7.

Нацуру проводил ее до дома. Он объяснил это тем, что делать ему все равно больше нечего; при этом он глуповато улыбался и прятал руки в карманах. Хикари возражать не стала. Ей было приятно.
Они шли по тротуару, среди косых теней от домов, и негромко переговарились о всякой ерунде. Нацуру нес ее портфель. Они уже успели обменять е-мейлом, так, на всякий случай.
Фрейи с ними не было. Она ушла домой раньше, сказав, что ей задерживаться некогда. У нее созрел очередной гениальный план, в детали которого она их посвящать не стала.
- Дурацкий был сегодня день, правда? - спросила Хикари.
- Почему? - удивился Нацуру. - Я так не думаю. Сегодня я познакомился с тобой и с твоей сестрой. Вы обе очень...
Хикари склонила голову набок, ожидая окончания фразы.
- Обе очень интересные личности! - нашелся Нацуру.
Она рассмеялась.
- Фрейя - может быть. Но я самая обыкновенная. Ничего во мне такого нет.
- Неправда! - возразил Нацуру.
- А что во мне необычного? - удивилась Хикари.
Она спросила об этом без всякой задней мысли, но Нацуру, видимо, подумал о чем-то своем. Вопрос вызвал у него явное затруднение.
- У тебя... высокий рост? - наконец выдал он.
Глядя на его несчастное лицо, Хикари развеселилась.
- Да, этого не отнять.
- Интересно, а твоя сестра правда попытается сделать из Накаджимы-семпая спасителя мира? - торопливо перевел он разговор.
Хикари слегка разочаровало, что Нацуру больше не хочет разговаривать о ней, уж больно приятной была тема. Но все же она ответила:
- Вряд ли. Она быстро загорается новой идеей, но столь же быстро теряет к ней интерес. Единственное, что повторяется в ее фантазиях - это "спасение мира". Фрейя правда так думает. Может, это и в самом деле случится, - она пожала плечами. - Не знаю.
- В каком смысле? - спросил Нацуру. - Ты что, веришь ей?
Поняв, что сморозил глупость, он с заалевшими ушами поправился:
- Мир действительно погибнет?
- Фрейя - моя сестра, и я ей верю, - твердо ответила Хикари. - Она ведь на самом деле прибыла из будущего. По крайней мере, так мама говорит.
- А будущее - оно какое? - Нацуру изо всех сил пытался подавить недоверие, но получалось у него плохо.
- Не знаю. Фрейя говорит, что темное и мрачное. Мир будет разрушен чарами бездны, и лорд Хоуайто воссядет на Трон Апокалипсиса. Только не спрашивай, кто такой Хоуайто и почему он лорд, это надо у Фрейи узнавать.
- Понятно, - пробормотал Нацуру. - Я потом в интернете посмотрю про этого Хоуайто, может, найду что-нибудь интересное.
Он довел ее до дома и попрощался. Хикари хотелось пригласить его к себе, но она решила, что пока не стоит. Мать будет против. Сецуна будет против, если точнее, а Май - ей все равно. Она во всем слушается Сецуну.
"Наверное, так и должна вести себя жена, - подумала Хикари. - Хотя с моими матерями сложно сказать, кто из них жена, а кто... жена?"
Ей захотелось что-нибудь сказать Нацуру на прощание, но вместо этого она, не найдя слов, похлопала его по голове.
Это было легко, ведь Нацуру был ниже.
Нацуру терпеливо подождал, когда она закончит, после чего с кивком отдал ей портфель и ушел обратно по той же дороге.
- Ты не заблудишься? - спохватилась Хикари.
- Нет, - ответил он, развернувшись на ходу. - Ну, надеюсь на это!
"Может, это мне стоило его провести до общежития, - подумала Хикари запоздало. - Нет... Он же мальчик, он обидится, наверное".
Подумать только! Она целый день провела с мальчиком, и ничего с ней особо страшного не случилось. Он даже на нее не напал. А ведь мать говорила, что мальчики очень опасны. "Ну, если у тебя нет вот этого!" - добавляла она, и со свистом выхватывала из-под кровати бейсбольную биту. Хикари не поняла в тот день, при чем тут бейсбол, но уточнять у матери не стала.
