Мунлайт

Мунлайт

В комнате было сумрачно и тихо, как и во всем районе. Ночь. Окраина большого города, иссохшие серые улицы, нагромождения однотипных жилых многоэтажек, изможденные кусты черемухи под окнами.
Включенный монитор освещал пустое кресло. Семен стоял у окна и глядел на небо с неразличимыми в городском смоге звездами. Руки его бережно держали старую плюшевую игрушку. Он стоял так уже некоторое время, не в силах принять решение, но ничто, увы, не могло подсказать ему ответ. Наконец парень глубоко вздохнул и вернулся за компьютер. Свою плюшевую принцессу Луну он поставил на стол, под плакатом с ее же изображением на стене.
На экране был открыт сайт крупного городского зоомагазина. Стильно оформленный текст с яркими заголовками, броские, насыщенные фотографии странных разноцветных созданий, состоящих словно из одного меха. «Прекрасный друг для детей, понятливый и простой в уходе домашний питомец! ХасБио предлагает несколько…» — еще раз прочитал Семен. Он стал задумываться об этом, когда понял, что в квартире слишком пусто для него одного, но слишком тесно для еще какого-то человека, а тем более детей. А тут пони, настоящие, говорящие разумные маленькие пони. Правда, они больше смахивают на мохнатых карликовых свиней, но выглядят понятливыми, в их больших глазах видна какая-то осмысленность. Семена смущали лишь негативные комментарии некоторых людей. Они писали, что любой хомяк или попугай лучше, чем флаффи-пони.
Сема пролистал каталог. Прямо сейчас в ассортименте был один достаточно взрослый, обученный флаффи-единорог. Он был темно-синего цвета, почти как семенова любимая ночная принцесса, да и воспитание непосредственно от специалистов ХасБио — хорошее качество. К тому же, самец — как двум одиноким мужикам не сдружиться? Решение было принято. Семен выключил комп, взял плюшевую Луну и отправился спать.
До зоомагазина он добрался лишь к двум часам следующего дня. Сема опасался, что там окажется куча шумного народу с крикливыми детьми, но зря. Животные в магазине были распределены по секциям, и флаффи почему-то продавались отдельно от остальных. В их секции не оказалось вообще никого, даже продавца.
Семен, озираясь, вошел в прохладный, кондиционированный зал. Всю стену напротив полупрозрачной витрины здесь занимали стеллажи с контейнерами из мелко перфорированного пластика. За дверцами из оргстекла сидели они — флаффи-пони. Магазин был наполнен их тихим неразборчивым бормотанием, и странным запахом от их клеток — как от старой залежавшейся одежды. Комки цветного меха лежали грудами в углах контейнеров, или поодиночке, или бродили туда-сюда, что выглядело особенно странно из-за неразличимых под густой шерстью коротких ног. Мало кто из них обратил внимание на Семена, лишь некоторые подняли головы и смотрели на него странными, неподвижными взглядами. У парня возникло неловкое чувство, будто он влез в песочницу с маленькими детьми.
Из подсобки за кассой послышался шум каких-то картонных коробок, и в зал вошла продавщица — пухлая молодая девица в рабочем халате и нейлоновом переднике.
— Здравствуйте, — сказала она, — хотите себе питомца?
— Да, — чуть неуверенно отозвался Семен. По описаниям и фотографиям он как-то иначе представлял себе флаффи.
— Уже выбрали?
— Я видел у вас в каталоге молодого единорога, темно-синего такого.
— Кажется, поняла. Давайте посмотрим.
Она подошла к одному из контейнеров, достала и надела хозяйственные резиновые перчатки. Затем открыла дверцу.
