Пробник.

Косой солнечный луч упал на прохладный деревянный пол, распластался на нём пятнышком света. Пополз по махровому коврику, уткнулся в кровать и взобрался на неё по свисающему  одеялу. Робко ощупал пухлую голубую подушку и коснулся щеки Лайры Хартстрингс, мятной единорожки, спящей в своей квартирке на окраине Понивилля. Лайра широко зевнула, поёрзала в постели, точно пытаясь избежать назойливого внимания солнца, и проснулась.

По её мордочке скользнула улыбка. Ещё сонная, она повернула голову к окну и зажмурилась, когда свет, доселе щекотавший её шёрстку, попал прямо в глаза. Лайра фыркнула и потянулась; сладкая истома прокатилась по её телу, и кровать, только что заманивающая уютом и теплом, разом лишилась всей своей притягательности.

Сегодня был большой день, и залёживаться она не собиралась.

Сегодня она отправлялась на Землю.

Пока Лайра чистила зубы, она разглядывала себя в зеркале. Она удивительно походила на свою прабабку, Лиру. Об этом ей напоминали дедушка с бабушкой всякий раз, когда выбирались из Эпплузы проведать детей и навестить любимую внучку. Они привозили ей целую гору шоколада, хотя она была уже не жеребёнком и к тому же не очень любила сладкое. Но расстраивать их не хотелось, и кладовая после их приезда забивалась доверху.

Раньше Лайра закатывала грандиозные шоколадные вечеринки. Теперь, после того как половине её друзей пришлось лечить зубы, и эта лазейка исчезла.

Закончив с утренним туалетом, Лайра ещё раз проверила чемодан: то было её первое межмировое путешествие, и она не хотела забыть какую-нибудь мелочь дома. За ночь ожидаемо ничего не изменилось, так что Лайра, напевая про себя модный сейчас мотивчик, вытащила сумку из комнаты и пошла делать завтрак. За этим занятием её и застал стук в дверь.

— Входите! — крикнула она, наблюдая, как тонкий слой теста на сковороде превращается в румяный, пышущий жаром блин. Справа на тарелке лежали его братья, готовые принять ещё одного сородича в свою недолговечную семью. От стоящей рядом джезвы расходился терпкий аромат кофе. Спохватившись, Лайра перевела плиту в автоматический режим и повернулась к двери: было бы невежливо готовить, пока разговариваешь.

В прихожей завозились, через пару мгновений раздался глухой шум, и кто-то вскрикнул уже в коридоре. Лайра охнула, а из коридора донеслись возмущённые причитания:

— Ну конечно, у кого бы ещё хватило ума кинуть сумку посреди прохода?! Удивлён, что ты вообще не её сунула под порог!
На кухню, прихрамывая, вошёл человек весьма растрёпанного вида. Его одежде, казалось, довелось пережить пару дней в шкуре половой тряпки, да и сам хозяин был помят и изрядно выпачкан в грязи. Тонкие стёкла его очков блеснули, когда он уставился на Лайру, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, она быстро сказала:

— Привет, Серёж. Хочешь блинчик?

Было очевидно, что предложение поставило человека в тупик. Он задумался на миг, приглаживая волосы, которые от этого стали только взъерошеннее, а потом спохватился:

— Что? Какой блинчик?! Я же чуть ноги не… — его взгляд остановился на джезве. — Только с кофе. Кстати, оригинальный соус.

— Ты о чё… — Лайра обернулась к плите и ойкнула, когда обнаружила, что машина уже наделала штук пять блинов: вот только они практически не пропеклись и стекали по тарелке желеобразной массой, пачкая нормальные.

— Снова сбились настройки, — вздохнула она, магией счищая жидкое тесто. — И что я только с ней не делала…

— Вызови мастера, — предложил Сергей, успевший забыть про нанесённую травму. Он с наслаждением умывался в раковине, расплёскивая воду и временами пофыркивая. Приставучая грязь на его лице с боем уступала насиженное место, оставляя сероватые потёки. Наконец Сергей счёл себя достаточно чистым, чтобы вытереться полотенцем, после чего уселся за стол и зевнул.

— Нет уж, я сама хочу! В Сети есть полно руководств, как настраивать плиту, нужно только сделать всё правильно.

