Когда два сердца бьются как одно

Предыдущая часть: http://pastebin.com/TDffww4C

---------------

— Ладно, как скажешь, — я со вздохом сунул паспорт обратно в ящик комода. — Пообещай только, что не перепрячешь. На следующей неделе верну.

— Обещаю, — буркнула она, возвращаясь к своему рюкзаку.

— Оп-па! — дверь комнаты распахнулась и на пороге, держа в руках плотно свёрнутый брезентовый рулон, появился папа. — Ну-ка, ребята, разматывайте своё жилище, посмотрим, не прохудилась ли она за столько-то лет.

***

Я тащил на себя тяжёлый рюкзак, замыкая шеренгу оживлённых учеников, за которыми мне предписывалось внимательно следить. Юля, идущая налегке, то убегала вперёд, примыкая к своим подругам, то возвращалась обратно и, порываясь хоть немного облегчить мою жизнь, требовала дать ей нести палатку. Я обливался потом, стачивая зубы от жжения в спине, но каждый раз упрямо отмахивался от предлагаемой помощи и упорно шёл вперёд.

Прямо передо мной двигалась компания из четырёх уже знакомых парней. Весело гогоча, они похабно обсуждали идущих впереди девушек. До меня долетали лишь отдельные слова и обрывки фраз, но общий смысл разговора они передавали прекрасно.

—  ...не вынимая ...пока не стёрся ...не слезал бы — объявил рыжий. Приятели встретили его заявление одобрительным хохотом.

— ...ты, Вась? Какую бы... — обратился шатен к черноволосому парню. Тот ткнул пальцем куда-то вперёд.

— ...натянул бы... а потом... и на лицо, — красочно расписал он друзьям. Те вновь загоготали, но вдруг смех резко оборвался — идущий до этого момента молча блондин что-то коротко им сказал.

— ...Пашка, влюбился? — ехидно спросил у него Вася.

— У меня есть на неё планы.

Ветер, колышущий ветки длинных сосен, внезапно затих, и в повисшей тишине я отчётливо расслышал ответ блондина целиком.

— Какие такие планы? Ну-ка рассказывай, — оживился рыжий.

— Погодь, пацаны, у нас тут уши лишние, — обернувшись, чтобы достать флягу из своего рюкзака, Вася внезапно заметил меня. — Ты хуль здесь шаришься, надзиратель. Сдрисни давай отсюда.

Он с вызовом уставился мне в глаза. Я равнодушно смотрел на него, не замедляя шага и не отводя взгляда. Почему-то сейчас я абсолютно не боялся этого задиристого школьника, пусть он и был в два раза больше меня.

— Слыышь, — угрожающе протянул Вася, разворачиваясь и преграждая мне путь. — Сказал проходи давай. Вперёд пошёл, ну!

Я остановился, всё так же безучастно смотря на него. Несколько секунд мы боролись взглядами, не двигаясь с места.

— Слыыыыыышь! — наконец он сделал шаг ко мне, скидывая рюкзак на землю.

— Ребята, привал! — раздался впереди голос Даши. Она остановилась впереди, около большого поваленного дерева, заросшего мхом, и внимательно смотрела, как её подопечные подтягиваются к месту привала. Вася плюнул мне под ноги и подхватил свой баул.

— Потом выхватишь, — буркнул он через плечо, двигаясь вперёд. Его компания потянулась следом.

— Так, девочки, соберите пока сухих веток, — суетливо отдавала распоряжения Даша. — Только смотрите, чтобы они обязательно были сухие и толстые. Вот такие, — она подхватила лежащую в траве палку, — а то останемся без ужина. Мальчики, помогите Марии Александровне поставить палатки. Здесь и заночуем, а то скоро стемнеет уже. А я попробую развести костёр.

Она посмотрела на меня.

— Поможешь?

Я кивнул, скидывая рюкзак на траву.

— Ну что, лебеди, — тряхнула Маша коротко стриженой головой, — знаете, как палатки ставятся? Нет, конечно, ничего вы не знаете. Значит так, смотреть сюда, показываю один раз...

Мужская часть класса подхватила баулы и потянулась за бойкой блондинкой. Юля с девочками разбрелись по окрестным кустам, выискивая дрова в густой траве. Понаблюдав некоторое время за своими неприятелями — не собираются ли они покушаться на мои беззащитно валяющиеся на земле вещи? — я подошёл к Даше. Та отчаянно чиркала спичками, раз за разом пытаясь поджечь лежащую на небольшом камне белую таблетку.

— Не получается! — с досадой воскликнула она, раздражённо бросив коробок на землю. — Наверное, они просроченные. Чёрт, надо было сначала проверить! Теперь ребята из-за меня голодными останутся.

