Гнить рука Брукха начала довольно быстро.
	– Я же говорил! – заскулил Брукх. – Тут все, все, все смазано ядом, даже решетка, андракха!
	Змея всегда забавлял восточный акцент Брукха, и его странные ругательства, что он привез с собой из-за моря вдобавок к шраму на щеке, горбатому носу и смуглой коже.
	– Не кричи, – сказал Змей, – иначе сюда сбегутся жуки.
	Брукхово лицо исказила гримаса, слезы заблестели на щеках, но он промолчал, поглаживая пронзенную решеткой руку, воняющую гнилью.
	Это была его идея – обокрасть дворец падишаха. Он посчитал, что Змей, немногословный наемник с Запада, будет отличным подспорьем, а свое мастерство бесшумно передвигаться в темноте оценивал очень высоко. Если б Змея спросили, как он его оценивает, то он ответил бы, что – всего лишь средне.
	Но Змея не спрашивали.
	– Смотри, смотри, яд распространяется, – сказал Брукх. – Боже, это так больно, сука, словно сдирают кожу.
	Рука постепенно чернела, плоть пухла и источала гной. Дегтярная лужа растекалась буквально на глазах от того места, где острие решетки пригвоздило руку к каменному полу.
	Змей был осторожным человеком, но не смог устоять против предложения – все-таки даже у него в Портьяре ходили слухи о роскошно обставленных коридорах огромного замка падишаха Хуаре эбн Рахль-Эззери. Кому будет плохо, рассудил он, если они перелезут ночью через стену, обмазанную глиной, и положат в карман парочку золотых кубков.
	– Ты сам виноват, – сказал Змей обреченно. – И знаешь, что надо сделать.
	– Нет, нет, умбракха, брат с Запада, не режь руку, не надо, я тебе все дам, мой браа-а-ат, только УМОЛЯЮ не надо…
	– Замолчи! – шикнул Змей. – Я не трону твою руку, если ты сам не захочешь. Какое мне дело? Сиди и загнивай тут, пока тебя не найдут жуки.
	– Брат, не уходи, брат, ты же не оставишь меня.. брат..
	Как он жалок, поморщился Змей. Овечьи глаза, глаза жертвы, лицо вспотело – можно разглядеть бисеринки пота над верхней губой, дрожащей от страха.
	Однако Змей понимал – все случившееся это вина Брукха. Он повел его вниз, зарезал стражника в плаще и высоком шлеме, а потом они оказались в Лабиринте Падишаха. Как говорят слухи, в одной из его комнат лежат сокровища завоевателя мира, и только падишах знает, как к ним пройти через узкие тоннели из холодного камня.
	– Бред, умбракха, чепуха для лопухов, – хихикал довольный от своей затеи Брукх, уверенно шагая в свете факелов, – они где то тут…
	А потом они встретили жука – так назвал его Змей.
	Из-за угла вышел голый юноша с рельефным телом, и вместо головы у него сидело насекомое – отвратительная оранжевая тварь с раздутым брюшком, вросшим между плеч, и фасеточные глаза холодно блестели. Длинные усики постоянно двигались, из-под них на грудь стекала пахнущая уксусом пенистая слизь.
	И хотя Змей с Брукхом были вооружены – еще перед закатом они засунули за пояс серых одежд короткий клинок из метеоритной стали – это не добавило им храбрости. Они с криками побежали, и за спиной слышались щелкающие звуки и чавканье. Жук догонял их.
	Они убегали, и Змей мчался столь быстро, что перед глазами мелькали огоньки факелов и серые стены. Наконец жук отстал, и они замедлили темп, но в последнюю секунду Змей почувствовал, как пол проваливается, и щелчок за спиной.
	Брукх отставал, и когда он почти догнал Змея, решетка загремела вниз. Когда шум утих, Змей развернулся и увидел, что руку Брукха пригвоздило к полу, а жук – исчез. Он давно бы ушел, но не знал – куда. В черной стене, украшенной резьбой, зияли три выхода, а вот какой выбрать, Змей не знал.