— Не в первый раз слышу.

— Смейся-смейся, да только будешь теперь есть блины с сырым тестом, — Лайра налила кофе в две кружки и одну левитировала на стол.

— Шутишь, что ли? Тащи быстрее, а то я тебя съем! Меня снова полночи ГПМ гоняла, а итог один: не годен. У-у-у, шельмы!

— И чего ты туда так рвёшься? — Лайра поставила тарелку с блинами на стол, и Сергей тут же засунул в рот один. Едва успев проглотить его, он схватил следующий.

— А а-а тове хое… — он прожевал кусок и повторил, — а сама-то тоже хотела туда, а?

— Меня не приняли, вот и расхотела. Да и добровольцев там пруд пруди, обойдутся, — Лайра несколько лукавила. Когда-то она мечтала стать оперативником ГПМ (с лёгкой руки всё того же Сергея), но после многочисленных проверок ей предложили только какую-то кабинетную должность, и она сочла это несомненной издёвкой.

— Ну да, ну да, — пока Сергей расправлялся с её завтраком, Лайра мелкими глотками пила кофе и глядела на друга. У него был осунувшийся вид: пожалуй, он не преувеличивал, когда сетовал на излишнее рвение экзаменаторов.

— Будто на свете мало работ.

Сергей хмыкнул. После него тарелка осталась чистой; самой Лайре не досталось ни единого кусочка, но по здравом размышлении она решила, что ему было нужнее, тем более что после завтрака он стал куда благодушнее.

— Это наш долг — помогать тем, кому повезло меньше нашего. Где-то там, — он взмахнул рукой, едва не сбив свою кружку на пол, — тысячи, сотни тысяч отражений, которые нуждаются в нас. И ты хочешь сказать, что лучше быть фермером где-нибудь в Азии или на юге Эквестрии, чем заниматься по-настоящему благородным делом? У них есть только мы, понимаешь? Они никогда не справятся сами.

Сергей улыбнулся.

— К тому же это жутко интересно! Изучать чужие культуры, читать чужие книги, смотреть чужие фильмы, ходить в чужие картинные галереи… Просто жить в чужом обществе, наконец! И при всём при этом они в каком-то смысле — мы сами!

— Это работа, а не развлечение, — сказала Лайра. — Тяжёлая работа, — сказать по правде, она не знала, чем именно занимаются оперативники ГПМ, но подозревала, что отнюдь не простым изучением отражений.

Он возвёл очи горе.

— Хватит занудничать.

Лайра не ответила, и на кухне некоторое время стояла тишина.

— Вот что, — заговорил Сергей спустя какое-то время, — ты же хочешь на Землю? Давай я попробую ещё раз пройти, а если не удастся, тогда махнём вместе на остаток каникул куда-нибудь на отдалённый остров. Отдохнём, наберёмся сил перед универом…

Сергей не договорил, но Лайра знала, что он хотел добавить. И перед очередными попытками пройти в ГПМ.

Когда-то давным-давно, ещё в школе, она советовала ему сначала закончить обучение, прежде чем пытаться вступить туда. Но он отмахнулся от её слов, рассказав, что в Группе Помощи Мирам есть специальное отделение, которое позволяло добрать экстерном недостающее образование. После этого он потащил её на испытания, которые она благополучно завалила. Тогда в ней зажёгся огонёк азарта, который потушили только три или четыре неудачи.

ГПМ вообще была до странности засекреченной организацией во всём, что казалось вступления и непосредственной работы в отражениях. Даже требования к потенциальным сотрудникам оставались неизвестными для всех, кроме членов её приёмной комиссии, и только по большому отсеву можно было догадаться, насколько высокие стандарты она установила для своих сотрудников.

Однако плодами её работы мог воспользоваться каждый. Библиотеки Группы, хранилище книг, фильмов и репродукций картин множества отражений, держали двери открытыми для всех, кто хотел бы ознакомиться с их культурой; порой там встречались непонятные или даже мерзкие вещи и понятия, но Лайра ни разу не слышала, чтобы что-нибудь изымали из общего пользования.

