По-моему, я схожу с ума…
Дело в том, что иногда по ночам мне кажется, что я яваблядь. Мне хочется выделять память, зарабатывать на доширак, пиздеть про энтерпрайз, сваливать свои проблемы на чужие плечи и писать нечитаемый бессмысленный говнокод.
Я ворочаюсь, страдаю, рычу, а под конец вскакиваю с кровати и хватаю первое, что попалось под руку.
Это может быть тапок, топор или простая поварешка, но в моем воображении она становится огромным прожорливым интерпретатором.
С этим интерпретатором я открываю корпус сервера, ставлю ещё две планки оперативной памяти и с громким боевым кличем выбегаю на улицу. Я бегаю под окнами своих соседей и ору: «Ява не тормозит, тупые нищебляди!! Купите нормальное железо!!»
Но они не покупают… Они привыкли.
И когда я уставший, но довольный, поднимаюсь в квартиру, наоравшись и набегавшись, одна из дверей открывается. Там, лукаво сверкая глазенками, стоит маленький соседский мальчик Женька. Он громко шепчет беззубым ртом «Клоссплатфолменность!» и ободряюще мигает мне одним глазом.
Я, улыбаясь ему, прохожу мимо, и в душе моей поют заказчики.
А дома я открываю бутылку водки, морщась, выпиваю ее до половины, и ловлю кота. Ругая этого «сраного волосатого индуса», я сажаю его за клавиатуру, и чтобы он не убежал, приматываю его к ней скотчем.
А дальше все просто.
Я стою у окна, пуская скупую быдлокодерскую слезу по своей прыщавой щеке , и мечтаю. Я представляю, что огни домов — это пламя костров, на которых сжигают крестопидоров, шум машин — это рев кулеров в серверных, а в мире нет ничего, кроме великого энтерпрайза и нас, яваблядей…
И я жду, что вдруг, вот сейчас, в мою дверь войдет начальник и скажет: «Эй, раб, ты чо так так долго? Давай, быстро дописывай исходник. Похуй, если будет тормозить — разберутся те, кто будет сопровождать! ГА-га-га-га!» И ободряюще хлопнет меня по спине.
И тогда не будет в мире счастливее человека, чем я… Точнее, явабляди.
Что же мне делать, ребята? Что же мне делать?