Я присел перед камнем и взял таблетку в руки. Та рассыпалась на мелкие кусочки у меня в ладони.

— Откуда ты их взяла? — спросил я, с подозрением обнюхивая белые ошмётки. В нос ударил резкий запах нафталина.

— Николай Степанович дал. Трудовик, — уточнила она.

— Трудовик, кажется, перепутал сухое горючее со средством от моли, — вздохнул я, отряхивая руки.

Даша топнула ногой и беззвучно пошевелила губами, видимо, вспоминая родственников трудовика.

— Не беспокойся, пять минут — и всё будет готово, — небрежно бросил я ей.

Детство, проведённое с отцом на бесчисленных рыбалках, всё же научило меня некоторым хитростям. Спустя пару минут Даша восторженно смотрела, как из пучка сухой травы, медленно вгрызаясь в тоненькие веточки, вырывается небольшой огонёк, крепнущий с каждой секундой.

— Будем надеяться, что девочки поторопятся, а то с одной палкой много не приготовишь, — разломав найденную Дашей ветку на несколько частей, я подложил деревяшки в костёр и распрямился. Черноволосая девушка уже доставала из своего рюкзака небольшой котелок.

***

— Ну что, давайте-ка погуляем, — предложила размалёванная девица, всё это время прижимавшаяся к дёрганному, нервному парню. — Ну там, романтика же, всё такое.

Класс, уже расправившийся с нехитрым ужином, одобрительно загудел.

— Ребята, тихо, тихо! — попыталась успокоить разбушевавшихся питомцев Даша. — О чём вы, какие прогулки? Вон как темно уже. А нам ведь завтра надо встать на рассвете, чтобы успеть к Петровскому выйти.

— К Петровскому? Я читала, там оборотни водятся, — поёжилась худенькая очкастая девочка, сидящая совсем рядом с костром.

— Алкаши там водятся, — вмешалась Маша в разговор. — Вот кого тебе бояться надо. А оборотни... Тю!

— Нам ещё веток надо набрать, чтобы ночью костёр поддерживать. И дежурство организовать, — перечислила Даша планы на вечер.

— А чего его организовывать? Вы нас сюда притащили — вам и париться, — осклабился Вася. Рыжий коротко хохотнул, разделяя его точку зрения.

— Семён, уж извини, но я опять с просьбой, — обратилась Даша ко мне, старательно игнорируя хамоватого школьника. — Ты за ветками не сходишь? А то ребят я уже боюсь отправлять, заблудятся ещё. Вот Маша может тебе компанию составить, или... давай лучше я!

— Я с ним схожу, — неожиданно вмешалась в разговор сидящая рядом со мной Юля. — Тут хорошая полянка есть, совсем недалеко. Там полно веток.

Даша несколько раздражённо, как мне показалось, кивнула и склонилась над картонной миской, вылавливая из бульона последние лапшинки.

— Чего это она с тобой так любезничает? — поинтересовалась Юля, тёмным силуэтом лавируя между деревьями и подсвечивая нам под ноги предусмотрительно взятым фонариком. Я едва поспевал за ней, то и дело цепляясь за невидимые корни деревьев.

— Наверное, благодарна за то, что я согласился помочь, — предположил я. Даша и впрямь не отходила от меня за ужином ни на шаг, то пытаясь поделиться своей лапшой, то предлагая вкусняшки к заваренному в котелке ароматному чаю. Последним предложением, впрочем, я с удовольствием воспользовался.

— Ах вот оно что, — хмыкнула она. — Интересно даже, как ещё она попытается тебя отблагодарить?

— Мы скоро придём? — напоровшись на очередную корягу, полюбопытствовал я. — Твоё «недолго» уже десять минут тянется.

— Уже почти, — она огляделась по сторонам, слегка замедлив шаг. — Как-то быстро стемнело. В сумерках сложнее ориентироваться, между прочим. А, да вот же оно!

Мы вышли на маленькую поляну, в центре которой стоял большой засохший дуб. Земля вокруг него была усыпана ветками.

— Давай, хватай быстрее!

Мы принялись собирать дрова в четыре руки. Мелкие хворостины выпадали из охапки, когда я наклонялся за очередной палкой. Плюнув на всё, я бросил охапку на землю и принялся выбирать оттуда только самые крупные ветки.

По разгорячённому лбу начала медленно сползать крупная капля пота. Я вытер лицо тыльной стороной руки, но к моему удивлению капля тут же появилась вновь. Затем другая, третья...

— Дождь! Сейчас хлынет! Бежим скорее!

Юлин голос растворился в шуме внезапно выросшей между нами стены промозглого ливня. Я второпях сгрёб все ветки с земли и побежал на зов.

