Все главы

Глава первая: "Надежда на лучшее"

- Ну что, теперь ты понял?
Склонившийся к полу юноша, высморкался кровью и кивнул. Только что он пережил сеанс внушения Глеба Сидорова.
Глеб Сидоров решил, что поступил правильно, избив этого мерзавца. На таких как он, слова обычно не действуют, как не подействовали и в этот раз. А уж на тех кто оскорбляет таких красивых девушек, с такими-то роскошными формами... Нет, с ними по хорошему нельзя.
- Ну, в общем, я думаю что вразумил его - сказал Сидоров почесывая затылок.
- Да, спасибо Глебушка, дальше мы сами разберемся, - пропела девушка, поставив ногу на спину юноши и сложив руки под пышной грудью - Верно, Пешкин?
Избитый Глебом юноша оживленно закивал, продолжая стоять в коленопреклонной позе.
- Ну, я тогда пошел, наверное.
Глеб развернулся и направился обратно в свой класс. С утра его настроение было испорчено кошкой, которая нагадила ему на спортивную куртку Abishkwared, ту что с тремя полосками. Это была редкая куртка, Глеб её очень ценил. А на животных, его внушение к сожалению не действовало. Потому в школу он пришел сильно подавленный, можно сказать в депрессии. Так он и сказал одноклассникам: "Я в дерпеснике", решив прогулять математику. Однако сейчас Глеб снова был в тонусе, потому что свершил правосудие. Злобных дрыщей, которые самоутверждаются за счет прекрасного пола — нужно наказывать, что он и сделал. Лишь одна подозрительная мысль вылезла на поверхность его узкого лба, заставив тот поморщиться.
- Эй, слушай, - пробасил он оборачиваясь назад - а откуда ты знаешь как меня зовут?
Но в коридоре никого не было.

***

- Как впечатления? - осведомилась девушка, обращаясь к пострадавшему от правосудия "мерзавцу".
- Это было... убедительно. И да, убери ногу.
Петр Пешкин отряхивал пыль с брюк и смотрел на стоящего в конце коридора Сидорова. Тот уставился на них разинув рот, и судя по его коровьему взгляду - никого не видел.
Петя был тощим подростком, с волосами невнятного, мышиного окраса и болотным цветом глаз. "Мистер невзрачность" - думал он, глядя на себя в зеркало по утрам. Зеркало, глядя на него, мечтало разбиться. Петр был настолько серым и незаметным, что люди оборачивались когда он проходил мимо и запоминали его навсегда. "Как можно быть таким серым и незаметным?" - думали они. "А вот так вот" - думал в ответ Петя.
- Ты не вылечишь меня? - прогундосил Пешкин, ощупывая свой разбитый нос. Тот сильно болел, хоть и перестал кровоточить.
- Зачем? Это будет твоим боевым шрамом. Потом в старости будешь вспоминать, как начинал свой путь наверх. Детям своим будешь рассказывать, хахаха.
Девушке было смешно, поскольку она сомневалась, что на Пешкине вообще кто-либо женится. Петя догадывался о её мыслях и морщился. "Почему у неё нет способности хорошо шутить?"
- И все таки, я не думал что эта его способность проявится так аггресивно.
- А что ты хотел? - спросила девушка, слегка левитируя над полом - Способность [Because I said] использует те ресурсы, что имеются у пользователя. Если человек плохой оратор, но хороший боксер, то он будет мастерски убеждать с помощью кулаков.
Пролетая над головой Петра, девушка хихикнула в ладошку.
- Я даже боюсь представить, как бы эта способность работала у тебя.
Петр, который не был ни хорошим оратором, ни тем-более хорошим боксером, тоже попытался это представить и результат ему не понравился.
- Нет, думаю такая способность мне не нужна.
- А я тебе сразу это сказала. Упрямец ты, Пешкин.
- Ты не говорила как именно она работает. Признайся, Свободина, ты просто хотела посмотреть как меня бьют.
Девушка с фамилией Свободина простодушно расхохоталась, придерживая живот и кувыркаясь в воздухе. С самого первого дня их знакомства, она бесперерывно подкалывала Петра, хихикала над ним и покатывалась со смеху. "Похоже многолетнее заточение плохо сказалось на её рассудке" - ядовито думал последний. Мысли о том, что он возможно и правда смешно выглядит, Петр предпочитал давить в зародыше.
"Нельзя допускать самокритики." - Рассуждал он. "Вот моя старшая сестра никогда себя не критикует и другим не позволяет. Поэтому она такая успешная. Один раз признал себя неудачником и все, считай кирдык".
-  Ой, Петруша, ну не расстраивайся.- засюсюкала девушка глядя на обиженную мину Петра - Хочешь я тебе дам {Because of reasons}? Это "гарантия убеждать". В ней нет никаких побочных эффектов, ты говоришь, а тебе сразу верят. Правда классно?
- Да ну тебя. И твои "гарантии". Я сказал уже, что не буду ими пользоваться.
Свободина хмыкнула и пожала плечами, отворачиваясь к окну. Хозяин - Барин. За окнами густо росли тополя, дорастая аж до второго яруса академии и загораживая вид на город. Они словно говорили: "хочешь увидеть больше - поднимись выше нас. Мы специально здесь стоим, чтобы мешать тебе видеть мир". Свободина глянула на угрюмо подпирающего стенку парня и улыбнулась краем рта. "Он всю жизнь проведенную в академии, был вынужден смотреть на эти деревья" - сочувствующе думала она - "как же он наверное их ненавидит. Гораздо больше чем кто-либо".
Девушка резко развернулась и подбоченясь, обратилась к Петру с вызовом:
- Ха-ха! Ну посмотрим на сколько тебя хватит. Завтра ты точно сорвешься, я "гарантирую"!
Это был третий день, с тех пор как Петр освободил надежду всех людей и вдобавок, свое личное спасение.
А сейчас, вернемся к тому самому первому дню.

