Если уму суждено встретить ночь, она будет скорее ночью отчаяния, но ясной, полярной ночью. Это ночь бодрствую­щего ума, она порождает то безупречно белое сияние, в котором каждый объект предстает в свете сознания. Безразличие сопря­гается здесь со страстным постижением, и тогда отпадают все вопросы об экзистенциальном скачке. Он занимает свое место среди других установок на вековой фреске человеческого созна­ния. Для наделенного разумом наблюдателя этот скачок также является родом абсурда. Насколько совершающий скачок верит в разрешение этого парадокса, настолько он восстанавливает этот парадокс во всей его полноте. Оттого-то скачок этот такой вол­нующий. Оттого-то все становится на свои места и абсурдный мир возрождается во всем блеске и многообразии.