Когда два сердца бьются как одно

Предыдущая часть: http://pastebin.com/1UtQ3HJP

--------------

Нет. Кто я такой, чтобы вмешиваться в её личные дела?

Попсовая песенка сменилась заунывным вальсом, сковывающим движения своим тягучим мотивом. Неспешная мелодия окончательно отсеяла одиночек, и теперь в центре погружённого в полумрак зала кружилось лишь несколько пар.

Даша вдруг положила мне голову на плечо.

— Какой-то ты напряжённый. Расслабься, — шепнула она. — И что ты там всё высматриваешь?

Её короткие, жёсткие волосы щекотали шею, впиваясь в кожу всякий раз, когда Даша двигала головой. До меня не сразу дошли её слова — все мысли занимала Юля, кружащаяся рядом с нами в обнимку со своим блондином.

— За сестру беспокоишься? — Даша перехватила мой напряжённый взгляд. У меня не было возможности увидеть её лицо, но по голосу я понял, что она улыбается.

— Типа того, — меньше всего сейчас мне хотелось делиться с кем-то своими чувствами. — Папа просил приглядывать за ней.

— Не волнуйся, у девчонки есть голова на плечах, — Даша отстранилась и внимательно посмотрела на Юлю, заливающуюся весёлым смехом — кажется, её кавалер умудрился смешно пошутить. — Но странно, до этого момента она отшивала всех парней, которые к ней лезли.

— А с кем она сейчас танцует? Ну, вот тот, белобрысый?

— Это Паша, — девушка перевела задумчивый, рассеянный взгляд на меня. — Странный парень. Вроде бы хороший, вежливый, хотя и дружит с Васей Серёгиным. Но есть в нём что-то... что-то такое.

— Скользкое? — в голову наконец пришло подходящее описание впечатления, которое на меня производил этот Паша.

— Вот да! Именно скользкое, — закивала Даша, убирая руки с моей талии. Вальс кончился, и колонки испускали белый шум, готовясь сменить музыку. — Не знаю, почему я так думаю. Просто интуиция.

Дискотека продолжалась ещё полчаса. То мучимый ревностью, то впадающий в цепенящее безразличие, я потерял счёт времени и, увлекаемый Дашей в очередном танце, просто ждал, когда же всё закончится. Толпа в зале постепенно редела, давая мне призрачную надежду.

— Всё, ребята, отбой! — крикнула Даша, наконец оторвавшись от меня. — Десятый «Б» — завтра к третьему уроку, не забыли?

С облегчением попрощавшись с неугомонной девушкой, я решительно потащил к выходу нетвёрдо стоящую на ногах Юлю, от которой довольно сильно пахло спиртным — и когда только умудрилась? К моему удивлению, она не сопротивлялась, покорно позволяя вести себя.

До дома мы добрались в полной тишине. Квартира была пуста — мама ещё не вернулась с работы, а папа, как обычно, с самого утра пропал в гараже, пытаясь закончить свой чудо-прибор. Не раздеваясь, даже не сняв кроссовок, я прошёл в гостиную и тяжело опустился на диван. В голове звенела абсолютная пустота. Я не мог разобраться со своими чувствами и не знал, что мне делать дальше.

— Чего это ты так быстро оттуда убежал? Я с ребятами ещё прогуляться хотела, — Юля опустилась на диван рядом со мной, подогнув под себя ногу. Её жёлтые глаза беззлобно смотрели на меня, жмурясь от лучей закатного солнца.

— Поздно уже для прогулок, — отозвался я. Помолчав, добавил на всякий случай: — Папа просил следить, чтобы ты не связывалась со "всякими мальчиками".

— Ах папа...

Она рассеянно кивнула. Мне почудилось, что на её печальном, раскрасневшемся от недетских напитков лице впервые за последние дни проскользнула улыбка.

— Что это за парень был? С кем ты танцевала? — не выдержав, я задал мучивший меня всю дорогу вопрос.

