Вот я помню: сбагрили меня родители деду с бабкой на дачу, они там вкалывали ради сомнительных "огурчиков с грядки" и проябывали тонны денег, вливая их в ремонт и достройку дома. Делать мне там было абсолютно нечего, работать не заставляли, так что оставалось либо читать что-нибудь, либо задротить в Мегадрайв на старом полуживом телевизоре. Но когда все это опротивело, от полнейшей безысходности решил прокатиться на велосипеде по проселочной дороге, что вилась среди полей. Особо покататься все равно не вышло бы, т.к. дед с бабкой ни за что не отпустили бы меня далеко и уж тем более надолго, так что оставалось кататься туда-сюда на небольшие расстояния, до поля и обратно. Так вот и убивал время, пока не выбился из сил, слез с велосипеда и присел на травку. Долго отдыхать в любом случае было нельзя: дед с бабкой тревогу поднимут, да и жара в поле стояла страшная, а спрятаться, само собой, негде. Сидел, одним словом, так, глядел по сторонам, пока краем глаза не заметил белую лошадь неподалеку, хотя вроде минуту назад никого рядом и не было. Как-то я тогда немного занервничал, неуютно стало, ведь рядом никого, а лошадей я побаивался, ведь бабка уверяла, что у них дурной характер и лягаться любят. И вот поднял я, значит, велосипед и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на лошадку, и тут..
И понимаю, что она пристально, неотрывно смотрит на меня, даже траву не жует, как полагается лошади. И я, значит, тоже стою, смотрю на нее как завороженный. А у нее еще глаза не черные как у большинства лошадей, а с ясно видимым горизонтальным таким зрачком, и чувствую, что не могу оторваться, не могу перестать смотреть ей в эти странные глаза с горизонтальным зрачком. Более того с ужасом понимаю, что совсем не слышу окружающих звуков, не чувствую движения воздуха, ничего. А лошадь все смотрит и смотрит. Еще мысль промелькнула: может сон? Бывает же, что можешь осознать себя во сне и управлять им или проснуться. Ну, вот я и попытался хоть как-то сбросить с себя наваждение, но ничего не помогало, не мог уже ни пошевелиться, ни закричать. А еще в глазах темнеть начало.

Как-то на краю сознания  возникла мысль, что так вот и помру от банального солнечного удара. Там уже смутно помню, кажется, на колени упал, еще так медленно падал, прямо как в замедленной съемке. В глазах уже совсем темно, в ушах шумит, и еще теплится слабая надежда на то, что все это какой-то долбанутый сон. И вот перед тем как всё окончательно во тьму провалилось, в поле зрения попало лошадиное копыто, а затем лошадиная же морда, что ткнулась прямо мне в лицо, даже каким-то образом успел обратить внимание на то, какие мягкие и прохладные у лошади были губы, видимо потому что от жары уже просто невероятно перегрелся. Помню еще тошноту почувствовал, ненавижу это ощущение. Вот после всего этого уже отключился полностью.
Проснулся от того, что правая рука затекла и онемела и при малейшем движении словно десяток иголок под кожу загоняли. Кое-как, сжав зубы и пыхтя от напряжения,  стал разгонять по руке кровь, когда понял, что что-то не так. Осмотрелся и в памяти тут же всплыло все, что чувствовал до отключки: совершенно не чувствовался ветер, не было слышно звуков, плюс ко всему пропало ощущение жары, то есть вообще ничего, огляделся: кругом то же поле, но ни линий электропередач, ни дачных домиков вдалеке ничего. Храбростью я вообще никогда не отличался, даже наоборот – был весьма труслив, тут же ситуация казалась совсем кошмарной, аж в желудке все перевернулось от страха, перестал толком конечности чувствовать из-за нахлынувшей слабости. Помню, отчаянно пытался с земли подняться, вроде даже начал причитать вполголоса, мол, «пожалуйста», «пожалуйста, не надо», даже, кажется, молиться пытался, хотя никогда особо не верил, да и вообще считал себя атеистом, что не ведется на всякую религиозную чушь. И вот пока копошился я там в траве, почувствовал, что не один. Оглянулся (помню, даже голова от страха мелко трястись началась) и в нескольких метрах от себя увидел все ту же белую лошадь.
Мало того, что все и так было словно во сне, от страха я как обычно совсем  перестал воспринимать окружающее как реальность, снова накатило ощущение того, что всё окружающее – сон и скоро это закончится: возможно я проснусь или кто-нибудь меня спасет. От лошади я попытался очень медленно, ползком отодвинуться. Она же, в свою очередь, все так же неотрывно на меня смотрела, но внезапно моргнула и стала разворачиваться. Всплыли в голове бабкины слова о том, что лошади любят брыкаться, и я ускорил попытки отползти/перекатиться подальше от угрозы, однако слабость была настолько сильной, что ничего у меня не вышло, оставалось только наблюдать за тем, как лошадь разворачивается, поднимает хвост и… подмигивает. Я вообще всегда стеснялся всяких таких интимных тем, но тут лошадь специально повернулась ко мне крупом и показала все, что пряталось под хвостом, да еще и начала «моргать» своими прелестями. Теперь к паническому ужасу добавился еще и ожигающий стыд.
