про всякое

Ян начал думать об учебе, работе, родителях, девушке и прочих горестях своей жизни. Все стремления, которые ему навязывало общество не приносили ему ни малейшей радости. Учеба была унылой, его раздражали преподаватели, которые вместо лекций зачитывали, выученные еще черт знает когда, куски учебников и методичек, которые плевать хотели на то, поняли что-то студенты или нет, которые плевать хотели, что закончив обучение эти люди станут бесполезны, по их вине, бесполезны. Им было просто плевать. Работа, которая была ничем иным как новой формой рабства и унижения, перековкой мозгов людей в бессмысленно мясо в черепной коробке. Как человек занимающийся одним и тем же, монотонно, годами, за копейки, без капли энтузиазма и творчества, с лишь нарастающим маразмом и лицемерием, может стать кем-то отличным от животного? Даже скорее робота. Ян вспомнил, что он робототехник, теперь его профессия представилась ему в новом свете. Это хитрая схема по заманиванию детей в спец учереждение, где им говорят, что они будут делать роботов, а на самом деле их самих готовят стать роботами. А потом пинком отправляют в жизнь, где они не знают, что делать, зато вокруг все зазывают их в ловушки, где закончат начатое в университете. Какой-то процент спасается уходя в криминал, еще меньший процент не проскакивает на зону и превращается в того, кто делает и управляет роботами. Яну было очевидно, что он в этот мизерный процент не попадет, даже если прямо сейчас встанет, попросит водителя остановиться, выйдет и убьет первую же подвернувшуюся процентщицу. Родители способствовали роботизированию психики Яна, рассказывая о том, как они уехали от родителей будучи младще него и как у них все отлично сложилось работая на дерьмовых работах. Опуская такие подробности, как, например, то, что квартиру им дало государство, да не в собственность, да сначала комнату в коммуналке, но в итоге квартиру и в итоге в собственность. Опуская тот факт, что их жизнь была просто примером просранных возможностей и максимально отвратительной, они били друг друга, изменяли, воровали и боялись попасться, издевались над маленьким Яном, даже не понимая как ломают его. По настояшему чего-то светлого и хорошего Ян не помнил. Может оно и было, но оно меркло в памяти на фоне серых и черных лет. Да и сейчас они нищие алкаши без возможностей, без перспектив, без целей и без средств к их достижению, а также без времени, их жизни уже прожиты. Ян вспомнил картинку которую он где-то видел, представлявшую фотографию троллейбуса покрытого грязью, дорогу на которой было даже больше грязи, чем на обочине, столь же грязных людей и саркастической надписью "Посмотри, как прекрасен мир без наркотиков!". Печаль и безысходность гармонировали и усиливались с монотонностью поездки и невозможностью смотреть в окно. Янстал думать о своей девущке, ее звали Катей, они по настоящему познакомились на первом курсе, когда Ян на ее дне рождения заблевал весь сортир так, что в него стало невозможно зайти и другим желающим поблевать, приходилось пользоваться раковиной в ванной, самой ванной, мусоропроводом, который находился внутри квартиры (такое еще встречается в старых домах) и банально окнами.

Пожалуй, история знакомства и сама девушка, требуют более детального описания, так как являются характерным примером создания семей и ячеек общества. Катя была на год и 1 месяц моложе Яна. Ее день рождения он никогда не помнил, не потому, что все равно, а просто забывал и все тут. Пытался записывать, но терял предметы на которых записывал, вбивал в мобильник и потом стирал вместе с другими напоминаниями, после второго года, Катя сама стала напоминать и помнить вместо него, на чем проблема была решена. Выглядела она вполне мило и симпатично, без модной нынче зажарки с корочкой в солярии и облондинивания волос вплоть до полного отсутствия мозгов, превращающих владелицу в блондинистую негритянку, вызывая у окружающих разрыв шаблона. Впрочем, любовь к моде и модным штукам, особенно если они стоят много денег, ей была совершенно не чужда. Так как Ян был нищим, а богатых на факультете робототехники (который она выбрала из-за низкого конкурса) не водилось, реализовывать свою истинную любовь ей приходилось только в фантазиях. Родители, не выдерживая ее характера и конфликта поколений, поперли ее со своей квартиры на съемную, тем не менее оплачивая ее вместо Кати и прождивающей вместе с ней подруги Валентинки, которая приехала в Петербург откуда-то из-за Урала, или из Сибири, короче Ян не помнил откуда там она приехала, но в том месте либо все вздохнули с облегчением, либо именно там располагается ад и там все такие же как эта шмара. Ян подумывал переехать к Кате, но как только Катя заекнулась об этом в разговоре с соседкой, у той включился режим стервы и она вынесла мозги Кате так, что та чуть не порвала с Яном. Больше он решил не рисковать и оставил надежду на съезд. Впервые он увидел Катю, когда он и только что появившиеся приятели, пили водку на стадионе рядом с вузом, это было в начале сентября первого курса, все знакомились, ну и выпивали. В том числе за знакомство. Она подошла