деле, представляла из себя здоровенный ящик, с наброшенным поверх матрасом.

-- А там, Афанасий Кузьмич, наверно, ружье свое хранит, -- невинно произнесла Славя. -- Он тут охотится иногда в лесу\ldots

-- Что?! -- Возопил я, -- Ружье! И ты до сих пор молчала?! -- Резким движением  отшвырнул матрас, и обнаружил, что крышка ящика-лежанки заперта на такой же, как и входная дверь, навесной замок. Не беда! Удар обухом топора. Еще удар! И еще! Звякнул, упавший на пол, кусок металла. Откинуть крышку\ldots

Так-так, что тут у нас? Брезентовый чехол, где в разобранном виде собственно, хранилось, ружье.

-- Ага! -- радостно воскликнул я, извлекая из чехла поочередно приклад с колодкой, блок стволов и цевье. -- Ух ты! Пятьдесят четвертый!\footnote{ИЖ-54 -- двуствольное ружье двенадцатого калибра с горизонтальным расположением стволов.} Ну, Кузьмич, не посрамил гордое имя!

-- Ты с ним хоть обращаться-то умеешь? -- с сомнением покосилась Славя. -- Сейчас это редкость.

-- Что? -- удивился я, закрепляя стволы на колодке и прилаживая цевье на место, -- А уроки НВП?

-- Уроки чего? -- не поняла пионерка.

-- Ну как. Начальной военной подготовки. Калаш разбирать-собирать, противогазы натягивать по команде <<Газы>>, метать гранату и на сборы иногда выезжать\ldots Мой дед его вел, как в отставку вышел.

-- Ничего не понимаю, -- девушка задумчиво крутила в руках свою толстую русую косу. -- Ничего такого не было. А что такое <<Калаш>>?

-- Автомат Калашникова же. Основное стрелковое оружие советской армии. И самое массовое оружие в мире. -- Просвещая девушку, я продолжал рыться в ящике. Ага. Три пачки <<Рекорда>> в папковой гильзе.

-- Не знаю, Семен. У военных, вроде винтовка какая-то, деревянная. Не <<трешка>>, как у дедушки, а такая покороче, у нее еще штык откидывается.

-- Зашибись. СКС\footnote{Самозарядный карабин Симонова}, похоже. -- Пробурчал я, продолжая копаться в ящике. --  Вот дерьмо, тройка. А это получше -- четыре нуля, деревенский стандарт.

-- Семен, а у тебя, значит, родители военные? -- Славя присела на верстак.

-- Деды и прадеды -- военные, родители -- инженеры. -- Я оглянулся на девушку, извлекая из ящика все новые предметы: пара десятков латунок, коробка капсюлей к ним, мешочек той же дроби-нулевки, пара банок <<Сокола>>\footnote{Порох <<Сокол>>, выпускается с начала 20го века} и, конечно же, слегка порезанный валенок. -- Ух, молодца, Кузьмич, с этим мы тут всех тварей уделаем. -- Окинул я взглядом, выросшую на полу, гору богатств. -- А вообще, деды, наверно, у всех воевали. Обана, смотри-ка, барклай!\footnote{Ручная закрутка для патронов.}

-- Где воевали? -- Славя встала с верстака и подошла ко мне вплотную, все также теребя свою косу.

-- Ну как. Великая Отечественная Война, по-моему, всех затронула, -- не уловил  подвоха.

-- С Наполеоном? -- Девушка отпустила, наконец, свои волосы. -- Семен, последняя война в восемнадцатом году кончилась, с тех пор у нас только мир и процветание.

-- Да? -- похоже, на радостях, дал маху, -- Ну ладно, -- на дне ящика оказался замечательный кожаный патронташ с тремя отсеками по восемь патронов, -- Похоже, я из другого мира, у нас там постоянно воюют\ldots

-- Опять издеваешься? -- Славя глядела с осуждением. -- Надеюсь, ты тут по лагерю с ружьем бродить не собираешься?

-- Мда. Кстати, про ружье, -- я поднялся, и взяв двустволку, вложился. Длинное и неразворотистое. С таким бы на гуся ходить, а не неведомую зверюшку охотить. Поди еще и чоки\footnote{Дульные сужения.} в стволах. И приклад длинноват. Хорошо, хоть ложа полупистолетная, а не прямая. Что-то со всем этим нужно делать. -- Нука, посторонись.

