Фрагмент #4.1

Я проснулся и сразу же открыл глаза от боли в спине и шее, явно слишком долго находившихся в неудобном положении. Наверно, вчера (или сегодня?) надо было хотя бы лечь на землю, но тогда я был уже не в состоянии соображать, будет ли у меня что-то болеть, а тем более, смогу ли я уснуть в такой позе. Я помотал головой. О вчерашнем (перед глазами пронеслись мокрая роща и шок на лице Вована, под моим легким нажатием медленно переходящий в ярость) напоминал лишь неприятный металлический привкус во рту. Легко отделался, что называется. Я встал на ноги, хрустнул плечами и занывшей спиной, и огляделся по сторонам, чтобы найти забор лагеря взглядом. Ни места короткой драки, ни забора лагеря видно не было. Верхушки деревьев окрашивались солнцем в ярко-оранжевый цвет, и синее, прогретое небо еле-еле просвечивало сквозь них. Скорее всего, закат. Тогда должно быть восемь-девять часов вечера. Получается, я проспал больше пятнадцати часов, но это и неудивительно.
Митрич, конечно, дал какую-то одежду взамен моей зимней, чтобы мне не приходилось изображать лешего, но с пионером меня бы не спутал даже слепой, даже несмотря на то, что моя рубашка была пионерской четыре недели назад. Кроме как наполнить болезненно пустой живот, что уже представлялось нетривиальным, у меня появилась вторая задача: украсть комплект пионерской формы. На месте преступления я сделать это точно не мог - вероятно, их уже давно унесли вместе с формой, да и если бы меня там обнаружили, было бы очень трудно объяснить свое присутствие.
Что же, решения лежали совсем рядом. В лагере я бы не только нашел комплект, но и попытался бы отмыться впервые за последнюю неделю. В бане или на пляже - не так важно. Пройдя несколько сотен шагов, я, крякнув, перелез через забор и рухнул на другой стороне, как мешок с песком. Лежа на земле, я отчетливо нарисовал в своей голове карту лагеря. Сейчас я в лесу возле домиков на северном конце лагеря. Если я умудрюсь пройти незамеченным, то смогу дождаться кого-нибудь у бани - вероятно, после ужина весь лагерь должен ломануться мыться.
Проходя мимо домиков, я невольно остановился и начал разглядывать знакомые улицы. Вероятно, меня могли бы заметить, но опасаться тут можно разве что Ольги Дмитриевны. Подождите-ка. Ближайший ко мне домик. Белый и полукруглый. Я рухнул на траву, больно ударившись копчиком о начинающую остывать землю.
Лена. Это без всякого сомнения была она. Выходящий из домика силуэт, плохо различимый в резко наступивших сумерках, тем не менее не оставлял сомнений. Она здесь. Она жива. Она жива! Вы видите это? Я все исправил! Я заслужил второй шанс! Это самое главное. Мы... я справился, я не опоздал. Я помогу тебе и Семену. Я сжался в позу эмбриона и сделал глубокий выдох, чтобы не побежать к ней со счастливыми, но нечленораздельными криками. Накатившее чувство огромного, вселенского облегчения, как у человека, избежавшего несправедливого смертного приговора, полностью обездвижило меня, оставив смотреть пустыми глазами в небо. Все будет хорошо. Вечернее небо ободряюще улыбалось мне своими редкими звездами.