91***
Я спал беспокойно. Вновь и вновь во снах прокручивались иные, более опасные варианты произошедшего. Меня могли подстрелить. Я мог разорвать горло тому человеку, или сломать ему шею. Сложно было поверить, что я умудрился тащить его, сжимая шею в зубах. Вновь и вновь более кровавые варианты развязок терзали мой рассудок. Я постоянно просыпался в тревоге, чувствуя что дрожу то ли от холода, то ли от страха. В конце концов, я уже просто лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что же все-таки произошло. Пальцы слабо подрагивали, и кончик хвоста дергался.
Какого хрена она приперлась ко мне в таком виде? Нет, пусть я ей понравился, но заваливаться к мужчине в душ, она что, с ума сошла? И эти двое, они двое с ней? Телохранители? Или охранники? Особенно если учесть что у одного пистолет с транквилизаторами. Она буйная сумасшедшая? Непредвиденные последствия модификации? Тогда почему ее не содержат более строго?
И еще вопрос, почему я повел себя столь агрессивно? Ладно, допустим я порычал на того человека, хорошо, я кинулся на него увидев пистолет, хотя более логичным было бы кинутся к стене ванной, и спрятаться за ней. Ему бы пришлось просовывать внутрь руку, давая мне возможность схватится за нее. С другой стороны я испугался ранения. Да, это был всего лишь укол шприца, но под адреналином я не мог определить это, я действовал так, словно ранен серьезно. Да еще и вцепился ему зубами в горло. Хорошо хоть артерии не порвал, чтобы мне тогда было делать если бы я убил его? Хотя тут не Россия, и мне кажется что конкретно на этой территории законы ставит фирма. И даже теперь вполне вероятно что у меня будут проблемы. Мне нужно упирать на то, что они сами пришли ко мне, что они угрожали мне оружием. Я должен быть уверен в себе, однозначно утверждать что во всем случившемся нет моей вины. А что если мне захотят отомстить? Заставить заплатить за то что я сделал?
Я достал револьвер. В слабом свете индикатора питания ноутбука он красиво блестел. Интересно, у меня потребуют это оружие когда поймут что я его присвоил? Я вновь разрядил его, чтобы избежать случайного выстрел, и стал задумчиво крутить в руках, примеряясь к оружию. Что если у меня отберут и большее? Я бы должен был просто броситься убегать, когда вывалился из окна и оказался в безопасности. Но на этот раз я не побежал. Я проявил избыточную агрессию, зашел со спины и напал на человека. Правда вряд ли я толком навредил ему, ведь в конце концов я бил кулаком а не когтями. И все же, почему я просто не убежал? Может, может быть потому что рядом была эта кошка?
Что если у меня сработали некие инстинкты? Я отреагировал на близость самки тем что моя агрессия повысилась? Своего рода инстинкт борьбы за самку. Но я не замечал за собой такого, и если подумать, сейчас я рассуждаю о ней вполне холодно, разумно и рационально. А когда я был с ней рядом, я был возбужден. Хотя какой бы парень не возбудился если бы к нему в душ залезла такая красавица? И все же здесь было что-то не так. Ее истеричность, она же просто обезумела от смеха наблюдая за всей этой дракой. Ее странный, влекущий, манящий запах. Запах? Феромоны? Я мог отреагировать именно на ее запах?
Звучит вполне вероятно. Что если она просто привлекательно пахнет? Возможно на людей это действует слабее, а на меня сработало сильнее из-за моего более острого нюха. Может быть это эксперимент по созданию физиологической привлекательности? Модификант который при приближении к нему начинает казаться более привлекательным, более красивым. Те люди могли привыкнуть, постоянное однотипное воздействие приедается. Или у них от природы слабый нюх. А ее поведение? Может быть побочная реакция на смещение биохимии организма направленной на получение этого эффекта? Своего рода действие ее запаха на нее саму, как постоянный фон оказавший влияние на психику? Постоянная легкая эйфория, накурка, если можно так сказать.
Более важно, кто эти люди? Что если они будут пробовать отомстить? Неожиданно я почувствовал себя ужасающе уязвимым без привычной тяжести бронежилета, даже более голым чем тогда в душе. Я задумчиво крутил барабан револьвера подрагивающими пальцами. Нет, надо поспать, и подумать на свежую голову. Вновь зарядив и спрятав оружие, я снова лег, и несмотря на мучавшие меня размышления и страхи, попытался уснуть. Сегодня рано вставать, с Чарльзом назначена встреча.
Я стоял в душе, чувствуя как по шерсти стекает вода. Было темно, уютно и тихо. Теплая вода. Так приятно. И где то рядом она, возбуждающая, манящая. А я даже не знаю ее имени. Чудо генной инженерии. И кто знает, сколько в ней на самом деле от кошки? Скорее всего она такая же химера как и я, сочетание множества животных. Я был возбужден, почти чувствовал ее в своих руках. Гладкую, мягкую шерсть, восхитительное тепло ее тела. Я ей нравлюсь, она хочет меня. Запах смывается водой, немного ослабляется, совсем немного. И диссонансом к нему запах пороха. Вкус крови на языке, ее запах. Я был в опасности, ее охраняют. Лакомый, запретный плод. А если они будут мстить? А если кто-то за них? Страх как оказалось не уходил никуда. Он стал тревогой. Расправился ли я со всей ее охраной?
Я чуял их, злых, недовольных, смутных. Они были где то рядом, и они хотели поквитаться за то что могли счесть наглостью. Кто я вообще? У меня нет ни власти, ни связей, только планы фирмы на меня. Я могу просто исчезнуть, пропасть без вести в этой стране. Никто не хватиться меня. У меня даже дверь не запирается, ко мне просто могут войти пока я сплю, и прикончить. Вода холодела, остывала, становилась страхом. Один из них на территории комплекса с оружием. Один из них гораздо опаснее.