Ножовка по металлу нашлась быстро. Как и пара дощечек, между которыми в тиски лег блок стволов. Пилите, Шура, пилите, они внутри золотые, как говорится. Отрежем половину, как раз получится <<ружье кучера>>, и пулей можно будет стрелять, и картечью. Надо бы, кстати, пулелейку сообразить, да тройку никчемную переплавить.

-- Семен. -- Кажется, Славя одобряла мои действия все меньше и меньше. -- Ты зачем ружье портишь?

-- Не порчу, а модернизирую. Под тактическую задачу, хе-хе. -- Усмехнулся я, когда кусок стволов брякнулся об пол. -- Ну вот. Сейчас напильничком пройдусь, потом наждачкой\ldots

Приклад тоже на опиловку, Ничего, что совсем короткий получается, такой проще упирать в ключицу. Лак, конечно, пострадает, но что поделать? Замотаем синей изолентой, вон ее здесь целых два мотка обнаружилось.

-- Ну вот, и новых коцек, вроде не появилось. -- Собрав ружье, я с удовлетворением  оглядел плод  своего труда.  -- Еще бы срез подворонить, да приклад лаком перепокрыть\ldots

Славя молча созерцала мои действия.

-- А вот под рубашку все равно не лезет, как ни примеряйся. Но лупару из него делать не буду. -- споро переломив двустволку, загнал в патронники по картонному цилиндру, и заперев ружье, убрал его в чехол. -- Пусть пока здесь полежит.

-- Все-таки нехорошо, -- Славя прошлась из одного конца сторожки в другой, -- вломились, все переворошили, ружье испортили. Вот вернется Афанасий Кузьмич, что мы ему скажем?

-- Славя, а Славя. А ты уверена, что он вернется? -- я мрачно посмотрел на девушку, вставляя патроны в гнезда патронташа.

-- И что мы теперь будем делать? -- Девушка вновь принялась трепать свою косу.

-- Ну, для начала, неплохо бы этот карамультук отстрелять, да патроны проверить. Дабы не случилось конфуза.

-- И где ты собрался стрелять? Да еще через весь лагерь со всем вот этим идти? Нет, Семен, так дело не пойдет.

-- Ладно. Пойдем, я свой рюкзачок заберу. Кстати, -- вспомнил я о завернутом в футболку лаптопе, -- это, пожалуй, здесь оставлю.

-- А что это? -- Девушка подошла к ящику и попыталась развернуть футбоку.

-- Осколок другого мира. Пошли давай. Дамы вперед, прошу.

\paragraph{}

Завтрак мы, безусловно, пропустили. Судя по положению солнца, время шло к обеду. Несколько ребят шло с полотенцами в сторону пляжа, но детворы из младших отрядов на улице видно не было.

-- Неужто Ольга мозги включила? -- предположил я, бодро шагая в сторону домика вожатой.

-- Семен, а почему ты на нее так сразу обозлился? -- догнала меня Славя.

-- Да, понимаешь, не люблю людей, что зацикливаются на мелочах, игнорируя реальные проблемы.

Домик вожатой был заперт. Видимо, Ольга действительно организовала какие-то массовые мероприятия для детворы. А, может быть, свалив это дело на кого-нибудь, ушла на пляж. Стоило обойти домик, и обнаружились мои вещи, развешанные на подоконнике. Рюкзак и штаны с носками уже высохли, а вот ботинки были влажными.

-- Пойдем, я лишнее барахло дома сброшу. -- Предоставлять Славю самой себе мне очень уж не хотелось. Мало ли, что ей взбредет в голову: ружье там перепрячет\ldots

Витьки в домике не было, однако недавнее его присутствие выдавала табачная вонь.

-- Заходи, заходи не маячь, -- Славя неуверенно переступила порог.

Бросив ботинки на пол, я стал переобуваться в кеды. Все лучше, чем в сандаликах ходить. Подумав, я вытащил из рюкзака носки. Ну вот, готов к труду и обороне.

\paragraph{}
У будки Кузьмича, как будто, ничего не изменилось. Та же безлюдная пристань, те же лодки, то же выбитое окно в вагончике.

-- Стой на шухере. -- Произнес я и полез в окно. Разобрать ружье и затолкать в рюкзак, или замотать в штаны? Кажется, есть идея получше: на глаза попалась скатка с удочками. Размотать брезент, вложить ружье, замотать. Ну вот, более-менее. Хотя, кого я тут стесняюсь? Ладно, не будем пока шокировать местных эльфов. Так, а вот ремень от ружья уберем в рюкзак.