***

"Меня зовут Петр Пешкин", - мысленно произнес Петр, отворяя ключом тяжелую деревянную дверь - "и это мой любимый класс в архи-академии". Дверь скрипуче открылась; мрак за ней, сразу же обдал его сырым воздухом. Петр тяжко вздохнул, поправил сумку на худом плече и начал спускаться по узким каменным ступеням. Здесь, в подвале, будут проходит его, и только его занятия. Без учителей и одноклассников. "А ведь три месяца назад все было не так плохо" - думал он. Даже занимая последнюю, двухтысячную позицию в рейтинге учеников и довольствуясь позорным пространством первого яруса, он все еще мог надеяться на перемены к лучшему, ведь хуже быть попросту не могло. Бери себе да учись неторопясь, авось там и рейтинги у одноклассников посыпятся, пропустив его вперед. Вот только учеба плохо давалась Петру. По непонятной причине, знания отказывались задерживаться в его голове, предательски ускользая на следующий день после усвоения. В конце-концов, терпение студсовета лопнуло и Пете обрубили последнюю ниточку, за которую цеплялись его надежды. Это поистине уникальный случай, когда ученик был настолько плох, что его вынесли в отдельный список, дабы не смешивать с нормальными людьми. Теперь Петр гордо носил номер -1 в рейтинге. Настоящее первое место среди наихудших, не какое-то там 2001, которое незнающий человек мог бы посчитать ошеломляюще высокой позицией. Но на этом все не закончилось. Поскольку для Петра не осталось больше мест ни в одном из классов, было решено отвести ему для учебы подвал академии. "Целый подвал" - скорбно иронизировал Пешкин - "Вот это счастье. Ни у кого такого нет". Иронизировал Петя напрасно. Так уж получилось, что ныне архи-академия определяет всю дальнейшую жизнь человека. Тот кто закончил её с низким рейтингом, практически не имел шансов найти нормальную работу. А значит после выпуска, Петр со своим минус первым рангом может отправиться разве что на свалку истории, как самое бездарное существо на планете. Такого как он и уборщиком не возьмут.
Однако, низкая успеваемость была не единственной причиной, по которой Петр оказался в подвале. Даже так - не самой существенной.
Ведь в архи-академии, поднять свой рейтинг можно и другим способом.
Петр спустился вниз и привычно дернул рычаг питания. Под потолком подвала зажглись тусклые, желто-оранжевые лампочки, уходя вереницей куда-то вглубь темноты. Подвал у архи-академии был знатных размеров и по мнению Петра, тоже требовал к себе приставки архи-. Бойлерная и насосная распологались близко к выходу, но они не интересовали Пешкина. А вот огромное количество складских помещений, заваленых всяким хламом, неудержимо влекли его, принуждая часами ходить по лабиринтам бесконечного подвала и копаться в содержимом. Все равно учиться смысла не имело. Первый месяц к нему еще приходили учителя, чтобы дать несколько самостоятельных заданий и проверить домашние работы. В подвале они старались не задерживаться и с Петей не разговаривать, брезгливо кривясь при его попытках что-то узнать о своей судьбе. Тогда еще ссылка под землю казалась ему временным наказанием. Но потом учителя перестали являться лично и попросту выкидывали кипу листочков с тестами за дверью подвала. А вскоре и они перестали появляться. "Про меня, наверное, все уже забыли" - шмыгал носом Петр - "Ну и ничего страшного. Я соберу гигантского робота из этого мусора и снесу к чертям всю академию. А членов студсовета запихаю сюда, вместе с небесной четверкой и директором. Пускай почувствуют мои страдания". На самом деле Петя не особо и страдал, а гигантского робота уже давно собрали на пятом ярусе, но это все было не суть важно. Петр Пешкин четко следовал своим жизненным принципам и продолжал вести тихую, бесплодную, а откровенно говоря - несуществующую борьбу. Маялся дурью в ожидании чуда.
«Сегодня суббота» - вяло размышлял Петя, ковыряя палкой груде барахла. "Короткий день. Мне нужно просидеть в этой дыре еще 3 часа и я свободен. Главное чтобы снаружи дверь не закрыли, как в прошлый раз". На прошлой неделе Петра действительно закрыли в подвале, когда он потеряв счет времени задержался в своих скитаниях по лабиринту и в итоге просидел там всю ночь.
Палка утонула в мусоре и погрузившись до конца, стукнулась об металл.
- О, еще один прибор.
Петр нашел много приборов непонятного назначения. Большинство из них являлось оборудованием академии, некоторые были изготовлены учениками на средних и высоких ярусах. Все они были изувечены сыростью и поломаны. Собранные приборы Петр сортировал возле выхода, чтобы потом методично разбирать до последнего винтика. Пете нравилось разбирать приборы, ему казалось что от этого растут его технические навыки. "Быть может, я так обрету какую-то способность" – мечтал он.
Моментально раскидав гору из тряпья, картона, обломков старых стульев и пластика, Петр узрел источник металлического звука.
"Это..."
Это был не прибор. Перед ним лежал квадратный люк, ведущий куда-то вглубь. На люке не было замков, только ручка. Пешкин одновременно хотел и не хотел туда лезть.
"Блин" – уныло думал Петя – "Если я туда полезу, а там много комнат, то обязательно задержусь и меня снова закроют".
Прошлый раз, без ужина и завтрака, дался ему слишком тяжело.
Петр стоял, задумчиво подперев подбородок.
Петр раздраженно мычал и топал ногой.
Петр решился.
"А была не была. Если что, я смогу себя пересилить и вовремя уйти. В самом деле, уж подвал то от меня не убежит".
- Главное верить в себя и в лучшее будущее – пыхтел он снимая тяжелую крышку люка.
К его удивлению, спуск был неглубокий. Тусклый свет лампочек доставал до дна. При желании Петр мог бы спокойно прыгнуть вниз, ничего себе не повредив. Но все таки решил спуститься по лестнице.
Там внизу был узкий проход , который заканчивался выпуклой металлической дверью с вентилем посередине, как на подводных лодках.  На миг у Петра мелькнуло опасение, что если сейчас кто-то закроет крышку люка, то у него, Пешкина, будут все шансы остаться в подвале навсегда. «Ничего страшного не случится» - успокоил его внутренний голос. "Ладно" - согласился с ним Петя. И пошел к двери. Вентиль поворачивался с трудом, его уже давно никто не крутил. Массивная дверь открылась с протяжным, низким гулом. За дверью была непроглядная темень. Петр, уже знакомый с внутренними правилами этого лабиринта, уверенно пошарил рукой по левой стене. Нащупав рычаг – опустил его вниз.
Зажглась одинокая лампочка и темнота разбежалась по углам. Петру открылся поистине гигантский зал. Первое что бросалось в глаза – это огромное количество раскиданных по всему залу обломков парт и стульев, покрытых белыми письменами. Петр подобрал обломок – буквы напоминали ему греческие. Петр узнал Альфу, Омегу и Гамму. Других греческих букв он не знал, потому не мог сказать наверняка. Такими же письменами были покрыты и черные стены зала, до самого потолка. На потолке была начерчена геометрическая фигура – многоконечная звезда. Внутренняя часть её сворачивалась в спираль. Петр насчитал у звезды 12 концов. Под ней, посреди зала, распологалась целая гора из покалеченой школьной мебели, на вершине который стоял слегка погруженный в эту гору шкаф. Петр внезапно осознал, что зал имеет идеальную кубическую форму и шкаф находится прямо в его центре.
Петр прерывисто вздохнул. Улыбнулся. Вытер рукавом проступившие слезы.
Прямо сейчас происходило то, чего он так долго ждал. Вся эта комната, весь этот божественный момент принадлежали лишь ему. Впервые за все свое жалкое существование, он оказался в настоящей ИСТОРИИ. И был не на вторых ролях, а самым что ни есть главным героем. Эта комната в глубине академии ждала его, долгие годы. Его ждал этот шкаф, возвышающийся по центру. Его ждало то, что находилось в нем. В этом Пешкин был абсолютно уверен. Сегодня пришел тот долгожданный день, когда он перестанет быть игрушкой в руках Судьбы и станет её верным инструментом.
Всхлипывая, Петр подбежал к горе и стал лихорадочно по ней взбираться, то и дело спотыкаясь да сползая вниз. Подъем длился мучительно долго, пару раз Петр едва не сломал себе ногу, проваливаясь между торчащими ножками стульев. Поднявшись на гору, он с рычанием вцепился в дверцы шкафа. Шкаф был обклеян бумажными талисманами, жуткого вида. Замотан цепями, невероятно прочными. Беспорядочно забит здоровенными гвоздями. Как-будто кто-то стремился всеми известными способами запечатать его содержимое. Петр подергал цепи и понял что не снимет их. Тогда он стал срывать бумажные талисманы. Иероглифы на них угрожающе вспыхивали и гасли. Сорвав наклейки, Петр принялся вытаскивать гвозди. Они поддавались с трудом и ему приходилось опираться ногой о шкаф. Шкаф мелко трясся и с каждым вытянутым гвоздем все сильнее разгорался изнутри багровым сиянием.
- Давай, - скрипел зубами Пешкин. - Давай. Ну же. Еще один. И еще.
Он понятия не имел что случится, но знал что что-то должно произойти. Что-то, что изменит всю его жизнь. Осталось только вытянуть этот последний гвоздь...
И тут шкаф взорвался, разрывая цепи и откидывая Петра вглубь зала.
Петр больно приземлился на спину и застонал. В ушах противно звенело.
Взрыв поднял в воздух гору обломков, которые застыли в пространстве и медленно тлели в лучах мягкого света. Свет расплылся по всей комнате, уничтожая забившиеся в углы тени, стирая письмена, перекрашивая стены в белый цвет.
Источник этого света мягко приземлился на пол и развел руки в стороны, словно собираясь обнять своего вызволителя. Это была стройная, красивая девушка старше Петра, с большой грудью и волнистым каштановым волосом. Она была одета в ту же форму архи-академии что и одноклассницы Петра, но немного другого покроя. Её слегка пухлые щеки растянулись в добродушной улыбке. Ярко золотые глаза смотрели с некоторым превосходством, но без гордыни.
- Девушка  - выдохнул Петр.
Она не просто испускала свет, она как-будто лучилась РАДОСТЬЮ. Петр почти физически ощущал, как его касаются эти лучи, сплетенные из чистого счастья.
- Девушка... - снова повторил он, но уже с некоторым разочарованием.
"Блин, так там была всего лишь баба..."
Вот так незадача.
Любой другой парень на его месте завыл бы от счастья. Ведь это воплощенный наяву сюжет о спасении прекрасной принцессы, томящейся в темнице злого колдуна. А стало быть, Петр не менее прекрасный принц и его ждет не менее прекрасное будущее, в котором он будет жить долго и счастливо.
Но Петя не был в восторге. Ему не нужна была принцесса. Он мечтал совсем о другом.
- О прекрасный принц, пробудивший меня ото сна, назови мне свое имя – пропела девушка положив руку на грудь и закрыв глаза. У неё был гулкий, жизнерадостный голос, что заполнял собой помещение.
Петр не реагировал. Его сердце покрылось черствой коркой безнадеги.
- Принц? – переспросила девушка вопросительно подняв брови. Пешкин смотрел на неё печально и равнодушно.
- Кхм, ладно, ты видимо слишком впечатлен моим появлением. Я представлюсь первой.
Девушка картинно откашлялась и сказала четко выговаривая слова:
- Меня зовут Надежда Свободина. Я совершенная ученица архи-академии, экс-глава студсовета, экс-член небесной четверки, житель космического яруса и "почти что" житель абсолютного яруса. Мой ранг – ноль.  Мои способности настолько сильны, что их классифицировали как "гарантии". У меня их ровно двести сорок восемь тысяч. Я воистину эталон сверхчеловека, которого так долго пыталась создать архи-академия. Теперь – твоя очередь.
- Приятно познакомиться – мрачно ответил Петр – Меня зовут Петр Пешкин, мне 16 лет и мой ранг – минус один. То есть я даже круче тебя. Я худший ученик архи-академии, экс-глава никого, экс-член ничего и житель этого подвала. Мои родители и сестра ненавидят меня. У меня нет и никогда не было никаких способностей. Я думал что обрету хоть одну, разбирая здесь всякий хлам, но ничего не получилось. Потом я нашел этот шкаф и подумал что в нем лежит ключ к моим скрытым силам, но в нем оказалась ты. Сейчас ты просто выйдешь отсюда и заживешь новой жизнью, а я просижу в этом подвале до самого выпуска, а потом пойду работать асинезатором. Если повезет.
Девушка растерянно захлопала пушистыми ресницами.
- Подожди...
Она наморщила лоб, усиленно переваривая тоскливый рассказ Петра.
- То есть, ты хочешь сказать, что сидишь в подвале не потому что провинился в чем-то? Тобишь ты не наказан?
- Ну, я наказан в некотором роде. Жизнью.
- Но это, получается...
До неё наконец дошел глубинный смысл сказанного. Полученная информация выстроилась в единую систему, из которой девушка извлекла простой, но ошеломивший её вывод.
- Так значит ты просто... просто настолько... неудачник?
Её удивленное лицо дернулось в улыбке. Брови скривились и поползли вверх. Надежда Свободина оглушительно засмеялась, раскатистым, зычным смехом. От хохота её согнуло вдвое, она упала на колени, одной рукой держась за живот, а другой махая в сторону Петра, будто умоляя его прекратить быть таким смешным.
- "Так что я даже круче тебя..." Вот умора.
"Она что, смеется сейчас над той шуткой?" - неверяще думал Пешкин. "Господи да она же слабоумная".
- Но это же невозможно, – прохрипела она сквозь смех и слезы – Как ты дошел до такого, объясни хоть? Как можно было вылететь из общего рейтинга?
- Мне просто никогда не давалась учеба.
- При чем здесь учеба, мы же в архи-академии. Или правила изменились пока я была в шкафу?
Пешкин болезненно скривился. Нет, правила архи-академии не изменились с момента её основания. На самом деле, успеваемость не сильно и влияла на тот рейтинг, не пуская на верхние ярусы совсем уж полных тупиц. Главным образом, место в рейтинге зависило от одного, поистине людоедского правила.
Ученик, который победит в бою другого ученика, выше него рангом, – займет его место в рейтинге. Проиграв – опустится на ранг ниже.
С момента поступления в архи-академию, за целых 2 года Петр ни разу не победил.


---------------


Глава вторая: "Сильнейшая и слабейший"