Тихий, чуть слышный скребок в дверь. Это они, пришли мстить. Пришли расправиться со мной. Когти не помогут против пуль, а бронежилета у меня нет. Сильные руки легли мне на плечи, когти чуть заметно впились в кожу над ключицами. Длинные вибриссы коснулись моей шеи.
- Глупый котенок, нельзя так просто отдаваться своим инстинктам. Мы живем в мире людей, где все решают разговоры и хитрость. Когти то же хороший инструмент, но жертва должна быть обречена еще до удара.
Мой голос, мой натренированный, вкрадчивый голос шептал за моей спиной. Я скосил взгляд, увидев чуть обнажившиеся из-под улыбки желтоватые клыки. Тихий скрежет повторился. Они открывают дверь. Они уже здесь. Паника охватила меня, и второй я, стоявший за моей спиной, промурлыкал:
- Позволь сегодня проснуться мне. Я все улажу.
 92***
Я открыл глаза, чувствуя себя совершенно выспавшимся. Дверь все еще открывалась, с тихим скрежетом. Моя рука под подушкой нащупала револьвер, а затем, сквозь светящуюся щель в открываемой двери я почувствовал знакомый запах. Настойчивая кошка. Рука выскользнула из-под подушки, пустая.
- Решила навестить меня? – Безмятежно спросил я, когда она заглянула внутрь. Она усмехнулась:
- А почему нет? Знаешь, я никогда не видела такого как я. Так близко по крайней мере. – Она проскользнула внутрь, и захлопнула дверь. Нельзя не отметить что она красива. Более того, благодаря этому эффекту, в темноте она кажется настоящим миражем, видением, фантомом. Ее шерсть слабо светилась, фосфоресцировала, придавая ей призрачный облик. Думаю для мужчин к которым она приходит, она кажется настоящим ангелом сошедшим с небес. Забавный фокус.
- Ну и как я тебе? – Я с улыбкой сел, открываясь ей всем своим телом.
- Трусы несколько портят впечатление, - рассмеялась она. Она не в себе, возбуждена. Можно сказать течет. На ее запахе это сказывается прекрасным образом, физиологическая реакция моего организма вполне очевидна. Одним движением я стянул трусы, едва прикрывавшие мой эрегированный член, и спросил:
- А так?
- Так гораздо лучше… - она вперилась взглядом в мой детородный орган, сглотнула, медленно приближаясь ко мне. Ее руки коснулись уже нового платья, и оно опало, обнажая ее тело. В псевдостандарты 90-60-90 она явно не укладывалась. Ее красота была иной, по-настоящему женственной. Не слишком большие, но пухлые груди, чуть полноватый живот, изящные бедра. В отличии от светло серой шерсти на видимых участках тела, ее грудь и живот были белыми, но из за свечения она казалось ожившей серебряной статуей, воплощавшей в себе Венерианскую красоту, много более совершенную современным представлениям об истощенности как о чем то красивом. Жир приукрашивает женщину, если его слой тонок, и скругляет, смягчает тело. Чуть избытка, - и красота становится уродством.
Она вильнула невероятно пушистым хвостом, и протянула ко мне руки. Пальцы действительно скорее как у кошки, толстые, непропорционально короткие. Тем не менее большой палец вполне выражен. У нее выпускные когти как на руках так и на ногах, действительно имевших оторванную от земли пятку. Шерсть на руках и их форма придавали им вид мягких и приятных лапок. Я улыбнулся чуть сильнее, позволяя ей прижаться ко мне, но перехватывая ее руки. Я нащупал мягкие подушечки на ее лапках, и сжав ее палец, заставил выпустить острый коготок. Мой взгляд оторвался от сузившихся до щелей ее зрачков, скользнул по прозрачному когтю, с алой прожилкой в глубине. У его основания я увидел едва заметную желтоватую каплю. Любопытно. В темноте ее зрачки должны быть расширены, она скорее всего едва меня видит. И желтоватая капля. Какие вещества животного происхождения имеют такой цвет? Моча, желчь, змеиный яд.
Она прижалась ко мне, ее груди приятно коснулись моей груди, а слизистую члена пощекотала ее невероятно мягкая шерсть на животе. Нельзя не отметить что это приятно, вот только она не просто возбуждена, она в состоянии наркотического опьянения. Ее хвост скользнул под мои колени, в ту область за суставом, где кожа нежная, и где касания так щекотны и приятны. Она закинула ногу на мое бедро, прижимая мой пульсирующий орган еще сильнее, и уже была готова подпрыгнуть чтобы насадиться на него, когда я помешал ей, приблизив морду к ее лицу. Она прижалась к моей щеке, и томно выдохнула:
- Тут так холодно, согрей меня.
Я приблизил к носу ее руку, и от когтей по нему ударил острый, не слишком приятный запах. Он был горьким, с пискливой нотой свойственной насекомым. Я чуть переступил, контролируя хвостом ее ногу закинутую на мое бедро, прижимая пальцами ноги ее вторую ногу, придерживая руками ее руки, и чуть отстраняясь в готовности к фехтованию укусом. Несмотря на все желание, я прекрасно понимал что наркотик может подействовать по слизистой, если я позволю ей принять меня.
- И как же зовут мою гостью? – Промурлыкал я.
- Сара. – Ее губы расплылись в улыбке, странно смазанной треугольным, кошачьим носом.
- И каково же фармакологическое действие Сариного токсина? – Вновь промурлыкал я, улыбаясь ей. Она замерла, дернула руками, и тут до нее дошло что я прочно держу ее. Мои руки сжались еще сильнее на ее запястьях, кончики когтей коснулись мясистых подушечек ее ладоней.
- Токсина? – она нервно рассмеялась, - какого токсина? У меня ничего нет.
