А вот как это все раскочегарить

— А вот как это все раскочегарить?
— Большой вопрос.
— Эхть...
Гафур задумчиво приложил руки к затылку, будто его взяли в заложники.
— Пресс хочешь размять? Ты парень молодой, разомни, я пока покурю, к вечеру должны сделать.
— Молодым быть легко. Вот спотыкнулся ты, а ногами задрыгал, и — стоишь, — размечтался Гафур.
Степан положил долото и, немного подпрыгивая, вышел на балкон. Как только дверь закрылась, Гафур живо ринулся к комоду, достал из верхнего ящика здоровенный кривой кинжал и спрятался под стол, хихикая какие-то молитвы.
Через несколько секунд дверь резко разхлопнулась и оттуда вылетела бомба. Самодельная бомба. Гафур заорал и дернулся из-под стола, но уже через мгновение оказался плотно к нему прижат, уперевшись с ним в потолок. На пол екнул какой-то круглый объем. Это было полголовы Гафура.

А в это время Степан уже летел над этажами под раздувшимся как парус парашютом. Степан лихорадочно мыслил, посмеиваясь лишь у себя в уме. Было раннее утро, поэтому улицы города своей пустотой походили на тайгу.

Туда Степа и направлялся, засунув руки в карманы и усевшись сразу на двух креслах самолета. В нем все спали, кроме Степана, пилота и еще одного престранного субъекта, с которым Степе еще предстояло встретиться в будущем. Степан достал из кармана пакет с некой белой субстанцией и вышел в туалет. Там его уже ждал высокий человек в сутане и длиннющей бороде. Высокий человек одной рукой приспустил на нос очки, а другой незаметно полез в карман сутаны. Степа не обратил на это внимания, так как рассматривал себя в зеркале, будто желая себя придушить. Высокий человек был в два раза выше Степана, такой он был высокий. Он достал из кармана свой кинжал и метнул его в Степу. Но тот не растерялся и дал кинжалу влететь в раковину и раздвоить ее. Степа прыгнул в ноги здоровенного человека и повалил его на бок. Из кармана сутаны скользко вылезло еще два холодного металла.
— В твоем-то возрасте! — запищал высокий человек.
Степа лишь ухмыльнулся и осторожно кольнул ему в колено саблей. Высокий человек спокойно закровил, тихонько постанывая.
— Бисмилляхи р-рахмани р-рахим, — прошептал, потирая седую бороду, Степа в потолок как в небо над Карфагеном.