— Послушай… — Лайра остановилась, обдумывая следующие слова. — Так уж получилось, что я никогда не была на Земле. Ни разу. Ну, ты же знаешь моих родителей? — она выдавила слабый смешок. — А мечтала об этом с детства. И я… честно признаюсь, я хочу сделать из путешествия маленькое приключение. Увидеть новое небо, новые места… И пережить это приключение сама. Без других. Я улетаю сегодня.

— О, — Сергей моргнул. Поднялся. — Ясно. Что ж, не хочешь ждать, не надо. Спасибо за блины. Чудесный кофе.

Он кивнул на прощание и вышёл из кухни.

— Погоди, я вовсе не это… — начала она, но он не слушал. С громким стуком захлопнулась входная дверь.

Лайра осталась одна. Некоторое время она смотрела на нехитрый узор скатерти, точно не совсем понимала, что происходит, затем помотала головой и поднялась из-за стола. Иногда Сергей чересчур накручивал себя.

Она убрала тарелку и кружки в мойку, полила цветок на окне спальной, заправила постель и вновь проверила сумку. Порылась в шкафу, нашла шляпку, которая, как ей показалось, идеально подошла бы к первому дню на Земле. Живот забурчал, намекая, что пропущенный завтрак на пользу ему не пошёл, а одним чаем сыт не будешь. Лайра подумала и решила, что это судьба: она отправится в своё первое приключение налегке и поест после того, пройдёт в портал.

Напоследок Лайра Хартстрингс забрала с компьютерного столика фотографию своей прабабушки. Эта фотография стала своего рода талисманом для неё, и, всякий раз разглядывая Лиру, она удивлялась, как поразительно их сходство.  Оно было практически полным: цвета глаз, и шёрстки, и гривы совпадали, и только кьютимаркой Лайры была не лира, а кисточка. В семье Хартстрингс любили шутить, что музыка для них была основой жизни. Что ж, если так, то Лайра безусловно выделялась среди родственников.

На улицу она вышла в приподнятом настроении, несмотря на недавнюю сцену. Лайру переполняло возбуждение от того, что вскоре её мечта станет явью, а нетерпение сжигало горьковатый осадок от беседы с Сергеем. Полуденное солнце висело, подвешенное к безоблачному небосводу, его пылкость не мог сдержать даже лёгкий ветерок; впрочем, Лайра любила тёплую погоду.
Она задумалась, стоит ли взять такси, но желание пройтись победило. Лайра зацокала копытцами по  тротуару, а за ней потащился чемодан, влекомый облачком магии.

Она не прошла и двухсот метров, как повстречала знакомого. Пожилой чернокожий мужчина в фетровой шляпе перехватил тонкую трость с серебряным набалдашником и приподнял свой головной убор, являя миру блестящую лысину.

— Доброго дня, Лайра. Вижу, вы всё-таки решили навестить старушку Землю.

— Проницательность — ваше второе имя, Тодд.

— Ох, не нужно быть проницательным, чтобы заметить это. Всё написано на вашей мордочке, — улыбнулся старик. — Вы слишком радостны, чтобы ехать куда-нибудь в Арабию или Грифоньи Горы.

— И что же на ней написано сейчас? — Лайра показательно насупилась, скорчив рожицу, которую подсмотрела у одной из своих преподавательниц. Мистер Вуд пригляделся.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Вам, должно быть, срочно нужно в уборную!

Лайра хихикнула. Он удивительно точно передал суть задаваки, вечно ходящей с унылой миной и чихвостящей своих студентов в хвост и в гриву. По крайней мере, при каждом взгляде на неё у Лайры возникала та же мысль, что и у Тодда.

— Вовсе нет, — сказала она, — я только хотела попросить вас заходить иногда, чтобы полить цветок, пока меня не будет.

— Ах, вот она, истинная, не побоюсь этого слова, эксплуатация соседей! Но ваши прелестные глаза… Как я могу устоять?

Лайра вручила старику ключ от квартиры и попрощалась с ним. Путь предстоял неблизкий: хоть Понивилль и был маленьким городком по меркам даже Миракулума, не говоря уже о Земле, но родители жили в другом его конце.