- Наркотика, дури. Называй как хочешь. Даже твой запах опьяняет, но я не попадаюсь дважды на один фокус.
Она рассмеялась. Нервно, истерично. Ее наверняка ищут, и быстро поймут что она пошла ко мне. Мой запас времени состоит из того времени что уйдет на поиск этой пропажи, и того времени что уйдет на поиск того кто знает где я живу. Я оттолкнул смеющуюся модификанку на кровать, чтобы она не ушиблась, и стал одеваться. Учитывая что под подушкой оружие, я толкнул ее на другую сторону. Моему члену не слишком нравилось вновь оказаться под тканью трусов, а затем и штанов, но разум был иного мнения, а сейчас плоть слаба, и рассудок доминирует над ней. Она смеялась до удушья, до слез. Просто валялась коленями на полу, и стискивала руками матрас. Я стоял у стены, достаточно быстро чтобы выиграть гонку за револьвером, если она его заметит.
Скоро меня застукают, застукают за этой картиной. Мартин говорил что у них трудно с деньгами, следовательно они идут на самые спорные с точки зрения морали вещи. А зачем возится с перевозом наркотиков, если модифицированное человеческое тело будет способно само их выделять? Тем не менее этот опыт неудачен, вряд ли ее наркотик сильнодействующий, в ее когтях доза на одного человека, иначе шрамированный умер бы от того удара. В наркоторговле нужны сотни, а лучше тысячи доз с партии. Учитывая факт того что она сама попадает под действие своего наркотика, следует исключить вариант того что она способна производить много доз. Это делает ее бесполезной как живую фабрику, которой нипочем границы, и ее сделали источником удовольствия. Совершенной любовницей, сочетающей экзотическое тело и небольшие уловки. Наверняка секс с ней просто невероятное наслаждение, особенно когда коготки чуть-чуть поцарапают спину во время случки. Это удовольствие для особенных клиентов, следовательно наркотик не силен. Он не вызывает столь пагубную привычку как героин, вероятно это нечто вроде каннабиса, легкое, но доводящее до исступления в сочетании с половым актом.
Тем временем она уже рыдала, рвя матрас когтями, и вгрызаясь в него зубами. Действительно, она сама захотела меня, а я столь неожиданно отказал. Есть от чего расстроиться. Я продолжал стоять у стены и смотреть. Ее нервная система расшатана, постоянный фон психотропного препарата вызвал истерику от чувств, усилив их действие. Подобное явление проявляется и у меня, из-за постоянной тревожности. Вероятно мои стрессовые гормоны так же усилены, что позволяет проявлять мне сверхчеловеческую скорость и силу в шоковом состоянии. Побочным эффектом идет тревожность, склонность к паранойе и развивающаяся на этом фоне психическая нестабильность. В том числе вероятное расщепление личности. Сознанию надо отдыхать от постоянного стресса, а если это невозможно, мне придется заменить его на время.
93***
- Дырку прогрызешь, - сказал я ей как можно более нейтральным голосом. Она умолкла, перевернулась на спину и уставилась на меня. Некоторое время она просто тяжело дышала, разглядывая меня и подрагивая. Затем ее рука потянулась к ее половым органам. Они были влажными, подтверждая мою догадку о том, что ее реакция на меня искренняя. Вместе с тем маловероятно что я обладаю схожими свойствами, иначе при общении с противоположным полом я бы наблюдал сходную реакцию. Когда она заговорила, ее зубы дрожали, вероятно от холода:
- Ты мне нравишься. Ты такой же как я. Я всегда хотела быть с таким, почему ты отталкиваешь меня?
- Потому что ты тут не главная. Кто твой хозяин?
- А-а. Так ты боишься его. Боишься мистера Винсенти? Ты просто жалкий трус, а я думала что ты мужчина. Даже не можешь трахнуть девушку. Кастрированный котик. Ничтожество, никчемный ублюдок. Стерилизованный кобель.
Она оскорбляла меня, пытаясь спровоцировать ответную реакцию отрицания. Пыталась уязвить меня, с тем чтобы сыграть на самооценке и заставить кинутся на нее в попытке доказать свою половую состоятельность. Я стоял и улыбался, глядя как призывно она расставила ноги, и как массировала пухлой подушечкой пальца свою промежность. Из коридора послышались тяжелые шаги.
- Может оденешься? За тобой идут. – Безмятежно сказал я. Ее взгляд заметался, уши дернулись, и она кинулась к сброшенному платью, в неуклюжей попытке надеть его. Резко включился свет, и дверь распахнулась. Я кинул ленивый взгляд, чуть ослепший от неожиданности, на вошедшего.
Думаю это был американец. Америка наверное единственная страна где так долго занимались евгеникой, в попытке вывести наиболее приспособленную к тяжелой физической работе породу человека. И результат действительно удался что надо. Этот негр был ростом под два метра, невероятно крепкого телосложения, и с не выражающим эмоций ухоженным лицом. В тяжелом кожаном пиджаке, как только не упреет в такой жаре? В кожаных перчатках. Хотя вероятно он так одет с учетом возможности ее сопротивления. Думаю она не точит когти, и такая одежда хорошая преграда для них. Он пробуравил меня холодным взглядом маленьких глаз, на что я ответил неизменной улыбкой, и кивком в сторону копошащейся с одеждой девушки. Он посмотрел на нее, и что-то сказал раскатистым, басовитым голосом. Она что-то вякнула в ответ, засобиравшись еще быстрее. Наконец кое-как она оделась, выскользнула мимо мужчины, и он повернулся боком. Я шагнул к кровати, с любопытством глядя на рваную дыру. Если он нападет, он гораздо крупнее, сильнее, и скорее всего умеет обращаться с когтистым противником. Я стал плавно разглаживать кровать, постоянно держа руку у подушки, и наблюдая за человеком краем глаза. Он пропустил Сару, повернул голову ко мне. Его рука была скрыта от меня, он мог достать ей оружие, и потому когда он взметнул ее, я схватил револьвер, и поднял его еще быстрее.