— Танцевала? — она подняла на меня глаза, пытаясь понять, о чём идёт речь. — А, это Паша, мой одноклассник. Ты же видел его в походе, зачем спрашиваешь?

— Он тебе нравится?

Да, вот так. Прямо в лоб. Хватит ходить вокруг да около.

— Паша? Мне? — она скривилась. — Терпеть не могу блондинов. Да и вообще, он странный какой-то. А тебе-то что? — спохватилась она.

— Просто интересуюсь, — я улыбнулся, не в силах сдержать радость от услышанного. — Я же твой старший брат, мне положено совать нос в твои дела.

— Брат? После того, что ты сделал — ты просто брат?!

Она залепила мне короткую, хлёсткую пощёчину и сразу же резко толкнула в грудь. Не ожидая от неё такого, я повалился на спину, слегка стукнувшись головой о подлокотник дивана. А в следующую секунду ощутил, как горячий, влажный, маленький язычок настойчиво пытается проникнуть в мой рот. Юля, оседлав меня сверху, крепко прижав своей маленькой упругой грудью, лихорадочно, плохо слушающимися пальцами расстёгивала пуговицу на своих джинсах.

— Неужели тебе не нравится, братик? — шептала она прерывающимся голосом. Выступившие на её глазах слёзы чертили кривые дорожки на смуглых щеках, обжигая моё лицо. — Ты ведь так этого хотел.

Опьянённый внезапным напором, я, враз забыв о том, что терзало меня последние дни, потянулся к её блузке, но руки замерли, едва коснувшись тонкой атласной ткани. Из глубины затуманенного близостью девичьего тела сознания выплыла давно забытая сцена из «Лица со шрамом»: убитая горем Джина, сжимая в руке пистолет, в легком халатике подходит к брату, только что разрушившему её счастье. — «Ну давай же, Тони, возьми меня. Ты ведь об этом мечтал всю жизнь?»

Что движет сейчас Юлей? Отдаёт ли она отчёт в своих действиях, или это просто жест отчаяния маленькой, одурманенной алкоголем девочки, над которой надругался её самый близкий человек?

— Юля... Стой... Не надо, — шептал я в коротких перерывах между поцелуями, понимая, что не могу сопротивляться. Моё грязное, животное естество, отключая все человеческие чувства, коварно подчиняло себе разум.

Она не отреагировала, продолжая грубо терзать мои губы. Сдавшись, полностью отдаваясь инстинктам, я потянул её узкие джинсы, которые нехотя поползли вниз, утягивая за собой маленькие чёрные трусики. Юля дёрнулась от неожиданности, впервые за долгое время оторвавшись от моего лица, и в ту же секунду из коридора донёсся громкое шуршание ключей в замке.

— Наверное, папа пришёл, — я приподнялся на локте и вздохнул. А может, оно и к лучшему?

Юля отпрянула от меня и с отрешённым видом стала поправлять съехавшую блузку, утирая глаза рукой. Я поднялся с дивана и вышел в коридор, где папа, необычайно довольный, уже стягивал с себя туфли.

— Доделал-таки свою поливайку. Теперь Лене на даче легче будет, — похвастался он. — Сына, а ты чего такой смурной?

Я неопределённо пожал плечами, прислонившись к холодной стене. Сейчас, когда напор гормонов схлынул, вновь уступая место чистому разуму, я вдруг чётко осознал, что наши с Юлей отношения никогда больше не вернутся в привычное русло.

***

Стоя за колонной, я украдкой наблюдал за тем, как по вестибюлю, чеканя шаг, перемещается длинная серая палка — Сергей Юрьевич, в неизменном, идеально сидящем костюме, пользуясь своим "окном", шёл перекусить в столовую. Задний карман джинсов распирала твёрдая обложка паспорта, из-за которого я и следил за физиком всё сегодняшнее утро.

Расхлябанная деревянная дверь громко скрипнула и задребезжала мутным стеклом, скрывая учителя за собой. У меня есть примерно пять минут, чтобы незаметно провернуть своё благородное дело. Время пошло.