с группой других студентов, все перезнакомились, стараясь запомнить кого как зовут и продолжили распивать оставшееся и только что принесенное спиртное. Тогда он ничего к ней не испытал, не было никакой любви с первого взгляда. Со второго и последующих тоже не было, Ян не был уверен, а была ли она вообще. В октябре был ее день рождения, она пригласила туда всю свою группу и некоторых ребят с потока, Ян не был приглашен, но когда об этом событии зашла речь в курилке, он спросил у нее "А меня чего не пригласила?", она безразлично ответила "Ну приходи" и он пришел. Надеясь на веселье он и новоиспеченный приятель Юрец взяли по 2 бутылки водки, но придя обнаружили, что кроме них, нажираться как следует, никто не собирался и они стали закидывать в себя стопки на двоих. Салатики и прочую закусь, как обычно съели в первые 15 секунд застолья, сиськи с пивом закончились через час, а Ян с Юрцом окосели с первой бутылки и сидели смотря друг на друга, каждый думал "Нахрена я так нажрался" и "Как я еще 3 бутылки осилю". Их спасла студенческая лень, заставившая остальных перейти на их водку, кто потрезвее начал мутить коктейли для девочек из найденных в холодильнике продуктов, Ян стал ездить по ушам всем самкам в пределах аккустической досягаемости, те подливали ему свои коктейли. Через неизвестный промежуток времени, Ян понял, что он неслабо перебрал. Выходы на улицу, покурить на свежем воздухе, уже не помогали, водичка внутрь не шла. Какой-то хмырь, с виду похожий на потомка американских индейцев, из знакомых Кати, пытался с ним сцепиться, Ян мычал и гремел басом, хмырь очковал, но не сдавался. Потом их разняли, а Ян пошел умыться. Умывание не помогало, Ян почувствовал, что момент пришел и чуть не сблевал в раковину. Вышел из ванной и ткнулся в соседний туалет, но по законам жанра, голос одной жирной подружки Кати сообщил, что уборная занята. Ян снова заперся в ванной на тот случай, если он не выдержит, то наблюет хотя бы в раковину. Мысли о том, что жируха сейчас наваливает в туалете здоровенную кучу и ему придется после нее обниматься с белым другом, вызывала еще более активные рвотные позывы. Ян услышал звук щеколды со стороны туалета, выждал на всякий случай и шатаясь переместился в сортир. Как он его заблевывал он уже не помнил. Следующее воспоминание, это смеющийся над ним, идиотским смехом, Юрец, призывающий остальных посмотреть как он наблевал. Потом Катя, укладывающая его спать. Потом что-то мутное, какие-то то ли соседи, то ли какой-то влюбленный в Катю парень заявился, короче кого-то там спаивали его водкой и выправаживали. Потом он проснулся, он был более менее отмыт, во всяком случае, блевотины на себе он не увидел, жутко штормило и он все еще был пьян. Рядом лежало еще два чьих-то тела укрытых пледами. Ян выбрался из комнаты и вдохнул прокуренного воздуха. Рядом стоял голый по пояс Вано и его приятель, имени которого Ян уже не помнил. Вано увлеченно рассказывал, как он только что драл Катю, приятель сверкал глазами и ухмыляясь кивал. Ян прошел на кухню, где на столе закимарило еще одно тело. Он пошарил в ходолильнике, нашел открытый, но не съеденный йогурт с киви, взял ложку и смотря в окно принялся его есть. Зашла Катя. Она была спокойная и уставшая. Подошла к телу, взяла его за затылок и повернула лицом к себе.
 - Он живой еще? - спросила она безразлично.
 - Незнаю. - ответил Ян.
Она отпустила затылок и присела напротив Яна в доверительной близости, взяла недопитую бутылку мартини, которую, видимо, принесли пока Ян лежал в отрубе и налила себе в кружку.
 - Ты как? - ее голос звучал искренним участием.
 - Нормально. - Ян не знал о чем с ней разговаривать и потому отвечал односложно.
 - Ты меня извини, ладно?
 - За что...
 - Просто, пойми, я ведь тоже не такая, просто иногда хочется и что поделать. Ленка мне говорит, мол давай, он тоже. А я что могу поделать, ты представь. Нет, ты представь, а? - Катя была пьяна, язык заплетался, слова коверкались, что у нее было в этот момент в голове не сказал бы даже опытный психолог, а телепата бы просто замутило попробуй он прочитать, вероятно она вообще не с ним разговаривала. Мысль о том, что его приняли за другого позабавила Яна, но как это повернуть и что сказать он был не в состоянии придумать, поэтому ответил первое, что пришло в голову.
 - Ты тоже меня прости.
 - Да ладно - она махнула рукой. - скажи, тебя как зовут?
Что-то кольнуло Яна, она даже не помнила как его зовут. Секунду, а почему меня должно это волновать? Что я, такой крутой, что вокруг меня все девки должны течь? Мало ли, тем более мы вон как нажрались, правда я все заблевал. Юрец скотина, а я то думал, вот подружился.
 - Ты че молчишь? Забыл как зовут?
 - Нет, я просто пьяный.
 - Все еще пьяный? Ты сколько там лежал?
 - Незнаю, а сколько сейчас?
 - Утро вроде. Зачем ты так пил, если не можешь?
 - Да водка хреновая наверное - попытался соврать Ян.
 - Так ты же ее покупал.
 - Ну... бывает.
 - Вообще тут все загадили, в ванную не зайти, соседи приходили, говорят, кого-то из окна вырвало.
 - Чего? - переспросил Ян, оборот про вырывание из окна в голове складывался в странные картины.
