Мне снилась эта модифицированная. Она манила меня рукой, и я шел к ней. В ее легком платьице она казалась необычайно привлекательной, но сколько бы я к ней не шел, она отдалялась и оставалась вне досягаемости. Такая привлекательная, стройная, покрытая мягким мехом, светло-кремовым спереди, и черным сзади. С симпатичными острыми ушками и любопытствующим взглядом. Что-то внутри меня тянулось к ней, но нечто иное, нечто холодное отдаляло ее. Она не являлась оптимальным партнером. Мой порыв был лишь поверхностным влечением, и его следовало подавить. Вероятность того что она просто способна ответить на ухаживание мала.
Я остановился, глядя на то, как образ девушки отдаляется. Девушки? Она же скорее животное чем человек. Покрытая шерстью, с вытянутой мордой словно оборотень из фильма. А я? Мысли взвихрились смутным потоком наткнувшись на противоречие существующей модели привлекательности к человеческим девушкам и возникшему порыву. Почему я счел ее привлекательной? Образ слабо расплывался вызывая уже некое омерзение. Эта хищная пасть, больше подходящая для того чтобы вцепится в плоть клыками, чем одарить поцелуем. Эта покрытая шерстью кожа, что оставит шерсть везде где только можно, грубая шкура не приспособленная к ласке. Хвост что словно кнут обовьется вокруг. Грубые когти, что до боли вонзятся в спину. Мысль о сексе с ней вызывала уже не больше привлекательности чем мысль о сексе с собакой.
И вот мне привиделся секс с ней. Мы сплетаемся в объятьях под пронзительным ветром, она охватывает меня руками, хвостом. Я обнимаю ее, чувствуя отвращение. Ее когти вдавливаются мне в спину словно стальные стержни, пронзая мышцы болью, особенно там где рана. Она скалится мне в лицо белыми, острыми клыками. Я жадно вхожу в нее, заставляя ее изогнуться и впиться в меня пальцами еще сильнее. Запахи резко меняются, от ее странного, приятного аромата до вони мокрой псины. Отвращение все нарастает, но тело послушно выполняет инстинктивные движения, не обращая внимания ни на хвост до боли сжавший мои ноги, ни на зубы впившиеся в мое лицо. Я трахаю просто похотливое животное.
А ведь я такой же. Могу ли я быть для кого-нибудь привлекательным? Конечно, я умен, обаятелен, силен. Я само совершенство, пусть и непривычного облика. Конечно у некоторых девушек я и мысли не вызову о возможности сексуального контакта, но не у всех. Образ модификантки рассеялся без следа. Не имея возможности проявить чувства, я просто отринул привлекательный образ, взрастив в себе омерзение к нему, и защитив свой рассудок своего рода броней презрения, привычным образом защищая себя от лишних переживаний. Смутное, едва возникшее чувство было уничтожено почти сразу. Остался только стылый, ледяной ветер.
- Нам нужны не просто такие как ты, нам нужны более совершенные чем ты – шепнул мне Мартин, стоя в тяжелой шинели на ледяной равнине. Я поднял взгляд к небу, и увидел что оно черное. Черные облака из сажи и пепла. Пронзительный ветер несся, взвивая целые облака снега и праха.
- Не только вам. – Ответил я, оглядываясь легким поворотом головы. Вся земля за моей спиной была изрыта траншеями. Вспаханные тугой бомбежкой, изрытые минами и снарядами укрепления являли собой жалкое зрелище. Там были люди, сотни, может тысячи. Они даже стояли не на земле, из под снега и праха виднелись обрывки шинелей тех, кто принял на себя первый удар. Люди дрожали от холода, хотя были укутаны с ног до головы, напоминая солдат зимних боев Великой Отечественной. Сходство еще более усиливалось тем, что ни у кого не было автоматов. Только винтовки, от древних трехлинеек, до новых модификаций СВД. Некоторые стояли за пулеметами под винтовочный патрон, у некоторых были крупнокалиберные винтовки, так же установленные на сошках, подобно пулеметам. Такая же винтовка была и в моих руках, а ствол ее оканчивался узким, трехгранным штыком.
Обстрел начался словно град, внезапными потоками пуль, хлестнувшими по укреплениям из мути снега и пепла. Я повернулся туда лишь для того чтобы увидеть десятки огромных в сравнении с людьми фигур, казалось выкованными из стали. Ответный огонь хлестнул по ним почти бесполезными струями, рикошетя и отлетая прочь от несокрушимых монолитов. Только иногда попадание пятидесятого калибра заставляло кого-то из них упасть, но лишь для того чтобы встать вновь. Я вскинул винтовку, чувствуя что я выгляжу точно таким же безжалостным гигантом, в тяжелой броне, почти центнере кевлара, керамики и титана. Прицел дал мне ясно увидеть стальную маску укрывавшую вытянутую морду, толстые бронестекла на глазах, массивный купол шлема, и облака пара вылетающие из боковых щелей маски. Огромные наплечники закрывающие шею и подмышечные суставы, монолит грудной бронепластины и переплетения чешуй спускающиеся от живота до половины бедер подобно юбке прикрывающей пах. Пластины закрывающие и руки, и ноги. Даже горло прикрыто спереди продолжением нагрудника. Ни одного уязвимого места. Почти.
Противник вскинул легкий автомат разряжая в меня обойму прямо на ходу, с машинной точностью кладя пули прямо мне в лицо. Его оружие предназначено чтобы убивать людей, много людей. Но от моей маски легкие, сверхзвуковые пули просто разлетались в разные стороны, а вскинув оружие, он открыл мне маленькую щель между пластиной шеи и шлемом. Моя винтовка оглушительно рявкнула, и кровь выплеснулась из дырочки в бронеткани, а голова противника отлетела от импульса назад, утягивая его за собой и заставляя опрокинуться на спину.
Но они не шли, они бежали на наши позиции, с пугающей для их массы грацией отшагнув от бросившихся в них стрел ручных гранатометов. Они стреляли прямо на бегу, стреляли с точностью стабилизированного орудия, собрав кровавую жатву среди обороняющихся. Я успел сделать только один прицельный выстрел, и мы уже были на дистанции рукопашной. Я выкинул вперед винтовку со скоростью змеи, направляя штык под морду врага. Он скользнул по стали маски, но уперся в изгиб бронеткани и пронзил ее, вонзаясь в горло снизу вверх, прямо к хребту. Я уперся в приклад оружия поднимая его, и рассекая гранью штыка плоть врага через маленькое отверстие в уязвимом месте, что под огнем обычно закрыто деталями шлема.
Почти сразу на меня налетел второй, я чуть присел и перекинул его через себя, выхватывая с бока узкий стилет инструментальной стали. Не давая ему упасть полностью, я схватил модификанта за ногу, и приняв спиной удар хвоста, вонзил стилет прямо в пах, сквозь уязвимо тонкую бронеткань в бою прикрытую юбкой. Рывок в сторону порвал гранями стилета артерии, кишки и мошонку врага, но он вцепился в меня руками, не давая нормально двигаться, а на подходе уже был третий.
Мы бились подобно средневековым рыцарям, не имея ручного оружия достаточной мощи чтобы пробить броню, мы схватились в рукопашной, нащупывая редкие уязвимые места. Мое преимущество было в наличии стилета, их в количестве. Они схватили меня, зажали руку. Кто-то сзади сорвал с меня маску, и один из измененных подошел ко мне, обездвиженному массой с винтовкой Мосина в руках. Он навел ее мне в лицо, с громким щелчком передернул затвор, и я проснулся.