кусок 1
Я рывком очнулся от неприятного ощущения, разошедшегося по всему телу. В глаза лезла пыль вперемешку с крошеным бетоном. Во рту чувствовался солёный привкус крови. Попытался пошевелиться—  лучше бы я этого не делал.
—  Чёрт возьми, как же это больно!— Левую руку зажало между двух плит. И это неплохо, потому что правую я вообще не чувствовал.
—  Смотрите, кто это у нас тут? Почему сам не вылезешь, мистер Одиночка?- Девушка с длинными огненно-рыжими волосами смотрела на меня с ехидной улыбкой. Одетая в черные брюки и футболку не по размеру, она стояла на одной из обрушившихся колонн.
—  Очень смешно, а теперь вытащи меня отсюда.
—  Не уверена, что это так необходимо. Может быть, погребенный под кучей собственной тупости, ты лучше осознаешь свои ошибки.
—  Давай быстрее, у меня, кажется, печень пробита, руки, по крайне мере, точно сломаны. — После этих слов тело отозвалось сильной болью в районе живота. —  Не очень хочется умирать здесь.
—  Волшебное слово.
—  Остолбеней?
—  Я домой. —  Она развернулась, спрыгнула с колонны и стала медленно шагать в сторону выхода.
—  Ладно, ладно. Извини, я был не прав, признаю. Помоги мне, пожалуйста. — Взмолился я.
—  Сразу бы так. — Быстро вернувшись к месту моего заточения, хрупкая на вид девушка схватилась руками за придавивший меня  кусок колонны. И отбросила его в сторону метра на четыре.
Я почувствовал, как через мышцы моего живота проходит застрявшая арматура, а футболка быстро пропитывается тёплой кровью. Даже не знаю, радоваться мне или плакать.
— Ну как ты?
— Лучше я себя чувствовал, только если бы меня поезд переехал. Встать не поможешь? А то меня ноги не слушаются.
Я схватил протянутую руку, резко вырвавшую меня из кучи обломков. В воздух поднялся столб серой пыли. Девушка подставила мне плечо, и мы пошли к выходу.
И как это моя жизнь превратилась в нечто подобное?

кусок 2
На улице стояла испепеляющая жара, а на небе не появлялось ни облачка, чтобы скрыть лучи беспощадного Солнца. Настоящий летний полдень. Небольшая площадка, со всех сторон окруженная пятиэтажными зданиями, была покрыта яркой зеленой травой. Видимо, раньше тут был сад, но теперь об этом напоминали лишь редкие пеньки, хаотично разбросанные по дворику.
Меня крепко привязали к деревянному столбу, расположенному прямо посередине площадки. Молодой паренёк, вязавший узлы, поработал на славу: пошевелиться я не мог даже со всей своей силой Привитого. Верёвки были очень прочными, и чем сильнее я пытался и их порвать, тем глубже они впивались в моё тело.
Но это не самое худшее. Эти ублюдки привязали меня лицом к Солнцу, и теперь оно непрерывно светило мне в глаза! Голову мою тоже закрепили, так что отвернуться я не мог. Ну что за неуважение к казнимому? Попытался закрыть глаза, но яркий солнечный свет проникал даже сквозь веки. Пришлось изо всех сил коситься вниз, на землю.
Я смотрел на начинавшую собираться толпу с высоты своего столба. В лицах одних читалось непонимание и небольшая доля страха, у других же проявлялся неподдельный интерес к происходящему. Кое-где мелькали знакомые грубые лица местных солдат, охранявших полковника. Вот только Лилит нигде не было видно. Неужели она не смогла выбраться? Или просто сбежала без меня? Если так, то дело принимает крайне неприятный оборот.
Пока пара одетых в форму парней складывали подо мной сухие ветки, какие-то бумаги и обливали всё это бензином, полковник начал свою пламенную речь. Видимо, талант пудрить людям мозги у них семейный.