Преодолев лестницу, я, воровато озираясь, затрусил по длинному коридору. Вряд ли я с кем-то столкнусь во время урока, но лишняя осторожность не помешает.

Завернув в сумрачный кармашек в конце каменной кишки, я дёрнул дверь кабинета физики на себя. Сейчас просто положу паспорт на стол и...

Дверь не поддалась. Ну конечно, какой же я идиот! Любой учитель обязан запирать дверь, когда оставляет кабинет пустым. И что мне теперь делать? Может, остановить противного старика, когда он соберётся идти домой, и незаметно подкинуть документ ему в портфель? Или столкнуться с ним в коридоре и незаметно выронить паспорт, сделав вид, что это выпало из его кармана? Нет, глупости. Слишком опасно, да и нереализуемо.

В коридоре, едва не убив меня, раздался звонок, возвещавший о конце урока. Через минуту вся школа будет заполнена наслаждающимися коротким отдыхом учениками. Ещё минута — и момент будет потерян.

Вдруг в голову пришла отличная идея. Нагнувшись, я сунул документ в узкую щель между дверью и полом. Паспорт туго вошёл в отверстие, застряв на полпути.

Ну давай, ещё чуть-чуть! Напряжённо пыхтя — больше от страха, чем от напряжения, — я опустился на колени и упёрся пальцами в край тонкой книжечки, которая нехотя, миллиметр за миллиметром, но всё же поддавалась.

— Молодой человек, что вы делаете? — в тишине пока ещё пустого коридора, прерываемой лишь моим тяжёлым дыханием, раздался сухой голос.

Вскочив на ноги, я обернулся. Сергей Юрьевич стоял прямо за моей спиной, неотрывно глядя на меня неприязненно сощуренными глазами.

— Вы же в столовую ушли, — вырвалось у меня.

— Вы что, следили за мной? — Сергей Юрьевич изобразил удивление. — А я и не заметил совсем. Чем вы тут занимаетесь? — резко повысил он голос.

— Уборкой, — ляпнул я первое объяснение, которое пришло мне в голову.

— Да? — он недоверчиво хмыкнул. — А где же ваша куцая швабра? Где ведро?

— На первом этаже остались, — я заюлил, поняв, что моё оправдание не выдерживает никакой критики. — Мне там воду поменять надо. Я просто смотрел, надо ли здесь мыть, может, и без этого чисто. Сейчас сбегаю и всё принесу.

Я дёрнулся было в сторону спасительного коридора, но директор остановил меня цепкой рукой.

— Постойте-ка.

Не отпуская моего локтя, он вынул из кармана ключ и быстро провернул его в скважине. Я стоял рядом, молясь, чтобы дверь потащила выглядывающий бордовым краешком из щели паспорт за собой.

Деревянная створка распахнулась. Чуда не произошло — маленькая книжечка лежала на светлом линолеуме прямо у порога. Сергей Юрьевич быстро нагнулся — я в очередной раз поразился тому, с какой лёгкостью двигается этот старик, — и подхватил с пола мой приговор.

— Семён Семёнович, — он уставился на меня, не мигая, — извольте объяснить, как это сюда попало?

Мимо, обтекая нас, хлынула разноцветная толпа. Боковым зрением, не сводя глаз с морщинистого лица, я заметил в людском потоке знакомую фигуру — рядом, едва не задев меня плечом, прошёл хмурый Вася.

— Семён Семёнович, — Сергей Юрьевич понизил тон, отчего его голос стал звучать как-то зловеще. — Извольте ответить на мой вопрос. Это вы украли у меня документы? Или, может быть, вы знаете того, кто это сделал?

Я глядел в его холодные рыбьи глаза, понимая, что от моего ответа зависит, будет ли у меня завтра работа, или я вновь окажусь нахлебником на шее у мамы. Зависит то, будет ли наша семья голодать в следующем месяце. Но смогу ли я избежать этого, зная, что единственный способ уйти от увольнения — это предательство самого дорогого мне человека?

--------------

Следующая часть: http://pastebin.com/KMv7sSvr