По пути Лайра решила заглянуть на центральную площадь. Она называлась так не потому, что находилась в центре Понивилля, но потому, что у неё располагался Центр Перемещений, и Лайре было приятно лишний раз оказаться около почти осуществившейся мечты.
Площадь была полна народу, как и всегда: пони и люди, минотавры и грифоны фотографировались у скульптурного фонтана, бродили среди фокусников и маленьких столиков, где лежали сувениры, отдыхали на скамейках, поедая мороженое. Многие были с чемоданами, как и Лайра, и их число неприятно удивило её: видимо, сегодня был особенно оживлённый день, и Центр не справлялся со всеми желающими попасть на Землю.

Несмотря на то что Лайра часто бывала здесь ранее, её снова потянуло к фонтану. Он изображал двоих: мужчину в хламиде и единорожку, из рога которой вырывалась вода. Одна рука человека указывала куда-то вверх, а его лицо дышало восторгом и какой-то подспудной страстью, выдававшей в нём целеустремлённый и даже несколько жесткий характер. Вторая указывала на крохотный комочек меди,  символизировавший свернутый портал. У копыт пони лежала раскрытая книга. Табличка у портика гласила: «Робинзон и Твайлайт Спаркл. Создатели первого межпространственного портала».

Но Лайра Хартстрингс знала историю, знала она и то, что действительность была на самом деле куда грустнее: человек не дожил до создания прохода; время, отведённое ему природой и увеличенное магией пони, истекло раньше, чем он увидел плоды совместных трудов. Твайлайт Спаркл завершила работу, а полвека спустя лучшими умами Земли и Миракулума была создана вторая, техномагическая версия портала, куда более устойчивая и безопасная. Но загадка Робинзона осталась неразгаданной: его могилу решили не тревожить, и история человека, очутившегося в Вечнодиком лесу и не помнящего даже своего имени, так и не приоткрыла свои тайны потомкам.

Первые люди на Миракулуме предпочитали следовать примеру Робинзона и брали новые имена из разных литературных произведений, но эта привычка не прижилась.

Лайре подумалось, что в иных отражениях тоже могли быть свои робинзоны. Как сложилась их судьба? Отчёты ГПМ ясно показывали, что Земля и Миракулум более не встречались нигде. Возможно, не позволял уровень развития отражений; возможно, участь других робинзонов была далеко не так радужна; возможно, другие отражения оказались не готовы к встрече миров, и тогда…

Лайра Хартстрингс встряхнулась, выгоняя полуоформленные образы из головы. Не время и не место было размышлять об этом. Её не взяли в Группу, так пусть они теперь занимаются всем сами. Без неё.

***

Домик прятался в конце тенистой аллеи на окраине Понивилля. Декоративный заборчик, подметила Лайра, всё так же косился налево, кусты всё так же никто не подстригал, а почтовый ящик всё так же пустовал. Родители ценили естественный уют, им казалась странной одна мысль поправить забор и убрать бесполезный ящик. Привычка, даже некая старомодность, царила в чете Хартстрингс, и Лайра признавала право мамы и папы жить так, как им хотелось. Но сама она вздохнула свободнее, когда съехала от них.

Потемневшая от времени дверь скрипнула, когда Лайра распахнула её. Тотчас из глубины дома донеслось:

— Кто пришёл?

— Это я! — крикнула она и прошла на кухню. Родители не обманули её ожиданий. Они сидели за круглым столиком с округлыми ножками и пили послеобеденный чай с печеньем.

— Ох, вот неожиданность! Мы уж думали, ты забыла про своих стариков, — глава семьи Хартстрингс не отличался любезностью. Он прихлебнул из своей чашки и отложил утреннюю газету, которую не успел прочесть за время завтрака. — Вижу, ты с вещами… Да, и постоишь ты там!

— Где там? — переспросила Лайра, обнимая маму. Миссис Хартстрингс являла собой настоящий феномен: не часто встретишь дородную пегаску, но каким-то образом эта полнота даже красила её. Возможно, именно полнота и послужила причиной того, что мама не любила путешествовать, а отец… На первый взгляд твёрдый и чуточку властный, он во всём потакал ей.

— В Центре Перемещений, — ответила мать. — Представляешь, портал гпмовцев сломался, и они заняли понивильский! Всё утро провозились, посбивали все настройки, а теперь переместителям разбираться. Так что сейчас там толчея изрядная будет, — мордочка Лайры выражала такое ошеломление, что она прибавила: — Чаще надо мнемовизор смотреть, милая.

— Ты прекрасно знаешь, у меня его нет.