Влага заливала лицо, ослепляя меня. Сделав очередной шаг, я почувствовал, как левая нога вдруг ушла в сторону, скользя по мокрой земле. Взмахнув руками, рассыпав всю свою добычу, я навзничь рухнул в грязь.

— Ну что же ты! Вставай! — Юля схватила меня за локоть, помогая подняться и разворачивая в нужном направлении.

Мы добрались до лагеря только через десять минут, промокшие насквозь. Рядом с потухшим костром одиноко стоял брошенный в спешке котелок. Бурлящая от ударов крупных капель вода переливалась через закопчённый край, мгновенно впитываясь в землю.

Я нырнул в нашу палатку, сжимая в руках две тонких коротких палки — всё, что удалось донести, не потеряв по дороге.

— Угораздило же нас, — Юля, мелко дрожа, стянула вход крепким шнурком, запирая нашу палатку. — Снимай куртку, ты же вымазался весь!

Поставив горящий фонарик на землю, она схватила рюкзак, который я тащил на себе все пятнадцать километров, и, покопавшись в нём, выудила оттуда мою старую толстовку и то самое полотенце.

— Как-то не подумала о том, что придётся менять одежду. Не против, если я воспользуюсь пока твоей?

Она стянула с себя кофту, с которой мелкими ручейками стекала вода, и уже начала расстёгивать джинсы, но внезапно остановилась.

— Ты... отвернись, пожалуйста, — смущённо произнесла она. Свет от фонарика едва освещал палатку, но мне показалось, что Юля покраснела.

Я принялся изучать разводы на брезенте, слушая, как она возится у меня за спиной. Одежда начала мерзко липнуть к телу, поэтому, всё так же глядя в стену, я скинул пропитанную влагой, измазанную в грязи ветровку и быстро стащил с себя футболку.

— Промокла насквозь, — пожаловалась она. — Вообще вся одежда. Надеюсь, скоро высохнет, а то я себя как-то... странно чувствую. Всё, готово, можешь поворачиваться.

Я обернулся. Юля сидела на разложенном спальном мешке, завернувшись в мою толстовку. Выцветший флис едва доходил до её бёдер, влажно блестевших в свете фонарика, и она отчаянно придерживала край кофты, не давая ему задраться выше запретной границы.

Я судорожно сглотнул, глядя на неё. Дождь, барабанивший по палатке, слегка приглушал звук моего частого, неровного, выдававшего меня с головой дыхания.

— Эй, ты чего? — Юля, как мне показалось, с возмущением уставилась на меня.

— А? — я испуганно дёрнулся, пытаясь успокоиться. Увы, но это невозможно было сделать, пока источник сладострастного раздражения находился прямо у меня перед глазами.

— Ты чего? — повторила она. — Снимай штаны, их же выжимать можно!

Снять их было действительно необходимо, но стоило бы мне только это сделать — и все иллюзии враз разрушились бы, показав Юле моё истинное к ней отношение.

Отвернувшись, я осторожно потянул джинсы вниз. Мокрая ткань скользнула вниз по ногам, оставляя меня наедине с позорным, похотливым напряжением. Не поворачиваясь, наощупь, я сел на свой мешок и расстелил штаны рядом на полу. Снаружи коротко вспыхнула молния, чёрной тенью нависающих деревьев рисуя причудливые узоры на тонком брезенте.

Сзади доносились тихие шорохи. Я старался не шевелился, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания, и, кроме того — чтобы не распалить себя ещё сильнее, однако меня била сильная дрожь.

— Давай я тебя тоже оботру, а то простудишься ещё.

Шорох стал ближе, а на стене палатки выросла длинная тень. Раскат грома прокатился по шуршащему лесу, на короткий миг заглушая дробь тяжёлых капель. Прежде, чем я успел возразить, она коснулась моей спины, аккуратно проводя полотенцем по влажной коже, заставляя меня дрожать ещё сильнее.

— Вот так-то лучше. Сейчас станет теплее. Распрямись. Ну же, распрямись!

Она потянула меня за плечи, заставляя выпрямиться.

— Болит что-то? Чего ты так скрючился?

Сжимая полотенце в руке, она обошла меня сбоку. Перед глазами мелькнули её беззащитные голые ноги. Разогретая полотенцем бархатная, без единого изъяна кожа будто лучилась розоватым светом в тусклых лучах слабеющего с каждой минутой фонарика.

— У тебя вся кожа в мурашках.

Она присела передо мной и принялась растирать плечи. Не до конца застёгнутый разрез толстовки оказался прямо перед моим лицом, дразня своим тёмным провалом. Спустившись ниже, обтирая мою грудь, она невольно прижалась своим бедром к моему. Я ощутил нежную упругость её молодого тела, и это стало для меня последней каплей.

— Юля, я...