Всего в архи-академии  десять ярусов. Каждый ярус состоит из нескольких этажей, и по сути представляет собой полноценное учебное заведение, со спортзалом, библиотекой, столовой, комнатами для кружков и даже отдельной учительской. В архитектурном плане, ярусы между собой практически не отличаются. Совсем другое дело - внутреннее убранство. Здесь его качество улучшается по мере продвижения вверх. От подобного на сельскую школу первого яруса, до царских хоромов девятого. Ярусы, с первого по восьмой, вмещают в себя двести сорок восемь учеников. На девятом ярусе находятся элитные двенадцать учеников, которые входят в студсовет и обладают весьма большим влиянием в академии. И наконец, десятый ярус, также называемый небесным. Небесный ярус располагается высоко в стратосфере, связанный с остальной академией лишь межъярусным лифтом. В нем учатся всего четыре избранных ученика, с первого по четвертый ранг. Этих четырех учеников, называют "небесной четверкой" . Быть её членом - высшая, а для многих - недостижимая мечта. Помимо этого, у десятого яруса есть еще одна особенность.
Каждый ученик, имеет право перемещаться по своему ярусу, а также по двум прилегающим: тот что сверху и тот что снизу соответственно. Это было сделано, чтобы ограничить резкое перепрыгивание в рейтинге. Но небесный ярус - исключение. Ученики девятого яруса, те что занимают с пятой по шестнадцатую позиции, не имеют права вторгаться на него. Поэтому "небесная четверка" по праву считается неприкасаемой для остальных. Единственный способ стать её членом, это имея пятый ранг, дождаться когда владелец четвертого проиграет в бою. Либо дождаться выпуска кого-то из четверки, находясь в районе пятого-восьмого ранга.
Это то, что знал Петр. Про упомянутый Свободиной "космический ярус" и "абсолютный ярус" он услышал впервые. Возможно, они и правда существуют, также как и нулевой ранг. Все равно, это его не касается. Подобные вещи настолько далеки от Пешкина, насколько далеки от земляного червя проблемы альбатросов.
- То есть как ты ни разу не победил? - поразилась Надежда.
У неё уже прошли приступы истерического смеха, сменившись острым недоумением. Она еще могла поверить в череду неудач, длинною в жизнь. Подобная же беспомощность разбивала вдребезги всю её картину мира.
- У меня нет никаких способностей. Как мне драться то?
- Руками, Петя, руками. Я слышала, что если человека ударить по лицу, то он может потерять сознание.
- Я слаб.
- Да не нужна тут никакая сила!
Надежда негодовала. У неё начали закрадываться подозрения что этот сидящей перед ней юноша, просто издевается. Будь он и правда слабак, она бы сразу это почувствовала. Надежда, за время обучения в архи-академии, повидала множество слабаков, которые занимали отнюдь не маленькие позиции в рейтинге. А сейчас перед ней сидел внешне здоровый парень и рассказывал невероятные истории, о том как за два года не добился абсолютно ничего. Даже более того - потерял то что имел. Надежды бесновалась и расхаживала по залу, ворча себе под нос. Подобные вещи не укладывались в её голове сверх-человека. Пешкин понимал, что она ему не верит и испытывал в глубине души мерзкое злорадство. Ведь он то говорил правду.
- Слушай, а может ты и не пытался вовсе? - с внезапной догадкой обратилась в нему девушка - Может ты просто сидел сложа руки, ничего не пытаясь изменить?
- Я пытался, - возразил Петр.
Это тоже было правдой.
- И неоднократно. В день поступления, я проиграл абсолютно всем в определяющей битве. Но тогда я не сдался. Хоть мне и достался самый худший ранг из имеющихся - сто пятьдесят третий. Я начал усердно учиться. Постоянно бросал вызовы ученикам выше меня. Пытался защитить свой ранг. Найти в себе способности. Однако я проигрывал. Всем. Во всем. Всегда. Я сдался, когда меня в очередной раз отправили в больницу с переломами. Тогда ко мня пришли мать с отцом и сказали что больше не будут оплачивать мое лечение. А через время, сестра пригрозила что убьет меня, если я, ничтожество, еще раз создам проблему семье.  Я решил, что больше не буду драться. У меня, знаешь ли, действительно небогатая семья.
Эту речь Петр произнес с нарастающей горечью в голосе. Он долго старался отрешиться от старой жизни. Когда смотришь на свое прошлое, полное неудач, надежда на лучшее отмирает подобно старой коже. Петр боялся признать безысходность своего положения и обрасти коростами цинизма. "Когда это случится" - думал он - "мне придет окончательный конец".
- Это... - неуверенно проговорила Надежда - ты не врешь. Моя гарантия {Spirit Polygraph} это подтверждает. Наверное действительно проблема не в тебе. Точнее в тебе, но в другом смысле.
- Я знаю в чем моя проблема, - зло вскинул голову Петр - у меня просто нет способностей. Мне не повезло родиться бесталанным. Будь у меня хоть одна, я бы непременно смог её развить. Пусть даже она была бы ничтожной. Я...
- Такого неудачника как ты, не спасут никакие способности - холодно оборвала Надежда.
Прерванный на полу-слове Петр уставился на неё, открыв рот.
- Петр, я поняла в чем дело. Ты просто родился под несчастливой звездой. Можно сказать, ты моя полная противоположность.
Она подняла руку.
- Тут была нарисована звезда на потолке. Правда, немного неправильно...
Комната потемнела, возвращая себе похищенную черноту.
Надежда прочертила в воздухе пальцем и двенадцатиконечная звезда зажглась синим светом. Спираль в её центре исчезла, сменившись на крест.
- Это - звезда Эрцгамма. Символ совершенства и гармонии. Под этой звездой я родилась.
Она повернулась к Петру, безыдейно смотрящему в потолок.
- Талантливость человека, зависит от того, под какой звездой он родился. Сколько в ней лучей - во столько раз он разовьет свои способности. А в твоей звезде нет лучей, Петр. Она погасла.
На этих словах, погасла и Эрцгамма, прекратив свою иллюминацию. Зал остался по прежнему темен, Надежда не спешила вновь его освещать.
Петр вдруг осознал, что она говорит всерьез.
- Стоп, ты хочешь сказать, что это не метафора?
- Это метафора для обывателей. А по факту - закрытая информация. Впрочем, ученики верхних ярусов наверняка о ней слышали.
- Так значит у меня нет способностей из-за некой метафизической звезды?  - переспросил Петр, неумело имитируя сарказм.
- И никогда не будет - безжалостно подтвердила девушка
- Но почему? У всех людей же есть способности. Значит и у меня должна быть. Пусть даже самая слабая - Петя не столько тупил, сколько не мог поверить.
Надежда устало вздохнула.
- Петя, в твоей звезде нет лучей. Она пустышка. Ноль. Ты помнишь, каков результат умножения на ноль?
Петр промолчал. Этой девушке не было резона врать. Он понял почему родился без способностей, и почему все попытки их обрести ушли впустую. Это объясняло и его страшную неуспеваемость. Мертвая звезда, под которой он родился, подобно черной дыре поглощала весь его тяжкий труд. Петр все понимал. Вот только признать эту правду никак не мог. Потому что признать её - значит смириться. А смириться - значит умереть. "Человек борется, пока отрицает" - внезапно подумал он. Как ни странно, он не чувствовал уныния или падения духа. Напротив, внутри него все сильнее разгоралось чувство непокорности.
Надежда хмыкнула и поправила прическу.
- Ты не переживай, Петруша. Мы что-нибудь придумаем. Полагаю, моя яркая звезда сможет сиять и для двоих.
Надежда приблизилась к нему, присела на колени и запустила руки в его волосы, сильно сжав голову. Петр смотрел на неё растерянно, чувствуя легкое возбуждение. С такого расстояния, он мог ощутить её запах. Она пахла как цветущие абрикосы - сладко, нежно и в тоже время напористо. Её глаза блестели в полумраке, как две золотые монеты. Надежда прищурилась и улыбнулась, немного хищно, будто собираясь укусить Петра.
- Я могу дать тебе гарантию. - произнесла она громким шепотом - Прямо сейчас, {Golden Fate}. Это гарантия успеха. Даже твоя погасшая звезда не сможет поглотить её. С ней, ты будешь всегда побеждать. Больше никто не встанет на твоем пути. Ты сможешь навсегда забыть о неудачах. Ты сможешь даже достигнуть десятого яруса, если постараешься.
Петр беззвучно двигал губами, порываясь что-то сказать.
- Ты хочешь знать, почему я делаю тебе такой подарок? Ты спас меня, очевидно же. Конечно, ты далеко не прекрасный принц, а я далеко не прекрасная принцесса. Зато фея из меня - хоть куда.
- Я отказываюсь - выдал Петр.
- Не поняла.
Надежда резко встала, отпустив голову покрасневшего от такой внезапной близости парня.
- Что значит "я отказываюсь"? Ты совсем дурак? Для дураков повторяю: я дарую тебе свою гарантию успеха. С ней, даже такой как ты, никогда ни в чем не проиграет. Вся твоя жизнь будет в шо-ко-ла...
- Именно поэтому я отказываюсь.
Петр поднялся на ноги и твердо посмотрел на девушку перед ним. Он решил быть принципиальным до конца. Никогда, ни в какой форме он не позволит Судьбе играться с ним. В какой бы личине она не явилась и как бы не заманивала в свои липкие сети. Поэтому он собрал в себе всю храбрость и указывая на Надежду пальцем, заявил:
- Мне не нужны никакие "гарантии побед". Все что мне нужно я возьму сам и добьюсь всего сам. Я... мне просто нужна надежда. И маленький толчок. Вот. И знай, я не верю во всякие предопределенности, несчастливые звезды и прочую ерунду.
Свободина моргнула. В сумраке Петр не смог различить выражение её лица.
- Да ты же, Пешкин, сама противоречивость...
Надежда начала тихо посмеиваться. Хлопать себя по колену. Её смех становился все громче, пока не перерос в безудержный хохот, прямо как в первый раз. Петя поймал себя на мысли, что хочет её ударить.
- Хаха, знаешь, я впервые вижу человека вроде тебя. Вышло довольно пафосно, к слову.
Девушка успокоилась, смахнула слезинку с лица и щелкнув пальцами, вновь осветила зал до белизны.
- Пешкин, я никогда не даю ничего в долг. И сама в должниках не остаюсь. Это мое правило, которое я очень не люблю нарушать. Так что хочешь ты или нет, но ты примешь мой подарок. Если {Golden Fate} тебя не устраивает, то я присмотрю тебе другую гарантию. Времени у нас полно...
Время. Как только Надежда сказала эту фразу, в голове у Пети сразу полыхнул тревожный огонек, обрывая его связь с происходящим. В отличии от способностей, условные рефлексы Пешкин приобретал похлеще собаки Павлова.
- О господи, который час, меня же снова могут закрыть! - выпалил он на одном дыхании и что есть силы побежал прочь из зала, наверх, по лабиринту и снова наверх.
В подвале архи-академии, осталась стоять одна растерянная девушка.
- Ну вот, он сбежал, - всплеснула она руками - До чего же безголовый молодой человек.
Свободина хитро улыбнулась, приложив пальчик к нижней губе, и промурлыкала ни к кому не обращаясь:
- И тем не менее, ты очень интересный, Петр Пешкин.