Едва в клетке стало чуть светлее, сбившиеся в кучу у дальней стенки флаффи зашевелились, подняли взлохмаченные сонные головы. «Куфать?» — пробормотал кто-то из них. Продавщица сунула руку прямо в середину мохнатого клубка и разбросала его по клетке, будто разровняла землю на грядке. Флаффи раскатились во все стороны, но вовсе не расстроились. Один за другим они неуклюже поднимались, тяжело переворачивались (так могла бы двигаться ожившая вареная колбаса) и с криками «Куфать! Ням-ням, куфать!» лезли к выходу из клетки.
— Назад, назад! — продавщица свободной рукой отпихивала их обратно. — Рано еще кушать! Да куда вы лезете, поубиваетесь же!
— Куфать! Флаффи куфать! Мама холосо, мама колмит, — флаффи-пони продолжали лезть к выходу. Их, видно, не пугала возможность выпасть из клетки на жесткий кафельный пол. Продавщица нашла, наконец, нужного, вытянула его за шкирку из клетки и захлопнула дверцу перед остальными.
— Простите, я сейчас, — продавщица опустила флаффи-единорога в коробку на витрине с вещами для ухода, и ушла в подсобку. Из коробки тут же высунулся любопытный нос создания — к счастью, вылезти оно не могло. Его бывшие компаньоны в клетке продолжали вопить и просить «куфать». Продавщица вернулась в зал с небольшим бумажным пакетиком, подошла к контейнеру с флаффи. Она высыпала из пакетика щепотку чего-то серого на ладонь, поднесла к клетке и резко дунула. Вопли на мгновение стихли — наверное, от удивления — и сменились ярым чиханием и фырканьем. Семен смотрел на все это в непонимании.
— Это перец, — объяснила продавщица. — Надо было их отвлечь, чтобы остальных не растревожили. Так вы именно этого единорога хотели?
Семен заглянул в коробку.
— Да, точно его.
— Хорошо, я принесу документы. Транспортную клетку будете покупать?
— Да.
Она ушла за ветеринарными справками и документами, подтверждающими статус флаффи как домашнего животного. Без них могли бы быть проблемы, ведь в России торговля разумными существами вне закона. В зале снова стало тихо. Наперченные флаффи, прочихавшись, забыли, из-за чего был шум, и с обиженным бормотанием побрели спать.
— Новый папа? — раздался голос. Семен обернулся. Флаффи-единорог высунул нос из коробки и глядел на него.
— Флаффи холосый. Флаффи любиф папу, — сказало это создание. Сема немного растерялся. Он ведь покупал разумное существо, и видел свои будущие отношения с ним… более равноправными, что ли. Во всяком случае, он рассчитывал на некоторую самостоятельность флаффи, и слово «папа» его смутило.
Тут вернулась продавщица.
— Ну вот, все бумаги. Вам надо будет расписаться кое-где, что вы ознакомились. Вот ваша клетка… И, простите, я забыла спросить: вы купите воспиталку?
— Что? — Семен отвлекся от флаффи и посмотрел на эту девицу. Она держала в руке тонкий пластиковый прут с круглой лопаточкой на конце.
— Палка-воспиталка. Флаффи с ней становятся понятливее, — продавщица постучала своим садо-мазо-жезлом по коробке с единорогом. Тот торопливо перебежал к другой стенке.
— Нет. Так сойдет.
— Хорошо. Вы раньше не держали дома флаффи? Тогда запомните на всякий случай: они плохо переносят жару из-за меха, так что летом их надо чаще купать. Можно класть бутылку с холодной водой. Но купать в холодной воде нельзя, они сразу простужаются. В лоток им лучше насыпать песок, специальный наполнитель они могут съесть. Ничего мясного они не могут есть, обязательно будет тошнить. Овощи и фрукты им надо давать вареными, свежими — только понемногу, иначе сразу живот расстраивается. Спиртное, кофе или чай тоже нельзя, а то некоторые хозяева пробуют зачем-то. Вы не курите? Это хорошо, они очень плохо переносят табачный дым. Следите, чтобы ваш флаффи не мог упасть откуда-нибудь. И не дай бог если он где-нибудь одной ногой застрянет, они в таких случаях пугаются и могут глупостей наделать.