—  Вот тебе и современное «информационное» поколение. А как до дела дойдёт, так оказывается, что просто хламом голову забивают, — хмыкнул отец.

Лайра вздохнула:

 — Ну хватит тебе. Просто обними меня.

Объятия папы всегда возвращали Лайру на пару мгновений в детство. В те славные времена, когда она ещё любила сахарную вату и не представляла, какой утомительным может быть учёба в университете. Увы, её родители по природе своей были истыми домоседами и никогда не проводили отпуск за пределами Эквестрии. Мечты Лайры о дальних краях разбивались об их искреннее недоумение, так что взросление имело свои неоспоримые преимущества.

— Кстати, заскакивал твой дружок, — сказал отец, отпуская её, — Санлит Паф. Спрашивал, куда ты запропастилась.

— Пап, он не мой дружок! — возмутилась Лайра, — он мой друг. Просто друг.

— Ну да, конечно, — улыбнулся он. — Я весь в ожидании внуков.

Папа всегда умел вогнать Лайру в краску. Вмешалась мама:

— Ох, началось. Не смущай её, друг так друг, — но прежде чем Лайра успела поблагодарить её, она хитро прищурилась и добавила: — Успеют ещё внуков наделать.

Лайра поспешила перевести разговор на менее опасную тему. Не то чтобы Санлит ей не нравился… Он был симпатичным. Даже более чем. Порой огненно-рыжий пегас навещал сны Лайры, и то, чем они в них занимались, заслуживало отдельной краски на её щеках. Но в отношениях с жеребцами она не имела большого опыта (по правде говоря, не имела совсем), так что порой проявляла к Санлиту куда более сильную холодность, чем хотела сама. Она боялась, что этим отпугивает его, хотя и не знала толком, какие чувства испытывает он сам. Их отношения пребывали в подвешенном состоянии почти месяц: Лайра не могла заставить себя признаться, а сам Паф не подавал виду, что она ему нравится.

Лайра поболтала с родителями ещё немного, и наконец они отпустили её, вытребовав напоследок обещание слать открытки каждую пару дней.
Как только Лайра покинула стены отчего дома, она принялась рыться в чемодане. Чтобы найти телефон, потребовалось добраться до самого дна. На экране отражались пропущенные вызовы от Санлита. Их было столько, что Лайра невольно присвистнула, пристыженная, и в очередной раз пообещала себе купить седельную сумку. Или хотя бы не прятать сотовый так глубоко. Но, по крайней мере, она не сдала чемодан в камеру хранения, хотя таскаться по городку с ним было тем ещё удовольствием.

Ответил Санлит почти сразу, и Лайра отметила в его голосе плохо скрываемые нотки тревоги.

— Лайра? Почему ты не отвечала? Ты где?

— У дома родителей. Я случай…

— С тобой всё в порядке?

— Да, я…

Санлит Паф снова перебил её, но теперь он пребывал во власти энтузиазма, а не беспокойства.

— Представь себе, вчера приехал мой дядя! Да-да, тот самый Кэрфул Экскавейшн. И он сказал, что на Радужном архипелаге нашли следы древнеэквинской цивилизации, представляешь? Он завтра уезжает, приехал сегодня навестить нас перед командировкой! И он предложил мне отправиться с ним, а я вспомнил про тебя и… — Санлит кашлянул, — ты же знаешь, на Радужном вообще не должно быть никаких эквинцев, а там целые посёлки, им не меньше трёх тысяч лет! Это же уникальный шанс, такой раз в жизни выпадает, а? В общем, он согласен взять ещё кого-нибудь, но ответ ему нужен немедленно. Ты как?

— Я… — Лайра остановилась. Древнеэквинская цивилизация на Радужном архипелаге… Звучало заманчиво. Путешествие на приэкваториальные острова вместе с Санлитом выглядело ещё заманчивее. И, как ни крути, это была отличная практика, да ещё не с кем-нибудь, а с самим Экскавейшином — легендой современной археологии. Не то что студенты, а половина преподавателей поумирает от зависти! И этот запах тайны, влекущий запах древности, терпкий и чуть суховатый воздух истории… Но как же Земля? Она может подождать… Нет! В груди Лайры поднялась волна протеста. Она и без того достаточно откладывала. Сначала будет одно, потом другое…

— А я смогу прилететь к вам через пару недель?

