Музыка будущего

Музыка будущего

Мы ехали в поезде с другом по имени Ильдар. Не важно, откуда. Не важно, куда. Не важно, зачем, не важно, когда. Важно, что уже третьи сутки мы страдали от жары, духоты и вездесущего запаха перегара, доносившегося от пьянчуг из соседнего купе. Всю дорогу они пили. Пили, пили и пили, не прерываясь, кажется, даже на завтрак и обед, что уж говорить об ужине. Ко всему прочему, страсть как любили эти ребята днями и ночами орать на весь вагон матершинные частушки и скабрезные песенки. Весело было. Жаль только, что ехать нам оставалось лишь восемнадцать часов, и мы не могли прокатиться с ними до самого Владивостока.
У нас были боковушки. Купе напротив нас уже сутки пустовало. В Омске туда села пара: пузатый мужик в чёрной футболке AC\DC, заляпанной чем-то, названия чего я не знаю, и рыжая девушка. Мужик поставил на нижнюю койку сумки и спросил:
- Здесь свободно, хе-хе?
«Гык», - крутилась у нас с Ильдаром одна мысль на двоих.
Спустя пару часов и штаны, поезд остановился на очередной пятнадцатиминутной станции. Пьянчуги вывалились на перрон покурить, и в вагоне воцарилась тишина. Тишина, от которой Ильдар, судя по всему, отвык. Беззвучие угнетало его, высасывало душу, словно межпланетный вакуум. Потому он достал из сумки пластиковый контейнер, в котором ещё вчера разлагались рыбные котлетки, перевернул его и стал барабанить пальцами по дну.
- Пыц-пыц-пцаа, - подпевал он издаваемым звукам.
Снаружи, по перрону, туда-сюда сновали бабушки со здоровенными котомками и вёдрами, наполненными грушами, яблоками, апельсинами и всем прочим. Это и всё прочее они, конечно, продавали.
- Яблочки, грушки, бананчики! Покупай, не скупись, с другом поделись! – пели они.
Толстяк опустил окно и спросил у одной из торговок:
- Почём ведро?
- Полтинник.
- Ну мне-то, красавцу, ты точно за тридцать отдашь, а?
- Губу закатай.
- Ладно, полтинник.
Старуха вручила ему через окно ведро яблок. Он поставил его на стол и достал из бриджей бумажник. Пока он искал в нём нужную купюру, поезд со свистом и скрежетом тронулся и поехал. Бабулька шла, потом быстро шагала, потом бежала за поездом, а толстяк никак не мог отыскать полтинник.
- Ну, прости, старая! Всё уже теперь! – крикнул ей толстяк, когда она остановилась у края платформы и, крича проклятья, стала переводить дыхание.
Он закрыл окно, достал из ведра огромное, как пивное брюхо, яблоко и подсел к нам.
- А вы, ребята, откуда едете?
- Из Краснодара, - ответил я.
Он кивнул и откусил кусочек яблочка, брызнув соком и слюной себе на футболку. Разделавшись с фруктом, толстяк посмотрел на Ильдара, который всё ещё улыбался и стучал по дну контейнера.
- А ты, парень, музыкальный, я смотрю, - оценил толстяк, - это из Звёздных войн тема?
- Из Макса Пэйна, - ответил Ильдар.
- Здорово. А вообще вот вы, молодёжь, какую музыку любите?
- Всякую, - ответили мы.
- Ага, ясно.
Толстяк огляделся по сторонам, затем облокотился на наш столик и, глядя на нас горящими глазами, спросил:
- А про дабстеп вы когда-нибудь слышали?
- О,
- Божечки!
- Что
- Же
- Это
- Такое? – исполненные дивом, спросили мы. На дворе, кстати, был 2008-ой, и про дабстеп тогда знали только помешанные на электронной музыке люди.
- О, тут проще показать, чем рассказать! – сказал толстяк и убежал. Вернулся через минуту с плеером и наушниками.
- Дабстеп, ребята – это музыка будущего! – торжественно изрёк он, разматывая провода, - Вон, гляньте, Машка как раз его слушает.
Он кивнул на свою рыжеволосую девушку, лежавшую на койке с такими же наушниками на голове. Её лицо бороздила улыбка от уха до уха, а брови были вздёрнуты до середины лба. По всему, ей нравилось то, что она слушала. Только кровь на подушке настораживала.
- Так, кто первый? – спросил толстяк, расправившись с проводами.
- Давайте я, - отозвался Ильдар и напялил на себя гигантские наушники.
- Готов? – спросил толстяк.
- Да! – крикнул Ильдар.
Толстяк нажал на «Плэй». Ильдар повалился на пол и затрясся в судорогах.
- Вуууб-бубуб-вуб-вуб!!! – вопил он, заглушая собой даже частушки пьянчуг.
В следующую секунду голова Ильдара лопнула с глухим звуком «Бульк!». Стены вагона, пол, потолок забрызгала кровь и серое вещество. Всё стихло. Даже пьянчуги. Даже стук колёс.
Толстяк поднял с пола наушники, вытер их о край футболки и протянул мне.
- Заценишь? – спросил он. Я задумался.
- Ладно, - ответил я, надел мокрые, липкие наушники и улетел во Владивосток своего сознания.