 - Ну из окна блевал кто-то. - она помолчала, отпила из кружки - Суки.
 - Налейка мне этой дряни.
 - Тебе уже хватит. - сказала Катя и удивленно посмотрела на Яна.
 - Короче, женщина, меня зовут Ян и я пришел сюда с целью нажраться в хлам. Если подумать, мы все тут с этой целью собрались. - тут у него что-то мелькнуло в голове - ну кроме Вано. Так что не лечи меня, давай налевай.
 - Ну, за знакомство, тогда - безразличие снова окутало лицо Кати и она поморщившись передала ему бутылку. О чем они еще говорили Ян не помнил. Как и когда он добирался до дома он тоже не помнил. И хорошо, неведенье - счастье.

После этого он часто стал пересекаться с Катей на парах, делал за нее практические работы, водил ее в близлежащий маленький кинотеатр, помогал с курсовыми. Ян был девственником, ужастно этого стеснялся и старался не подать виду, но как конкретно вести себя с девушкой он не знал и делал все, что приходило в голову. Катя была не против. Потом он узнал, что она переспала с другом Вано, того, имени которого он не помнил, случилось это когда они уже встречались. Он ей не признавался драматично в своих чувствах, а в одном из разговоров по дороге между корпусами вуза просто констатировал факт отношений. Катя была не против ухаживаний и помощи в учебе, манерничала и кокетничала, время от времени целовалась с ним. Но дальше отношения не шли. Ян занимался самокопаниями и анализом ситуации, Катя просто принимала происходящее, институтские приятели подшучивали. Все изменилось когда Ян на втором курсе нашел первую работу и со второй зарплаты снял квартиру. Денег хватало только на съем, на остальное давали родители, то есть не давали, а приходилось вымаливать и выпрашивать. Логические доводы, что он не может много работать и учиться одновременно, родителей не интересовали, впрочем они и не могли себе позволить много давать. Когда у него появилась квартира, отношения с Катей резко поменялись, она стала уделять ему больше внимания, стали разговаривать о планах на будующее, о глубине чувств. Впрочем секса не было. Ян был не дурак, он понимал, что Катя тупая, что если бы не он, ее бы уже давно отчислили. Он понимал, что она ведет себя как шлюха, понимал, что она с ним только потому, что он стелится перед ней. Понимал, что секса нет потому, что если она ему даст, то он возможно потеряет к ней интерес. Он все понимал, просто альтернативы не было. На всем потоке было четыре девченки, все страшные кроме Кати. Знакомиться в транспорте, в соц сетях и где бы то ни было еще, Ян не умел и не хотел. Он считал, что людей должны сводить обстоятельства. С Катей они были. Он не знал другой жизни и не мог ее желать. Он просто понимал, как все плохо и не видел другого выхода, кроме как продолжать плыть по течению.

С Катей у него сложилось когда она к нему переехала. Переспал с ней он в первый же день. Секс разочаровал его. Да было приятно, но не было к ней никаких особых чувств. Просто человек, симпотичная девочка, которая ему дала за то, что он согласился пустить ее в свою квартиру. Да и не свою, вообще-то, но студентам много не надо. Зато одна из ступенек восхождения по социальной лестнице пройдена. Ян терзался мыслями о направлении, может эта ступень ведет вовсе не вверх? Но с Катей было лучше, чем без нее. С ней можно было поговорить, хотя серьезные разговоры на темы интересные Яну ее очевидно тяготили, да и было видно, что ее интеллект не предназначен для такого рода ментальных девиаций. С ней можно было обнявшись лежать на кровати и смотреть только что скачанные сериалы на пыльном мониторе, главное было не думать больше не о чем. Меньше думаешь - крепче спишь.

Учеба постепенно продвигалась, из зашуганного студента Ян превратился в матерого бакалавра, который посылал нахуй заведующих кафедрами и лабораториями. Нашел работу с зарплатой поприличнее, хватало на съем, транспорт и дошираки. Если родители давали немного денег, хватало на нормальную еду и купить что-нибудь Кате. Катя вообще не работала, но после длительной ругани по этому поводу, Ян закинул ей мысль, что если она будет работать у нее появятся деньги, на которые она сможет купить себе и тряпок, на которые у Яна денег не хватало, и ходить с подругами по кафешкам и тусовкам. Судя по реакции Кати, ей эта банальная мысль в голову не приходила. К вопросу она подошла по своему, устроившись, точнее "устроившись" работать в маркетинговой сети по продаже бытовой химии и косметики. На нормальном языке, это означает, что она на квартиру к Яну приволокла своих знакомых и хмыря в кросовках и костюме, который приехал на потертой вольво, не менее чем десятилетней давности. Хмырь начал рассказывать про контору, в которой у него бриллиантовый статус и что он снизошел до работы с расположившимися в комнате людьми. Суть изложения заключалась в том, что он впаривал мелким оптом моющие средства и паршивую косметику Кате, а та продавала ее всем кто согласится купить эту дрянь. Хмырь рассказывал про наценки на товары, про выгодность такого способа продажи товара и более менее умело рисовал средней радужности перспективы. Яна Катя выставила из комнаты почти сразу после начала представления, когда он попытался поднять хмыря насмех внеся немного математики и логики в его изложение. Так что ему пришлось стоять в кухне собственной квартиры, есть холодные макароны по флотски прямо из сковороды, слушать как хмырь продолжает крутить баки в соседней комнате и мрачно размышлять, как бы ему отказать Кате, которая, наверняка, после этого шоу, попросит у него стартовый капитал. Надо бы ее как-то заставить взять денег у своих родителей, а не у него. Один хрен они будут просраны и Катя плюнет на все, но если он даст ей денег, то это будет ценой за нервы которые он сохранит не ругаясь с ней и не выслушивая оскорблений. Сказать, что денег нет, не получится, она знает, что у него немного отложено, она уже пилила его на тему совместных денег, мол почему ей постоянно приходится у него просить? Самое плохое, что деньги спрятаны в комнате. При всех она не полезет их доставать, но как все уйдут, она может набраться наглости и просто забрать их даже не спросив его. Тогда даже поманипулировать ею не удастся. Ян все больше мрачнел, за стенкой бубнил хмырь в кросовках, макароны были склизкими и мерзкими.