Она повела руку ниже, на живот, и, увидев наконец причину моего странного поведения, подняла на меня растерянные, непонимающие глаза.

— Я не могу больше, — прошептал я, глядя на её бледное, курносое личико, облепленное мокрыми, пахнущими свежестью осеннего леса волосами.

Снаружи сверкнула молния. Мои шершавые, шелушащиеся губы коснулись её маленького податливого рта. Она не сопротивлялась, лишь продолжала стоять передо мной на коленях, держа полотенце в ослабевшей руке. Я целовал её, не в силах оторваться. Даже если бы она попыталась меня оттолкнуть, я не уверен, что смог бы остановиться. Я лишь впивался в мягкие, слегка подрагивающие губы, с трепетом чувствуя, как Юля, постепенно оживая, неуверенно отвечает на мои ласки.

Фонарь моргнул и погас, впуская тьму под аккомпанемент разъярённого грома. Осторожно, боясь спугнуть, я прижал Юлю к себе, не отрываясь от горячих, подрагивающих губ, и мягко потянул вниз, опускаясь на свой спальный мешок следом за ней.

Молния толстовки легко разошлась в стороны, открывая мне доступ к желанному сокровищу. Яркая вспышка на мгновение осветила палатку, запечатав в моём мозгу восхитительную картинку полностью обнажённого тела.

Наши тела слились воедино под тревожный раскат грома, обозначившего для нас новую эру. Юля судорожно вздохнула и прижалась ко мне, изо всех сил стараясь унять дрожь. Я сглаживал каждое своё движение, стремясь облегчить её первые шаги в новом мире.

Мы понимали друг друга без слов. Я растворялся в нашем горячечном ритме, чувствуя, как тело постепенно наливается тягучей, сладкой тяжестью где-то внизу. Юля тяжело дышала, изредка подаваясь мне навстречу, прижимаясь ко мне своей шелковистой, девственной грудью с твёрдыми, возбуждёнными вершинками.

Молния.

Она выгнулась всем телом, сжав истончившуюся ткань спального мешка в своих маленьких кулаках, и громко, протяжно застонала, не в силах больше сдерживаться. Окружающий мир сузился, подстраиваясь своими трепетными биениями под ритм моего сердца.

Молния.

Тело затопила сладкая волна. Мышцы непроизвольно сократились, заставляя прекратить гонку за наслаждением. Я замер, чувствуя, как трепетание моего тела сливается с жаркой пульсацией вокруг.

Молния.

Громогласный рёв с небес стал финальным аккордом для нашего дуэта. И в наступившей тишине, сквозь стук дождя по брезенту, я вдруг отчётливо услышал чьи-то торопливые шаги. Кто-то спешно уходил, почти убегал прочь от нашей палатки.

Я рванулся к прорези, служившей здесь входом. Створки были затянуты неплотно — то ли их растрепал ветер, то ли Юля в спешке затянула шнур недостаточно сильно.

— Ты куда? — всё ещё приходя в себя, она приподняла голову, следя за мной.

— Сейчас-сейчас.

Я осторожно высунул в прорезь голову и осмотрелся. Поредевшие струи вяло тянулись сверху, лениво растекаясь по мокрой, перенасыщенной земле, неспособной впитать ни каплей больше. В некоторых палатках ещё горел свет, некоторые же сливались с чернеющим на обочине поляны лесом. В слабом свете тонкого месяца я различил едва уловимое движение рядом с такой неосвещённой палаткой. Ветки кустов шевелятся? Или...

— Семён!

Даша высунулась из соседней палатки.

— Ты тоже это слышал? — она вышла наружу, беспокойно оглядываясь.

— Слышал что?

— Кто-то кричал.

— Нет... То есть да. Вроде птица какая-то, — я попытался замять разговор, прекрасно понимая, что именно слышала Даша.

— Надо проверить ребят, —  она не обратила на мои слова ни малейшего внимания. — Мало ли, вдруг что-то случилось. Ты мне не поможешь? А то как-то... темно. Я боюсь, — храбро призналась она. — А Маша спит уже, умаялась за сегодня.

— А...

В конце концов, именно для этого я и пошёл в поход — чтобы присматривать за детьми. И пусть даже я точно знаю, что с детьми всё в порядке — я не могу отказаться.

— Да, я сейчас.

Нырнув обратно, я подхватил с пола всё ещё мокрые штаны.

— Что там случилось, — сонным голосом поинтересовалась Юля. Сегодняшний насыщенный день и его яркая кульминация утомили даже крепкий молодой организм.

— Я сейчас вернусь.

— Стой, подожди! Фонарик ведь не работает? Давай я пойду с тобой!

— Нет-нет, не стоит. Лежи, я буквально на минуту. Даша попросила ей помочь. Ей что-то там показалось.

— Даша?.. Ах...