В прихожей было три пары обуви. Хикари давно научилась по этому признаку определять, кто сейчас дома. Высокие военные сапоги - бабушка Ич, она же Минамори Кана. Ботинки на тяжелой платформе - бабушка Ни, или Моэми. Вот тяжело таскать такие... наверное. А третья пара принадлежала, само собой, Сецуне: сандалии с странными разводами, будто от пятен кислоты. Хикари не сразу поняла, что в этом кажется ей странным. Сандалии были аккуратненько сложены у стены. Обычно-то мать швыряла их прямо на пороге, чтобы люди об них спотыкались.
А где Май?
Хикари стала размышлять над этим, но быстро устала. Ей всегда говорили, что думать у нее получается плохо, и это было правдой.
С кухни тянулись вкусные запахи. Решив, что это одна из бабушек ужин приготовила, Хикари перестала мудрствовать и быстренько разулась. Она вошла в гостиную как раз в тот момент, когда Сецуна, перегнувшись через стол, аккуратно накладывала бабушке Ни рис в чашку.
- Хикари! - воскликнула мать, заметив ее. - Ты пришла! Садись скорее, а то ужин стынет.
Хикари замерла на пороге.
- Я дома, - наконец произнесла она, справившись с изумлением.
Чтобы Сецуна хоть как-то заботилась о родных... Это было действительно странно. Она даже приборы за столом никому не передавала, как ты ее ни проси. Хикари не сомневалась, что мать их всех очень любит - но где-то глубоко в душе, так, что оттуда даже пузырьки не всплывают.
- Раздевайся и садись, доченька, - улыбнулась ей Сецуна.
Хикари поймала взгляд обеих бабушек. Те сидели с замороженным видом и даже не шевелились, словно их паралич разбил. Взгляд бабушки Ич выражал крайнее удивление, взгляд бабушки Ни - крайнюю растерянность.
- Мне сесть? - замялась Хикари.
- С-садись, - проскрипела бабушка Ни.
Сецуна с любопытством следила за их переброской взглядами. На ней был опрятный передник, а в руках - ковшик.
- Доченька, - укоризненно произнесла она.
Сбросив с себя оцепенение, Хикари побрела в комнату, где заторможенно переоделась и через некоторое время вышла к столу. Там уже сидела Май, занимая место подле Сецуны. Вид у нее был чинный. Май даже очки надела; она держала на коленях учебник и сосредоточенно перелистывала страницы. Дочь она поприветствовала, подняв руку.
"А где обувь?" - на мгновенье возникла мысль, но она быстро ушла, когда Сецуна брякнула перед Хикари глубокую миску с соевым супом.
- Попробуй, - проворковала она. - Я сама его приготовила, минут двадцать назад. Он горячий, осторожнее.
Хикари с сомнением глянула на мать. Сецуна готовить не умела, это все в доме знали.
- Готовить я не умею, - будто прочла ее мысли мать. - Но сегодня меня будто искра прошибла. Я вдруг поняла, что я никудышная хозяйка! А это никуда не годится. Как я могу тогда заботиться о вас? Пришлось вместе с Май засесть за кулинарную книгу. Проштудировали мы ее знатно, и вот я подошла к выпускному экзамену. Я его прошла? - она умоляюще смотрела в глаза Хикари. - Прошла?
- Прошла, - звучно произнесла бабушка Ич. - Ты пробуй, суп-то отличный, давно я такой вкуснятины не ела. Она даже лучше тебя готовит, Моэми, а ведь ты охренительно готовишь!
- Спасибо, - сухо произнесла бабушка Ни.
Она была чем-то явно недовольна.
Хикари решила этот вопрос отложить пока, а сама попробовала суп.
Он был...
- Изумительно, - неверяще произнесла она.
Вкус был глубокий и насыщенный - потрясающий. Ее мгновенно охватил жар от этого густого, терпкого, обжигающего супа. А какой шел аромат... У Хикари вдруг закружилась голова. На лбу выступил пот; она поняла это, проведя по нему запястьем.
- Мама, это прекрасно, - прошептала она.
На глазах у Сецуны выступили слезы.