Через полтора года они разошлись. Ян никогда не думал, что именно он будет бросать девушку, да и с точки зрения Кати, все было наоборот. Впрочем, может быть она была хитрее и заставила его бросить ее так, чтобы он думал будто это он заставил ее бросить его. В общем, сантабарбара. Затея с сетевыми продажами, естественно провалилась, хотя финансовые потери были не такими уж большими. Несколько партий товара, Кате все же удалось впарить по знакомым и каким-то другим людям. Так как денег у Яна особо не было, кроме его заначки она больше у него ничего не взяла переключившись на своих родителей, которые видимо решили, что уж лучше это, чем, например, если их дочь сядет на героин или пойдет работать проституткой. Секс был совсем отвратительный, Ян предпочитал мастурбировать когда Кати небыло дома, а потом и уже при ней, просто наплевав. Катю это выводило, она не понимала как это так, есть она, молодая и красивая, а ее парень предпочитает дрочить на кого-то другого. До нее не доходило, что в постели сексом занимаются двое, а не один парень, которому она позволяет себе вдуть, раздвинув ноги. До нее не доходило, что для настроящего секса нужны чувства, которые рождаются из близости двух людей и что в создании этой близости участвуют опять же двое. У Яна уже не хватало ни сил, ни мотивации делать все за двоих и он сдался. Он думал, что он настоящий мужик, он упрямо будет гнуть свое и пройдет сквозь это дерьмо. Но оказалось, что дерьмо прошло сквозь него и он сам в него превратился. Такие дела. Расстались они без скандала, Ян просто пошел к друзьям с пятью тыщами в кармане, развел их на побухать и три дня не просыхал и не звонил Кате. Когда он вернулся ее не было. Она не оставила записок, денег, его денег, некоторых вещей, забрала компьютер. Но Яну было легко и спокойно. Компьютер был старый, он все равно его хотел поменять, но не было денег. Заначка была мизерная, не страшно, да и зарплата скоро. Теперь когда ее нет, накопить на новый компьютер куда проще. Да и многое теперь куда проще. Вероятно Катя хотела поиграть с ним в "кто первый позвонит" и надеялась выйграть, а Ян просто забил на нее, удалил ее номер из мобилы и пообещал себе купить новую симку. Оставалась опасность, что она еще вернется и придется общаться с ней во плоти, поэтому Яну пришлось подыскивать другую съемную квартиру. Сидя у родителей и излагая свои мысли похмельной матери, он узнал от нее, что они прикупили дачу у какого-то синяка и активно ее обживают. Мать думала, что Ян сильно переживает раставание и порывалась его успокоить. Яна же, которому напротив, было хорошо и спокойно, это раздражало, объяснять что-либо матери было бесполезно, поэтому приходилось терпеть. Он несколько раз подводил разговор к тому, что не знает, что ему теперь делать с жильем и до матери наконец дошло, она предложила ему пожить снова с ними. Ян согласился.

Жизнь взрослого человека с родителями отличается от той же жизни у ребенка. Яну приходилось затаривать продукты, которые родители тут же съедали, тем не менее они их готовили. Он платил за квартиру, а родители его все равно пилили и называли иждевенцем, тем не менее они убирались в квартире. Он полностью себя обеспечивал, но жил в чужой квартире, тем не менее он мог спокойно мастурбировать в своей комнате по ночам и никто его не тревожил. Это было неким сюрреализмом, но это было лучше жизни с Катей. Не глоток свежего воздуха, но возможностью слегка подышать перед следущим нырком в сточный коллектор жизни.

Однажды Ян по работе пошел в ЦПКИО, на Елагином острове. Раньше он там никогда не был. Посмотрев в карманном атласе маршрут, он доехал до станции Крестовский остров. Поднялся по малолюдному экскалатору наверх и пошел пешком до ЦПКИО, как ему объясняли по телефону. Перейдя через мост, он присел на лавочку чтобы сверить местоположение и записи маршрута. Его нагнала полная женщина, которая всю дорогу от метро шла позади и присела рядом, начав копаться в сумочке.
 - Не подскажите, а где здесь ЦПКИО? - Ян едва выговорил аббревиатуру.
 - Мы в нем и находимся - раздраженно ответила женщина.
 - Всмысле? - не понял Ян.
