Толпа ревела и неистовствовала. Голодные жёлтые рты просили пятьдесят четвёртой добавки вкусной суспензии. Потреблять, потреблять, потреблять! Огромный Мамин Клюв выполнял их прихоть, щедро заливая хрючево из раздутого зоба. Голые, изгрязнившиеся во мху и позолоте, люди льнули к раскрытым пастям, давили друг друга, тянулись. Жижа текла в их рты. И когда брюхо их становилось похожим на барабан, люди отходили и падали в сон. Иногда их давили голодные братья, и барабан лопался, выпуская небольшой сгусток полупереваренных жидкостей и комочков.Огромный Мамин Клюв соскребал трупики с бетона и проглатывал их. Трупиков было достаточно, чтобы подать спелый сблёв всем на ужин. Этот хозяин всегда был в достатке, потому что люди сношаются всегда. Нету циклов воспроизводства. Беременные всегда выживали, чего нельзя сказать о заботящихся о потомстве. Жижа из двух ртов не перегоняется. Встав на лапы, Большой Мамин Клюв взглянул на небо. Всего на секунду, выдохнуть от едких паров гнезда. В жёлтых глазах отразилась синяя гладь и пышность облаков. Люди бегали вокруг него, тянули за перья, кусали лапы, прося потреблять. Большой Мамин Клюв отвернулся от облаков и разинул рты, низвергая ещё больше жижи. Толпа набросилась на текущие ручейки и принялась их жадно пить. Большой Мамин Клюв закрыл глаза, чтобы оставить в них воспоминание о небе. Потреблять! Потреблять! Потреблять! Их животы раздувались как барабаны, и руки мазались в жиже. Ужин никогда не завершится.