8.

Где находится мужское общежитие, Хикари знала лишь приблизительно. Их школа владела в городе несколькими зданиями - муниципалитет выделил в рамках образовательной программы. Два из них обустроили как общежития. Там жили ученики из префектуры, а также члены школьного персонала, те, кто испытывал проблемы с жильем. Мужское общежитие находилось прямо у набережной. Хикари видела его несколько раз, правда, издалека - серое высокое здание, равномерно покрытое прямоугольниками пластиковых окон, кое-где облупившееся, с несколькими рядами балконов.
Днем она, может, и нашла бы его.
Но ночью?
- Нацуру-кун, я вообще-то сплю, - сказала Хикари укоризненно.
- О, - осекся он. - Ладно. Извини, я... мне не следовало тебе звонить.
- Ничего, - зевнула она. - Я ведь уже все равно проснулась, так что я приду. Если по пути не потеряюсь. А что случилось-то?
- Ну... - Нацуру замялся.
Он молчал так долго, что она почти заснула.
- В общем...
- Нацуру-кун, - она кое-как раскрыла глаза. - Что там произошло, говори уже.
- Твоя сестра ночью забралась на балкон к Накаджиме-семпаю и съела всю его еду. Он был очень расстроен.
Хикари сквозь сон хихикнула.
- А потом?
- А сейчас она прячется у меня в комнате, пока Накаджима-семпай и еще несколько парней выламывают нам дверь. Думаю, еще несколько минут она продержится, - с оптимизмом произнес он. - Что потом будет, не знаю.
Сон испарился.
Хикари вскочила на ноги, едва не запутавшись в одеяле.
- Ну... - пробормотал в телефоне Нацуру. - Они ведь нас не убьют, верно?
- Действительно, - напряженно произнесла она, натягивая поверх трусиков шорты.
- Меня больше другое беспокоит. Понимаешь...
В этот момент его голос отдалился, и сквозь белый шум прорвался голос Фрейи, громкий и рваный.
- Нэ-сан! Если я против него магию применю, мама рассердится?!
- Я рассержусь! - закричала Хикари.
В последний раз, когда Фрейя применяла магию, половина их дома рухнула на треснувший пол, а бабушку Ни долго откачивали в больнице.
- Но мне придется! Я ошиблась насчет того парня! Он совсем не школьник и даже не человек. Он... он заодно с Изумикавой Эми! Он служит Хоуайто!
- Что?
- Некогда говорить! - вскричала Фрейя. - На, получи!..
- Стой! Фрейя, стой!
- В общем, ты поняла, - извинящимся тоном произнес Нацуру, возвращаясь к телефону.
Следом связь оборвалась, и в трубке повисли тревожные гудки.
Хикари наконец оделась и в домашних тапочках пробежала по коридору к прихожей. Голова шла кругом. О чем вообще думает Фрейя? Она ведь уже получила за тот раз строгое внушение от Сецуны, действительно строгое, включавшее пинки по нижней части тела. Никто не должен знать, что она унаследовала способности девочки-волшебницы. Иначе ее заберут в армию, где заставят делать разные ужасные вещи. Мать рассказывала, что там их кормят безвкусной кашей и велят убивать людей.
"А ты убивала людей?" - с замиранием сердца спросила тогда Хикари.
"Сложный вопрос. Корейцы являются людьми? - ответила Сецуна и, выждав паузу, глупо расхохоталась. - Нет. Конечно же, нет".
"Но ты ведь ушла из армии".
"Каша была ОЧЕНЬ невкусной", - сказала Сецуна.
Несмотря на веселый ответ, настроение у нее тогда испортилось на весь последующий день. Позже Май попросила Хикари больше таких вопросов не задавать Сецуне.
Загадочное нежелание матери рассказывать об Корпусе девочек-волшебниц только разбередило ее страхи.
- Черт, - бормотала Хикари, пытаясь натянуть обувь. - Черт.
В тот момент, когда она наконец напялила эти проклятые кроссовки, в доме вспыхнул свет, и из темноты выступила встревоженная Сецуна в мягком халате и с тапком на одной ноге.
Вторая нога была босой.
