Он не помнил где находится. Тупая боль в висках и поступающая к горлу тошнота намекали, что накануне он много пил. Это не говорило ровным счётом ни о чем: Егор пил в самых разнообразных компаниях. Пил почти регулярно, и, почти всегда, много.
Он открыл глаза.  Это опять не дало почти ничего. Он лежал на кровати в какой-то незнакомой комнате, тускло освещённой светом фонарей где-то за окном.
Егор попытался встать, на что голова отреагировала новой вспышкой боли. Егор со слоном упал обратно на подушку. Через пару минут, когда боль утихла, он решил повторить попытку. На этот раз он отиделался головокружением и резко подосчтупившей к горлу тошнотой.
Через пару секунд ему наконец удалось хоть как-то сфокусировать зрение, так что он смог осмотреть комнату. Та была почти пуста. Кроме кровати, на которой лежал Егор, в комнате были только прикрытое тонкими полупрозрачным занеовескам окно, входная дверь и огромный платяной шкаф.
Егор встал с кровати и подошел к окну. Снаружи была ночь и шёл дождь. Все, что Егору удалось понять, что он находится на пятом этаже панельной хрущевки. Внизу, прямо под окнами была дорога, а за дорогой темнел какой-то парк.
Таких мест на окраинах его городка было полным-полно. Егор со вздохом отвернулся от окна. Комната немного плыла перед глазами. На мгновение, ему даже показалось, что она слегка пульсирует в такт его сердцу. Егор сел обратно на кровать и закрыл лицо руками. Как он сюда попал?
Последним, что он мог вспомнить, была репетиция. Кажется, Снежа притащила туда какую-то свою подругу. Точно. Худую курносую блондинку в узких джинсах, которая каждые две минуты смотрела в свой телефон. Не совсем в его вкусе, но вполне себе. Как же её звали? Такое дурацкое имя... Точно, Матильда! Она ещё пошутила по этому поводу. Сказала, что мама всегда утверждала, будто назвала её в честь английской королевы, а папа, что в честь танка.
Эта Матильда просидела до конца репетиции, а потом они все вместе пошли пить в какой-то бар. Кажется, она все время говорила про какой-то свой проект. Какой-то экспериментальный театр или что-то такое... Тут память окончательно подводила Егора.
Он опять осмотрел комнату и ему снова показалось, будто та пульсирует. Он постарался успокоиться, но ощущение пульсации никуда не делось. Егор поискал взглядом выключатель, но ничего похожего не увидел. Тогда он встал и направился к двери. Но та оказалась заперта. От этой новости его сердце забилось чаще. Он ещё раз оглядел комнату. На этот раз сомнений не было: комната определённо пульсировала!
Егор хотел закричать, но подавился криком. Стены комнаты резко сжались, так что та сразу стала меньше сантиметров на сорок. Через секунду стены немного отступили. Затем снова сжались, съев ещё немного пространства.
Мысли скакали в голове как сумасшедшие. Какого черта происходит? Он сошёл с ума? Наелся какой-то наркоты? Стены дрожали, сокращались и разжимались, с низким, едва слышным стоном. Постепенно, комната становилась все меньше и меньше.
Егор метнулся к окну, но быстро оставил эту мысль. Он ещё раз попробовал дверь, но та была заперта. Он попытался высадить её, но дверь оказалась на удивление крепкой, так что он только ушиб плечо.
В ужасе он стал метаться по комнате ттуда-сюда. Мебель! Надо поставить мебель так, чтобы она не давала стенам сжиматьться! Он метнулся к кровати, взял её за спинку и развернул поперёк комнаты, чуть сдвинув к центру. Теперь шкаф. Он оказался гораздо тяжелее кровати. Сколько Егор не пытался его сдвинуть, шкаф не поддавался. Тогда Егор рванул на себя створки и стал выкидывать на пол висевшие внутри куртки и пальто.
Вдруг, выкинув очередной макинтош Егор увидел, что нижняя часть задней стенки отсутствует, а прямо за ней зияет тёмный провал. Егор обернулся. За то время, пока он пытался освободить шкаф, комната уменьшилась на треть. Он глубоко вздохнул и полез внутрь.
Дыра оказалась квадратным тоннелем около метра шириной. Егор полз по нему уже минут пятнадцать. Тоннель шёл ровно и прямо, не петляя и не поворачивая. Егор стал сомневаться, что лезть сюда былав хорошей идеей, но возвращаться назад совсем не хотелось. Поэтому Егор полз дальше.
Ещё через пять минут он услышал где-то далеко впереди музыку. Это заставило его ползти быстрее. Музыка становилась все громче. Наконец он дополз до места, где казалось, что музыка играет прямо у него над головой. Егор осторожно протянул руку и нащупал металлическую ступеньку. Он осторожно встал в полный рост. Прямо перед ним была лестница, уходящая вверх. Егор полез по ней.
Музыка становилась все громче. Кажется, какой-то оркестр, но с уверенностью Егор сказать не мог. Наконец Егор добрался до верха. Он осторожно отполз от края и аккуратно встал в полный рост. Ему в лицо ударил запах пыли и нафталина. Егор стал медленно-медленно продвигаться вперёд, сквозь кучу каких-то пыльных тряпок.
Вдруг, тряпки кончились и в лицо Егору ударил свет софистов а музыка обрушилась на него со всех сторон. Он стоял на сцене перед тёмным залом. Справа и слева по краям сцены стояли люди в чёрных балахонах. Немного присмотревшись, он увидел, что их лица скрыты за звериными масками.
-- Ты наконец пришел, -- сказал человек в маске лисы. Егор узнал голос Снежи. -- Мы уже начали волноваться за тебя.
-- Что здесь происходит? -- спросил Егор.
-- Это тот самый экспирементальный театр, о котором говорила Матильда, -- ответила Снежа. -- Помнишь?
Егор показал головой.
-- Я не хотела начинать это в Москве, Питере, или тем более, где-то на западе, -- сказал голосом Матильды человек в маске слона. -- Там уже никто не относится серьёзно к экспериментам.
-- Почему я ничего не помню? -- спросил Егор.
-- Это часть твоей роли, -- ответил человек-слон. Егору показалось, что его голос стал ниже. -- Ты сам согласился на это.
-- Хорошо, -- медленно, почти по слогам выдавил из себя Егор. -- А что за комната, в которой я проснулся? Что там происходило?
-- Ты сошёл с ума, -- прорычал человек-слон и рассмеявшись упал в снежное ночное небо.