В отличие от остальных фургонов, доверху забитых ящиками, это был намного свободней. В углу на спальном мешке, закрыв голову копытами, дрожал от страха жеребёнок. Сначала выходец подумал, что это земная пони, но, приглядевшись и заметив полоски на белой шкурке, понял, что немного не прав. Перед ним съёжилась самая настоящая зебра. Ни в Стойле 38, ни в «Сукиных Детях», не было зебр, так что Тич не удивился бы, если бы узнал, что зебры, как, возможно, и многие другие разумные виды, не пережили Войну. К счастью, это оказалось не так.
— Эй, мелкая! — от голоса огромной кобылы поняша сжалась ещё сильней. — Зырь сюда!
Выходец толкнул Суку в бок и поторопился сам взять слово.
— Малышка, не бойся. Мы тебя не обидим! — не дождавшись от зебры какой-то реакции, Тичер Борд медленно залез в телегу и потянулся к жеребёнку. — Ну же, глянь на меня!
Когда он дотронулся до пони, та подскочила, как ошпаренная. В дрожащем копыте она держала маленький дамский пистолет, который теперь смотрел выходцу прямо между глаз.
— Ещё шаг и стреляю! — дрожащим голосом пообещала малышка. — Я не шучу!
Длинная чёрно-белая грива с единственной выделяющейся ярко-розовой прядью почти полностью закрывала половину мордочки кобылки, но даже в одном карем глазе читалась уверенность пустить оружие в ход.
Тич отшатнулся и покосился на Большую Суку, а вернее на то место, где она стояла. Огромной кобылы нигде не было. Оставшись один на один с вооружённой пони, пусть и маленькой, жеребец начинал не на шутку нервничать.
Внезапно тент фургона приподнялась прямо за спиной зебры. Освобождённое от силового кастета копыто главной рейдерши ухватило маленькую пони за ногу. Бигби дёрнула поняшу, и та шмякнулась на шершавые доски. От неожиданности кобылка даже выстрелила, но единственная пуля и близко не задела вздрогнувшего учителя. А меж тем, Сука не останавливалась и потащила отчаянно сопротивляющуюся и брыкающуюся зебру к себе. Когда Тичер Борд заглянул за фургон, огромная единорожка уже связала пленницу по всем ногам, и теперь пыталась заткнуть ей рот.
— Не смейте меня трогать! Мой папа — уважаемый пони! Он вам…
Большой Суке, наконец, удалось совладеть с жеребёнком. Одним лёгким движением она закинула мычащую пленницу Тичу на спину.
— Прокатишь нашу новую подругу до лагеря? — вопрос явно был риторический. — Я б и сама справилась, но у меня тут ещё есть кой-какие дела.
Мотель «У Спайка» был отнюдь не тем местом, куда выходец хотел бы привести маленькую пони. Жаль только, что у него не было выбора.
— Смотрите не потеряйтесь мне по дороге, — предупредила Сука. — Может, сразу сдать вас Лаки?
— Не надо, я сам справлюсь, — пообещал Тич. — Этого дракона за версту видно!
— Тогда до встречи в лагере! — огромная кобыла развернулась, наградив жеребца и его ношу таким взглядом, что у него по спине пробежал холодок. — Не забывай, что терь ты отвечаешь за неё головой!
Пони нервно сглотнул и медленно кивнул. Если бы у него были бы какие-то мысли о побеге, сейчас от них не осталось бы и следа. Выходец смог выкинуть Большую Суку из головы лишь тогда, когда та полностью скрылась из виду. Маленькая зебра извивалась на спине у Тича, то и дело норовя соскользнуть. Тичеру было далеко до силы Большой Суки, но кобылка всё равно показалась ему удивительно лёгкой. Возможно он даже смог бы представить вместо неё неодушевлённую ношу, если бы полосатые ноги зебры не колотили пони по бокам. Выходец хотел побыстрее доставить живой груз в пункт назначения.
— Тебе не понравится то, что ты можешь увидеть, — предупредил напуганную пленницу учитель. — Так что лучше закрой глаза.
Зебра промычала в ответ что-то неразборчивое. На поле боя тем временем во всю кипела работа. Как только бой закончился, рейдерши кинулись делить добычу. Каждая хотела урвать кусок пожирнее, не брезгуя даже примерять окровавленное снаряжение или залазить в карман мертвецам. Те немногие, которые сейчас были заняты оказанием первой помощи себе или подругам, косились на более удачливых налётчиц с нескрываемой завистью.
Тич мог даже не сомневаться, что ещё как минимум неделю мотель «У Спайка» будет гудеть от разборок и драк. Зебра на спине Тича дрожала, поэтому он поспешил как можно скорее уйти подальше от места, где железный привкус смерти практически можно было почувствовать на языке.