— Ты что?! — изумился Паф, — к тому времени давно уже экспедицию укомплектуют. Не-е-ет… Погоди-ка, ты что, отказываешься?

— Ты же знаешь, я давно хотела на Землю… — промямлила Лайра. Сказать по правде, об этом знали все, кто хоть иногда перекидывался с ней парой слов. — И сегодня я лечу туда.

— Так, надо встретиться. Ты куда сейчас едешь?

— На центральную.

— Давай у фонтана через полчаса. Успеешь?

Лайра фыркнула.

— Понял, — деловитый тон Санлита заставил Лайру невольно улыбнуться. — До встречи.

Она вызвала такси. Через десять минут из-за поворота показался знакомый  каплевидный силуэт, засеребрившийся, стоило ему вынырнуть из укрытия аллеи. Лайра закинула чемодан в багажник и кое-как протиснулась на пассажирское сидение: прав она не имела, да и кресло водителя было ещё более неудобно, чем задние места.

— Понивилль, центральная площадь, — продиктовала она автопилоту и поёрзала, выбирая удобную позу.

Лайра приехала за пару минут до назначенного срока, но Санлит Паф всё равно выглядел так, будто она опоздала минимум на час. Впрочем, причина его неудовольствия стала ясна, когда он, вытаскивая чемодан, поинтересовался:

— Ты точно так хочешь на Землю? И сдалась она тебе!

— Ой, только не начинай, — Лайра закатила глаза. К сожалению, он начал, и остановить его было решительно невозможно. Во время своей речи он так распалился, что Лайре пришло в голову, что, пожалуй, Земля действительно никуда не денется, а вот древнеэквинские цивилизации в паре тысяч километров от Эквестрии обнаруживают не каждый день. Однако какой-то зловредный бесёнок в её душе упорно протестовал, не соглашаясь с доводами Санлита и игнорируя его неожиданное красноречие. В конечном итоге пегас сдался.

— Не хочешь — не надо! — с неожиданной злостью сказал он и отвернулся.

— Прости, просто… Я и так долго ждала, — сказала Лайра и поняла, что если сейчас он вновь примется её переубеждать, то она согласится.
Но он молчал. Она обошла Санлита и посмотрела ему в глаза. В них пряталось чувство, которое она не смогла опознать, и от этого она окончательно запуталась в себе.

— В другой раз. Поедем вместе. Только ты и я, если хочешь, — Паф по-прежнему хранил молчание, и она обняла его. Спустя пару мгновений  он ответил на объятие, и она поцеловала его в щёку. Поцелуй вышел смазанным, но даже этого хватило, чтобы оба покраснели.

Они расстались там же, где встретились, у фонтана. Лайра поскакала к Центру, за ней волочился чемодан. Санлит Паф глядел ей вслед, пока фигурку единорожки не скрыла толпа.

Центр Перемещений встретил Лайру оживлённым гомоном. Казалось, внутри собралась толпа, способная заселить весь Понивилль по меньшей мере два раза. Как  Лайра поняла из окружавших её разговоров, встал промышленный сектор, так как ГПМ заняла по большей части его.

Видимо, ей срочно потребовалось перекинуть что-то в одно из отражений, и из-за этого забился один из каналов прикантерлотского округа.
Первое время Лайра растерянно озиралась кругом, ошеломлённая зрелищем: внешне напоминающий скучную бетонную коробку, изнутри Центр полнился зеркалами, и свет люстр отражался в них, сбивая с толку. Указатели в такой какофонии освещения были совсем незаметны, и Лайра едва смогла отыскать стрелку, показывающую направление из главного зала в зал индивидуальных перемещений. Он был внизу, под землёй.

Лавируя среди сотен людей, пони и других рас, Лайра кое-как добралась до нужного помещения. Там было свободнее, и она достаточно быстро прошла регистрацию на входе. Первым городом, который она хотела посетить, был Париж, и ей выдали бумажку с кодом города и номером кабинки. Войдя в зал, она на мгновение приостановилась: он простирался почти на две сотни метров в длину и ширину. У стен располагались камеры перемещений, в середине же стояли ряды стульев для ожидающих. Почти все они были свободны.