***

На стольный град Игловск, названный в честь нынешнего гаранта конституции Константина Иглова, медленно опускалась мягкая перина майского вечера. Ровные ряды панельных домов, похожие на коробки из под обуви, залило предзакатным фиалковым светом. Казалось, что весь город представляет из себя один большой спальный район с невесть как выросшим посреди него небоскребом Архи-Академии. Снующие как крысы мелкие предприниматели, пережидающие день в тесных киосках; пара продуктовых и вещевых рынков, магазины со скудным выбором при неадекватных ценах - вот что представлял из себя бизнес в этом городе. Человек впервые попавший в него, наверняка подумает, что Архи-Академия подобно гигантскому дереву высасывает все соки из земли, обделяя остальную часть столицы. И будет абсолютно прав.
Весь город существовал исключительно ради этого необъятного здания. По крайней мере сейчас, а иных времен ни Петр, ни его семья не застали.
Петя шел вдоль главной улицы "Архитектора Сверлова", которая была восточной по отношению к академии. Всего таких улиц было три: северная "Ртутная", в честь Ольги Ртутной - первого директора Архи-Академии, южная "Константиновская", в честь президента, и вышеупомянутая восточная. Тень "главного здания Игловска" простиралась далеко на восток, накрывая Петю и стоящие побоку от него сварливые многоэтажки. Жители этих домов как-будто привыкли жить во тьме, пряча свои бледные тела за плотно задернутыми шторами и хрипло ругая проходящих мимо учеников. В одной из таких многоэтажек, ближе к границе Игловска, проживала и чета Пешкиных.
Петр уже порядочно устал от ходьбы - академ-автобусы не подвозили учеников нижних ярусов. Поскольку денег на обычный автобус ему не давали, Петру приходилось вставать в пол пятого утра, чтобы пешком добираться до академии через весь город. Домой он возвращался в лучшем случае около восьми, Либо около семи по субботам, как сегодня.
"Дурак ты, Петя" - грустно думал Петр - "Вот согласился бы на предложение той девки и не пришлось бы пешком ходить".
При этом он не забывал себя воодушевлять.
"С другой стороны, быть может так и надо? Быть может, мне уготовано добиться успеха через страдания? В конце-концов, архи-академия была создана чтобы найти сверх-человека, а не сверх-способного. Не я ли самый лучший кандидат, ибо перешагнул через все человеческие слабости?"
Петр оглянулся на небоскреб позади него. Архи-академия высилась черным силуэтом на фоне фиолетового неба. Молчаливо и зловеще.
Дом Пешкиных ничем не отличался от других в этом квартале. Внутренний дворик уныло обдувался вечными сквозняками, проносясь через чахлые деревца и остатки игровой площадки. Трупы детских качелей тянулись изломанными конечностями в облачное небо. Никто их не чинил и не было в городе пункта приема металла, где им бы уже давно подарили новую жизнь. Петр прошел мимо покалеченных лавочек, к своему подъезду. Под ногами хрустнуло стекло разбитой бутылки.
- Мне начинает казаться, что даже подвал академии комфортнее чем эта дыра - бормотал Пешкин поднимаясь по лестнице. Лифт не работал.
Добравшись на негнущихся ногах до двухкомнатки на восьмом этаже, Петя протяжно вздохнул.
Архи-Академия определяла не только будущее ученика и его семьи, но и во многом настоящее.
Когда Петина сестра поступила в Архи-Академию, они переехали в четырехкомнатные апартаменты, центральной части города.
Когда в Архи-Академию поступил Петр - их вновь переселили сюда.
Стоит ли говорить, что он был балластом в семье?
Петя вставил ключ и медленно провернул его два раза. Приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. С кухни доносились запахи и звуки зажарки. Сейчас главное незаметно проскочить в свою комнату, не нарываясь на лишнее внимание. Закрыться в ней, скрывая свое существование, а чуть позже пробраться на кухню, быстро поужинать и вновь спрятаться. Последний год Петя жил именно в таком ритме. В нем он находил свои плюсы, например, никто не мешает смотреть телевизор допоздна, не интересуется успехами или неудачами, не проверяет домашние задания как в средней школе. Блаженное одиночество, что дома, что в академии.
- Твою мать - в сердцах ругнулся Петр, увидев в прихожей до боли знакомую обувку.
- Ага, вот он приперся как-раз...
Петина мама - немолодая, бесформенная женщина в бигудях и халате, вышла из кухни. Её звали Людмила Антоновна.
- Зина приехала к нам в гости - сказал женщина тяжело дыша. Она всегда задыхалась и краснела при малейшей нагрузке.
- Да, я уже в курсе - кисло ответил Петр, поглядывая на аккуратные туфли, входящие в женскую форму архи-академии.
- Мы твое барахло уже перенесли на балкон. Пока поживешь там.
- Ясно...
- И только посмей ночью телик включать. Узнаю что ты мешаешь Зинаиде спать, живо вылетишь отсюда бомжевать на чердак.
- Ясно...
- Ты мне не криви рожу, скотина, ты должен быть благодарен что она согласилась потерпеть тебя, пока будет у нас жить - начала разоряться Людмила Антоновна.
- Мама, не стоит - прервал её негромкий голос.
Из-за дверей кухни показалась Зинаида - сестра Пети. В отличии от него, она вся пошла в отца. Высокая, худая, остролицая, с тонким и черным как нефть волосом что ниспадал до середины спины. Прямая челка закрывала её изогнутые брови; под ними находились сощуренные в презрении глаза, серо-стального цвета. Её бледные губы по обыкновению сжаты. Когда ей нужно было что-то сказать, она делала это словно нехотя, выцеживая каждое слово.
Мать Петра оглянулась на дочь, моментально засияв в раболепном счастье.
- Ой, доченька, я же просто воспитываю этого охламона, он совсем от рук отбился пока тебя не было. И, знаешь, ты наверное не стой здесь, а то ведь зажаркой пропахнешь. Отдохни лучше с дороги, а он мне пока вместо тебя поможет - услужливо засуетилась Людмила Антоновна.
- Не стоит. Тратить. На него. Время. - членораздельно выговорила Зинаида Пешкина, не отрывая глаз от Петра.
Несколько секунд висело напряженное молчание. Зинаида продолжила:
- Мама, я сама тебе помогу. Пускай он пойдет переоденется... И помоется. От него смердит.
Последнюю фразу она выплюнула скривив рот.
Людмила Антоновна вышла из недолгого транса и улыбнувшись дочери еще раз, снова обратилась к Петру:
- Ты слышал что тебе сказали!? - заорала она, кидая в сына тряпку - Немедленно вали в душ, дармоед, не смей вонять здесь при сестре!
На этих словах, она вернулась на кухню, потеряв к Петру интерес. Сестра напоследок побуравила его взглядом и тоже ушла.
- Господи, помоги мне пережить этот день - проговорил Петя с закрытыми глазами, чувствуя как по лицу сползает мокрая тряпка.
Зинаида была на три года старше Пети и училась в Академии последний год. Она отличалась от брата не только внешностью и характером. Зинаида была безупречна.
Круглая отличница, спортсменка, красавица, обладательница большого количества талантов. А самое главное - способностей, с помощью которых она заняла первое место в определяющей битве Архи-Академии. Взлетев сразу на восемнадцатую позицию в рейтинге и оказавшись на восьмом ярусе, она не только смогла защитила свой ранг, но и спустя год подняться на девятый ярус, где выбила себе шестое место, став членом студ-совета. Холодный и жестокий нрав, определил её во главу дисциплинарного комитета. Зинаида Пешкина терпеть не могла чужие слабости, ей было отвратительно всякое несовершенство и любая неполноценность. Следы ущербности она видела чуть ли не в каждом втором ученике. Это вызывало в ней тихую ярость, которую она вымещала, выдумывая правила граничащие с безумием и запреты такие, что грозили превратить Архи-Академию в концлагерь. Каждую неделю, перед президентом студ-совета представала гора листочков исписанных беспощадной Зининой рукой. Президент вздыхал и не глядя ветировал её законопроекты, а доносы разрывал на части. К великой радости учащихся, он был более мягкосердечным человеком. От этой естественной преграды Зинаида еще больше бесновалась, срывая злость на общежитии Академии, в котором также проживала. В конце-концов, всем надоело терпеть её тиранию и перед президентом студ-совета поднялась очередная гора доносов, но на этот раз, на главу дисциплинарного комитета. Президент оценил комичность ситуации и отправил Зинаиду "охладиться" к её родителям.
"Сын собаки." - думала она - "Я обязательно вышибу из под тебя стул, при первой возможности. Ты у меня на первый ярус отправишься. Нет, лучше в подвал, к моему брату-недоумку".
Как не трудно догадаться, Зинаида ненавидела Петра. Пожалуй, даже больше чем президента студ-совета, которому не могла кинуть вызов по неписаным правилам. Среди учеников девятого яруса, было принято не драться друг с другом без крайней на то нужды. Каждый дорожил своим местом, ведь выше головы все равно не прыгнешь. На десятый ярус дорога закрыта, а небесная четверка не торопилась испытывать судьбу, добровольно спускаясь вниз.
Петр повесил куртку в прихожей и прошмыгнул через зал на балкон. В зале сидел его отец, закрывшись газетой. Петр был уверен, что тот просто имитирует чтение, а на деле не хочет лишний раз смотреть на сына-неудачника. Тем более что газета была прошлогодняя.
На балконе действительно лежали его вещи: матрас, одеяло, подушка, тетради с учебниками и самое важное - маленький телевизор, единственная радость Петра в доме. Сменную одежду также вытащили из шкафа, сложив в корзинку для белья. Теперь его шкаф займут вещи сестры, если та не побрезгует.
Переодевшись, Петя поспешил направиться в ванную. Неважно, взаправду воняет от него или нет - ослушаться приказа сестры, это хуже всего. В воспоминаниях Петра вспыхнули жгучие как огонь, подзатыльники Зинаиды. Злобные тирады, разбивающие его самооценку. Боль и унижение.
"Всего лишь один день потерпеть" - скрипел зубами Пешкин - "Ты сможешь. Главное повода ей не давать. Главное не дать повода. Главное..."
Около ванной стояла сестра. Она поманила его пальцем. Петр медленно подошел к ней, холодея изнутри. Зинаида схватила его за волосы и прижала к стенке, налегая рукой на горло.
- Я приехала сюда на неделю. Лучше не попадайся мне на глаза, мелкий выродок.
Петр протестующее вытаращил глаза. Неделю!? Да он же загнется на третий день!
- Слушай меня, сын собаки. Если я увижу за тобой хоть один косяк, то даже не надейся что тебя просто выгонят из дому. Тебя найдут в канаве без башки. Понял меня?
Зинаида была выше Петра на целую голову и потому нависала над ним, как гриф над падалью. Её тихий, угрожающий голос был противно вязким. Слушая её, Петр чувствовал как погружается в стылую трясину.
Зинаида посильнее придавила ему горло. Петя жалобно пискнул. Такой ответ её удовлетворил.
- В ванне лежат мои банные принадлежности. Догадываешься что будет, если ты их тронешь?
Петр издал невнятный хрип. Ему не хватало кислорода. Сестра отпустила хватку и отвесив звонкий подзатыльник пошла обратно к матери.
- Я слежу за тобой, ничтожество - кинула она напоследок, царапнув взглядом.
На щеке у Петра проступил порез. Её [Iron Glance].
Похоже дело действительно дрянь. Зина всегда била его по любому поводу; порой по лицу, порой кулаками, а порой и лежачего, каблуками своих туфель. Но она никогда не использовала на нем способности. Петру хотелось верить, что в глубине души, сестра его жалела. До сих пор.
- Судя по всему, у неё очень дурное настроение. Я прямо не знаю, как переживу эту неделю - глубокомысленно изрек Пешкин. И неожиданно для себя рассмеялся. Напряжение разом спало, уступив место равнодушному довольству. Вот оно, долгожданное безумство. Этот день был последней каплей.
"Наверное я сошел с ума еще утром, просто не заметил этого" - думал Петя - "Потому и шкаф с девкой привиделся. У меня просто крыша поехала, от такой жизни".
И в самом деле, какой человек способен выдержать столько ударов судьбы, сколько выдержал Пешкин? Любой сломался бы, рано или поздно.
"Завтра поеду в психушку" - решил он - "Все будут только рады. А мне и там будет комфортно. Буду рассказывать местным о своей тяжкой жизни. На фоне Наполеонов и неугодных власти политиков, даже не очень буду выделяться".
Петя провернул ручку ванной, открывая дверь. За дверью громко журчала вода, сквозь образовавшийся проем сразу хлынул густой пар.