Она замолчала. Натянув на себя валявшуюся на полу толстовку, ещё хранившую тепло разгорячённой кожи, я вылез из палатки. Даша уже стояла рядом, нервно сложив руки на груди.

— Я пока заглянула только вон туда — девочки там уже спят.

Я едва мог разобрать её слова в шуме внезапно поднявшегося ветра.

— Давай я начну справа, а ты — слева, — она показала на ряд из шести палаток. — Так быстрее управимся.

Я молча кивнул, желая побыстрее закончить с этим.

В первой палатке обнаружились два парня типичной «ботанской» внешности. На полу перед ними была разложена колода необычных карт со странными рисунками. Какая-то настольная игра?

— Эй, парни, всё в порядке?

Рыжий очкарик испуганно затряс головой, пытаясь прикрыть карты своим спальным мешком. Я усмехнулся.

— Ну играйте тогда.

Во второй палатке обнаружились две полуголые девицы, прихлёбывающие из огромной пластиковой бутылки, предусмотрительно замотанной в тряпочку. Услышав, как я бесцеремонно вторгаюсь к ним в жилище, они точно так же, как и их соседи, попытались спрятать своё орудие преступления под мешком, но, разглядев меня, расслабились.

— Эй, ты к нам? Присоединяйся, — полноватая школьница с розовыми волосами подмигнула мне и, сделав очередной глоток, пьяно хихикнула.

Я попытался скорчить суровое лицо, чтобы хоть немного напугать развязных школьниц, и поспешно вылез наружу.

Даши не было видно — наверное, она тоже наткнулась на весело проводящих время ребят, но, в отличие от меня, спускать им это с рук не стала.

Я рванул молнию, стягивающую створки третьей, ярко освещённой изнутри палатки, и, просунув туда голову, наткнулся на враждебный взгляд прищуренных, и от того кажущихся совсем уж крохотными, чёрных глаз.

— Чего надо? — Вася привстал с места, насколько ему позволяла высота палатки. На его обнажённом торсе, подчёркнутые контрастным освещением фонаря, перекатывались грубо слепленные комки мышц.

— Куда-то выходили?

— А если и выходили - тебе-то какая печаль?

Он явно искал способ вновь разжечь конфликт.

— Вась, прекрати, — вмешался в разговор сидящий рядом в одних трусах блондин.

Брюнет раздражённо передёрнул плечами, но всё же послушался друга.

— Нет, мы никуда не выходили, можете не беспокоиться — с лёгкой улыбкой обратился блондин ко мне. — Вообще уже спать собираемся.

Он мотнул головой в сторону новеньких, режущих глаз яркой, кислотной тканью спальных мешков, раскатанных по полу. Белобрысые волосы, свалянные в сосульки, рассыпались по его лбу, жирно поблёскивая в ярком свете мощного фонаря.

Я молча кивнул ему и, кинув на Васю последний взгляд — тот смирно сидел, свирепо уставившись на меня, — вытащил голову на улицу, оцарапав ухо застёжкой входа.

— Ну что? — крикнула Даша, отходя от соседней палатки.

— Всё в порядке, все на месте, — отрапортовал я.

— Значит, действительно птица, — она виновато вздохнула. — Семён, ты прости, что я тебя потащила, но у меня инструкция и я очень боюсь, что с детьми что-то случится, — она подошла вплотную и, встав на цыпочки, доверительно прошептала: — Я же в первый раз такое мероприятие организую, вся на нервах.

— Да, никаких проблем, я всё понимаю, — я закивал, успокаивая разволновавшуюся девушку.

— Тогда спокойной ночи, — не повышая голоса и не отрывая своих губ от моего уха пожелала мне Даша.

Забравшись в нашу палатку, я наощупь добрался до своего мешка. Юля тяжело сопела, испуганно забившись калачиком вглубь спальника и беспокойно дёргаясь во сне. Решив не беспокоить её, я аккуратно переместился в дальний угол и забрался в другой мешок, сквозь пыльный запах которого пробивался тонкий, сладкий аромат девичьей кожи.

Но сон никак не шёл ко мне. Ворочаясь с бока на бок, я думал о событиях этого вечера, и, раз за разом прокручивая навсегда врезавшиеся в память мгновения, всё яснее осознавал, чтó натворил. Поддавшись секундному порыву, слепо пойдя на поводу у долго зревшей внутри похоти, я надругался над своей сестрой, которая искренне считала меня своим самым близким человеком. И она наверняка возненавидит меня, как только это осознает.

***

— Подъём!! — ворвался в сознание резкий женский голос.

Выдернутый из пучины тревожных сновидений, я, ещё пребывая в полудрёме, попытался вскочить на ноги, но запутался в мешке и едва не разбил себе нос, упав ничком на землю.