Он что то начал говорить, но запнулся с вытянутым на меня указательным пальцем, глядя в срез ствола револьвера, нацеленного ему точно в лоб. Я продолжал улыбаться, и увидев что в руке у него нет оружия, резко повернул кисть руки, направляя ствол револьвера в потолок. Оружие было наведено на него не более секунды, а затем я заговорил, как умел:
- Оу. Ю нот веапон? Сори мен.
Он сказал что-то в ответ, как я понял, пригрозил дальнейшими разговорами, пока я убирал оружие.
- Сори мен, ай вери бед спеак инглиш. Вери, вери бед. Ван, ту ворлд, но мо. Ай донт ноу вот ю спеак.
Глядя на меня тяжелым взглядом, он опустил руку, повернулся к Саре, и подтащил ее к себе, что-то заговорив. Она вяло трепыхалась в его руках, а потом с отчаянием посмотрела на меня, и сказала:
- Мистер Винсенти поговорит с тобой днем.
- Только пусть сперва найдет переводчика, и свет выключить не забудьте, - ответил я с неизменной улыбкой.
Дверь захлопнулась, а затем погас свет. Я сел на кровать. Эти люди, преступники, мафия. Очень опасные люди. Мне нельзя проявлять слабость, но вопрос в том, что они знают обо мне. Мне нельзя проявлять неуверенности в себе, тут все решит сила. Не сила оружия или когтей, сила воли, и абсолютное бесстрашие. Я посмотрел на револьвер в своей руке, крутанул барабан. Что может быть отчаяннее русской рулетки? Надо навязать игру, и немного подтасовать карты. Мне нужны патроны.
Первый источник, самый очевидный – Чарльз. .357 распространенный револьверный калибр, возможно у него есть такие патроны. Если нет, то возможно он умеет отливать пули. Мне нужен пустой патрон, который выглядит как боевой, а у меня есть только гильза. Я открыл ноутбук, и посмотрел время. Полтретьего, как раз успеваю по холодку пробежаться. И надо найти кобуру, или материалы чтобы ее сделать.
Выйдя на улицу, я побежал в ночной темноте. Негр с Сарой уже где то скрылись, и я направился к тому тиру где мы стреляли позавчера. Земля легко ложилась под босыми ногами, любопытно как быстро я привык бегать без обуви. Было темно, для людей, и тихо, хотя со стороны леса доносилось множество звуков ночной жизни. Я добрался до тира, и направился обратно, тщательно глядя по сторонам.
Чарльза я заметил издалека, по характерной хромоте. Я направился к нему довольно быстро, но на расстоянии с которого он мог бы меня разглядеть, замедлил бег, перейдя на трусцу. Он заметил меня достаточно быстро, поправил сумки с оружием, и приблизившись, я сказал ему, с легкой полуулыбкой на лице:
- Добрая, пока еще ночь, мистер Виккерс.
- Доброе время суток, мистер Соломин. Как ваши дела?
- Мои дела предпринимают интересный оборот, и не буду скрывать что я искал вас, в связи с ними.
- Вы делаете меня любопытным, - сказал он с едва заметной за маской вежливости заинтересованностью.
- Так вышло что в мои руки попал неплохой револьвер, .357го калибра, вот только почти без патронов. Я бы хотел поучиться стрелять из него, но где мне взять такой боеприпас?
- Револьверная охота? В ней есть свой шарм. Я предпочитаю .44й калибр, но .357 у меня тоже где-то был.
- Я был бы вам очень признателен.
- Что-ж, в таком случае позвольте пригласить вас на чашку чая. Сегодня будет дождь, и полезно будет согреться перед дорогой.
- Дождь? – Я посмотрел на небо, пытаясь понять по каким признакам он его предсказывает, но местный климат мне незнаком.
- Да, скоро сезон засухи, и погода льет последний плач перед ним.
- Я бы и не подумал, но в местном климате у меня нет опыта. Где я смогу вас найти?
- Вон в том доме, - он указал рукой на здание поблизости.
- В таком случае не заставлю вас долго ждать, я разжился револьвером, но забыл о такой мелочи как кобура, потому оставил его дома.
- Вы продолжаете делать меня любопытным.
- Мне свойственна подобная черта, - ответил я, и так же размеренно побежал к столовой. Убедившись что человек скрылся из вида, я набрал темп, и вскоре бережно извлекал оружие из-под подушки. Я разрядил его, положив патроны в карман, и взял за корпус, прижав ствол к предплечью. Столь же быстро я вернулся, прикинул по запаху где может быть Чарльз, и пошел туда. Это был первый этаж малознакомого мне здания, имевшего более шикарную планировку чем скромные комнаты в том, где я поселился сперва. Трехкомнатные апартаменты, с довольно высокими потолками, если судить по расположению дверей. Квартиру Чарльза найти было очень легко, по богатому, насыщенному запаху чая. Я постучал, и получив разрешение войти, зашел внутрь.
94***
Чарльз сидел за столом, глядя на закрытый фарфоровый чайник, от которого парило, и пахло просто потрясающе. Виккерс лениво посмотрел на меня, отмечая движения моего носа, и жестом предложил присесть. Я воспользовался приглашением, положив оружие на стол, стволом в сторону стены. Заметив легкое недовольство во взгляде мужчины, я попытался сгладить впечатление, сказав:
- Боюсь вам придется простить мои манеры, хоть я и пытаюсь блюсти правила приличия, но в разных странах они столь различны.
- Не обращайте внимания, мне часто приходилось говорить с иностранцами. Вам сколько сахара?