Подумав немного, надел патронташ на пояс и прикрыл его рубашкой. Вроде извлекать нож не мешает да и в глаза сильно бросаться не должен.

Накинув на плечи рюкзак и прихватив скатку, я лихо выпрыгнул в окно.

-- Ага! -- из кустов выскочило красное пятно. -- А я все видела!

Ульянка. Вот только ее сейчас не хватало.

-- А ты что здесь делаешь? -- я смерил девочку строгим взгядом.

-- Ну не с малышней же в библиотеке сидеть. -- егоза подбежала к выбитому окну и попыталась туда заглянуть. -- Вожатка что-то там про медведя на линейке рассказывала и нудила.

-- И ты, конечно, решила наплевать, взрослая?

-- А то! -- Кажется, Ульянка слегка хрюкнула. -- А я теперь с вами на рыбалку пойду!

-- Ну зашибись. Файтер, клирик и вор. Осталось найти мага. -- произнес я, поправляя лямку рюкзака. -- Вообще-то мы сейчас все питаться пойдем, время-то обеденное.

Действительно, со всех сторон лагеря к столовой стекались пионеры. А вон и Ольга шествует во главе младшего отряда.

-- Семен, Славя, вы где были? -- попытка продемонстрировать власть не заставила себя долго ждать. -- И зачем тебе удочки?

-- Обороноспособность лагеря укрепляли. На удочки мы наловим рыбы, а на рыбу выманим и изловим медведя.

-- Опять язвишь? -- обиделась Ольга.

-- Да вы что, и в мыслях не было.

Обед, в общем-то, оказался неплох: вполне наваристый борщ, на этот раз, без лягушек, картофельное пюре с курицей на второе, и стакан компота из сухофруктов. Хотя, летом-то можно было и из свежих фруктов сварить.

-- Всем привет, -- раздался знакомый голос, -- Семен, ты чего к нам сегодня не пришел?

На свободный стул за нашим столиком приземлился Электроник.
-- Привет, -- кивнула Славя. Ульянка почему-то промолчала.

-- Здорово. Да дела были, слышал же на линейке, что Ольга говорила.

-- А, то есть тут правда медведь околачивается? -- Округлил глаза парень.

-- Давай уж в клубе проведем совещание. -- Я многозначительно кивнул в сторону Ульянки. Та не замедлила подать голос:

-- А вот и нет! Сейчас же рассказывай! А то я Ольге Дмитриевне кое-что расскажу!

-- Тебе интересно послушать про организацию сигнализации по лагерю? Ну давай, принимай участие: предлагаю какой-нибудь звонок, срабатывающий на открытие ворот собрать. Собственно, тут мнение Шурика интересно, но его нет. Мысли какие-то есть, Ульяночка?

-- Тьфу, скукотища! Вы там все этом клубе зануды, -- надулась девчонка. -- Ты же на рыбалку со Славей собирался.

-- Вообще-то, мы вечером собирались. Делу время, а потехе -- час.

Обед подошел к концу. Ульянка, похоже, убежала строить козни и приставать к другим пионерам, а мы втроем отправились в <<Клуб Кибернетиков>>. Сыроежкин нес в руках очередной бумажный пакет с обедом для Шурика.

\paragraph{}

Собрание в клубе шло полным ходом. Шурик задумчиво макал в стакан с кефиром булку, Электроник крутил в руке молоток, а Славя дергала свою косу.

-- Значит, это не медведь? -- Серега подбросил молоток и перехватил его в воздухе.

-- И зачем ты вообще панику поднял, а Семен, -- присоединился Шурик.

Чтож, придется держать ответ:

-- Вообще, я не знаю, что это за тварь. Но она однозначно враждебна: напала на меня в тумане. Как минимум, зачаточно разумна: пользовалась костяной, что ли, пикой. Живучая. Я ее хорошенько тогда отделал.

-- Семен, а может это другое существо? -- посмотрела на меня Славя.

-- Может быть, -- согласился я, -- но от того не легче. А если тварей несколько, то вообще швах. Так что, по поводу сигнализации, Шурик? Неплохо бы и периметр как-то укрепить.

-- Я подумаю, -- откликнулся парень.

-- По-моему, Семен, тебе не терпится куда-нибудь выплеснуть агрессию, -- Славя отняла у Электроника молоток и положила на стол.

-- А ты хочешь, чтобы люди начали пропадать?  Или, может, ты из тех болезных, что вопят на каждом углу о правах животных?

