Я не знаю, как это получилось. Да блядь, я что, ванговать должен каждого её таракана? Разбежались и разбежались, как она сказала, что несмотря даже на её отношение ко мне, я всё ещё остаюсь худшим, что только случалось с ней в жизни. Хрен его знает, что это может означать, но она испугалась и решила не продолжать. Нет, вы слышали? Пять дней выносила мне мозг с отношениями, эмоциями и прочей ебалой, а когда речь зашла о том, чтобы принять на себя чуть-чуть ответственности - тут же включила габаритки и сдала назад. Бабское семя, чтоб их.

Последний день прошёл как в тумане, и я только обрадовался, когда, проснувшись, обнаружил себя в уже знакомом салоне. Вскочив с места, я подбежал к двери у задней площадки и крикнул водителю:
- Уважаемый, выпустите меня.
- Остановка через километр. - Пробасили из-за стекла.
- Уважаемый, я вам сейчас стекло разъебу. Выпустите.
- Коль, да выпусти ты его, видишь, Торопится куда-то.

Ага. Торопится. Раз и навсегда крест поставить. Как бы ни надрывались импотенты в телевизоре, тян действительно не нужны. От них одни только проблемы.

В таких размышлениях я не заметил, как рядом тормознул полицейский УАЗ. И только громкий окрик вывел меня из мыслей.
- Молодой человек, документики ваши дайте. - Шофёр уже стукнул? Или...
- Ммм… Документы. - Я добыл из кармана красную книжицу, которая ещё ни одного человека не сделала счастливым, и протянул представителю органов. - Вот.
- Ага. - Он пробежал глазами страницу прописки, семейного положения, отлистал обратно на возраст.
Потом, будто задумавшись, прокрутил до воинской обязанности.
- Персунов.
- Он самый. - Подумать только, ещё бы неделю назад подобная остановка могла бы напугать меня до усрачки. Сейчас же было плевать. - Офицер, меня разыскивают, или я на фоторобота вашего похож?
- Совершенно верно. - Офицером был паренёк примерно моего возраста со звёздочкой на погонах. Вот блин, а он уже младлей. - Ориентировочка на вас поступила, Семён Семёнович. Не хотите вы, долг Родине отдавать. А это статья.
- И что? - Его попытки выглядеть важным откровенно забавляли. - Я даже медкомиссию не прошёл, вам предъявить мне нечего. Или в аквариум посадите до конца зимних каникул?
- Зачем же? Вот вам повесточка на пятнадцатое января, распишитесь, пожалуйста.

Не подписать - это сопротивление. Там похуже, чем уклонение, будет. Пришлось подмахнуть на жёсткой, обтянутой кожзамом, планшетке в талоне получения и получить на руки казённую серую бумажку, предписывающую мне явиться для прохождения медицинской комиссии относительно моей пригодности к службе в рядах вооружённых сил.

И только постфактум я узнал, что на фоне украинского кризиса гребли всех - и косых, и больных, и умственно отсталых. УВД-шники находили молодых людей призывного возраста где только можно и с непреклонной вежливостью вручали им повестки. Март пятнадцатого - я, часть перевыполненного плана по весеннему воинскому призыву, трясусь в поезде в сторону части, где мне придётся пройти свой КМБ, потерять несколько зубов, но впервые не сломаться.

А Крым сотрясало предчувствием вторжения сил с севера, и американцы, почти не скрываясь, поддерживали милитаристские планы киевской хунты. Даже тыловые части перевели на полную боевую готовность, дедовщина плавно сходила на нет - когда даже дух имел доступ к оружейной, чмырить его получилось крайне трудно, а нас гоняли до упаду, пытаясь успеть за несколько месяцев сделать то, что в обычной жизни делалось за год.

Так можно ли обвинять меня в том, что я немного подкрутил необходимые гайки, воспользовавшись общим истерозом?

Попасть в ВВС оказалось достаточно просто, но лишь спустя год напряжённой учёбы меня допустили до собственного штурвала, присвоив полу-гражданскую должность инженера-испытателя. Я проламывал лбом преграды там, где не получалось действовать уговорами, фальсифицировал медосмотры, прекрасно зная, какие таблетки надо жрать, чтобы получить необходимый результат. Я шёл к мечте.

Первый прыжок с парашютом показался детским лепетом по сравнению с тем, что ещё только ожидало. Квадратики полей, горы, отсюда кажущиеся всего лишь игрой ветра на песчаных барханах - и прижатые по швам руки, и ветер, рвущий щёки даже сквозь респиратор.  Я всегда представлял себе это именно так - на скоростях, которыми всегда жаждал оперировать, но никогда не мог развить.  Чертово слабое человеческое тело.

А два года спустя, после того, как Китай отозвал часть товарного эквивалента с международного рынка - фактически, выпоров Штаты за их дурную политику - и украинско-российский кризис плавно сошёл на нет, стороны успешно договорились и перечертили границы, а мой рапорт в ЦНИИАКГ, наконец, был одобрен.

Всего лишь ещё один шажок на пути к мечте. Ещё один. Май 2018 года встретил меня жарким солнцем Байконура, улыбчивой Таисией Петровной - начальником приёмки Института медико-биологический проблем, комиссией, которая, оказывается, уже давно была в курсе относительно моих махинаций, но…

Томограмма показала реальное положение почек… Совершенно здоровых почек. И кандидат Персунов был зачислен на сто второе место в отряде РГНИИ ЦПК.
Две тысячи двадцатый год - тот самый, который политологи всех мастей прочили критическим - гиганты обязаны были к этому времени объявить войну друг другу или задушить кофликт - я встретил внутри тесного помещения, стены которого были густо усыпаны тумблерами, переключателями, реле и туго идущими клавишами. Как мне объяснили в центре подготовки, это нужно в первую очередь для того, чтобы избежать случайных нажатий, если вдруг бросит инерцией.

Но это всё в прошлом. Пальцы пробежались по клавишам, герметизируя кабину, подавая сигналы готовности на материк. Корпус вздрогнул, когда с неслышимым отсюда шипением отошли несущие, и первая ступень вышла на предварительный прогрев.
- Состояние нормальное. Телеметрия сто процентов. - По традиции я поднял вверх большой палец. - Поехали.
И на экранчике прямой телетрансляции увидел, как сигароообразное тело на тугом плазменном жгуте поднялось над землёй, и, набирая скорость, устремилось в небо!

Скорость всё нарастала.