— Постараюсь запомнить, — кивнул Семен.
— И еще: не беспокойтесь, если он хныкать у вас будет. Они очень нервные. Если погладить, а лучше обнять, то обычно сразу успокаиваются.
— Хорошо.
В клетку для переноски продавщица постелила впитывающую пеленку. — Просто на всякий случай, к туалету он приучен, — объяснила она. Семен расплатился картой, забрал свои приобретения и пошел домой.
Из клетки потянуло нехорошим уже когда Сема подходил к подъезду. Действительно — флаффи не дотерпел до дома. Как назло, в тесной клетке он еще и здорово перемазался. Пришлось выпускать его прямо в ванну, и сразу отмывать. Воду Семен постарался сделать теплой, но флаффи все равно хныкал и не желал сидеть спокойно. Когда душ, наконец, закончился, Семен уже стал задумываться, почему не купил себе обычного кота — они хотя бы чистоплотные.
После мытья и фена мех флаффи обрел замечательную пышность, и единорог превратился в маленькое ходячее облачко. Семен отпустил его на пол, и пони начал бродить по квартире туда-сюда, как заводная игрушка. Он с любопытством заглядывал в каждый угол, лез под стол и в щели между мебелью, неловко и безуспешно пытался запрыгнуть на кресло и на диван. Сема сидел и смотрел на своего питомца. Теперь и правда было видно, что это не простое животное. Флаффи изучал мир вокруг глазами, не обнюхивал и не метил ничего, и главное — на его физиономии постоянно сияла возбужденная улыбка увлеченного туриста. Перед каждой непривычной вещью он останавливался и восторженно бормотал что-то. Наконец у него кончился завод, и он уселся на пол.
— Больсой дом! Флаффи тепель зывет в больсом доме! — сказал он. — Папоська пиинес флаффи в больсой дом, флаффи любит папоську!
Семен глядел на него, не зная, с чего начать. Это создание в ответ смотрело на него своими здоровенными глазами.
— Почему ты зовешь себя флаффи? — спросил он наконец. На рожице существа появилось удрученное выражение. Оно потерло передними копытами свой мех, изобразило ими круг в воздухе и произнесло:
— Флаффи!
— У тебя есть имя? — по-другому спросил Семен.
— Не. Флаффи нет имени. Папоська не сказав.
— Тогда я буду звать тебя Мунлайт, — решил Семен. Пусть носит имя, связанное с лучшей пони.
— Мунлай! Увва-а, у флаффи Мунлай есь имя! — обрадовался флаффи.
Увы, дальше имени они не продвинулись. Семен решительно не знал, что делать дальше. Он рассчитывал, что сможет общаться со своим флаффи, но тут и вышел затык. Это создание было совсем простым.
К вечеру Семен, вспомнив прочитанное в интернете, сварил питомцу — и себе заодно — лапши и нарезал туда сыра. Мунлайт и впрямь пришел в дикое возбуждение, даже ходил на задних копытах и выкрикивал: «Скетти! Скетти!». Когда Семен поставил перед ним тарелку, флаффи ушел в нее с головой, пыхтел, кашлял, но неотвратимо втягивал еду в себя.
После ужина Сема сел за комп, почитать, что интересного случилось в интернете. Обычную мысль «зайти в /mlp» он отогнал, зная, что там давно уже мертво. Флаффи послонялся по комнате, потыкался туда-сюда, потом сел и заныл:
— Мунлай скуфно. Посему папоська не иглает с Мунлайем?
— Играть? Как с тобой играть? — Семен отвлекся от экрана.
— Мунлай любит иглать! Мунлай любит иглы! Папоська, поиглай в иглу! — ответил Мунлайт — типа, сам придумывай. Семен подумал, и взял среди барахла на полке обычный теннисный мяч.
— Хочешь поиграть с мячом? — спросил он.