— Ребята, быстрее вылезайте, у нас проблемы!

Снаружи доносился зычный, грубый зов, абсолютно не похожий на звонкий Дашин голосок. Я спешно оделся и потряс за плечо крепко спящую Юлю.

— Вставай скорее!

Она разомкнула ещё затуманенные сном глаза.

— А?..

— Ребята!! — голос приблизился к нашей палатке. — Вставайте немедленно!

— Ты пока одевайся, я пойду, посмотрю, что там случилось, — старательно избегая её сонного взгляда, я выскользнул наружу.

У потухшего кострища, оглядывая стягивающихся со всех сторон заспанных школьников, стояла Маша.

— Поход отменяется, — объявила она, подхватив с кострища доверху наполненный дождевой водой котелок. — Дарье Алексеевне плохо, её надо доставить в город. Собираемся, сворачиваем палатки и выдвигаемся. Десять минут вам на всё про всё.

Толпа глухо загудела — ребята, тихо переговариваясь, принялись обсуждать новость. Маша подошла ко мне.

— Придётся нам её на себе тащить, — вздохнула она.

— Всё настолько плохо? — взволнованно спросил я, нервно поглядывая в сторону Дашиной палатки.

— Да нет, просто мутит. И шатает сильно, она даже из палатки выйти не смогла. А в остальном ничего, бодренькая, — Маша натянуто засмеялась. — Отравилась, наверное, вчера вон, с каждого куста малину обдирала. Сейчас свернёмся и пойдём. Помоги-ка мне её на воздух вытащить.

— Что происходит? — Юля поймала меня, когда я проходил мимо нашей палатки. Растрёпанная, в мятой, криво надетой футболке, с удивлением взирающая на суматоху вокруг, она выглядела испуганной и потерянной, будто только что лишилась чего-то очень ей дорогого.

— Поход отменяется, — пробормотал я, чуть замедлив шаг, боясь взглянуть в её сторону, чтобы не дай Бог не увидеть слёзы в обычно озорных янтарных глазах. — Собери пока вещи, мне надо Даше помочь.

***

Я снова покосился на Юлю, свернувшуюся на диване с книгой в руках. Она всё так же внимательно смотрела на страницу неподвижными глазами, покусывая нижнюю губу.

С момента возвращения мы с ней обменялись лишь парой ничего не значащих слов. Я не знал, что мне делать дальше, и поэтому решил сначала понаблюдать за её поведением. Может, всё не так плохо, как я себе вообразил? Тогда мы просто забудем то, что произошло прошлой ночью и будем жить дальше так, будто ничего не произошло.

Тишина, висевшая в воздухе, давила на меня, заставляя нервничать. Раз за разом я пытался отключиться от жуткой реальности, бездумно просматривая какие-то страницы в Интернете, и каждый раз вновь оставался наедине со своими безрадостными мыслями.

— Надо бы куртку почистить, а то как я в грязной ходить буду, — не выдержав, я поднялся на ноги. Может, хоть это меня отвлечёт.

Юля удивлённо взглянула на меня, наконец оторвавшись от своей книги.

— Завтра же воскресенье, куда ты собрался?

— Так, на всякий случай. Да и вещи надо разобрать.

Действительно, и вещи тоже. Можно ещё пол вымыть. Или маме на кухне помочь.

Мама, однако, обнаружилась в коридоре. Громко пыхтя, она тащила по полу тяжёлый рюкзак.

— Вечно мне за вами убирать приходится, — заметив меня, начала она привычно ворчать. — Помогай давай, паршивец.

Я схватил плотно свёрнутые спальные мешки, не имея ни малейшего представления, что с ними делать. Наверное, лучше оставить в коридоре — всё равно папа унесёт их обратно в гараж.

Ветхий, много лет дышащий на ладан ремень, стягивающий спальники, лопнул и мешки упали на пол. Выцветший зелёный рулон раскатился по прихожей и моему взгляду предстало огромное белёсое пятно посередине.

Резко наклонившись, я со всего маху треснулся о тумбочку и, не обращая внимания на гудящую голову, поспешно сгрёб в охапку позорное напоминание о прошлой ночи.

— Что такое? — мама обернулась на звук удара. — А, ну-ка дай мне это сюда. Оба давай, почистить же надо.

Да уж, почистить не помешает.

Я вцепился в мешок, лихорадочно соображая, что мне делать. Вызовусь чистить сам — непременно навлеку подозрения. Нужно действовать хитро.

— Да, мам, а ещё куртку мою почисти, — я сделал вид, что протягиваю ей спальники, — а то я поскользнулся там и измазался весь.

— Да что за наказание такое! — она выпустила лямку рюкзака из рук и хлопнула себя по необъятным бёдрам. — Я теперь за вами всё подряд должна чистить? До конца жизни?