Петя закрыл дверь.
Мать и сестра на кухне. Отец по прежнему в зале. Кто же, черт побери, моется в его ванной?
- Ахоу, заходи, не стесняйся - приглушенно раздался веселый голос.
Петя снова осторожно открыл дверь и зашел внутрь ванной комнаты. В ней изрядно напарили, создав тем самым натуральную баню. В непроглядной завесе показался женский силуэт. Интеллекта Петра было достаточно, чтобы догадаться кто это. Он может быть и псих, но не дурак.
- Ммм~. У твоей сестры замечательный шампунь! Никогда бы не подумала, что человек вроде неё предпочитает столь мягкие ароматы.
Петр застыл как вкопанный, хватая ртом воздух. Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить ощущения от происходящего.
Надежда Свободина сделала шаг вперед, выходя из теплого тумана и выставляя на обозрение свою обнаженную натуру. Петр машинально прикрыл глаза руками, не забыв оставить коварные щелочки меж пальцев. Однако увиденное сквозь них, заставило его разочарованно промычать. Облачка пара и куски пены собрались вокруг самых интересных мест, беспощадно их цензурируя.
- {Convenient Censoring}, гарантия прятать наготу - озвучила свою способность девушка. Её лицо растянулось в самодовольной улыбке.
Петя наконец вышел из ступора.
- Ч..что, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ!?
- Принимаю душ, само собой. Последний раз я мылась бог знает когда.
- У МЕНЯ В ДОМЕ! ШАМПУНЕМ МОЕЙ СЕСТРЫ! ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ ЧТО СО МНОЙ МОГУТ СДЕЛАТЬ!?
- Примерно догадываюсь. Кстати, я бы не кричала на твоем месте. Де-юре, ты здесь один.
Петр осекся. Разумеется, если она смогла незаметно проникнуть в дом и устроить подобную парилку, то для неё не составит труда спрятаться в любой момент. Сколько там у неё способностей? Десять тысяч?
- Двести сорок восемь тысяч - поправила Надежда.
- НЕ ЧИТАЙ МОИ МЫСЛИ!
- Тссс.
Петр зажал рот рукой, прислушиваясь к шагам за дверью. Вроде никто не заметил.
- Так почему ты пришла? - прошептал Петр.
- Что значит почему? Ты же сам сказал, что тебе "нужна Надежда". Разве не было такого? - возмутилась девушка.
"Издевается" - подумал Петр - "Почему женщины не могут прямо сказать что им нужно?"
Надежда, тем временем, намыливала себе волосы, напевая мелодию La donna e mobile, своим превосходным альтом. Купание доставляло ей большое удовольствие.
Петр стоял как идиот.
- Ты не будешь мыться? - поинтересовалась она.
- Да как... Да... Я не собираюсь при тебе раздеваться! - агрессивно завизжал Петя. Происходящее отдавало цинизмом. Он и забыл даже, что перед ним стоит голая девушка.
- Эххх, как же с тобой сложно.
Свободина  подошла к Петру вплотную.
- А еще ты хотел "маленький толчок".
Петр подумал, что сейчас она начнет снимать с него рубашку и приготовился сопротивляться. Но вместо этого, Надежда просто толкнула его в грудь.
- Не хочешь купаться, так вали отсюда - строго сказала Свободина.
Дверь позади Петра отворилась и он вылетел прямо на... собственный балкон.
- Потерпи минут пять, лады? - улыбнулась Надежда и золотисто подмигнув, закрылась.
Петр встал и недоверчиво открыл балконную дверь. Та вела в зал, как обычно.
"Гарантия стягивать комнаты" - догадался Пешкин - "Или что-то в этом роде".
Он чувствовал себя неожиданно свежо. Для проверки даже понюхал руку - кожа пахла мылом и чистотой. Одежда также выглядела свежевыстиранной.
"И когда она успевает применять свои способности?"
Вздохнув, Петр подвинул матрас с подушкой к стене, поставил напротив телевизор и включил его. Показывали новости. Женщина-диктор тревожным голосом освещала последние события в стране:
- Сегодня в три часа дня, в городе Тургеневе был по ошибке разогнан провластный митинг. После того как спецподразделение использовало штатные огнеметы, митинг стихийно перерос в анти-правительственный. Триста сорок человек погибло...
Петр переключил канал. Государственное телевидение было скучным. Ему больше нравились частные и любительские каналы, благо выбор среди них был огромен. Уже как тридцать лет, практически любой представитель среднего класса мог заиметь себе свой собственный канал. Это оказалось неплохой альтернативой на корню уничтоженному интернету. Про интернет Петр знал из учебников истории и рассказов почившего деда. Судя по ним, это было крайне жестокое и беспощадное информационное пространство, полное лжи и бездуховности. Сидящие в интернете люди, были глумливыми существами, которые с наслаждением травили других людей и измазывали в дерьме их святыни. Они звались "тролли". В начале интернет пытались как-то цензурировать, создавая сначала черные списки сайтов, а затем белые, но это в итоге привело к тому, что он перешел на более глубокие подсети. Тогда правительство поступило радикальным образом, изъяв у граждан компьютеры. Народ одобрил данное решение властей, с радостью избавившись от "дьявольских коробок". Все кто были против, получили паспорт "не гражданина" и отправились колоть лес в Сибири. Дедушка Пети, хоть и был ярым "троллем", предпочел не упираться и выкинул компьютер самостоятельно.
- Баттхерт - жалобно блеял он - Днища.
Петр сердцем его понимал. Поэтому смотрел исключительно развлекательные каналы. Вот и сейчас, он выбрал канал, на который ретранслировались зарубежные сериалы. Там показывали японский мультфильм - "Сладкая волшебница Якумо-чан". По сюжету, ученица средней школы выпивала из пробирки белую густую жидкость, под названием "лунное семя", тем самым превращаясь в волшебницу. После этого она шла драться с монстрами, которые терроризировали город. Сериал был захватывающим, Петр старался не пропускать ни одной серии.
Через пару минут появилась Свободина, войдя на балкон с замотанной полотенцем головой. На ней была форма архи-академии старого образца.
- Надеюсь, ты не успел соскучиться?
Петр покачал головой и приглушил звук в телевизоре.
Надежда огляделась, оценивая Петины хоромы и присвистнула.
- Знаешь, у меня в шкафу и то было просторнее. Что ж тебя так не любят, Пешкин?
- А будь у тебя брат как я, ты бы его любила?
- Разумеется! Я бы ему все свои гарантии отдала, лишь бы он не страдал. Кстати о том, зачем я пришла. Мы же так и не закончили наш разговор.
Надежда плюхнулась рядом с ним на матрас, подобрав коленки к груди. Она молча улыбалась склонив голову и смотрела на него прищурив золотые глаза. Петр отметил про себя, что у неё широкий, красивый лоб и крупные коричневые брови.
Несмотря на отсутствие отношений с девушками, Петр не сильно смущался их близкому присутствию. Наверное здесь сыграло свою роль то, что он рос вместе с сестрой. Несколько раз, он даже видел Зинаиду голой или переодевающейся. В такие моменты он обычно терял сознание по неизвестным причинам, а потом просыпался с компрессом на голове и парой шишек.
- Петя... - мягко пропела Надежда.
- Чего?
- Почему ты такой черствый?
- Я тебе не доверяю - брякнул Петр.
- Дурак. Я тебе хоть раз врала?
- Мы же только сегодня познакомились. Ты просто еще не успела.
- О, значит ты признаешь что мы уже знакомые. А значит в перспективе можем стать друзьями. Правда?
Петра раздражал этот бессмысленный разговор. Но ей видимо, хотелось поболтать.
- Как долго тебя держали в том шкафу? - Петр решил найти более продуктивную тему. Беседа уровня "как дела - нормально" никуда не годилась.
- Ммм, дай подумать. Наверное лет... пятьдесят.
- Сколько!? - ахнул Петр. Рядом с ним сидела натуральная старуха. По крайней мере умственно.
- Да расслабься, я большую часть времени держала себя в стазисе. Гарантия {The Long Jaunt}. Эти пятьдесят лет пролетели как один день.
- А как ты там вообще оказалась?
- Скажем так, я та еще проказница - Надежда подмигнула Петру, пустив золотую искорку. Прямо как волшебница из мультфильма - В общем, меня наказали.
- Ааа...
Пешкин вспомнил, что она экс-член Небесной Четверки и житель космического яруса. Интересно, какие способности у директора школы, раз уж он смог остановить чудовище вроде неё? И есть ли на космическом ярусе другие ученики?
Петр скользнул взглядом по балкону и едва не издал вопль. Из приоткрытой двери на него смотрела Зинаида, с перекошенным от омерзения ртом. Она переводила глаза между ним и телевизором, в котором Якумо-чан как-раз уничтожала очередное порождение зла. Девушку сидящую рядом с Петром она не замечала.
- {Little Stoun} - шепнула Надежда причину своей невидимости.
Зинаида закрыла дверь и ушла. Петр аж почувствовал в глубине живота, какие выводы она сделала.
- Наверное она подумала, что ты разговариваешь с телевизором.
Надежда замолкла всматриваясь в экран.
- Это что, "Сладкая волшебница Якумо-чан"? Какой же это по счету ремейк?
Не дав Петру ответить на вопрос, тут же сменила тему:
- Я кажется поняла, как вернуть тебе должок. Вот смотри, ты отказываешься брать у меня любые гарантии, аргументируя это тем...
- Что они нечестные. С ними не интересно жить.
- Почему ты так считаешь?
- А что хорошего в том, чтобы всегда побеждать, не прилагая усилий?
- Хммм, знаешь Пешкин, победа победе рознь. Есть такие победы, что хуже поражения. Но напрасно объяснять, ты вскоре сам с этим столкнешься.
Надежда встала и сняла с головы полотенце. По её плечам рассыпался густой волос, ничем не сдержанный и не знающий ножниц парикмахера.
- В общем, из твоих слов я могу сделать вывод, что ты человек с глубоким чувством справедливости. Тогда к тебе вопрос - что справедливого в том, что ты родился под погасшей звездой?
Вопрос озадачил Петра. В этом не было ничего справедливого. Однако со своей стороны, он хотел оставаться честным.
- Это ничего не меняет.
- А если я скажу, что твою звезду можно вновь зажечь?
Петр опять замолк, обдумывая вопрос. Что будет, если его звезда вновь воссияет? Его перестанут ненавидеть мать с отцом? Станет уважать сестра? Нет, не это главное. Ведь обретя способности, он сможет сражаться наравне со всеми. Это ли не счастье?
- Ты можешь её зажечь?
- МЫ можем её зажечь. Но для этого нам обоим придется сильно постараться.
- И что же нужно делать? - не скрывая скепсиса спросил Пешкин
Надежда ухмыльнулась, выдерживая торжественную паузу.
- Зажигать и гасить звезды, можно только на одиннадцатом ярусе. Космическом ярусе!
Петр горько засмеялся. Он ожидал чего-то похожего.
- Поэтому, тебе любой ценой надо подняться на самый верх. И у меня есть идея, как сделать это в рамках твоих принципов. Как быстро ты забываешь то, чему научился?
- Через день или полтора. Это если речь идет о стихах и прочем. Выработать навык мне вообще никогда не удавалось.
- Отлично, одного дня вполне хватит.
Петр не понимал, к чем она ведет.
- Пешкин! Ты отказываешься брать у меня гарантии. Поэтому у меня к тебе другое предложение. С помощью {World Is Mine} я могу скопировать любую способность. А с помощью {Take It Easy} передать её другому. Я могу передать тебе любую способность, любого ученика которого ты повстречаешь. А то, как ты её реализуешь, будет зависеть исключительно от тебя. Что скажешь? По моему вполне честно.
Вот оно! Внутри Петра загорелась почти угасшая надежда. Такой вариант его полностью устраивал, не задевая ни совесть, ни принципы.
- И они будут работать?
- Как минимум один день, пока твоя звезда их не пожрет. Впрочем, опять таки, все в твоих руках. Если ты продолжишь проигрывать, имея равные шансы... значит ты просто бестолковый.
Надежда хищно посмотрела на Петра, сверху вниз.
- Давай заключим пари?
- !?
- Если ты победишь противника, используя его же способности, то на твой счет записывается очко. Если ты будешь вынужден просить у меня гарантию, то очко записывается мне. И так до тех пор, пока мы не доберемся до абсо-, кхм, космического яруса.
- Идет - подобное пари пришлось Петру по нраву - А если я одержу победу, используя другую способность? Не такую как у противника?
- Тогда будет ничья.
Петр поднялся и первый протянул Свободиной руку. Та слегка замешкалась, но тут же пожала её, засияв от радости. С завтрашнего дня, у них начнется большое приключение. Знал бы Пешкин, что это приключение нужно его партнеру намного больше, чем ему самому.
- Оууу - резко омрачился Петя.
- В чем дело?
- Есть одна небольшая проблема. Мне запрещено покидать подвал.