—Да-да-да! Мясик! Мясик! Мунвай хосет мясик!
Семен кинул мяч, и пони с энтузиазмом бросился за ним. Он стал катать его по полу, и Семен, когда мяч подкатился к нему, поднял его и кинул снова. Хотя это была очень примитивная игра, через некоторое время Сема сам увлекся. К тому же, Мунлайт, оказалось, умел и подбрасывать мяч, и отбивать его лохматой макушкой. Семен попытался пустить мяч рикошетом от стены, но не рассчитал силы — мяч перелетел всю комнату и сбил с полки принцессу Луну.
Мунлайт подбежал к игрушке первым, и сел перед ней.
— Ууу, — протянул он. — Пооони.
— Да, это пони, — Семен поставил игрушку на ноги.
— Поони, — Мунлайт осторожно потрогал копытом плюш. — Мягкая пони. Холосая, холосая пони.
— Ее зовут принцесса Луна, — Семен с улыбкой следил за своим питомцем.
— Пьинсесса. Мяфкая пони. Мивая пони. Мунлай любит-любит мяфкую пони, — флаффи потянулся и обнял игрушку обоими копытами. Семен вдруг подумал, что, пожалуй, не такие уж бестолковые эти флаффи.
Чем дольше Семен жил со своим флаффи, тем больше привыкал к нему. Мунлайт оказался не таким уж глупым, как показалось ему сперва. Он достаточно хорошо слушался, за исключением пары досадных случаев, не гадил, где попало, и ел довольно простую пищу. Он мог смотреть фильмы и сериалы и даже как-то комментировать происходящее на экране. В его неуклюжей речи порой звучали вполне логичные, разумные мысли. Сема относился к нему, пожалуй, лучше, чем относился бы к обычному животному. Одна печаль — его было рискованно оставлять надолго одного, так как он начинал делать всякие глупости от скуки. Но Семен, будучи фрилансером, выходил из дома разве что для похода в магазин.
Письмо пришло, когда ничто не предвещало беды. Просто очередным вечером Семен сидел за компом и решил проверить почту. Сообщение было от его старого знакомого — знакомого по фандому МЛП:
«Привет. У меня плохие новости. Несколько дней назад погиб Лавджой. Похороны в эту субботу, если хочешь попрощаться — приходи».
Семен как-то даже не понял, что произошло. Человека под ником «Лавджой» он знал давно. Этот парень шил плюшевых пони, раньше, когда это еще было кому-то нужно. Именно он подарил Семену плюшевую Луну на одной из первых встреч фанатов. Тогда их и было всего человек десять. И столько же осталось. Мало кто из брони сохранил старые связи.
Семен решил, что все-таки пойдет. Он даже откопал в шкафу классический костюм, который не носил миллион лет. Мунлайт, правда, мешался, лез исследовать шкаф, непременно хотел пощупать включенный утюг и хныкал, что «папоська больсе не любит Мунлая». Сема понял, что не выдержит и сорвется, и усадил питомца смотреть ночной FluffyTV, чтобы он отстал.
Утром Семен приготовил побольше еды для флаффи, оделся, подозвал Мунлайта и наказал ему:
— Я ухожу надолго, понятно? Смотри, никуда не лезь, а то я буду сердиться. Ничего просто так не трогай. Еду я тебе оставил на кухне. Если скучно будет, мячик погоняй или телевизор посмотри.
— Холосо, папоська! Пока-пока, папоська!
Почему-то Семен вышел из дома с мрачными предчувствиями.
Из брони на похороны пришли лишь четверо. Гроб еще не закрыли, и они могли в последний раз повидаться с другом. Лавджой при жизни носил длинные волосы. Для похорон его постригли; из-за этого и из-за заострившихся черт лица он казался очень усталым, скорее спящим, чем мертвым. Прощаясь, незаметно положили в гроб фигурку его любимой пони. Были сказаны последние слова и брошена первая горсть земли. Когда похороны закончились, четверо бывших понилюбов побрели в кабак — выпить за покойного. Разговоры клеились с трудом и быстро затихали. В основном вспоминали былое, словно у них не осталось никакого светлого будущего, лишь светлое прошлое. Семен не рассказал о своем приобретении, но когда он упомянул флаффи, остальные скривились и предложили за столом о таком не говорить.
