Я ненавижу человеческий род. Так получилось.
Больше всего на свете я ненавижу себя - за то, что тоже отношусь к человеческому роду. Лишь одна большая цель, для выполнения которой, как говорят, и появляется на свет этот двуногий скам, еще удерживает меня на этом свете.
Я с самого раннего детства воспитывалась в детдоме. Как я туда попала, я не знаю до сих пор. Да и зачем оно мне? Иллюзии покидали меня последовательно и безвозвратно. Уже в девять лет я поняла, что никто никому не нужен, что все вокруг изоврались, иззавидовались, как-то иссохли внутренне. При людях говорили и делали одно, а за спиной у них - в корне противоположное. Исключений не было. Наши воспитатели, - те, с кого мы должны были брать пример, - охотно нам его подавали. Самый что ни на есть дурной пример. Я, как типичная представительница рода человеческого, почти ничем не отличалась от всех. Разве что держалась особняком, уже не желая обретения семьи, не позволяя втягивать себя куда-либо и утаивая все в себе, словно помойное ведро, которое никто не хотел выносить.
И вот в один прекрасный момент все потихоньку начало переливаться через край. В ночь своего пятнадцатилетия я проснулась, приподнялась на кровати и осмотрелась в спальне. В голове как будто зазвучала какая-то волшебная музыка. "УБЕЙ ИХ!!! УБЕЙ ИХ ВСЕХ!!! ВСЕХ ДО ЕДИНОГО" Я еле-еле сдержала себя, чтоб не ответить на этот зов прямо сейчас. Никакая совесть меня не удерживала, нет. Просто было бы глупо - так бездарно запороть все в самом начале. На кучу детского трупья неминуемо обратили бы внимание воспитатели.
Idea fixe, запавшая мне в голову в ту памятную ночь, окончательно отдалила меня от всех. Впрочем, осознала это только я.
Своих первых людей - целую семейную пару - я убила в 16 лет. В тот день я гуляла по леску, унылому, как и вся местность вокруг детдома. В своем самом любимом месте - на голой поляне, по краям которой росли скрюченные березы, - я обнаружила палатку. Ненужное пятно в знакомом пейзаже меня дико взбесило.
Подойдя поближе, я заглянула в щель. Надсадные стоны, доносившиеся из палатки, я услышала еще раньше. Нетрудно было догадаться, что там происходит. Нетрудно даже мне. Я так думаю, 95% обитателей детдома уже к тому времени успели познать интим в той или иной форме. А что, круто же (нет)!!!
Смотреть на слияние двух тел, суммарная масса которых составляла, как мне кажется, больше двухсот пятидесяти килограмм, было для меня невыносимо. В тот день я поняла еще одно - никогда, никому и ни при каких обстоятельствах я не дам коснуться себя половыми органами...
Через какое-то время звуки страсти сошли на нет и из палатки, из которой так никто и не вышел, раздался громкий храп. Приподняв край мерзкой палатки, я протиснулась внутрь. Парочка даже не потрудилась не то чтобы одеться, - они уснули, толком так и не выйдя друг из  дружки.
Мужчина, - если это тело вообще имело пол, - повернулся набок. Мое сердце, бешено колотившееся, чуть не выскочило. Но он меня не заметил и храпеть не перестал.
Как можно тише я взяла из угла палатки подушку. Повертела ее в руках, набираясь решимости, и... положила подушку храпящей туше прямо на лицо, навалившись на нее всем весом. То были двадцать секунд дикого ужаса. Биомусор стал сдавленно хрипеть и отчаянно брыкаться, борясь за свое существование, но я, такая хрупкая и одержимая, оказалась сильнее. Судорога прошла по его телу; он вытянулся и затих навсегда. Его партнерша даже ничего не поняла, продолжая преспокойно храпеть. Интересно, она действительно где-то там составит ему компанию или все-таки нет?..
Внизу текла утлая и грязная речушка. Туда с неимоверным трудом я оттащила оба тела и все то, что они с собой принесли. После чего я стояла у небольшого обрыва и прислушивалась к себе...