---------------


Глава третья: "Столкновение"


Холодное масло резалось с трудом, Пешкину приходилось строгать его в мелкую стружку, которую он старательно вдавливал в неровные куски хлеба. Хлеб тоже не получалось нормально порезать, нож волнами гулял во пшеничному телу, коверкая буханку и заставляя юношу изрыгать проклятия. На часах было пять-десять, кухню освещал сизый свет раннего утра, выхватывая оттуда два человеческих силуэта.
- Охренеть.
- Молчи!
- Нет, я правда не думала что у тебя все настолько запущенно.
- Это потому что здесь темно. Я ни зги не вижу.
- У тебя просто руки кривые.
Свободина говорила как всегда громко и уверенно, не боясь что её услышит кто-то кроме Пети. Петру же, приходилось сдерживать свой голос, ибо за стеной спала сестра. По этой же причине он опасался включать свет на кухне.
- Почему я вообще должен что-то готовить? Неужели у тебя нет гарантии "создавать еду из ничего"?
- Зачем мне такая дурацкая гарантия? У меня есть {Ether Eater}: гарантия не нуждаться в пище - невозмутимо ответила девушка.
- Я и не сомневался. Вот только на кой черт тебе тогда завтракать? - прорычал Пешкин.
Это Надежда настояла на том, чтобы он слепил бутербродов и поставил закипать чайник. Обычно Петр просто заливал в рот сырое яйцо, заедал его хлебом и шел в Академию. Так он экономил время и не тревожил сон семейства лишними звуками.
- Ты недооцениваешь необходимость нормального завтрака, Пешкин. Не важно насколько он сытный, важна сама ритуальная часть. Она прошита глубоко в подсознании каждого человека. Упустишь этот ритуал и весь день будешь чувствовать дискомфорт. Тоже самое с незаправленной постелью и непочищенными зубами. Практическая необходимость меркнет по сравнению с психологической.
В её поучительной речи было слишком много длинных слов. Петр собрался и изобразил самое страдальческое выражение лица, на которое был способен. Это возымело эффект, Надежда сжалилась и успокоила его:
- Так и быть, яичницу я сама пожарю. В этом доме тебя долго мучали, но все же не стоит его сжигать.
Надежда встала и одела фартук поверх формы. Петр закончил делать бутерброды и с облегчением рухнул на её место. Его руки были измазаны в масле и хлебных крошках. Он был расстроен. У Пети каждый раз портилось настроение, когда его тыкали носом в собственную неполноценность.
"В основе всего лежит желание. Стремление исполнить желание - порождает действие. Повторение действия - порождает навык. Навык дополненный знанием - превращается в умение. И наконец, умение подкрепленное силой воли, дает росток в виде способности. Способность позволяет напрямую сгибать реальность". Так было написано в учебнике, который Петр читал еще в средней школе. Желаний, стремлений и прочего у него было в достатке. Но вот беда, все его развитие заканчивалось где-то между переходом действия в навык.
"Повезло же тем, кто родился с врожденными способностями" - думал Петя. Такие люди были не редкость, например, его родная сестра.
- А может у тебя и была врожденная способность - ответила Надежда, подкидывая яичницу как заправский повар - но толку, если над тобой черная дыра вместо звезды.
- Ты опять лезешь мне в голову? - вяло вопросил Петр.
- Извини, я не смогла удержаться, - хихикнула Свободина -  Ты странный человек Пешкин. И мысли у тебя необычные. Мне нравится их читать.
- Разве? И что же в них необычного?
- Ну... перед тобой стоит девушка в фартуке и готовит еду, а ты совсем не думаешь о пошлостях.
- Пффф.
Петр смущенно отвернулся к окну. Делать ему нечего, как думать о подобных глупостях. Он же не озабоченный самец как некоторые из его бывших одноклассников. Ну готовит она, ну пусть в фартуке. Вот если бы она одела этот фартук на голое...голое...
Петр мысленно напрягся, пытаясь представить Свободину без одежды. Безрезультатно. Он тужился изо всех сил, надрывая извилины, но образ продолжал мыльным пятном висеть в голове, отказываясь становиться четче.
Пешкин глянул на Надежду и увидев её хитрую рожу, сразу все понял.
- Ах ты...
Надежда грохнула смехом.
- {Clothed Heart}: гарантия не вызывать развратных мыслей. У тебя слишком угрюмый вид, Пешкин. Улыбнись.
Она вывалила яичницу на тарелку и поставила её перед Петром.
- Способности, Пешкин, они как растения. Им нужен свет чтобы взойти, расцвести и пустить побеги. Этот свет обеспечивают звезды, под которыми мы рождаемся. Разумеется, они совсем не похожи на плазменные шары в космосе. И одиннадцатый ярус, тоже не в космосе находится, хоть и называется "космическим".
Петр поддел кусочек еды вилкой и отправил в рот. Тщательно прожевал, поражаясь вкусовым ощущениям. Яичница ни разу не была изумительной, как он предполагал. Более того, Свободина забыла её посолить.
- Она же совершенно обычная! - возмутился Петя.
- Разумеется. Ты ожидал, что я приготовлю еду с помощью гарантии? Ты бы тогда не смог больше есть обычную пищу. Я не хочу чтобы ты умер от голода, Пешкин.
Петр вздохнул и постарался побыстрее покончить с завтраком.