— Многие из нас знают этого человека. — Полковник указал рукой в мою сторону. — Но никто из нас и не подозревал об истинной сущности этого волка в овечьей шкуре! Пропажа ушедших в разведку людей: ваших братьев, отцов и сыновей— его вина! Новая группа нашла их трупы в полицейском участке! — Врёт и не краснеет. Мы ведь от тел избавились. — Человек, убивший наших близких, имел наглость прийти сюда и смотреть нам в глаза! Поэтому я решил, что этот монстр заслуживает участи своих жертв— смерти! Вы согласны со мной?!
В ответ толпа взревела чуть ли не в экстазе. Лица сомневающихся теперь светились праведной ненавистью, а в мою сторону со всех сторон сыпались разнообразные проклятия.
«Сжечь ублюдка!».
«Пусть подохнет в муках!»
«Смерть убийце!»
Не то чтобы мне было дело до их визгов. За последние три месяца я повидал столько разномастных ублюдков, предателей, отморозков и психопатов, что перестал воспринимать людей всерьез. В чём отличие ревущей передо мной толпы от стада баранов? Да ни в чём. Сегодня орут, а завтра уже обо всём забудут, как будто и не убивали никого прошлым днём.
Я даже не успел заметить, когда костёр подо мной загорелся. Первым появился запах горящего дерева, потом мои глаза стали слезиться от густого черного дыма. Его пелена была такой плотной, что я перестал что-либо видеть перед собой, даже Солнце больше не пробивалось сквозь эту дымную завесу. Запах становился всё сильнее и от этого жутко чесался нос.
Звук трескающих палок стал проявляться всё чаще, а значит, скоро появится огонь. Толпа внизу затихла в предвкушении шоу, которое я должен был им устроить. Интересно, насколько это больно— гореть заживо? Сейчас узнаем.
Первыми жар почувствовали, как это ни очевидно, ноги. Эти мрази даже мои любимые кроссовки не сняли. Чёрт, и где мне теперь в этом грёбанном апокалипсисе новые искать прикажете? Я ощущал, как подошвы плавятся и прилипают к моей стопе. Каждый из языков пламени, прожаривающих мои ноги, чётко ощущался уже начинающей обугливаться кожей. Ну, пока терпимо, даже запах мяса чувствуется, вот только он перебивается вонью горящей синтетики.
Через несколько секунд мои ноги были полностью покрыты огнём, только вот было одно «но». Я вообще не чувствовал в них боли! Видимо, нервные клетки уже сгорели и поэтому мозг уже не получал импульсов, а те что всё же доходили, были больше похожи на щекотку. То есть казнь, которую для меня приготовили, вообще не имела смысла!
— Ха-ха-ха.— Я не смог сдержаться. Я смеялся до слёз, которые практически мгновенно испарялись с моего лица. Ну что за глупость?! Если честно, то после речи полковника, я даже начал немного побаиваться, но теперь всё это напряжение выливалось наружу через безумный смех. Кто же мог такое предвидеть?
«Он что, свихнулся от боли?»
«Может, это было слишком даже для него.»
Через ревущий шум костра и собственный смех я с трудом слышал гомон толпы. Люди были в недоумении: они не понимали, что происходит. Почему это убийца не корчится от адской боли, а вместо этого во весь голос смеётся?
А тем временем регенерация начала восстанавливать прожарившееся уже до костей мясо. Я чувствовал, как обгоревшая кожа буквально слезала с меня слой за слоем, а на её месте появлялась новая нежная ткань, которая почти сразу же начинала гореть заново. С мышцами всё проходило немного по-другому: они не заменялись, а вместо этого расширялись, создавая огромное напряжение в костях. В общем, моё тело отлично справлялось с тем, что бы я не превратился в огромный пережаренный шашлык.
Осталось придумать, как отсюда выбраться, раз уж никто не собирается меня спасать. Вари котелок, вари. Чёрт, как же это всё-таки щекотно!