	– Умбракха, приведи помощь, – сказал Брукх, скрипя зубами.
	– Дурак, – отчеканил Змей. – Как? Сказать, что мы проникли во дворец падищаха? И что ты попался в ловушку? Чертов ублюдок, из-за твоей жадности…
	Брукх странно застонал.
	– Я не знал… про этих тварей.. я не знал, что..
	– Когда я воевал с варварами, – вспомнил Змей, – то нам пришлось идти через джунгли. Крепко они тогда засели там – Племя Чугунного копья, кажется. Ну так вот.
	Неожиданно где то далеко в коридорах что то зачавкало, заскрипело, с шорохом проскребло по камню – словно крыло гигантской мухи по кирпичу.
	Брукх побледнел, но Змей, когда звуки прекратились, продолжил как ни в чём не бывало:
	– В джунглях было жарко и душно. Настоящая баня.
	Брукх с трусливым удивлением посмотрел на Змея – лицо напарника стало хищным, глаза ожесточились.
	– Когда варвары выпрыгивали на нас из засады, баня становилась кровавой. Это я к чему? В джунглях обитали вот такие же жуки – даже крупнее! – и если не обмазаться грязью перед сном, к утру можно было обнаружить в животе выводок этих тварей.
	Змея даже замутило – он вспомнил, как у капитана отряда с писком вылезли из живота белесые личинки с пурпурными глазами-бусинками. Капитан кричал, блевал кровью, и просил добить его, но все боялись приблизиться. Когда капитан перестал двигаться, то все увидели, что он выцарапал себе глаза.
	– Но эти твари куда страшнее. Они управляют человеком? Или что?
	– Зачем ты это спрашиваешь? – спросил Брукх. – Тянешь время, о, я знаю, ты всё равно меня бросишь, да.. и я умру тут.. и..
	– Заткнись! Я не знаю, куда идти. По твоей воле мы тут умрем. Или нас найдут.
	– О, как ты можешь такое говорить! Как ты спокойно можешь так говорить! – запричитал Брукх.
	– Поверь, есть вещи похуже смерти, – усмехнулся Змей.
	Они помолчали еще немного. Запах гниения отдает тухлым лимоном, подумал Змей, совсем как слизь тех жуков.
	Если всмотреться в резьбу, можно разлядеть, как голые женщины совокуплялись гигантскими жуками. Отвратительно, подумал Змей. У падишаха явно проблемы со вкусом.
	– Я не знаю, что и как.. – сказал Брукх. – Знаю лишь что падишаха обвиняли в чернокнижии, да, в то что он привез странных идолов, но я не верю, много кто не верит, понимаешь?!
	Змей нахмурился.
	– Там, в джунглях. я видел настоящие чудеса, – сказал он. – например, женщину, у которой вместо ног змеиный хвост, а из грудей ее стекал мед. Стоило человеку его попробовать – он терял рассудок. Я видел комаров, выпивающих внутренности, и даже сфинкса. Я не так уж и прост, Брукх.
	Брукх хотел что то сказать, но закашлялся. Завоняло уксусом.
	Змей попятился в угол комнаты, ощутил спиной холод стены, и с ужасом наблюдал как побледневший Брукх блевал слизью, в которой плавали мелкие жучки и слизни.
	Уголки рта Брукха растянулись, выглянули острые коричневые палочки. А после его рот с влажным хлопком порвался, разбрызгивая кровь, и с щелчками и свистом из изувеченной глотки выбрался жук – влажный, вонючий, шевеля огромными усами, как рыбак удилищем.
	Кровь и слизь стекали на пол с комочками плоти и зубов. В красной каше, из которой нелепо торчали черные волоски, на Змея смотрел жук.
	Змей испугался, но не дрогнул. За годы жизни в наемниках он понял, что  вещи, которых боишься, можно одолеть.
	То, что когда то было Брукхом, с отвратительным треском вырвало руку из под решетки, оставив под ней добрую часть кисти. Истекая кровью, жук приблизился к Змею.
	Змей, борясь с тошнотой, достал из-за пояса клинок.