- Без, если можно.
Мужчина уверенными движениями налил заварку, чуть разбавил ее водой. Приняв чашку, я поднес ее к носу, втягивая восхитительный запах. Он не шел ни в какое сравнение с тем что мне доводилось пить. Чуть травянистый, густой, он буквально обволакивал нос, вползая в самую глубину носоглотки, и застывая там бархатистым паром. Дубящий аромат впитывался в слизистую, казалось, проникал до самых легких. Восхитительный запах. Я прикрыл глаза, наслаждаясь, и смакуя его.
Когда я открыл их, Чарльз все так же спокойно сидел за столом, держа на весу чашку, и рассеянно глядя на меня. Револьвер лежал там где я его и оставил.
- Знаете сэр Виккерс, - сказал я, - только что я понял две вещи. Я никогда не пил чая, и вы никогда в полной мере не могли ощутить этот чай.
Я чуть коснулся губами горячей жидкости, делая едва заметный глоток. На вкус он был столь же великолепен. Едкая горечь сразу охватывала язык, и дубила весь рот.
- Индия. Чай с этих полей закупал еще мой отец, а до него мой дед. Рад что вы оценили.
- Поверьте, человек не в силах оценить все богатство этого букета. И да, вот собственно этот револьвер мне и удалось раздобыть, - я кивнул на оружие. Видимо это было своего рода разрешением, потому что мужчина взял револьвер, и откинув барабан заглянул внутрь. Я же занялся чаем, не столько отпивая обжигающую жидкость, сколько наслаждаясь ее запахом.
- Не самый лучший образец. Достаточно дешевый, материал низкого качества. Но такую конструкцию сложно сделать плохой. Говорите у вас и кобуры нет?
Я воспринял это как осторожный вопрос:
- Да, презабавная история. Сперва ко мне в комнату завалилась модификантка, из новых что ли? На кошку похожа.
- Да, я видел.
- А следом за ней какой-то парень с револьвером. Что они от меня хотели, я так и не понял, паренька пришлось приложить. Я сперва подумал оставить револьвер в нем, но оружие в принципе неплохое, да и мушка великовата. Так что оставил его себе.
Чарльз позволил себе небольшую усмешку при намеке на пошлую шутку, и сказал:
- Да, я видел этих, людей. Они опасны, даже хуже американцев. – Это было сказано таким тоном, что я понял что для Чарльза американцы эта некая планка где то внизу списка, ниже которой оказаться нужно постараться.
- Да? И кто они?
- Мексиканцы, или латиносы, или еще какое отребье. В таких вопросах я не разбираюсь. Вам стоит быть осторожнее, и держать оружие наготове. Я обещал вам кобуру, секунду.
Он встал, оставив меня наслаждаться чаем, и ушел в другую комнату, откуда пахло смазкой. Что-ж, опасность ожидаема, и мне никуда от нее не деться. Тот негр всего лишь шестерка, его угрозы пусты. Единственное что для меня важно, как отреагирует их босс. Очевидно что в нем все же будет любопытство, ему интересно на что способны модификанты. И разочаровывать его мне не следует, мне нужна отчаянная храбрость, решимость и презрение к жизни, как к чужой, так и видимость презрения к собственной.
Вскоре Чарльз вернулся, с кожаным ремнем на котором была кобура из того же материала, и патронташ. Кобура представляла собой комбинацию ремешков и плоских деталей, приспособленную для регулирования под размер оружия. Чарльз немного поправил ее, примеряя под револьвер, и протянул мне.
- Приобрел когда выпал случай, - пояснил он мне, - но калибр мне не понравился, слишком слаб против крупного зверя.
- Похоже у вас богатый арсенал? – Спросил я примеряя пояс.
- Да, неплохой. Это мое увлечение. В оружие есть некоторая эстетика, некоторое совершенство.
- Своего рода красота, завершенность, очищенность от излишеств, - дополнил я.
- Совершенно верно. Думаю вам кажется странной подобная увлеченность?
- Нет, сэр Виккерс, причина и следствие, - сказал я, удобно расположившись в кресле, и вновь примеряясь к чаю.
- Причина и следствие? – Заинтересованно спросил иностранец.
- Да, люди часто путают их, и это становится причиной многих заблуждений. Я не удивлен вашей страсти к оружию, более того, я ожидал что вы сможете помочь мне с патронами. Это следствие, - он заинтересованно слушал меня, так же делая глоток чая. Я отхлебнул ароматного напитка, и продолжил:
- Но какая причина у этого следствия? А причина как ни странно тоже в следствии, следствии того, что я узнал вас как своего рода интенданта, хранителя местного арсенала, главного охотника. Именно к вам меня направили чтобы посмотреть как я смогу воспользоваться оружием, и это следствие той причины, которая стала следствием и моего понимания той страсти что есть в вас.
- Очень любопытно, боюсь что я лишь несколько упустил нитку вашего мышления. Вы говорите что увидев меня оружейником сделали вывод что мне нравиться оружие?
- Совершенно верно, вы все прекрасно поняли, несмотря на некоторую запутанность моей речи.
- Ах да, патроны, - он вновь скрылся в комнате, чтобы вскоре вернутся с похожей напоясной кобурой, в которой был крупный, длинноствольный револьвер, и парой коробочек. Он протянул их мне, указав и на пару металлических ажурных кружков сложной формы:
- К сожалению у меня остались только полностью металлические пули, зато есть две обойм, кажется как раз к вашему револьверу.
- Спасибо. Мне действительно приятна ваша помощь.
Я открыл коробку, надпись на которой гласила что в ней 50 патронов, немного повозившись разобрался как снаряжать патроны в обоймы, снарядил их, патронташ, и зарядил заодно револьвер. Я убрал коробки в один карман, а обоймы в другой.