Хикари машинально съежилась, пытаясь казаться как можно меньше, но даже отсюда было видно, что она возвышается над Сецуной на полторы головы.
- Хикари? - мать жмурилась, пытаясь привыкнуть к резкому свету. - Что ты делаешь?
Хикари растерялась.
Не говорить же матери, что Фрейя вот-вот применит магию на людях. Но мать ждала ответа, и Хикари сбивчиво произнесла:
- Я... я погулять хотела.
- Уже поздно, - мать моргнула. - Или рано. На часах уже... дай посмотрю, погоди-ка... третий час уже! Тебе правда хочется на улицу?
- Мне очень нужно, - Хикари беспомощно улыбнулась.
- Лучше выспись, - сказала мать. - Тебе завтра в школу. Потом еще зевать будешь на уроках, сенсея это расстроит.
- Мама, я выспалась уже.
- Тогда за компьютером посиди. Зачем на улицу выходить?
- Мне душно, - Хикари уже и не знала, какую отговорку придумать.
- А вдруг там бандиты? - произнесла мать.
Возникла пауза.
Хикари пыталась сообразить, всерьез это мать или нет. Пока она соображала, на лице Сецуны вдруг проявилось смущенное выражение, и она сказала:
- Ну ладно, тогда иди.
- Правда? - на Хикари нахлынула волна облегчения.
- Только я с тобой пойду.
Хикари застыла. Такого исхода она не ожидала.
- Гулять вместе веселее, - объяснила Сецуна. - Я сейчас оденусь, ты меня здесь подожди. Сейчас... я сейчас.
С этими словами она вернулась в спальню, целомудренно прикрыв за собой дверь. Хикари мучительно закусила губу. Что же делать? Тащить за собой мать было глупо. Она прикончит Фрейю на месте: это ведь Сецуна, хотя и довольно странно себя ведущая в последнее время.
А время идет...
Нет! Пускай потом хоть убьет ее за непослушание.
Решительно мотнув головой, Хикари выскочила за наружнюю дверь и стремглав помчалась по ночным улицам. Сердце у нее колотились как бешеное. Холодный свежий воздух обжигал лицо. Сквозь тьму проступали огромные здания, будто присыпанные пылью лунного света. Кое-где город прорезали иллюминированные вывески, рекламные объявления и названия ресторанов; объемный резкий свет, лившийся из них, создавал на асфальте прямоугольные пятна.
Казалось бы, невозможно думать во время такого бешеного бега, однако мысли все равно всплывали одна за другой, дробно звуча в сознании.
"Я точно не успею. Она кого-то убила. Наверняка. А мать меня убьет. Я даже домашнюю работу не сделала. Надо успеть. Нет, все равно не успею!"
Она на секунду остановилась, пытаясь найти ориентиры в сумраке, а затем побежала дальше.
Фрейя опасна для окружающих.
Когда бабушка Ни, несмотря на все мольбы и Сецуны, и бабушки Ич, все равно сообщила в УНО, что в их доме появилась путешественница во времени - к ним домой пришли два человека из министерства. Они обследовали Фрейю и со всем своим авторитетом заявили, что путешествия во времени невозможны и что она самая обыкновенная девочка, запутавшаяся в собственном вранье. Вдобавок не имеющая гражданства. "Будете оформлять опекунство? Если же нет, мы можем в таком случае ее забрать", - предложил министерский работник, протирая свои очки-стеклышки.
От их услуг отказались, а Фрейю бабушка Ни заперла в доме, заявив, что она выбьет из нее всю эту дурь.
"Ты никак не можешь быть дочерью Сецуны, - говорила она, расхаживая вокруг плачущей Фрейи. - Посуди сама. Хикари была уникальным проектом, не имеющим аналогов в истории. Проект провалился. Кто будет его повторять? Никто, это еще одно доказательство твоего вранья. А путешествия во времени невозможны по законам физики - ты сама это слышала. Мы удочерим тебя, так и быть - но чтоб больше никаких разговоров о конце света! И хватит рыдать, у тебя лицо уже все распухло. Некрасиво выглядит".
