После внутреннего спора я начинаю спускаться туда. Не очень люблю это место, но иного выхода нет. Оно обычно наполнено почти абсолютной тьмой и печальной тишиной, изредка прорезаемой истошным воплем: "ПРОЩАЙ, НЕБЛАГОДАРНЫЙ МИР", или: "САП, Я ТЯН, ПРУФОВ НЕ БУДЕТ".

Имя этому странному месту - Убежище.

Иногда снизу доносятся заунывные голоса, вот уже сколько лет тянущие одну и ту же песню:

- ...хиккуем... сегодня мы с тобой хиккуем...

Каждый шаг заставляет конечности повиноваться все хуже, наполняет тело холодом, а разум - отвращением ко всему живому. Но я обязан двигаться. Нельзя не двигаться, ибо таковы Законы.
Усилием воли отбросив последние трусливые мысли, я тяну на себя ручку двери с красноречивой надписью "Оставь надежду, всяк сюда входящий."

...

- Зачем ты пришел?
- У меня проблема, анон. Личностная, что ли...
- И ты думаешь, тебе здесь помогут? Посмотри на них - он повел рукой со старинной масляной лампой, выхватив из гущи мрака чьи-то расплывчатые силуэты. Два, три, три с половиной? Я лишь успел уловить бумажные пакеты с отверстиями для глаз. Мой собеседник, впрочем, не отличался в этом смысле. - Кто они такие? Что они могут? Им самим нужна помощь. Уходи.

Он хотел развернуться и уйти, но я окликнул его.
- Постой. Не хочешь помочь мне просто так - я заплачу. Пожалуйста, не уходи...
С этими словами я начал судорожно рыться в карманах моей ветровки (в Убежище было прохладно из-за Прохладных Историй, стыдливо прячущихся по углам), в поисках моих сбережений. Слезы подступали, мешали видеть в полутьме, озаряемой лишь неверным золотистым светом лампы моего визави. - Вот, все, что есть, возьми, прости, что так мало, если мало, я потом еще принесу... - сбиваясь, бормотал я. Схватив его за руку, я буквально силой всучил ему свое невеликое состояние. Кругляшки тускло блеснули в свете лампы. С каждого мне ехидно улыбался Блинчик. Я не знал о нем много, да и какое мне было дело! Я был готов уже разреветься от безвыходности.

Мне казалось, прошла вечность. Даже успело стать стыдно за свое поведение. Анон молча глянул на свою ладонь, держащую мое богатство.
- Oche maly yoba - на грани моего слуха пробормотал он. Я не понял его, и, затаив дыхание, ждал ответа.

Ты ведь уже не отстанешь, я прав? - голос показался мне ужасно усталым. Черные провалы обратили взгляд прямо мне в душу. Ощущение было, будто кто-то листает мою память, мой отпечаток на ноосфере, читает жадно, не беспокоясь о страницах - образы как будто вырывали из меня. Комок в горле позволил мне лишь кивнуть. - Хорошо. Пошли с нами. Он развернулся, потом, будто вспомнив что-то, повернулся обратно. - А это забери, нам не нужно... - кругляшки перекочевали обратно в мой карман.

Я следовал за ним. Коридор был выложен камнем, местами покрытым трещинами. На удивление, вокруг не было ни грязи, ни сырости, а сам камень был чуть теплым при прикосновении. Чувство холода пропало, а безвыходность начала уступать место теплому чувству, названия которого я так не смог подобрать.
Свод расступился. Мы вступали в зал. В нем царил все тот же полумрак, однако я представлял его размеры, так как все в нем чуть светилось, слабо или совсем слабо, создавая пестрящие загадочными образами иллюзии.
В центре зала я увидел смутные черты гигантских человеческих фигур - они тоже слегка блестели. Даже отсюда было понятно, что они не стоят просто так, и мышцы их напряжены, силясь сдержать пещерный свод. "Титаны" - мелькнуло в моей голове, но заострять внимание на них я не стал, так как в этот момент мерный звук шагов моего проводника стих. Я обернулся, и не нашел ни его, ни его лампы. Вокруг меня образовалось кольцо фигур с пакетами на головах.

- Мы слушаем тебя - раздалось справа, или слева, или снизу... Я не мог сказать ничего ни о численности фигур, ни о расстоянии до них, ни даже о том, движутся ли они. Да и неважно.
Я прокрутил события последних лет, выдохнул и начал свой рассказ...