Начал покрапывать дождь, но я даже не заметила этого. Сюда, в свой потаенный уголок, не оскверненный никем, я вернусь в своей жизни еще не раз, вне всякого сомнения, - в то место, где взяла начало моя великая борьба!!!
Моего долгого отсутствия никто в детдоме так и не заметил. Да что там мое отсутствие!!! Незамечененной прошла даже пропажа двух моих жертв...

В восемнадцать лет меня выпустили из детдома, выдав квартиру. В своей жилплощади я так и не обосновалась, решив, что буду сдавать ее всяким встречным-поперечным, а сама пущусь во все тяжкие, чтоб заработать хоть немного денег. Все-таки ничто человеческое и мне не чуждо (ну почти)... Но это все до поры.
Прошло несколько лет. Я прошла все круги ада (вынужденного тесного общения с людьми). Всем им, как на подбор, было нужно от меня то, чего я дать не могла в силу своих принципов. Много раз я чудом избегала физического насилия. Все пережитое только убедило меня в том, что люди - лишь животные, которые почему-то возомнили себя лучше других животных. Хотя оснований для этого нет ни у кого.
Ах да. Три "Р" - Речь, Разум, Религия. Они не делают тебя даже лучше червя; наоборот. Животные - такие же существа, как и ты. Но они, несомненно, гораздо лучше тебя. Их природа гармонична и целостна, не то что у людей, самые великие из которых не гнушались воспевать самые низменные пороки, которыми обросло все человечество...

Сейчас мне двадцать шесть лет. Я не задерживаюсь надолго на одном месте. Зато везде, где б я ни появилась, у меня все самое лучшее. Повторюсь, - к сожалению или к счастью, я тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. Но со всем своим добром я расстаюсь без сожаления.
Мой день строго расписан. Просыпаясь рано утром, я смотрю новости, особо обращая внимание на войны, криминал, стихийные бедствия. Люди умирают и умирают во всех уголках земного шара, своей ничего ни для кого не значащей смертью облегчая мне задачу. Да чего там говорить, - я, наверное, единственный в мире человек, чувствующий какие-то эмоции по поводу человеческой смерти.
Я самолично курирую в интернете десятка три групп смерти, по сотне тысяч подписчиков в каждой. Большинство из них - малолетки, но кому это интересно? Они - такие же люди, и мне жаль их чуть менее, чем никак. Цветы жизни, которые нужно сажать головами вниз. По нескольку часов в день я общаюсь с каждым из них, отдавая ему новое задание, которое он безропотно выполняет, все приближаясь и приближаясь навстречу своему концу.
Выходя на улицу, я всегда запасаюсь бутылочкой отравленной воды или ядовитым лакомством. Очень много денег уходит на приобретение яда. Аптекари - наиболее симпатичное мне сословие людей из всех вокруг. Никто из них нигде еще не спросил у меня, для чего мне через каждые три дня нужно столько ядовитых веществ. Некоторые даже понимающе улыбаются в ответ. Единственные люди, к которым я испытываю некое подобие нежности. С одним из них я даже нарушила свой давний обет. Это был самый настоящий космос, нечто бесконечно большее, чем мерзкое соприкосновение тел - соприкосновение душ; называйте это как хотите... Из его города даже немного жаль было уезжать, но пришлось. Все равно мы с ним еще обязательно встретимся, хотя б раз...
Мутное облако смерти обволакивает меня, унося множество жизней недолюдей всюду, где б я ни обосновалась временно. Утилизировать двуногий биомусор тем или иным способом для меня стало чем-то вроде питья воды.
Есть у меня одна большая и светлая мечта. Неважно где и как, но я приведу ее в исполнение. На той самой поляне, где я впервые вкусила радость от своей миссии, возле тела последнего убитого человека я разведу огромный костер и взойду на него сама, чтоб умереть в муках, как и положено умереть всякому человеческому существу, и моя задача будет выполнена целиком и полностью. Освобожденная от людей планета вздохнет свободно и наконец-то залечит все раны, нанесенные ей людьми...
А пока что я смирюсь со всем и подожду. Не так уж и долго придется ждать. Когда-нибудь и где-нибудь наши с тобой пути пересекутся, мой дорогой анон, и это будет последний перекресток твоей жизни.