***

Дорога к академии проходила примерно в том же духе что и завтрак. Надежда подкалывала Петра, допытывала, и учила жизни.
- Так какая способность у твоей сестры?
- У неё целый комплекс способностей. По моему, самая первая была [Razor blood]. Остальные она развила из неё.
- Ммм, "способность быть безупречной" значит. Интересно. У меня есть с ней что-то общее. Кроме вредности.
- Зина довольно строгая - сказал Пешкин, пропуская мимо ушей внезапную самоиронию - но иногда мне кажется, что она обо мне заботится.
Выходя из дому, Пешкин обнаружил в своей сумке конверт, плотно набитый мелочью. Рядом лежала записка: "Обратно домой будешь ехать на автобусе. Не позорь мою семью перед всем городом, сын собаки. З.Ф.".
Записка явно оставлена сестрой Петра, Зинаидой. Но что значит эта "Ф"?
"Наверное это отчество!" - радостно догадался Петя. И тут же шлепнул по лицу ладонью.
Его отца звали Дмитрий.
- В общем, она не такая злая как кажется - подытожил Петр.
- Тем не менее. С младшими братьями так не обращаются - сообщила Свободина.
Утренний Игловск, нещадно обдувал Пешкина прохладным ветром. Над Свободиной он также доминировал, облепляя ей лицо, её же волосами. Она стойко выносила это испытание, с легкой улыбкой шагая навстречу ветру.
- Почему бы тебе не собрать волосы в хвост - спросил Петр, глядя на её мучения.
- Пешкин, волосы это душа девушки - снисходительно пояснила Надежда - Разве я похожа на человека, который стал бы связывать свою душу или тем более резать?
Пешкину не нашлось что возразить.
Быстрый шаг привел их к Архи-Академии раньше положеного. Внутренний двор пустовал, не было видно ни учеников, ни учителей. Птиц также не было слышно. Только громадное здание академии, казалось, гудело на своих сверх-низких частотах, внушая страх и распугивая окружающую живность. Его поверхность была отделана черным и белым мрамором. Монохромный узор заплетался спиралью вокруг небоскреба, уносясь вверх по стенам. Архи-Академия по всей длинне бугрилась углами и выступами, которых становилось все больше к верхним ярусам. На самом верху, что едва был виден с земли, из крыши академии выходила голубоватая антена меж-ярусного лифта, которая пронзала облака, уходя в стратосферу. Где-то там, невесть как висит в пространстве десятый ярус, вход на который заказан абсолютному большинству учеников. Там же находится и кабинет директора.
Надежда, сощурившись посмотрела вверх, и что-то беззвучно произнесла. Юноша рядом с ней, уверенно направился к парадному входу.
- Куда это ты собрался?
Пешкин застыл перед громадной резной дверью, глупо хлопая глазами. Надежда строго и недовольно смотрела на него.
- В подсобную, взять ключи от подвала - сказал он
- Зачем?
- Ну, как бы, оставить внизу свою сумку. Я же по идее там учусь.
- Ты действительно думаешь что тебя хватятся? Смотри реально на вещи, Пешкин. Учителя давно о тебе забыли. А значит и ты можешь смело забыть о них.
Надежда решительно схватила Петра за руку и потащила прочь от парадного входа, в сторону парка. Петр не протестовал.
Архи-Академия занимала весьма большую площадь. Помимо главного здания, на её территории также находилось общежитие и парковая зона. Здание общежития было всего-лишь двухэтажным, но безразмерно разросшимся вширь. В нем имели право проживать ученики с четвертого по девятый ярус. Общежитие располагалось со стороны северной улицы, а парковая зона с южной. Восточная улица, приводила прямо к внутреннему двору академии.
Сейчас они шли к "Аллее Каштанов". Подразумевалось, что здесь ученики будут мирно отдыхать на лавочках и дышать свежим воздухом. Парк не был местом для проведения боев. Однако, цель Свободины лежала немного дальше.
- Я не уверен что в этом будет толк, - неуверенно сказал Петр - Там в основном мероприятия проводятся. Спортивные соревнования и все такое.
- И что с того? В мое время там всегда кто-то ошивался. прогульщики во время занятий или просто отдыхающие на перемене.
- Но сейчас только семь утра.
- Поэтому, мы не торопимся.
То что Пешкин вчера назвал проблемой, по сути проблемой и не являлось.
- Ты здесь проучился целых два года и до сих пор не запомнил разницу между ярусами - стыдила его девушка.
Согласно правилам, ученик мог начать бой за ранг в любом месте где проходят занятия, а также в примыкающих коридорах. То есть, практически везде. Многочисленные камеры, раскиданные по всему учебному заведению, фиксируют результат сражения и передают его на центральный сервер Архи-Академии. После этого, программа вносит коррекцию в рейтинг учеников. Парк, внутренний двор и общежитие, не являлись легитимными местами для ранговых боев. В них часто пересекаются ученики разных ярусов, а Архи-Академия не допускала резких скачков в рейтинге. То что Пешкину запретили посещать первый и второй ярус, могло бы стать настоящей преградой, если бы не одна особенность в их построении.
На каждом ярусе академии, было как минимум по одному этажу, отведенному под уроки физкультуры. Проще говоря, по спортивному залу. На первом и втором ярусе, такой этаж отсутствовал, поэтому ученикам приходилось заниматься в специально отведенном месте на улице.
Этот "низкоярусный" стадион, без сомнений, является местом для проведения занятий. А значит, попадает под правила проведения ранговых боев.
Пешкин напрочь забыл о нем.
Уроки физкультуры на нижних ярусах проходили крайне редко и многие ученики их прогуливали. Петр был на стадионе лишь однажды. Он помнил, что тот находится в "слепой", западной части Академии. Пройти к нему можно через парк.
Петр заметно нервничал и озирался время от времени. В любое другое время, он бы ни за что не гулял здесь так беспечно. Безопасность парковой зоны весьма мнимая.
- А сколько лет ты учишься? - вновь начала разговор Надежда.
- Я два года, а сестра уже последний. Мы переехали в Игловск как-раз четыре года назад.
- О, я тоже не местная! До поступления в академию, я жила в деревне "Песчаное".
- Так ты из села? - удивился Петр.
Ну и ну. Это много объясняло в её... простодушности.
- Из деревни - уточнила Свободина, надув губки - И нечего тут лыбиться.
- А я и не лыбился - сказал Петя пряча ухмылку.
- Ты смеешься надо мной! Я знаю о чем ты думаешь! Тупой селючкой меня считаешь? Негодяй.
Надежда демонстративно отвернулась от Петра сложив руки на груди.
Петр добродушно улыбнулся. Он начал понемногу привыкать к своему спутнику.
- Кончай притворяться, Свободина. Ты ведь не умеешь обижаться, не так ли?
Девушка покосилась на него и развела руками:
- Провокация не удалась.
И они оба рассмеялись.
Как раз в это время, слабая и неуклюжая девушка, очертя голову неслась по парку с кипой листочков в руках. Она ничего не видела перед собой и потому налетела на Петра, повалившись вместе с ним на асфальт. Странно, что Пешкин не заметил её приближения. Не снижая скорости, девушка кубарем покатилась дальше, теряя туфли, листочки и большие круглые очки. Беззаботный ветерок, подхватил её бумажный груз и унес вдаль по аллее.
- Ого... - протянула Надежда, разглядывая эту комичную аварию.
Петр медленно поднялся с афсальта. Ладони неприятно саднило, но в целом он не пострадал. Зато незнакомка, так резво бежавшая неизвестно куда, пострадала в полной мере. Она лежала на земле, без сознания, в довольно вульгарной позе. Задранная юбка и лежащая рядом туфелька, делали её похожей на жертву надругательства. Очки с треснувшими стеклами также лежали рядом.
- О господи, Пешкин, - шокированно пробормотала Надежда - Бедная девочка! когда ты успе...
- Даже не пытайся! - рявкнул Петр.
- Ладно, ладно.
Пешкин задумчиво осмотрел упавшую девушку. Она была низкой и хрупкой на вид. Рыжеватые волосы украшены заколкой, в виде цветочка. По бокам от аккуратного носика, рассыпаны редкие веснушки. У девушки было усталое, изможденное лицо, с темными кругами под глазами. Петру она показалась симпатичной.
"Недосыпает, бедняжка. Наверное поэтому так охотно потеряла сознание".
Сердце Петра наполнилось жалостью. Он решил помочь ей и схватив за ногу, поволок в ближайшие кусты.
Свободина тупо таращилась на его действия.
- Ты что это творишь?
Петр недоуменно нахмурился.
- В смысле? Я хочу спрятать её в безопасное место. Пусть подремает немного.
Надежда прикрыла глаза рукой и вполголоса осерчала юношу.
- Боже мой, Пешкин, просто положи её на лавочку... Да не тащи по земле, баран! На руки возьми.
С горем пополам, Петр отнес девушку к скамейке. Он подложил ей под голову портфель, надел поломанные очки и сам устало оперся об автомат с газировкой.
"Люди - невыносимые, тяжелые существа" - подумал он. Эта забавная мысль, слегка его порадовала.
Свободина, тем временем, пошарила у девушки во внутреннем кармане пиджака.
- Удостоверения нет, странно. Сейчас его не носят?
Петр молча задер рукав. На коже предплечья светились зеленым светом его имя с фамилией, а также: ярус - нулевой, класс - второй Б, и ранг - мигус один. Подобную татуировку получали все ученики академии, сразу после определяющей битвы.
- Ничего себе хай-тек. А почему её дома не было видно?
- Как бы объяснить... она умная. Светится только на территории академии. Если зеленым - значит ты в безопасной зоне. Красный - можешь драться за ранг.
- Ууу, а мы с паспортами носились. Время не стоит на месте.
Петр хотел еще кое-что добавить, но передумал, сочтя это очевидным.
Неуклюжая бегунья, тем временем, болезненно стонала и ворочалась, при этом не спеша просыпаться.
- Купи ей попить что-ли - предложила Надежда, кивая на автомат - деньги у тебя есть.
Петр никогда не покупал напитки в автоматах. Это было слишком дорого. Да и выбор оказался великоват. При виде разноцветных баночек у Пети разбежались глаза.
- Господи, их здесь так много - заныл он.
- Ты не для себя покупаешь, олух. Бери любую.
Терзаясь в сомнениях - "а вдруг это не то отверстие?" - Петр закинул несколько монет в прорезь и нажал на кнопку под красно-белой банкой. Автомат издал довольные механические звуки и затих.
Выждав секунд десять, Петр обернулся к Надежде, безвольно опустив плечи.
- Все.
- что все?
- Он не дает.
- Аргххх, размазня! - разозлилась Свободина - Сражайся черт побери! Пни его пару раз.
Петр легонько ударил автомат по металлическому корпусу. Это не принесло результатов.
- Только не говори мне, что не можешь даже со шкафом совладать. Похоже тебе и вправду место в подвале.
петр взбесился и обрушил на автомат град ударов, под одобрительные возгласы Надежды. Пешкин представлял, что метелит её. Автомат гремел и сотрясался; баночки с газировкой шатались за толстым стеклом. После очередного удара, внутри него раздался скрежет и выбранная Петром газировка провалилась внутрь, а затем выкатилась наружу.
- Есть! - крикнул Пешкин.
Это была победа. Жаль что рейтинг не повысится.
- Петя?
Петр обернулся на зов. Голос принадлежал проснувшейся от грохота ученице. Сквозь очки, её глаза казались намного крупнее. Два огромных, голубых блюдца, с черными точками посередине и взволнованно дрожащими бликами. Петр мгновенно влюбился в эти глаза.
Впрочем, только в них. Вся остальная девушка вызывала подозрения.
- Ты меня знаешь?
Незнакомка удивленно подняла дужки бровей.
- Ч-что? Конечно, Петя, мы же в одном классе учимся. Точнее учились - поправилась она с робостью - Я Аля. Алина. М-мигалова. Пол года назад на ярус перевелась.
"Хоть убей, не помню" - подумал Петр. Его охватило беспокойство. Неужели из-за потухшей звезды, склероз начал прогрессировать? Он бы точно запомнил эти глаза.
- Ты наверное забыл меня - печально опустила голову Алина - Это ничего. Меня часто забывают, если не видят долго.
У неё был тихий и немного сиплый голос. Такой голос бывает у людей, которые не разговаривают месяцами. Алина сняла очки и протерла стеклышки краями юбки.
- Я занимала тысяча девятьсот девяносто девятый ранг. Прямо за тобой. Сейчас уже двухтысячный правда. А ты как? Тебя ведь в подвал отправили, верно?
Петр замялся, не зная что ответить. Он - никак. По крайней мере, до вчерашнего дня.
- Это, у меня нормально... все. Извини, я в самом деле не помню тебя.
- Все в порядке, у меня просто способность такая - виновато улыбаясь, подняла руки девушка -  [Blind Ghost]. Из-за неё, меня все не замечают. Да и сама я часто в облаках витаю.
Она издала неуверенный смешок.
Петр начал припоминать. Да, кажется училась у них похожая девушка. Она поступила сразу на пятый ярус, а затем день за днем падала в рейтинге, будто к ней был привязан якорь. Слабая, беспомощная, она старалась любым путем уходить от конфликтов. Когда её вызывали на дуэль, она сразу же сдавалась. Со своей внешностью, Мигалове было трудно избегать внимания. Её стремление стать незаметной, вероятно, обратилось в способность. Петр порой чувствовал, как между партами ходит этот призрак, прижимая к груди книгу. Алина добилась чего хотела.
"Добровольное самоустранение" - оформил мысль Петя - "И эскапизм впридачу".
Мигалова хорошо запомнила его. Пешкин был, наверное, единственным человеком в мире, который не представлял для неё опасности.
- Ах, где они... - растерянно забегала она глазами - что же теперь делать? Я несла с собой объявления.
- Кажется их унес ветер - сказал Петр указывая пальцев вглубь аллеи - это было что-то важное?
- Ну, они про Майский Забег. Меня попросил завуч их расклеить. Я должна была сделать это еще вчера, после уроков, но побоялась ходить в темноте. Поэтому встала пораньше.
- О как...
Петр мог только посочувствовать ей. Свободина, услышав интересную информацию, приблизилась к Петру, громко сопя над ухом.
- Майский Забег? Пешкин, это хороший шанс для тебя. Ты обязан на него попасть.
Это соревнование проходит каждый год. В одном забеге участвуют ученики сразу двух ярусов, кроме девятого и десятого. Разумеется, первый и второй ярус будут соревноваться на стадионе.
- Ммм, Петя, я наверное побегу, ладно? Мне нужно успеть до начала уроков. Спасибо за все и извини... тоже за все.
Мигалова коротко поклонилась и убежала вперед, искать потерянные листочки. Её последний жест, Петр счел абсолютно лишним. Он проводил её задумчивым взором и вскрыл газировку, слегка пригубив шипучее содержимое. Надежда, поджав губы, хлопнула его по затылку и вырвала банку из рук.
- Я вот специально молчала и ждала, когда же ты предложишь ей попить. Бестолочь.
- Прости - извинился Пешкин, откашливаясь. Газировка попала не в то горло.
Кинув уничижительный взгляд, Надежда залпом все выпила.
- Кажется, я становлюсь похожей на твою сестру. Это нехорошо, Пешкин, не смей портить мой характер. Я здесь единственный достойный персонаж. Ты обязан исправиться.
Свободина погрозила пальцем, смяла банку и выбросила в урну.
- И вообще, мог бы помочь ей объявления собрать.
Петр промолчал. Да, мог бы. По хорошем, он должен был побежать за ними сразу. Однако ему очень не хотелось шастать по парку. В отличии от Мигаловы, он не был незаметным. Эту Аллею Каштанов, не просто так прозвали "Аллея Роковых Встреч".
- Ну что? - Свободина ободряюще хлопнула Петра по плечу - Айда к стадиону.
- Д-да! - вяло воскликнул Петя, пытаясь изобразить энтузиазм.
Первый урок уже должен был начаться.
Он поплелся вслед за бойко шагающей Надеждой. Она шла вперед столь победоносно, будто сама собралась драться и побеждать. Петр нервно сглотнул.
"Да что же со мной творится сегодня?" - не мог он взять в толк.
С самого утра, он чувствовал себя мягким и ватным, как будто ночью из него вытащили все кости. Он был раздавлен и рассеян. Подобное чувство Петр испытывал перед походом к местному стоматологу - сумасшедшему садисту, незнающему слово "анастезия". Или перед сдачей экзаменов, когда осознавал, что ему придется стоять у доски перед всем классом, выуживая из закоулков память крохи знаний. Или при поступлении в Архи-Академию...
Надежда, не снижая ходьбы, мимолетом зыркнула на Петра и медленно протянула:
- Тремор это нормально, Пешкин. Это доказательство того, что ты готовишься совершить нечто важное.
"Тремор?" - Петр задумчиво склонил голову на бок - "Ах, вот значит что. Я просто испугался предстоящей драки."
За пол-года он успел позабыть об этом противном чувстве.
"Интересно, а те с кем я дрался, ощущали хоть капельку страха?"
Он ни разу не видел в глазах своих противников испуга или даже тени сомнений. Будто наличие способности, раз и навсегда провело между ними незримую черту, отделяющую человека от насекомого. Презрение, злость, ярость; Петру было интересно, какого это испытывать подобные чувства к сопернику. Думать о том, как навредить ему, а не уйти из боя целым.
Надежда либо не читала его мысли, либо отказывалась их комментировать. Петр вперился ей в спину, что была до самых колен покрыта пушистым каштановым волосом. Он непроизвольно задумался, куда она их девает, когда ложится спать или справляет нужду.
Свободина запнулась на пустом месте, тихо икнув.
"Задело все-таки" - порадовался Пешкин. И тут же вновь приуныл.
Тропа, по которой они шли меж деревьев - закончилась. Впереди возвышалась стена стадиона, расписанная черно-белым узором. Петр посмотрел на руку - татуировка окрасилась в ярко-красный. Они зашли в "учебную территорию". Здесь можно легко потерять свой ранг или же обрести более высокий.
По своим размерам, стадион был не меньше чем сама академия, в её поперечном сечении. Вход также находился с восточной стороны.
- Мы зайдем внутрь? - спросил Пешкин, на ходу поражаясь идиотизму вопроса. Рассудок в срочном порядке покидал его мозг.
- Нет - неожиданно ответила Надежда, всматриваясь куда-то меж березок, посаженных вдоль стены стадиона - кажется мы нашли что надо.
Петр никого не увидел, но обострившийся слух уловил обрывки голосов. Человек было несколько, как минимум трое.
Чем ближе они подбирались, тем четче становились эти голоса. Ломанные, хриплые, срывающиеся на мерзкий визг. Их обладатели наверняка много курили, чтобы казаться круче или мужественней.
Петр осторожно выглянул из-за дерева. Там действительно стояло трое учеников. Пешкин узнал лица всех. Мерзкие шакалы, обитатели второго яруса и локальные террористы - вот кто они были. Один из них держал меж пальцев дымящуюся сигарету.
"Увидь их сестра - мигом бы оторвала головы" - подумал Петр.
Шпана кольцом окружила березку; самый высокий, опирался на ствол рукой и что-то говорил, демонстрируя кривоватые зубы. В его глазах светился азарт и предвкушение. Там определенно был кто-то еще. Пригнувшись, Петр сменил позицию так, чтобы в деталях рассмотреть эту компанию. Его сердце дрогнуло.
Под рукой высокого гопника, прижимаясь к березе, стояла Алина Мигалова. Она держала у груди помятые листочки, её голова была опущена, а взгляд потух.
- У твоей подруги проблемы, Петя. - голос Надежды был мрачен и холоден - Надеюсь это достаточный мотив для драки? Ты все еще чувствуешь страх?
Петр молча скрипел зубами. Почему такие вещи происходят? Для чего людям вроде Мигаловы страдать, ради удовольствия каких-то ублюдков? Неужели им ничуть, нисколечки не жаль её? Вы же сами со второго яруса; кому как не вам, понимать её слабость?
- И что? Так и будешь мяться в сторонке, пока с ней знакомятся эти галантные джентельмены? Смотри, уведут твою синеглазку.
Пешкин неверяще уставился на Свободину. Он не ждал от неё такого цинизма.
"Ладно, сейчас это не важно" - Пешкин стал серьезен. Страх взаправду исчез, уступив место чему-то горячему, спирающему дыхание.
- Какие у них способности? - процедил Петр.
Надежда вопросительно приподняла бровь.
- Мне почем знать? Пойди и спроси у них.
Этот ответ выбил Петра из колеи. Он едва не заорал на неё.
- Какого черта!? У меня нет времени на твои игры! Скажи мне какие у них способности, чтобы я смог выбрать!
- Пешкин! - Свободина угрожающе повысила голос - Не смей мне указывать что делать. Мы с тобой договаривались только о копировании. На этом мои "бесплатные" услуги заканчиваются. Если ты вежливо попросишь, то я дам тебе {Starlight Probe} - гарантию видеть способности. Хотя, я бы на твоем месте, просила чего-то поубойнее.
Петр ничего не ответил. Надежда надменно усмехнулась.
- Как видишь, ты не можешь без них обойтись. Даже передача способностей использует мои гарантии, чем ты лицемерно пренебрег, когда соглашался на пари.
Она набрала воздуха и подвела черту:
- Ну так что? Берешь {Starlight Probe} или расшифруешь их способности по своим синякам? Думай быстрее, на кону не только твоя честь.
Петр отвернулся. В нем закипал гнев. И на шпану, и на собственное бессилие, и на эту самодовольную девушку, что повела себя так мерзко и безразлично. Есть ли предел её желанию всегда побеждать? Петру поставили мат: он будет унижен в любом случае, вопрос только - кем именно?
- Что ты там мямлишь, шмара!? - прикрикнул на Мигалову гопник.
Алина безмолвно шевелила губами. Больше всего, она хотела исчезнуть, провалиться сквозь землю, вновь стать невидимой как раньше. Петр понимал это по одному её виду. В этот раз, она не сумела проскользнуть незаметной, способность её не спасла. Да и спасала когда-либо? Тот кто вечно прячется - никогда не побеждает.
Внезапно Пешкина озарила идея.
- Свободина, дай мне способность Мигаловы.
Грозная маска на лице Надежды треснула и сменилась скептически-удивленным выражением.
- [Blind Ghost]? Ты серьезно? Она же бесполезная. Эта способность не подходит для драки, Пешкин.
- Это не твое дело. Я требую в рамках договора. Выполняй.
Свободина моргнула несколько раз, а затем ощерилась, по звериному жестоко.
- Ладно, посмотрим чего ты стоишь... {{World Is Mine}*{Take It Easy}}!
Улицу залил белый свет Эрц-Гаммы, видимый только им двоим.
Где-то в глубине души, Петр ощутил доселе неведомое чувство.