Фрейя день и ночь сидела в отдельной комнате, отказываясь признавать свою неправоту. Хикари носила ей еду. Фрейя хватала ее за руку и называла ане-сан. Хикари вежливо соглашалась. Бабушка Ич выглядела глубоко несчастной, Май молчала, как и всегда, а Сецуна откровенно бесилась. Возможно, в ней эти настроения поддерживала Май. В конечном итоге Сецуна поставила перед матерью ультиматум - либо та выпускает Фрейю и позволяет ей делать любые вещи, либо Сецуна прикончит и ее, и Фрейю, потому как терпеть эти вопли и плач ежедневно уже невозможно. В ответ бабушка отвесила ей пощечину. Звон от этого звука еще не прошел, а Сецуна уже врезалась в мать всем телом, и они вместе покатились по полу. Хикари, единственная из всех, кто был дома, кинулась их разнимать, однако все решилось быстро: бабушка Ни поднялась с пола, утирая кровь из разбитой губы, а Сецуна осталась неподвижной. После этого бабушка Ни, к изумлению Хикари, пошла выпускать Фрейю из ее комнаты. Но было уже поздно. Фрейя вышла сама.
Хикари помнила из последующего лишь обрывочные фрагменты. Например, как упала бабушка Ни, безвольно, подобно марионетке с обрезанными нитями. И как Май ворвалась в дом, крича что-то с искаженным лицом - ни ранее, ни позднее Хикари не видела на ее лице такого испуга. И как потом обнимала она и Фрейю, и Хикари, шепча что-то. А вот как рухнула крыша дома и без малого все стены - этого Хикари никак вспомнить не могла. Словно память заблокировала эти воспоминания.
С тех пор тему волшебства в доме старался никто не поднимать. За всякие разговоры о этом Сецуна отвешивала болезненные пинки. Фрейю единогласно признали членом семьи; однако помогать ей в предотвращении апокалипсиса никто не спешил, и занималась этим только Хикари, да и то лениво.
А вот теперь этот кошмар повторяется.
Фрейя напрочь лишена чувства юмора. Будь иначе, она поняла бы нелепость своих построений. Хикари поверила в апокалипсис, смогла сделать это, но вот поверить в то, что он произойдет из-за школьной старосты и какого-то Накаджимы-семпая - было выше ее сил.
Тяжело дыша, она остановилась.
Она стояла на вершине холма, увенчанного несколькими многоэтажками. Вниз вела дорога к набережной - и к общежитию, темному зданию, ощетинившемуся несколькими рядами балконов. На вид вроде целое. Крыша не горит, а стены не обвалились вовнутрь. Чуть успокоившись, Хикари сбежала вниз по дороге, оказавшись вскоре на территории общежития. По счастью, оно не охранялось снаружи, и она смогла постучать в литые двери.
- Откройте! - простонала она. - Пожалуйста!
Она еще раз постучала, затем заметила звонок и стала бешено жать на его кнопку. Никто не выходил, и она постепенно стала отчаиваться. Дыхание у нее сбоило. До сих пор от такого марафона не отошла. По лицу лениво тек пот. Пытаясь перевести дыхание, Хикари устало прислонилась лицом к двери, перебирая в уме возможные варианты.
- Зря стараешься. Сейчас все равно не откроют, - раздался ленивый голос, показавшийся ей знакомым.
Самодовольный и наглый, с наигранной хрипотцой.
Не веря своим ушам, Хикари повернула голову и увидела Накаджиму-семпая. Он стоял в темноте и курил сигарету. В ее переменчивом алом свете лицо у него было различимо смутно, но даже так Хикари поняла, что он пьяный.
- А ты че тут забыла? - еле ворочая языком, спросил он. - Кажись, я тебя знаю...
- Нет, не знаешь, - резко сказала Хикари.
Накаджима-семпай не в общежитии.
А значит, никак не может выламывать сейчас дверь у Нацуру.
Трясущимися руками она вытащила из кармана телефон. Он мигнул. Пришло сообщение. Еще пару мучительных секунд - и Хикари его прочла.
"Буахаха! Это я, Изумикава Эми. Я повелеваю тебе сложить оружие, потому что пленники у меня! P.S. Буахаха!"
- Буахаха, - тупо повторила Хикари.