Пока всё идёт по плану.

— Нууу... Давай я тогда спальники почищу, если хочешь.

— Да уж хочу, — мама с негодованием уставилась на меня. — Хоть раз в жизни от тебя польза будет. Щётка помнишь где? И иголки захвати. Справишься, я надеюсь? — она дёрнула головой, указывая на порванный угол спальника.

— Конечно, — я кивнул, крепко прижимая к себе улику, и аккуратно, бочком пробравшись мимо неё, быстро пошёл в ванную, боясь, что мама передумает и отправит меня чистить куртку.

Холодная вода нехотя смывала засохшее пятно. Я водил рукой по белой корке, заново переживая моменты вчерашней ночи. И снизу вновь начала подниматься тёплая, щекочущая волна. Наплевав на увещевания разума, тело отреагировало естественным для него путём.

«Прекрати!» — приказал я сам себе. — «Именно из-за этого всё и произошло, забыл?»

Меня окатила волна прохладного воздуха, поднятая резко распахнутой дверью. Мама, стоя на пороге, с негодованием взирала на мои озябшие руки, которыми я тёр спальник.

— Ты что творишь? Где щётка?

Я бросил взгляд на влажный мешок. Белёсый след исчез, с потемневшей от влаги ткани на меня укоризненно взирали лишь бурые пятнышки засохшей крови.

— Да я руками решил почистить, — улыбаюсь я, чувствуя облегчение. Хоть что-то удалось сделать правильно.

— Послал Бог идиота на мою голову! — мама отобрала у меня спальник и с силой треснула по затылку. — Ничего поручить нельзя, любое дело запорет. Пошёл вон отсюда! И чтобы до ужина мне на глаза не попадался!

***

Над столом висела напряжённая тишина.

— Какая-то ты сегодня невесёлая, — заметила мама, пристально глядя на Юлю и одновременно подкладывая салат в тарелку отцу. Несколько кусков картошки упали на пол, измазав старый паркет склизким майонезом. — Что, поход не понравился?

— А? — Юля очнулась от своих раздумий. — Нет, всё замечательно.

— Почему тогда у тебя такой вид? — не унималась мама.

— Да какой «такой»? Всё в порядке, говорю же, — Юля раздражённо проткнула вилкой остывшую курицу.

Круглое мамино лицо побагровело.

— Смените тон, милочка.

Вилка громко звякнула о край тарелки, едва не отколов от неё кусок. Отстранённо глядя перед собой, Юля резко отодвинула стул и, не проронив ни слова, направилась к нашу комнату.

— Куда пошла? А ну сейчас же вернись! — крикнула мама ей вслед. — Дрянная девчонка!

— Леночка, не стоит так, — папа, впервые за долгое время, робко подал голос. — Она просто устала. Не так-то легко пройти такое расстояние пешком и быть после этого весёлым и бодрым.

— Устают, дорогой мой, на работе, а наша вертихвостка просто лодырничала эти два дня, — отрезала мама. — И вообще, уважение к родителям должно сохраняться в любом состоянии, хоть ты при смерти лежи.

Её недовольное бурчание, тихо клокоча, текло мимо моих ушей, пока я оцепенело смотрел в полумрак коридора, в котором скрылась Юля. Что же я натворил...

***

— Семён! — Даша нашла меня, когда я домывал последние метры четвёртого этажа. Выглядела она совершенно обычно, не давая ни малейшего повода подумать о том, что ещё позавчера её рвало через каждые десять шагов. — Фух, я по всей школе пробежала, пока тебя нашла. Ты же в технике хорошо разбираешься, правда?

— С чего ты взяла, — я с подозрением уставился на неё.

Даша замялась.

— Мне почему-то так кажет... А, мне же Юля сказала! — сообразила она. — Да неважно. У меня катастрофа! Я ещё на той неделе запланировала дискотеку — ну понимаешь, чтобы ребята притёрлись друг к другу. У меня же сразу восемь новеньких в классе оказалось. А сейчас пытаюсь запустить музыку — и ничего не работает! Все уже собрались и ждут. Умоляю, спасай!

Дискотека? Юля мне ничего про это не говорила. Впрочем, неудивительно — мы с ней не общались вот уже третий день. Я решил пока не лезть с разговорами, надеясь, что всё утрясётся само собой. Юля тоже не проявляла инициативы, целыми днями уткнувшись то в книгу, то в ноутбук.

Даша глядела на меня такими глазами, что я просто не мог отказаться.

— Сейчас только инструменты занесу, — я подхватил ведро с грязной водой с пола.

— А, да, ты уж переоденься заодно, — поспешно добавила Даша.

— Зачем? Мне же потом ещё раз мыть.