- Под обоймы следовало бы использовать специальный малый карман, они могу погнуться, - сказал Чарльз.
- Но его нет, а как говорится чего нет, того нет.
- Вы правы, пойдем?
- Да, не следует тратить это хорошее, сочетающее прохладу и сухость время, - сказал я допивая чай.
Мы вышли, вооруженные револьверами. Все еще была ночь, пока мы шли к тиру. У Чарльза было с собой пара мишеней, которые он дал мне. Он ограничивал нашу скорость тем что прихрамывал, но тем не менее шел вполне уверенно, светя себе фонарем.
95***
- В револьверной охоте есть свой шарм, - сказал Чарльз дорогой.
- И в чем он заключается? – Спросил я.
- Оружие легче, оно дает меньше прав на ошибку. Нужно точно попасть в голову или сердце зверя, в отличие от, например дробовика, где точность важна менее, или винтовки, которая убивает просто попаданием в грудь. При стрельбе из револьвера нужно всегда взводить курок пальцем, никогда не стреляйте самовзводно.
- Взводить пальцем той руки, в которой держится револьвер?
- Совершенно верно, - он посмотрел на меня, - никогда не взводите курок ладонью другой руки, если конечно не хотите выпустить все пули в пустоту. Эта плохая, американская привычка, компенсировать множеством пуль плохое стреляние. Да что там говорить, когда их армия стала покупать винтовки с отсечкой стрельбы, чтобы янки не выпускали все пули магазина залпом.
- Ну, я думаю бывают иногда ситуации когда даже такой огонь полезен.
- Сомневаюсь. Чтобы попасть в цель, цель нужно видеть. Иначе это трата патронов без пользы.
- Что-ж, мне придется потратить много патронов, чтобы научится стрелять. Практика единственное что дает возможность научиться.
- Вы правы, нет ничего что может заменить реальный опыт. Как вы оцениваете свой опыт?
- Модификации?
- Да.
Ожидаемый вопрос, я заговорил, набирая привычную красноречивость:
- Потрясающе. Генетическая модификация это то, чему суждено изменить мир. Когда они войдут в жизнь, мир перестанет быть прежним, дело даже не во внешности, вовсе нет. Дело в том, что это граница, рубеж если хотите, за которую перешагивает человечество. Меняя мир не трогая себя, мы так и упирались в ограниченность нашей физиологии. А ведь она влияет даже на рассудок, тому есть много красноречивых доказательств.
- Вы правы, некоторые нации просто по природе своей неспособны в обустройство цивилизованности. Думаете модификации смоют такую границу?
- Они размоют все границы, думаю это можно назвать пресловутым долгом белого человека, привести мир к согласию, и единой власти, прекратив растрату ценных природных ресурсов. Мир стоит на грани, цивилизация уперлась в тупик, за которым может последовать упадок, и если он произойдет, цивилизация навсегда потерпит крах, скатившись в новое средневековье, выход из которого будет невозможен.
- Вы так считаете? Но человечество переживало взлеты и падения. Времена Римской империи можно сравнить с современной цивилизацией по уровню развития. И хоть она сменилась упадком, вновь наступил взлет.
- Причина много банальнее чем простое развитие общества. Ресурсы, человечество зависимо от ресурсов. Для инструментов нужно железо, а рудники в которых добыча его возможна примитивными плавильнями давно выработаны. Ресурсы сейчас спрятаны от простой добычи, и утратив высокотехнологическое оборудование, человечество утратит доступ к ним.
- Думаете, Бог дал нам всего один шанс?
Пфф, интересно, он католик, или протестант? Или какие у них там религии? Но тем не менее устраивать споры в которых он мог проявить негативное отношение к моему атеизму я не стал:
- Нет, я думаю что остальные шансы просто уже израсходованы. Эта граница, граница исчерпания ресурсов, когда их запас должен был позволить перейти к освоению космоса, она встала перед человечеством во всей своей дуалистичности. Или да, или нет. Вот только человечество пришло к ней раздробленным, - интересно, он империалистичен в своих убеждениях? Ну-ка посмотрим, - падение империй, отход колоний от своих метрополий, все это растратило силы, раздробило их. Можно сказать что перед прыжком человек замедлил бег, и споткнулся. И потому нужно искать новые способы взять разгон в последнем метре.
- И все же не есть ли этот путь губителен? Ведь человек создан по образу и подобию божьему, а модификация отступает от него. Не есть ли это деградация? Отступление к состоянию животного?
- Глупости. Полная чушь. Мне не ведомо, допущена ли эта ошибка в переводе священного писания случайно, или намеренно, но понятие образа в таком контексте столь нелогично, столь неправильно, столь противоречит разуму и логике, что его нелепость очевидна.
- Нелепость? – Чарльз удивленно посмотрел на меня.
- Да. Рассуждая таким образом, мы невольно должны поставить вопрос, если люди такие разные, если расы столь отличны друг от друга, так образ какой же из них несет бог? Или может, следует обратиться к иудейским суевериям, относительно сынов Ноя, что стали различными? Нет, это нелепо. В этом вопросе по моему мнению несомненно прав сэр Дарвин, телесно человек не более чем животное, происходящее от животных, и не отличное от них физиологически. В нем нет образа божьего, у бога вообще не может быть образа. У человека есть божественное подобие, и это подобие ни что иное как разум. Это есть альфа и омега, причина и следствие. Божественная искра, разумность, стала той причиной по которой один из предков обезьяны стал нами, и следствием этого стало в равной мере как отсутствие чисто физиологического превосходства, приспособленности, если хотите, так и превосходство умственное, духовность.
- Любопытная теория, но все же к чему такие изменения? Я не говорю об изменениях вообще, я говорю именно о внешних, бросающих вызов морали и нравственности, нормам приличия. Выходящие за грань принятого.