Очередь у её кабинки была мизерной: перед Лайрой стояли только несколько пони и одна грифина. Впрочем, как только она присоединилась к ним, к сборищу подошёл, почти подбежал, запыхавшийся мужчина в белой рубашке. У него были короткие светлые волосы и голубые глаза — впрочем, поручиться за эту деталь Лайра не могла, уж больно неверным было освещение. Крупные черты его лица кривились в живейшем нетерпении, почти исступлении. По меркам людей, подумала Лайра, он был довольно симпатичным.

Мужчина то и дело смотрел на свои наручные часы. Он не мог стоять на месте и почти что приплясывал на месте, изнывая от бессилия. Когда грифина зашла в камеру, он обратился к Лайре:

— Простите за нескромность…

— Да?

— Могу я узнать, куда вы летите?

— В Париж.

Мужчина обрадованно хлопнул в ладоши:

— А я в Лондон! Совсем близко, не находите? Я могу попросить вас об одолжении… Нет-нет, не уступить! Дело в том, что меня ждёт девушка, каждая секунда на счету, я крайне опаздываю!.. Так вот, как вы смотрите на то, чтобы занять кабинку вдвоём?

Лайра воззрилась на мужчину. Тот правильно угадал причину её ступора и замотал головой:

— Нет-нет, всё в порядке, я так уже тысячу раз делал! Покопаться немного в консоли, вбить пару лишних команд… У вас же есть бумажка?
Да? Отлично, давайте сюда… Так… Ага, отлично. Нет-нет, совершенно безопасно! — заверял он её. — Надо только включить одноразовую мультиканальность… Буквально десять секунд. Вы ведь впервые летаете, наверное? Это видно.

Лайра краем уха слышала о том, что консоль предоставляла куда больший простор действий для знатоков, а мужчина, по всей видимости, был из таковых. Его умоляющий вид в конце концов разжалобил её, и, когда над дверцей камеры загорелся зелёный индикатор, она кивнула, соглашаясь.

— Великолепно! — мужчина буквально запрыгнул в кабинку, и Лайра последовала за ним. Несколько пассажиров, ожидающих, пока освободятся их камеры, проводили её благодушно-равнодушными взглядами, и Лайра уверилась, что ничего страшного не произойдёт.

Мужчина возился у терминала, его пальцы порхали над клавиатурой. Камера была довольно тесной, и Лайре пришлось прижаться к светящейся разными огнями стенке, чтобы пройти. Вверху, над их головами, висел маленький прозрачный кристалл, удерживаемый паутиной проводков.

— Почти закончил! — бросил мужчина и тут же добавил: — Так, а это что?

— В смысле? — насторожилась Лайра.

— Да тут какая-то надстройка полустёртая.

— Тут же недавно из ГПМ были. Может, это их?

— Похоже на то. И как раз для мультиканальности… А, сейчас уберём. Хотя нет, так скучно, давай-ка мы её обойдём... Хм… Вроде… вроде готово. Так, координаты… И эти…

Спустя минуту он выдохнул и выпрямился.

— Всё. Осталось подождать свободных мест на Земле. Не могли бы вы упереться в стенку?

Из пола вырвался зеленоватый луч света, разделивший камеру посередине. Лайра поспешно пододвинула чемодан вглубь своей половины.

— Отлично. И постарайтесь не пересекать черту, когда загорится кристалл. Вы ведь и впрямь впервые?

— Верно.

— Ничего, всё случается в первый раз, — добродушно сказал мужчина. Он улыбнулся. — Сейчас он полыхнёт оранжевым, а через пару секунд мы будем уже на Земле.

Время шло, но ничего не менялось. На лице человека вновь проступило нетерпение. Он закусил губу и впился взглядом в свои часы, притопывая ногой.

Неладное заметила Лайра. Она посмотрел вверх и увидела, как в глубине кристалла растёт фиолетовый отблеск. Отблеск рос, расширялся и всё более походил на уверенное свечение.

— А так и должно быть? — Лайра указала копытом на камень, избегая изумрудной перегородки, и мужчина поднял голову.

— Что… Нет, не должно… — с его лица схлынула краска. Он попытался произнести что-то ещё, но голос отказал ему.

Мир затопила фиолетовая вспышка.