 - В прямом - еще больше распаляясь ответила женщина - все, вот, вокруг, это Центральный Парк Культуры И Отдыха. - она разговаривала с Яном как с дебилом.
 - Эм... - замялся Ян - мне тут вот сказали...
 - Слушайте, я вам что, справочное бюро? - бросила женщина, встала и пошла по дороге дальше.
"Что за люди. За что на меня наорала, что я ей сделал. Дорогу спросить всего лишь хотел" - подумал Ян и постарался забыть это происшествие. Поплутав по безлюдным улочкам и тропинкам парка он все же нашел здание администрации. Зашел, постучал в первую попавшуюся дверь за ней были какие-то голоса, но никто не отвечал. Он толкнул дверь и увидел... по видимому это была детская примерочная. Две маленькие девочки стояли перед овальным зеркалом, а толстая женщина рядила их в платья. Вокруг были вешалки с уймой разных детских костюмов. Одна из девченок взвизгнула.
 - Ну ка тихо. - строго сказала женщина.
Ян скорчил из своего бородатого лица безразличие и не глядя на девочек спросил, где он может найти сударыню такого-то имени отчества. Женщина ответила, что не знает и надо спросить в таком-то кабинете такого-то этажа. Поплутав по пустынному зданию он нашел нужное место и человека. Выслушивая от нее заказ и истории о том, как им тут работается они пошли по кабинетам в комнату для чаепитий. Проходя один из кабинетов, Ян увидел ту самую раздраженную тетку, которая, по ее заявлению, не являлась справочным бюро. Ситуация была такова, что Ян был крутым специалистом (во всяком случае с виду), который разговаривал с начальницей всего этого ЦПКИО, а злая тетка была какой-то мелкой подчиненной, судя по ее рабочему месту, представлявшему маленький кусочек длинного стола, разделенного перегородками.
 - Сейчас мы посмотрим, бюро ты или нет. - мстительно подумал Ян.
 - Так, секундочку - перебил он начальницу и остановился - просто чтобы вы понимали общий порядок того, о чем мы договариваемся. Мы интегрируем вам систему автоматизации технических процессов, в том числе документооборота. То есть делаем так, чтобы у ваших сотрудников было меньше работы. - он говорил достаточно громко и уверенно, чтобы было понятно, что он не просто хрен с бугра, а серьезно тут все перевернуть собирается. Ну и чтобы злая тетка все слышала, впрочем она находилась всего в метре от них и даже если бы он шептал, все равно бы услышала. - Также это исключит целый ряд типовых ошибок которые ваши сотрудники совершают, то есть исключит возможность их совершения. Но вам нужно понимать, что это потребует обучения сотрудников. Учитывая, что эффективность работы каждого возрастет более чем в два раза и беря во внимание стоимость обучения, если вы конечно самостоятельно не собираетесь разбираться...
 - Нет конечно. - лаского сказала начальница. Она вообще была стройной, плавной и довольно приятной как внешне, так и в общении.
 - Ну, тогда можете уже подумывать о сокращении расходов и штата. - заулыбался Ян, сделав ударение на слове "штата" - мы даже можем просчитать сколько вы сэкономите если будите следовать нашим рекомендациям и вернем деньги, если расчет не оправдается. Но это если вы придерживаетесь рекомендаций.
 - Вы это к чему? - спросила начальница, едва прикоснувшись к его локтю, подталкивая идти дальше, а не стоять посреди кабинета.
 - Это система страхования заказа. Мы страхуемся от неадекватных клиентов, заставляя их строго следовать договоренности. Вы страхуетесь от денежных рисков. - ответил Ян уже тише, слегка заговорщицким тоном.
Ян бросил взгляд через плечо на злую тетку. Она делала вид, что смотрит в монитор, но ее лицо шло пятнаями и она дрожала как лист. "Идеально" подумал Ян. Он вполне здраво изложил мысль об эффективности, с точки зрения начальницы, просто реклама с его стороны. Про сокращение штата тоже удачно завернул, и тетку - справочное бюро, припугнул и про страхование рассказал, тем более, что это была правда. И клиента обработал и отомстил тетке. Красавчик!

Маленькая месть дала Яну некий подъем из мрачной повседневности. Чаепитие с ласковой начальницей ЦПКИО, ее плавные движения и спокойный, расслабляющий голос услили и укоренили хорошее настроение. Выйдя из старого здания администрации, которое до советской власти, принадлежало графу, фамилии которого Ян не запомнил, не смотря на то, что начальница называла его несколько раз, он решил сделать вид, что переговоры заняли немного больше времени и погулять по парку. Тем более, что он никогда не увлекался праздным гулянием. Яну всегда казалось странным бесцельные действия, хотя сам он их множество совершал. Бесцельное гуляние в неизвестном направление вызывало в голове какие-то неопределенные, немного неприятные чувства. Ян умел двигаться из точки А в точку Б, желательно максимально быстро и комфортно. Бродить Ян не умел. Эта прогулка была для него чем-то поистине необычным, хотя для любого другого, вероятно, была бы банальностью.