Вернулся Семен поздно. Он не очень и спешил. Алкоголь и ностальгия лишь усугубили грусть. Потеряв человека, к которому испытывал теплые чувства, Семен вдруг по-настоящему ощутил, что настоящего друга никто не заменит, и что дом его по-прежнему остался пустым.
— Я дома, — сказал Сема, входя в темную квартиру. Никто не ответил. «Спит, наверное», — подумал парень. Надо было и свет включенным оставить. Но что за запах в доме?
Под потолком загорелась лампочка, и Семен обомлел. По полу коридора тянулись темные полосы и разводы, какая-то размазанная грязь, и кусочки еды. Какого черта произошло? Семен вошел в комнату, и даже нос прикрыл: здесь на полу лежали целые комки навоза. В чем дело? Каким-то образом сюда попала и миска из-под еды, тоже изрядно обгаженная.
— Мунлайт!
Никто не ответил. Семен прошелся по комнатам, но не нашел своего флаффи. Лоток с песком оказался полностью засранным. «Может, он заболел? — подумал Семен. — А может, он… умер? Ведь везде пишут, что флаффи очень слабые, и могут легко погибнуть от любой болезни». Сема прошелся по комнатам еще раз, заглянул под столы и диваны. Нашелся лишь теннисный мяч Мунлайта. Телевизор был поставлен в режим ожидания. «Может, он увидел какой-нибудь жуткий фильм, и впал в панику?» — подумал Семен. С Мунлайтом случалось нечто подобное. Сема включил телевизор, но там был выбран вполне безобидный FluffyTV. Впрочем… Уже начались вечерние часы вещания, и Семен вдруг заметил, что показывают там… Спаривание флаффи? Что за бред?
Осталось, пожалуй, лишь одно непроверенное место. Семен заглянул в шкаф с одеждой. Там царила настоящая разруха. Все полки обрушились, вещи лежали сплошной грудой. На них тоже были видны грязные следы.
Но там же нашелся и Мунлайт. И при виде его Семенов гнев невольно отступил. Флаффи-единорог лежал с закрытыми глазами, обнимая плюшевую принцессу Луну и уткнувшись носом в ее гриву, как спят маленькие дети с любимой игрушкой.
— Вот ты где, — вздохнул Семен. — Ты живой? Эй, ты слышишь меня?
Семен протянул руку и забрал игрушку. Флаффи неловко перевалился на спину, расслабленно опустив копыта, и явив Семену пару мохнатых шариков меж задних ног, и влажно блестящий розовый стручок размером с мизинец. Сема, еще ничего не понимая, посмотрел в затуманенные глаза Мунлайта. Потом глянул на игрушку, которую когда-то, в лучшие времена брони, ему подарил покойный Лавджой. Рядом с кьютимаркой принцессы Луны появилось широкое пятно белесой слизи. Сема снова глянул на Мунлайта, и на плюшевую пони. И уронил ее на пол.
— Теперь тебе пиздец.
Верещащий Мунлайт полетел из шкафа на пол. Семен здорово пожалел о так и не купленной палке-воспиталке. Но ничего. Он сходил до кладовки, и вернулся со старой, при совке купленной выбивалкой для ковров. Мунлайт пытался найти место, где спрятаться, но его неуклюжая тушка просто не пролезала никуда. Странно, что он сумел забраться в шкаф. При виде Семена он перевернулся на спину и заверещал:
— Папоська, не, не надо палки, не надо палки! Мунлай плости, плости, папоська!