Внезапно на улице раздается истошный девичий визг. Пионеры вскочили, и я подхватив скатку, также ринулся на выход.

Визг повторился. Кажется, откуда-то со стороны домиков.

-- За музклубом, -- крикнул Шурик.

Я судорожно, на бегу, пытался развязать шнурки, скрепляющие скатку.

-- А, к черту! -- нож рассек непослушные узлы и удочки посыпались на землю. Лакированное дерево и вороненая сталь внушали мысль, что все будет хорошо. Только бы успеть.

-- Всем назад! -- снять с предохранителя, палец вдоль скобы, ускориться\ldots Кажется, ребята заметили ружье и поотстали. Впереди, за деревьями, виднеются белые пионерские рубашки, и яркие голубые волосы.

Лена с ножом в руке смотрит куда-то в лес, а за ее спиной прячется Мику.

-- Какого черта? Что случилось? -- взять под прицел подозрительный участок.

-- Что-то за окном возилось. -- Заговорила Лена. -- Мику вышла посмотреть. Закричала. Я вышла. -- В девушке не осталось и капли застенчивости. -- Какой-то уродский человечек в лес убежал.

-- Оно кого-то жрало, -- рыдала Мику, -- кого-то пушистого!

Тем временем подбежали ребята.

-- Семен! -- окликнула меня Славя, -- те же самые следы.

Действительно, на песчаной почве явственно отпечатался знакомый след. Узкая ножка с длинными пальцами.

-- Оно тебя не тронуло? -- Я поглядел на Мику.

-- Нет, -- сквозь слезы ответила девушка, -- страшное очень.

-- Угу, мерзость. -- Подтвердила Лена. -- Это ваш со Славей медведь?

-- Какая догадливая. -- Щелкнул предохранителем и положил ружье на сгиб левой руки.  -- Кто поохотиться желает?

-- Вообще, я часто с дедушкой в лес ходила, -- вызвалась Славя, -- похоже, это правда гадкое создание, Семен.

-- Так. Коллеги, ищете вожатую, скажите ей, что медведь зашел в лагерь. Пусть, что ли, все в столовой собираются и запрутся. Лена, забирай Мику и иди с ними.

\paragraph{}

Лес, по большей части, хвойный. Впрочем, что еще будет расти на песчаной почве? Разве что -- акация. След читался хорошо. Даже такой немудреный следопыт, как я, прочтет его легко.

-- Смотри, кажется кровь. -- Обратила мое внимание на важную деталь Славя. Действительно, на земле виднелись бурые капли.

-- Угу. -- А девушка молодец. Под стволом не крутится, директрису не перекрывает, идет тихо. Гораздо тише, чем я.

Лес становился все гуще. Расстояние между следами увеличивалось. Похоже, что тварь перешла на бег. Кажется, что весь лес затаился. Что-то здесь было неправильное. Чувствовалась тревога. Перед глазами мелькнуло мрачное болото с болезненными карликовыми деревьями. В нос ударило болотным смрадом. Остановиться, сморгнуть. И снова вокруг хвойный лес с хилым подлеском.

-- Ты видела?

-- Что?

-- Черт. Глюки, похоже.

Идем дальше. Под ногами похрустывают ветки. Удивительно тихо. Ни птиц, ни насекомых: лес, как будто, вымер или затаился. Эта тишина заставляет нервничать и тыкать стволами  в плохо просматривающиеся затененные участки.

-- Слышишь? -- прошептала Славя.

-- Что? -- ответил не оборачиваясь.

-- Тишину. Странно\ldots

Идем вперед. След я потерял и надеюсь только на чутье лесной девушки. Вся эта охота мне нравится с каждой минутой все меньше и меньше. Что я знаю об этом странном создании? То, что оно обитало в брошенном коровнике и не побоялось напасть на противника крупнее себя. Что пользовалось примитивным оружием. То, что страшное и мерзкое. И то, что раньше я таких не видел. Или все-таки видел? Память подсовывает какие-то совершенно безумные картины: провал подземелья, откуда смотрят десятки голодных глаз, потом детская площадка, где среди качелей и скамеек сидит подобная же тварь и с аппетитом жрет чью-то кисть\ldots Меня передернуло.

-- Стой! -- воскликнула Славя. -- Смотри.

Впереди, шагах в десяти перед нами, виднелся какой-то чужеродный предмет. Что-то маленькое и рыжее. На воткнутую в землю костяную пику была насажена окровавленная голова белки.



\end{document}