- Причина и следствие, сэр Виккерс, причина и следствие. Я не устаю повторять это, потому что люди постоянно путают их. Вот и сейчас, радикальное отличие моей внешности это не следствие телесного упадка, умственной или нравственной деградации, как думают многие. Это причина дальнейшего прогресса, причина ломающая все устоявшиеся рамки, границы, привычные уклады которые уперлись в тупик. И следствием из нее станет то, что посмотрев на меня люди поймут сколь мало они отличны друг от друга, если я столь отличен от них, а следующее что они поймут, так это то, что столь малые границы не смогут быть границами вообще. И уже колония не станет отделять себя от метрополии, поняв всеблагость единой власти, направляющей труды людские в единое русло. Иногда мне кажется что это предопределено, что этот шаг был ли, или стал необходим, но одна мысль о том, что по сути генетика только развивается, только делает первые шаги, и уже получает столь ошеломительный успех, разве это не свидетельство высшей воли? И разве не есть доказательством этому интернациональность ученых добившихся успеха? Раскиданные по странам, государствам, политическим блокам, они не могли добиться успеха, и только вместе получилось столь невероятное достижение.
- Да, противостояние коммунистической угрозе много стоило человечеству. Последствия этого противостояния до сих пор сказываются в виде той анархии что посеял Советский Союз.
Он часом не охренел говорить мне это в лицо, с учетом того что я все же русский? Я посмотрел на него, не меняя улыбку на лице, но он шел в совершенной задумчивости, и похоже не успел понять сказанное собой. Я усмехнулся:
- Коммунизм есть лишь одна из попыток выхода из тупика. Сколь удачная, не мне судить, но застой нельзя преодолеть иначе как шоком.
- Очень неудачная попытка. Миру необходима дисциплинированность, иерархичность, а они, да и вы, говорите об утопичном равенстве и братстве всех народов.
- Равенстве? О чем вы, Чарльз, вы совершенно не поняли меня, - поймав его взгляд, я продолжил, - я говорю не о равенстве в том смысле что исчезнет иерархия, я говорю о снятии иррациональных границ, что заставляет младшие народы отделять себя от старших братьев, в слепой попытке противостояния, подобной ребенку который вредит себе назло матери. Модификация снимет межрасовые противоречия, и это наоборот, укрепит человечество, выстроит его в единый монолит, который сейчас трескается именно от того что каждый человек имеющий чуть иной цвет глаз или форму носа стремится поставить себя как единственного настоящего человека, не имеющего ничего общего с остальными. Именно об этом я и говорил все это время.
96***
- Признаться честно, мне несколько сложно понять вас.
- Потому что я смотрю на мир по иному, я вышел за эту границу, и взглянул на человечество со стороны. Это бесценный опыт.
- Да? И что вы увидели? – Он с любопытством посмотрел на меня.
- Зверя, - расплылся я в улыбке, - разумного зверя которого много больше звериной природы губит собственная гордыня, и самомнение о собственной избранности. Пока человек не осознает сколь ничтожно телесное, над духовным, ему никогда не стать разумным, лишь имитацией разума. Люди носят много масок, но столкнувшись со мной они теряются, и не знают какую из них надеть, а потому остаются без них.
- И что же вы увидели во мне?
- Вы настоящий сын туманного Альбиона.
Судя по его виду он счел это похвалой, потеряв оскорбительный контекст антибританских предрассудков. Самовлюбленный, чопорный слепец. Настоящий британец, способный перебить половину населения чужой страны, и назвать это благом для нее.
Мы дошли до тира, поставили мишени, и некоторое время он показывал мне как правильно держать оружие. Одной рукой, двумя, не так важно, если руки достаточно крепкие чтобы твердо держать револьвер. Главное взвести курок, чтобы усилие на спусковой крючок не было слишком сильным, уводящим ствол в сторону. Я отстрелял примерно пару десятков патронов, довольно быстро приловчившись к прицелу, чтобы уверенно класть пули с дистанции в двадцать метров. Конечно делал я это только после тщательного прицеливания, но все равно считал это для себя успехом. Затем же Чарльз предложил мне прогуляться:
- Мистер Соломин, как вы смотрите на то чтобы пройтись по джунглям?
- Почему нет? – Ответил я разглядывая мишень.
Мы направились в лес. Уже немного рассвело, и Чарльз выключил свой фонарик, мне же так и вообще было светло как днем. Мы углубились в загадочную кромку леса, навстречу тайной для меня здешней жизни. Я шел, мягко ступая, прислушиваясь, принюхиваясь, и сжимая револьвер в руке. Было очень интересно. Заросли тут были не сильными, повсюду раздавался оглушительный стрекот каких-то насекомых, а запахи, они были просто оглушающе богатыми. Я с трудом мог выделить в них что то конкретное. Трава, мелкие ветки, обломки, щекотали босые ступни. Мы шли совершенно молча, чтобы не спугнуть зверей, и шли никак не меньше получаса, прежде чем Чарльз присел, достав револьвер и светя фонарем на землю.
- Тапиры, - сказал он, показывая мне на следы. Я оперся рукой на землю, пригнулся, и принюхался к следу. Странные животные, они пахли довольно сильно, ярко и наверное даже свежо. Чарльз подтвердил мою догадку, осторожно коснувшись чего-то на земле, чуть в стороне:
- Недавно прошли, помет еще теплый.
- Разве они не спят?
- Они ведут ночной образ жизни, пошли.
Мы разговаривали едва слышно, и затем вновь пошли по следу. Вел Чарльз, у меня не было опыта в выслеживании, поэтому я просто смотрел. Следы выдавали, примятой травой, отпечатком копыта, сломанными ветками.