Парк был велликолепен, Ян и не знал, что в мрачном, сером Питере есть такие места. Он привык видеть родной город дождливым, снежным, с небом, которое было постоянно затянуто серыми разводами, вместо нормального неба. Солнце тоже в Питере не особо частый гость. Сейчас же небо было огромным лазурным куполом закрывшем этот уголок зелени от остального мира. Вокруг были огромные древние дубы с прогалинами и полянками заваленными желудями. Между ними змеились ухоженные дорожки. Воздух был настолько свежим, что Ян, начитавшийся в молодости про йогов, сразу почувствовал прану и вдыхал полной грудью, щурясь на лучики солнца пробивавшиеся сквозь листву. Вокруг не было ни души, даже звуков людей или стандартного городского гула не было слышно. Немного погуляв, Ян увидел несколько белок, свободно бегающих по парку и таскающих желуди обратно на деревья. Где-то долбился в дерево дятел. Гармония и спокойствие были настолько осязаемыми, что их можно было потрогать протянув руки. Хотелось сщурить глаза и плавно поплыть по ним, чтобы они несли тебя через парк, а ты вдыхал прану и забывал, забывал всю свою жизнь. Чтобы все было так, будто ее никогда и не было, будто ты всегда здесь находился, будто ты начался именно тут и до этого места и твоего в нем пребывания вообще ничего не существовало. Наслаждаясь парком и такими мыслями Ян вышел на небольшой прудик, забитый утками так, что им не хватало места в воде и части приходилось сидеть на берегу и ждать своей очереди поплавать. Среди уток плавал один серый лебедь, возможно он был белым, но грязным, Ян недостаточно разбирался в птицах чтобы судить об этом. Напротив стояла потертая, но все еще белая лавочка советского культурного покроя, с простыми завитушками, красивая, монолитная, но не пафосная, идеально вписывающаяся в местность. Он вспомнил, как в школе, прогуливая уроки с приятелем, он шли мимо какого-то пруда в Сосновке и там тоже стояла лавочка, правда она была хлипкой, металлической, современного изготовления. Они тогда ее на двоих в пруд закинули. Они сразу же задались вопросом, зачем они это сделали, но ответа не нашли и просто пошли дальше, забыв про лавку. Почему-то это воспоминание навеяло приятную грусть, не о прошлом, а такую грусть когда тебе хорошо и ты вспоминаешь, как раньше было плохо. Ян сидел на лавке и думал о том, что наверное неказистость той лавки, заставила их сбросить ее в пруд. Вселенная не выдержала ее уродства и подослала их истребить лавку. В это время лебедь рассекал по пруду и гонял уток, а те что сидели на берегу подбадривали товарищей криками, призывая не сдаваться без боя. Ян пожалел, что у него с собой нет ничего, чтобы покормить уток. Хотелось курить. Сигареты у него с собой были, но казалось курение нарушит течение праны и всю иллюзию сказки, в которой находился Ян. Немного посидев он пошел дальше и вышел на аллею. Он не знал как она называется, а в карманном атласе ее не было. Аллея была широченная, но всего на две полосы. По ней очевидно ездили автомобили, но пока Ян ни одного не увидел. По краям стояли высокие, наверное этажа в три высотой, фонари, украшенные традиционным для Петербурга образом. Черные столбы с массивным основанием, покрытым барельефом из листьев и орнамента. Наверху нависал большой шар лампы, как некий плод, там все тоже было в каком-то орнаменте, но было так высоко, что Ян не мог разглядеть деталей. Еще выше столбов, нависали кроны огромных старых деревьев, кленов и дубов. Кроны были такими большими, что почти соприкасались создавая навес. Солнце, там наверху, палило, но внизу лишь посередине дороги была светлая полоса, как расщелина в земле. Если напрячь воображение, можно было представить, что это и в правду трещина в земле и свет идет на самом деле из трещины, а не сверху. Остальные лучики пробивавшиеся сквозь кроны, падали геометрическими, параллельными линиями создавая световой частокол. Ян шел и время от времени закрывал глаза и слегка тряс головой, но не для того, чтобы снять морок, а для того, чтобы еще глубже почувствовать его реальность и окунуться в эту сказку, которая оказалась такой простой и такой близкой.

Пройдя по алее Ян дошел до автобусного парка, сел на автобус до метро и улыбаясь, как дурак, без причины, поехал на осточертевшую работу. В выходной он снова решил вернуться в парк, пройдя другой дорогой до парка, вдоль набережной, чтобы подышать речным воздухом, он обнаружил совсем другой парк. Ян стоял на мосту, через который начинался Елагин остров и ЦПКИО. По мосту в обе стороны валил толпой народ. Дети орали, мужики матерились, толстые бабы воняли потом и духами, и тоже орали и матерились. Молодые парни и девченки рассекали на роликах, скейтах и велосипедах. Вокруг стоял ор, воняло. Небо было серым. Ян понял, что делать ему там нечего и ушел.