— Заткнись, блядь, заткнись! — Семен со всем пьяным энтузиазмом вмазал выбивалкой по подставленному животу флаффи, в том числе по еще не опавшим гениталиям.
— Ой-ой, бобо! Папоська, не надо бобо! Не надо бобо! Мунлай плохой, плости, папоська!
— Заткнись, я сказал! Заткнись, мразь, завали пасть, заткнись! — Семен вовсю заколотил выбивалкой по визжащему и извивающемуся флаффи. Ажурная пластмассовая сетка причудливо отпечатывалась на густом меху, и оставляла красные полосы на члене животного. Отчаявшись, Мунлайт попытался прикрыться своими неуклюжими копытами, но Семен просто перехватил выбивалку, и стал хлестать флаффи ее ручкой, пока тот не перестал визжать.
Они сделали короткую паузу. Семен тяжело дышал, но, кажется, он уже немного выпустил пар. Флаффи-единорог тихонько хныкал и подвывал:
— Папоська, плости… Мунлай плохой, плохой-плохой, плохой фваффи Мунвай, пвохой Мунвай…
— Заткнись, — выдохнул Семен. Он снова посмотрел на испачканную игрушку. Он сегодня похоронил друга. В память о нем осталась только принцесса Луна. И вот он пришел домой, и увидел, что эта ебаная мразь обтрухала единственную памятку о хорошем человеке. Семен снова замахнулся выбивалкой… Но опустил ее. А хули толку? Какой смысл? Этот мешок говна один хуй даже приблизительно не поймет, что он сделал.
— Ты! Ты тупая мразь, блядь, тварь ебаная! Мразь грязная! — Семен не сдержался и выдал очередную порцию ударов этому убожеству.
— Не надо бобо, не надо бобо! Плохой Мувай, пвохой Мунвай, Мунвай извинянся, Мунвай пвохой фваффи! — выкрикивал Мунлайт, пока Семен не успокоился. — Мунвай плохой, — продолжал хныкать он, — Мунвай надо наказать, Мунвай извиняся, Мунлай накажесь… Плости, папоська, Мунлай накажесь…
Семен уже немного остыл и не понимал, чего флаффи хочет сделать. А Мунлайт тем временем неуклюже перекатился набок, и сжался в клубок. Он скрючивался сильнее и сильнее, будто пытаясь превратиться в живой Уроборос. Наконец он дотянулся носом до промежности, и ухватил ртом свой член. «Какого хуя это уебище делает?» — подумал Семен, глядя, как флаффи завывает с членом во рту.
— Ты чего творишь? — спросил он. Мунлайт завывал все громче и громче, и Семен даже растерялся. Вдруг багровые капли побежали по губам флаффи. Он рывком развернулся, и на короткий момент его гениталии растянулись тонкой струной. Семен даже услышал звук, словно рвется свежая трава. Мунлайт выплюнул какой-то ошметок и опрокинулся на спину, капая кровью себе на живот.
Сема выронил выбивалку, и даже отступил на пару шагов. «Он же себе кусок члена отгрыз» — мелькнуло в голове.
— Папоська, плости! Мунлай пвохой флаффи, Мунлай накаван! Мунлай наказан! Плости! — скулил флаффи.
— Я… прощаю. Папа не сердится, — наконец ответил охуевший парень.
— Плавда? — Мунлайт сфокусировал на Семене зареванные глаза.
— Да.
— Мунлай плохой флаффи, Мунлай тепель не буит бовше… Папоська убелет бобо?
— Да, — чуть в замешательстве ответил Семен, — уберет. Папа тебя вылечит, чтобы ты не истек кровью.
Он забрал и унес на место выбивалку. «Отличное название для этой штуки», — мелькнуло у него в голове. Заодно Семен зашел в ванную и забрал кое-какие вещи.
Когда он вернулся к Мунлайту, у него были с собой бинты, и пузырек дезинфицирующего раствора. «Этанол 76%», — было написано на этикетке.