- Голов пять, не меньше, - сказал Чарльз, и я стал смотреть более внимательно, в попытке понять признаки по которым он посчитал их. Но раньше этого он поднял руку, и указал мне вперед, в жесте осторожности. Я припал к земле, осторожно следуя чуть в стороне. Тут я уже чуял запах добычи в ветре идущем в нашу сторону. Я слышал их возню и похрюкивание. Это возбуждало. Это потрясающее чувство, вот так, подкрадываться чтобы похитить жизнь. Много более увлекательно чем компания той нарко-кошки. Мое сердце чуть ускорило биение, чувства обострились, и я полностью стал тенью, сливающейся с растительностью. Потрясающее единение с природой, будящее древние охотничьи инстинкты, возможно унаследованные от человека, а возможно и от зверя.
Чуть отогнув странные, широколистные кустарники, я наконец увидел их. Действительно пять забавных зверьков, похожих на свиней, но с короткими хоботками на мордах. Двое крупных, и три поменьше. Я плотно прижал рукой курок, чтобы он не скрипнул пока я взводил его, и осторожно поднял револьвер, сглаживая движение в такт раскачиванию листьев. Чарльз двигался столь же тихо, казалось забыв о своей хромоте. Стволом своего оружия он указал на небольшого поросенка, но право первого выстрела отдал мне.
Я улыбнулся, чувствуя растущее возбуждение, ловя в прицеле бок зверька. Сердце билось размеренно. Я тихо вдохнул воздух, задерживая дыхание, обоняя их запахи, и плавно потянул спуск. Грохнул выстрел, и испуганные животные с визгом бросился бежать. Но тот в кого я целился, упал на бок, выставив судорожно выпрямленные ноги.
- Великолепный выстрел, - сказал Чарльз. Я знал это. Потрясающее чувство оборванной, пусть и не когтями, жизни. Реализованная власть хищника. Мы подошли ближе. Зверь еще дышал, хрипло и часто. Но его глаза покрылись пленкой, а на кончике хоботка выступила кровь.
- Надо было стрелять чуть ближе к голове, примерно на три сантиметра. Тогда вы бы попали в сердце. – Сказал Чарльз.
- Все придет с опытом. – Ответил я, обходя зверя со спины, и убирая револьвер. Запах крови пока был слабым, но он возбуждал. Я жаждал большего, и только сейчас понял как голоден. Манящая, ароматная плоть. Паразиты? Их не бывает в сердце, если они появляются там – зверь гибнет. Я присел рядом с тапиром, посмотрел как Чарльз достает нож, и протянув руки коснулся зверька. Шерсть на нем была короткая и жесткая. Я взял его за голову, потянул назад, а правой рукой обхватил горло. Когти погрузились в плоть. Что может быть лучше этого чувства? Такая мягкая, податливая плоть. Пальцы входят в нее точно желе, и кровь обжигает их подушечки. И все же она сопротивлялась, рвалась с трудом, мне приходилось напрягать мышцы, рассекая когтями горло.
Хлынула жаркая, артериальная кровь, наполнив воздух оглушающим, густым запахом. Возбуждая меня до исступления, наполняя тело жаром и жаждой. К нему примешался острый запах полупереваренных экскрементов и мочи, вытекших из судорожно бьющегося в агонии тела. Я рассек горло глубоко, от края до края. Тело подчинилось рассудку, ничем не выдавая бурлящего во мне возбуждения.
- Я обычно добиваю ножом в сердце, но надо признать что такой способ слить кровь тоже неплох. Позвольте я выпотрошу добычу, если задеть по неопытности кишки, или желчный пузырь то много мяса будет испорчено.
- Пожалуйста, - ответил я, подняв зверька за переднюю лапу, и немного оттащив от наделанной им кучи. Он не тяжелый, килограмм тридцать, не более. Еще детеныш. Положив добычу на землю, я стал смотреть как Чарльз закатав рукава взрезал брюшину зверька. Кислый запах внутренностей обжег нос приятным ароматом. Сев рядом, я внимательно смотрел как он потрошит тушку, сдерживая переполняющие меня эмоции. Я хотел есть, хотел вцепиться, зубами в это парящее мясо прямо сейчас, но надо сдерживать себя. Хотя, я могу потворствовать своему желанию, если дам объяснение. Он охотник, так почему ему не понять немного дикарский ритуал?
Когда кишки, желудок, мочевой и желчные пузыри были отброшены в сторону, на растерзание падальщикам, я взялся за край раны, и подняв ребра, заглянул внутрь. Чарльз с интересом следил за тем что я делаю. Я просунул руку внутрь, раздвигая обволакивающую, расплывчатую плотность легких, и нащупал тугой комок сердца. Приходилось продираться сквозь срастающиеся ткани, прокалывать их когтями, и с силой раздвигать рукой. Пришлось надрезать когтями и жилы вокруг схваченного мной сердца, а потом, в несколько сильных рывков, я вырвал кровавый трофей, сжатый в мокрой от слизи и крови руке. Я встретился с Виккерсом взглядом, и с улыбкой сказал:
- Нельзя убивать просто так. От зверя можно или защищаться, или съесть его, - а затем вцепился зубами в ароматную теплоту еще подрагивающего сердца. Обрывки артерий, направленные мне в пасть, брызнули ослепительным соком, восхитительной, густой, теплой кровью, которую я немедленно проглотил, и стал резать упругое мясо зубами, точно гильотиной. Мое поведение немного шокировало британца, но он скрыл эмоции, сводя все к шутке:
- Я предпочту отнести его на кухню, и подождать жаркого.
- Модификация несколько изменила мое вкусовое восприятие. Сырое мясо вполне вкусно, и достаточно легко переваривается, так что я предпочитаю готовку только по причине нежелания получить в довесок паразитов.
- Разумное решение, поможете донести?
- Конечно, я очень благодарен вам за патроны, и кобуру.