Возвращаясь к этому моменту в парке в моменты задумчивости, например, сидя в пустой квартире на кухне с пачкой сигарет и стаканом терпкого чая, Ян думал, что наверно это было счастье. Все вроде бы ищут его, у каждого оно свое, почти никто не достигает. Ян силился вспомнить, когда же он до этого испытывал что-то подобное. Когда он малышом играл с двоюродными сестрами? Он помнил факт того, что играл, но как, во что, что при этом чувствовал он не помнил. Кроме того, одни сестры уехали в америку и вышли там за кого-то замуж. Другие тоже замуж повыходили, одна даже за турка какого-то. Это вызывало неприятные мысли, сестер он любил, потому что почти не помнил, но понимал, что стоит им вот сейчас встретиться, то выяснится, что они все любят шопинг, айфоны, дурацких певцов и вообще окажутся тупыми курицами, которые также имеют своих мужей, как его имела Катя. Кстати, за все года проведенные вместе с Катей, он один раз мельком пересекся с ее родителями и никогда о ней даже не говорил своим. Только когда разошлись рассказал. Родственники в современном мире это обуза, наверное, древние обычаи держаться за свою кровь уже потеряли всякий смысл. Любовь лучше всего работает на расстоянии и без контакта. Хотя, наверное дело в нем самом, просто он одиночка. Но если одиночка, почему так хочется кого-то? Кого-то настоящего. Не лицемерного. Без двойного дна. Кого-то кому можно было бы открыться, рассказать все секреты своего внутреннего мира. Впрочем, Ян понимал, что открывать особо нечего. Есть пара вещей о которых он никому никогда не рассказывал, но это вовсе не богатый внутренний мир. У кататоников или коматозников, вот у кого богатый внутренний мир, хотя бы потому, что внешнего у них нет. Яну понравилось об этом думать. Было бы наверное здорово впасть в кому и чтобы тебе постоянно снился парк, такой в котором был Ян, и чтобы дорожки были бесконечными, чтобы с собой был всегда свежий вкусный хлеб, который можно самому поесть, запив чистой водой из колонки, которые были натыканым повсюду в деревнях, ну и раз уж это моя кома, то пусть и в парке они будут, и уток покормить. Чтобы было спокойно и тихо, чтобы выдыхать чистый воздух, а вдухать чистую прану. Чтобы слегка грустить о том, что раньше было плохо, а сейчас, наконец-то отмучался и стало хорошо и это хорошо никогда не закончится.
Неразборчивый крик соседей донесшийся через стенку разрушил мечтания и вернул Яна в реальность. Он снова попытался вспомнить, когда он взаправду испытывал счастье. Наверное это должно было быть в детстве, где же еще, если остальное время своей жизни я ненавижу? Ян вспомнил, как гулял с отцом и матерью вдоль соседнего парка (опять парк, подумал Ян, что-то с ними связано), ему купили новый велосипед, кататься он не умел, отец, тогда еще был молодым, не так много пил, не был сволочью и неудачником, умел смеяться и улыбаться. Он приделал к велосипеду два колесика поменьше, Ян не хотел учиться ездить, он боялся, но ездить хотел, поэтому требовал чтобы отец был рядом. Отец не возражал и придерживал его за руль, пока Ян учился крутить педали. От этого воспоминания защемило, но это не было счастьем. Скорее горечью от того, что он вспомнил родителей которых потерял, не по своей вине, а может и по своей, ведь дети тоже разваливают семью, хоть и не умышленно. Он представил, каково было бы ему сейчас, если бы он завел с Катей ребенка, представил, какое было бы у ребенка детство, с таким-то отцом и такой-то матерью и поежился. Хорошо, что он этого не сделал. Хотя Катя несколько раз пыталась провернуть с ним трюк "Я на таблетках", но он уже вычитал про такое в интернете и не ведясь всегда вынимал.
Ведь не может быть, что он испытал счастье единожды, да еще в такой банальной ситуации. По парку прогулялся и прям, ничего лучше в жизни не бывало. Ну, так как вспомнить он ничего подобного не мог, то по видимому не бывало. Впрочем нет, он вспомнил девченку, к которой клеился еще будучи карапузом, потом детский сад. От детского сада осталось совсем мало воспоминаний. Котлета из мяса с рисом и серцевиной из сваренного вкрутую яйца, наглухо врезавшаяся в память. Он довольно часть вспоминал ее и потому уже не был уверен, а была ли котлета или он ее выдумал. Вспомнил как он ел крапиву, чтобы кому-то что-то доказать. Последствий поедания он не помнил, ну и к лучшему. А еще вспомнил, как ему девочки письку показывали. Уже тогда его это заводило, хотя врачи утверждают, что в этом возрасте сексуальных реакций быть не может. Ну ученые отдельно, а мы отдельно. Еще вспомнил, как к нему кто-то приставал, толкнул в лужу, а он и расплакался. Мать тогда связала ему свитер, а отец надевая его говорил, что в этом свитере ты станешь сильными и всех отметелишь. Опять защемило. Тогда родители его поддерживали, а не гнобили и унижали. Наверное он зря их проклинает, ведь они были хорошими людьми, пока жизнь их не сломала. И его сломает. Наверное.