В глазах снова потемнело, и к величайшему удивлению я обнаружил, что начинаю возбуждаться, вот прямо посреди такого пугающего и странного положения, сидя неизвестно где, с онемевшими от страха конечностями, молясь богу, в которого не верил, я почувствовал нарастающее возбуждение, глядя на неприкрытый круп кобылы. Видимо, столько разных эмоций никак не могли уместиться у меня в душе в тот момент, и постепенно страх стал отступать, уступая место нарастающему возбуждению. Тем временем из лошадки-бесстыдницы тонкой струйкой потекло что-то прозрачное и вязкое, при этом мой собственный организм отозвался внезапным выделением смазки, вытекшей прямо на белье. Дыхание мое участилось, страх окончательно ушел, а в области паха я почувствовал неожиданно приятные ощущения: эдакую легкую щекотку, что-то словно ласкало мой орган изнутри.
Чувство было совершенно новым и необычным, странно, что в тот момент меня даже не смущало, что я сижу и пускаю слюни на самую настоящую лошадь, задравшую хвост, возбуждение перевешивало абсолютно всё. Внезапно я почувствовал, как к моей щеке что-то прикоснулось. Я испуганно оглянулся, но рядом никого не оказалось, только я и «подмигивающая» лошадка были в этом… сне? Какой-то иллюзии, наваждении? Сладостные чувства снова захватили меня, и когда я снова почувствовал прикосновение к щеке, то не стал паниковать, а просто прислушался к ощущениям и с удивлением узнал их: ведь это же мягкая и прохладная лошадиная мордочка! Странно, некая незримая лошадь касалась моего лица, но мне уже было все равно, я растворялся в океане удовольствия, заворожено глядя на «подмигивающую» белую кобылку. Спустя несколько мгновений я почувствовал прикосновение лошадиных губ уже на другой щеке, а потом еще одна призрачная мордочка уткнулась мне в шею, в затылок, подмышку, в пах, я ощущал их под одеждой, незримые лошадки тыкались мордочками и облизывали своими бархатными язычками всего меня с ног до головы.
Больше я сдерживаться не мог: из груди моей вырывались стоны, как я ни старался их сдерживать, из приоткрытого рта на землю тянулась ниточка слюны, сквозь туман наслаждения я видел, как белая кобылка напряглась, после чего ощущения в моем паху усилились, казалось, я вот-вот кончу, уже ничто не могло меня остановить, но нет, я оставался в этом пограничном состоянии. В ушах звенело, сердце почти выпрыгивало из груди, ощущения были невероятно интенсивными, причем настолько, что несмотря на невероятный экстаз, терпеть их становилось невыносимо. Стоны мои становились все громче, пока не переросли в крик и мольбы освободить меня наконец. Но вот возбужденная кобылка мелко задрожала, и меня накрыло финальной волной удовольствия. Такого я прежде не испытывал: окружающий мир померк, а волны наслаждения накатывали одна за одной. Все это длилось лишь несколько мгновений, но для меня тогда это казалось вечностью. Мелькающие в голове образы постепенно отступили, сменившись видением женщины в белом платье, ее волосы, тоже белые, ниспадали до самой земли, а глаза были неестественно крупными и с горизонтальными зрачками. Тут память подводит меня, но, кажется, она крепко обнимала меня и заглядывала в глаза.

Наваждение ушло. Какое-то время я еще ощущал нежные прикосновения призрачных лошадиных мордочек, но постепенно они исчезли. Та, что мучила меня, медленно опустила хвост, развернулась и неспеша подошла к своей обессиленной «жертве». Я несколько напрягся, когда он наклонилась, а затем вплотную приблизила мордочку ко мне, но лошадка всего лишь коснулась мордочкой моей щеки, после чего встряхнула гривой, и на лицо мне упало что-то крохотное и почти невесомое, я, разумеется, инстинктивно моргнул, а когда через мгновение открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что мир снова стал прежним. Чувствовался ветерок, давила жара, вдали виднелись дачи. Пытаясь собраться с мыслями и немного прийти в себя я сидел под палящим солнцем, глядя невидящим взором прямо перед собой, когда вдруг почувствовал влажное прикосновение к щеке. Невольно вскрикнув, я обернулся, но увидел лишь напуганную таким резким движением гнедую стреноженную соседскую лошадь, что паслась тут рядом и решила проявить такое вот любопытство.
Решив, что с меня достаточно, я схватил велосипед и как можно быстрее покатил к дому. У калитки меня уже ждали дед с бабкой, и от этого внутри все похолодело. Они всё видели? И что вообще было на самом деле? Но, к счастью, ограничились лишь расспросами о том, почему я вообще слезал с велосипеда, и сидел «целых» пятнадцать минут в поле, не двигаясь. Отмазавшись стандартными ответами о том, что, мол, устал и присел отдохнуть, я бросился в дом, прошел в спальню и шлепнулся на кровать. Наваливалась усталость, уже даже не было сил осмыслить произошедшее. Перекатившись на другой бок, я заметил как из-под рубашки что-то вывалилось. Пригляделся. Находкой оказался ни много ни мало, а четырехлистный клевер, да причем еще и абсолютно белый, словно выцветший или засохший, но, тем не менее, казавшийся вполне себе свежесорванным. Образ большеглазой женщины в белом платье вспыхнул в моем мозгу, и в тоже время волна спокойствия накрыла меня. Силы уже окончательно покидали мое тело и, крепко зажав клевер в руке, я провалился в глубокий сон.