- Спасибо, - сказала она. - Я так долго ждала, когда ты это скажешь. Я... была плохой матерью, правда?
Все наперебой принялись уверять ее, что это не так. Вернее - только Хикари и бабушка Ич. Бабушка Ни промолчала, а Май ограничилась хмыканьем.
После ужина Сецуна сгребла всю посуду.
- Я помою.
Май только глаза закатила.
- Сейчас помогу, любовь моя, - с каким-то странным сарказмом произнесла она. - Мы же женаты, мы должны во всем друг другу помогать.
- Ладно, - вдруг произнесла бабушка Ни. - Мне ехать пора.
- Опять учения? - сочувственно произнесла Сецуна.
- Да. Они самые.
- А я вынесу мусор, - торопливо предложила Хикари.
После такого сюрприза от матери ей вдруг остро захотелось быть хоть чем-то полезной.
Возвращаясь обратно, она вдруг услышала в прихожей разговор. Бабушка Ни, обуваясь, тихо произнесла:
- Придуривается она. Конечно, это все Май сделала. И суп этот чертов, и все остальное. А Сецуна просто хочет меня позлить.
- Почему тебя-то? - недоумевала бабушка Ич.
- А я ей сегодня сказала, что из нее мать - как из ежа подушка. Вот она и выеживается.
- Зачем? - бабушка Ич покачала головой. - Ты же знаешь, как она самолюбива и как сильно переживает, когда ты ее критикуешь. Она всегда хотела от тебя доброе слово получить. А ты ее ругала, всегда.
- Не всегда! - вскинулась бабушка Ни.
- Ну, будет, будет, - примирительно сказала Кана. - Не всегда. Посмотрим пока, сколько у нее это продержится. Может, она и впрямь хорошей матерью станет... Хотя она и так хорошая. Девочки ее любят.
- Не выставляй все так, как будто я тиран.
- Не буду. Ну, иди.
Хикари подождала за дверью, пока бабушка Ни выйдет, и через некоторое время скользнула внутрь.
Теперь ей стало понятно, почему мать себя так странно ведет.
Эх.
Жалко будет, когда она в прежнее свое ленивое состояние вернется. Такой она Хикари больше нравилась.
И все-таки, где Фрейя?
- Она у подруги переночует, - объяснила Хикари, когда мать спросила об этом. - Очень хорошей подруги. Это наша староста, Изумикава Эми-тян.
"Действительно - "подруга".
Хикари ожидала, что мать будет злиться, но та только обрадовалась.
- Это хорошо, - улыбнулась Сецуна. - Рада, что у Фрейи друзья есть. А то она такая маленькая... такая одинокая.
Она вздохнула.
- Ты ведь всегда будешь с сестрой, Хикари?
- Конечно, - ответила она.
- А когда замуж выйдешь, тоже? - скрипучим голосом спросила Май. - Сестру будешь между собой и мужем класть?
Они как раз закончили мыть посуду, и Май раскладывала ее по полкам. От такого странного вопроса Хикари впала в ступор.
- Я... - замялась она.
- Не шути так, - строго произнесла Сецуна, обращаясь к Май. - Твое чувство юмора довольно плоское.
- О. Да, это была шутка. Аха-ха-ха, - сказала Май.
- Даже когда я выйду замуж, - твердо произнесла Хикари, - я свою сестру не забуду!
Сецуна растрогалась и вдруг обняла ее, крепко-крепко.
- О, Хикари! - сказала она. - Это правильно. Никогда не забывай сестру!
Ладонь ее гладила Хикари по спине.
Подумав, Хикари тоже обняла мать.
Вечером они с обеими матерями сыграли в сугороку. Было весело. Сецуна все время пыталась ей подыграть и ругала Май, когда та выигрывала у Хикари. А после Хикари пошла спать.
Проснулась же глубокой ночью.
Ее телефон разрывался от звонков. Подняв трубку, Хикари спросонья спросила:
- А? Чего?
- Хикари-тян! - это был голос Нацуру, очень растерянный. - А знаешь, твоя сестра забралась к нам в общежитие. И это... это... Ты можешь приехать, и как можно скорее?.. Ммм... Надеюсь, я тебя не разбудил.