Сигарета закончилась и пришлось закурить еще одну. Судя по результатам самокопания, счастья раньше небыло. Но тут Ян вспомнил, он сдавал выпускной экзамен по физике в школе. Надо было что-то там проучить или сделать, что конкретно он уже не помнил. Зато помнил, что у него не хватало денег на пачку нормальных сигарет и он наскребя мелочи, насчитал, что хватит на какую-нибудь дрянь. Была глубокая ночь или уже утро, часов 5-6. Он собрал мелочь и оделся. Было тепло и темно. Он почти никогда не гулял по ночам, а тут просто посреди ночи, пока родители спали вышел на улицу купить сигарет. Родители, кстати, не знали, что он курит, хотя воняло и от него, и от одежды да и вообще порядочно. Когда спустя годы он им расскажет, они просто не поверят. Выйдя на улицу, он увидел синий трактор с прикрепленной счеткой, который чистил улицу и больше совершенно никого. Ян дошел до ларька, долго стучал чтобы разбудить заспанную продавщицу, которая едва разговаривала по русски. Купил пачку то ли Явы, то ли Петра и пошел домой. Дома он вышел на балкон, и закурил. От души, крепкую, вонючую сигарету. Он учил физику, мучал листы А4 и курил, к утру, когда надо было идти в школу он скурил пол пачки, хотя прошло всего несколько часов. Тогда он познал энтузиазм. Ему нравилось изучать, говорить с самим собой, смеятся вслух над своими ошибками и выстраивать логические цепочки понимания. Не зазубривать, а понимать. Не просто уметь выдавать Б на А, а иметь именно понимание, почему Б, а не Д или К и если потребуется, объяснить это. Теплая майская ночь, физика, дешевые сигареты. Вот оно счастье. Правда с тех пор он провел много ночей занимаясь учебой, программированием или еще чем-то, требуещим напряжения извилин. И чувство притупилось. Он все еще испытывал удовольствие, работая по ночам, с хорошей музыкой, сигаретами и одиночеством. То удовольствие, когда ты так сосредотачиваешься, что окружающий мир исчезает и ты часами находишься в плену собственных мыслей, подкрепляя их струей информации, текущей в голову. Постоянно ныряя и подолгу оставаясь в "башне из слоновой кости".
С легкой улыбкой Ян стоял на темной кухне, задумчиво глядя на кончик дотлевающей сигареты. Если бы позволяло здоровье и обстоятельства, деньги, например, и отсутствие родни и друзей, он бы мог существовать так вечно, в своих мыслях. От последних кстати, при наличии денег можно с легкостью избавиться. А еще он мог бы сделать что-то полезное для человечества, если бы была возможность постоянно заниматься образованием и вот так, с энтузиазмом что-то исследовать.
Итак, - Ян затянулся и затушил в раковине сигарету, - подытожив можно сделать несколько выводов. Во-первых, мне нравятся парки. Чтобы это не значило, даже не смотря на то, что я без нужды в них никогда не хожу. Во-вторых, реально хорошо, мне только на едине с самим собой, когда все вокруг для меня исчезает. Тут Ян снова вспомнил о коматозниках. "Мда, я наверное не стандартный какой-то, если всерьез хочу впасть в кому. Кстати, можно медитациями позаниматься или наркотиков употребить, и то и другое, по идее ведет в одну сторону. Если неудастся с медитациями и прочими трансами, можно будет ширяться, даже если передознусь есть шанс впасть в кому. Повсюду плюсы." с усмешкой додумал Ян.
Стоя в оцепенении задумчивости на кухне Ян вспомнил еще один случай, врезавшийся в память. Однажды, Ян проснулся часа в 4 утра. Это было летом, стояла белая ночь. Почему Ян проснулся он не понимал, но что-то было не так. Что-то изменилось и требовало его внимания. Он встал и поеживаясь от утренней прохлады, вышел на балкон выяснить в чем дело. Сначала Ян не понимал, что происходит, потому что не происходило ничего, а потом понял. Суть была именно в том, что ничего не происходило. Стояла абсолютно мертвая тишина, которой в природе почти не бывает. В городе это постонный гул, от машин, поездов, круглосуточных предприятий или ночных алкоголиков. В деревне это звуки леса и природы. Но сейчас стояла абсолютная тишина. Ян похлопал себя по уху, чтобы проверить, не оглох ли он. Нет, слух в порядке. А вот и звуки, отслоившийся от крыши кусок жестяного настила немного поскрипел на ветру. Это было удивительно, крыша была наверное в полукилометре, Ян с трудом мог разглядеть окна, а тут так четко слышно. Вдруг закаркали вороны, на той же крыше они скакали по краю и о чем то спорили. Слышимость была такая будто все происходило в метре от Яна. Покаркав вороны взлетели и затихли, тишина снова обрушилась на Яна. Момент был совершенно волшебным, иллюзия того, что все люди исчезли была полной. Ян окончательно проснулся и ловил каждую секунду, предчувствуя, что скоро все рассыпется. Ощущения дополняли мысли о том, что возможно, пока Ян спал, произошла ядерная война, или скажем, биологическая атака, эвакуация или еще что. Было приятно мечтать о том, что этот момент произошел взаправду и теперь так оно и будет. Но как и любой другой иллюзии, этой тоже предстояло рассыпаться. Во двор, куда выходили окна квартиры, зашел человек с огромным рюкзаком и сумкой, подобрал пустую пивную банку и начал ее громко топтать, вместе с банкой он растоптал всю магию тишины и Ян поморщившись, что у него забрали магию, которая была практически в руках, пошел досыпать мечтая и перебирая в памяти момент.
Вспоминая это происшествие сейчас, Ян не был уверен, было ли это счастье или просто уникальность события, которое, кроме него, никто, вероятно и не заметил, его захватила. Ян глубоко вздохнул и решив, что что-то надо со своей жизнью определенно делать, смыл пепел в раковине струей воды.