***

Андрей Загубин сплюнул на землю рядом с девочкой и резко ударил ладонью по стволу березы. Заранее приготовленное: "Гы, чего ты сцышь" - было в смятении проглочено. Девочка не показала и тени испуга. Ни единый мускул не дрогнул на её лице, как будто она вовсе не видела парня перед собой. Блики на очках, скрывали от Андрея её глаза. Он не мог понять, о чем она думает. Загубина это бесило. Буквально минуту назад, она неслась как сумасшедшая, будто убегая от преследования.
"Убегает - значит добыча"
Андрей считал себя охотником, хищником в городских джунглях. Способность чувствовать страх, [Anxiety Sign], укрепляло эту веру. Он и его банда занимали вполне почетное место среди хозяев улиц. И пускай в Архи-Академии он пребывает всего-лишь на втором ярусе, тут как говорится: "лучше быть первым на селе". Его будущее уже обрело крепкий фундамент в виде настоящего, где он - царь зверей, стоящий на вершине пищевой цепочки. Порядочные лохи регулярно платили ему дань, а непорядочные - жестоко наказывались. Особенно Загубин любил опускать сопляков с пятых и шестых ярусов. Их "мего-убийственные" способности обычно запрещали применять вне академии. Если кому-то удавалось побить Загубина внутри, то что ж, после занятий этого орла принимала вся компания Андрея. Серега Ноябрь, Вася Шмель, Филя Задник и братан его, Федя Задник. Все толпой лупили зазнавшегося доходягу. Чтобы знал свое место в пищевой цепочке.
Эта рыжая девка в треснувших очках, наверняка ботанша, - свое место забыла. Напрасно она в них врезалась. И напрасно не извинилась, попытавшись пройти мимо. Не то чтобы Андрей собирался её избить, просто захотел слегка попугать. Можно сказать, авторитет обязывал.
- Слы, как тя зовут? - спросил её Загубин. Он не помнил, чтобы раньше встречал её. Девка была красивая, хоть и костлявая. Андрею нравились более мясистые девочки, у которых есть за что ухватиться в минуты близости.
- Отвечай когда тебя спрашивают. Или тебя вежливости не учили? - добавил Сергей, обтряхивая пепел с сигареты.
Сергей Ноябрь, он же "Новэмба" - был правой рукой Загубина. Давить на лохов у него получалось лучше всех. он буквально раздевал их одними словами. Доходило до того, что лохи бежали домой за заначкой, чтобы вручить её Серому. Мозг бригады, жаль что инициативы не хватает когда надо.
- Га, а че это за доска то? Дрон, может она немая? - заржал Василий Шмель - Жахни её разок, а?
- Та помолчи, жирдяй - обрезал Загубин.
Василий Шмель, он же "Жирдяй", был напротив, малость туповат. И не в меру жесток.
Андрей смотрел на девочку сверху-вниз, задумчиво пожевывая губу. Она была странной. Андрей мог уловить своей способностью тончайшие миазмы тревоги, и при необходимости, раздуть их до всепоглощающего ужаса. От неё этих миазмов не исходило.
- Ты с какого яруса? Але! Слышишь меня?
Она не реагировала. Андрей повернулся к своим товарищам и пожал плечами
"Какой бред" - подумал Загубин - "Походу она реально не в себе. Вон, вроде бормочет что-то. Медитирует что-ли?"
Он наклонился поближе, пытаясь уловить, что произносят её губы.
Услышанное Андрею не понравилось. Очень не понравилось.
- Что ты там мямлишь, шмара!? - прикрикнул на девочку Загубин - Охренела совсем? Я тебе эти очки сейчас в моргала вдавлю!
- Че-че-че она сказала? - переспросил Сергей, который стоял поодаль.
- Та жахни её разок и делов - облизнулся Жирдяй.
- А ну повтори - потребовал Андрей, схватив девочку за подбородок и заглянув ей в глаза цвета небесной сини. В них отсутствовало какое либо выражение. - Повтори громче. Ты, су...
Внезапно, позади раздался сухой треск, а за ним сдавленный крик. Это крикнул Жирдяй.
- Да что такое, Васян? - раздраженно обернулся Загубин.
Василий стоял на коленях и скулил, обеими руками держась за затылок. Андрей вопросительно посмотрел на Сергея - тот лишь развел руками.
- Вася, что случилось?
- Мне кто-то по башке заехал. Палкой. Вот - Шмель поднял обломок сухой ветки и потряс ею перед Загубиным.
Кроме них, в округе никого не было. Да и кто бы смог подкрасться столь незаметно?
- Может она на тебя сверху упала? - предположил Ноябрь, игнорируя тот факт, что вокруг лишь хилые березки.
- Да нет же! - взвизгнул Шмель, подпрыгивая - Меня сзади огрели! Сзади!
- Кто тебя мог огреть? Никого рядом нет.
- А может то ты был. Точно ты, кому же еще?
- Чего!? - возмутился Сергей - На кой хрен оно мне надо, дебил?
- Ты кого дебилом назвал!?
Андрей вновь повернулся к девушке и на этот раз грубо схватил её за лацкан пиджака.
- Это ты сделала? - прорычал он - Способности, да? Знаешь что мы делаем с такими "способными"?
Девушка привстала на цыпочки, заглядывая за плечо Загубина. В её безжизненных глазах заиграл интерес. При этом, Андрея она продолжала игнорировать.
- На меня смотри, мразь! - заорал Загубин брызгая слюной. Он был на грани срыва.
В этот момент прозвучало сразу два крика. Андрей, волей-неволей, вновь обернулся; перед его взором мелькнули два бешено вращающихся глаза. Солнечное сплетение пронзила острая, душащая боль, заставив его согнуться напополам. Второй удар последовал в подбородок, лязгнув нижней челюстью об верхнюю. Загубин с кувырком опрокинулся на землю; его сознание на миг померкло.
Девушка, тем временем, продолжила стоять возле дерева, словно прибитая к нему. Она смотрела с растерянностью и любопытством.
- Дрон! - Ноябрь поднялся с земли, держась за висок - Тут какой-то пацан! Я видел!
- Мочи его - заверещал Шмель.
Оклемавшись, Загубин вскочил на ноги и тут же отпрыгнул в сторону. Теперь он почувствовал "запах". Это был страх потери преимущества. Так боится добыча, которая решила напасть первой. Андрей заозирался, выискивая источник запаха. Удар мог последовать откуда угодно, но теперь он точно его не пропустит. Боль обострила его инстинкты хищника.
- Андрюха, он где то возле теб... - начал кричать Шмель.
Страшный удар забил недосказанную фразу обратно. Василий икнул и присел на задницу, прикрывая окровавленный рот. Похоже, передних зубов он лишился.
- Ах ты мразь - возопил Сергей, наконец рассмотрев неприятеля.
Секунда промедления, и палка с гулким звуком влетела ему в лоб. "Новэмба" пал.
Андрей Загубин тоже увидел своего противника. И не просто увидел, а узнал.
Решив, что удивляться будет потом, он мигом преодолел отделяющее их расстояние и от души врезал ногой в спину ублюдку. Тот сдавленно крикнул и покатился по земле.
- Не может быть - проговорил Андрей.
Напавший на них парень быстро поднялся и сразу же, как Загубин, отскочил вбок. У него были пепельные волосы и зоркие, светло-зеленые глаза. Он напряженно пригнулся, скрючив пальцы, будто собираясь ловить мяч. Или очередной пинок.
- Я фигею - продолжал дивиться хозяин улиц - Да это же сам Архи-Червь!