— А там уже ребята собрались, и учителя тоже. Как-то неприлично перед ними в таком виде...

— Учителя? Значит, дискотека не только для твоего класса?

— Нет, для всей параллели. Знаешь, так нелегко было уломать других классных руководителей, эти тётки — у них ведь установка в голове: танцы — плохо, развлечения — плохо, учиться-учиться-учиться. Но у меня получилось. И вот теперь всё идёт прахом!

— Да не волнуйся ты, сейчас всё наладим. Где мероприятие-то проходит? В актовом зале?

Спустя пять минут, облачённый в свою обычную одежду, я вошёл в переполненный людьми зал. Школьники уже начинали откровенно скучать, и Даша каждую минуту просила их потерпеть ещё чуть-чуть. Увидев, как я бочком, стараясь не привлекать внимания, пробираюсь по стенке, она едва ли не бегом бросилась ко мне.

— Наконец-то, я уж боялась, что меня тут порвут, чтобы хоть как-то развлечься. Вот, — она указала на две огромных колонки, стоявшие посреди сцены. — В пятницу проверяла — всё прекрасно работало, а сегодня — тишина.

Мне не особо хотелось лезть на сцену и становиться объектом внимательного изучения, однако других вариантов не было. Залезая на подмостки, я окинул зал взглядом. В дальнем углу, окружённая четвёркой уже знакомых мне парней, стояла Юля. Её глаза странно блестели, и она то и дело наклонялась куда-то вниз, за большой горшок с одиноко торчащей раскидистой пальмой, опасливо озираясь по сторонам. Такое поведение мне показалось подозрительным. Решив разобраться с этим сразу после того, как помогу Даше, я шагнул за возвышавшийся над сценой усилитель.

За ним валялись два выдернутых из гнезда и небрежно брошенных на пол шнура. Неужели всё так просто? Повертев штекеры в руках, я нашёл более-менее подходящее отверстие.

— Ну-ка, попробуй сейчас.

Даша подошла к старенькому, одиноко торчащему на пустом подоконнике ноутбуку с квадратным экраном и нажала несколько кнопок. Из колонок, оглушив стоящего рядом меня, полилась бодренькая современная музыка. Я слегка поморщился — надеюсь, Даша составляла плейлист в стремлении угодить ученикам. В противном случае, у неё не такой уж хороший вкус.

— Спасибо, ты меня просто спас, — она подошла ко мне, перекрикивая сотрясающий помещение рёв. — Теперь я обязана отблагодарить тебя.

Она схватила меня за руку и потянула в толпу ошалело дрыгающихся школьников. Волочась следом за за ней, я кинул в угол зала быстрый взгляд. Юля куда-то исчезла. Исчезли, впрочем, и парни.

— Не волнуйся, следующая песня — медленная, — крикнула она мне на ухо. — Надо только немного потерпеть.

Даша неплохо двигалась, попадая в ритм. Я же неуклюже дёргал конечностями, пытаясь изобразить подобие танца. Казалось, что на меня все смотрят.

Наконец пытка кончилась. Из колонок полилась смутно знакомая песня — я бы не назвал её медленной, но, по крайней мере, под неё можно было танцевать, не изображая эпилептический припадок.

Кто-то приглушил свет в зале. Даша вдруг обняла меня за талию, и я, не зная, куда деть болтающиеся руки, положил их ей на плечи. Мы топтались на месте, напоминая пятиклассников, которые в первый раз танцуют с партнёром.

Краем глаза я заметил мелькнувший неподалёку знакомый силуэт. Юля кружилась в нескольких метрах от меня в обнимку со знакомым блондином. Его руки блуждали по девичьей спине, обтянутой тонкой, почти полупрозрачной белой тканью, время от времени позволяя себе залезать на запретные территории. И Юля, кажется, была ничуть не против этих вылазок. Заметив, что я смотрю на неё, она быстро отвернулась.

Странно, но до этого момента я и не замечал, какая духота стоит в зале. Или раньше просто нечего было замечать? В висках громко застучало. Какое знакомое ощущение. Я уже испытывал нечто подобное, совсем недавно. И причина была весьма схожей.

Перед глазами встало криво улыбающееся лицо блондина. А он, кстати, немного похож на Микки Рурка. Лицо только слишком уж смазливое. Может, слегка подправить это несоответствие?

В мозгу вдруг всплыл папин образ. Тяжело дыша, сидя в кресле с полузакрытыми глазами, он взволнованно произнёс: «Ты, сына, это... Следи за этим, хорошо? Всяких мальчиков от неё отгоняй. Ну ты же сам понимаешь, что она ещё слишком маленькая для всего этого».

Так стоит ли мне сдерживаться?

---------------

Следующая часть: http://pastebin.com/XnuTjYdJ