1 августа

Узбекистан встречает август большой суматохой. 1 августа – Единый день вступительных экзаменов во все высшие учебные заведения страны. Такой давки в утренний и дневной часы «пик» нет больше ни в один день года. Но (к сожалению или к счастью) мои экзамены, а вместе с ними и прилагающиеся переживания, давно позади. Этот факт, а также август как месяц отпуска педагога, дали мне забыть обо всём и встретить утро 1 августа в кровати, за просмотром очередного увлекательного сна. Вообще, сны мне снятся часто, и все они разные. Сейчас я, конечно не вспомню сон, который я видел ночью и утром того дня. Когда находишься в состоянии влюблённости, то видишь во сне всё только прекрасное. А с пробуждением вся эта красота быстро забывается, ведь влюблённый человек видит мир в ярких красках без любых видимых на то причин. И сны для поддержания этого состояния не играют такую уж серьёзную роль. Однажды мне приснился глупый сон, но его я почему-то запомнил очень надолго. В тот момент я совсем не был влюблён. Скорее, даже наоборот – находился в очень подавленном состоянии. В том сне я видел Васю, и между нами состоялся очень странный диалог:
- А почему ты не хочешь пойти в узбекскую армию? – спросил я Васю.
- Зачем мне это нужно? Я улетаю через 3 недели.
- Ну, тогда у тебя будет повод остаться.
Расставание с любым хоть немного близком человеком – вещь очень страшная, на самом деле.
Проснувшись, я потянулся к телефону. Я хотел написать Оксане любую чепуху только чтобы она помнила, как сильно чувства к ней меня переполняют. Но на телефоне была только сухая надпись «Нет сигнала сотовой сети». Чёрт! Это же 1 августа. Все операторы блокируют сотовые сети на время экзамена, чтобы сделать его хоть немного более честным. Романтическая чушь временно отменяется.
Я читал какой-то очередной глупый спор в интернете. На часах было 13:02, когда зазвонил телефон. Меня очень удивил тот факт, что спустя 2 минуты после того, как сеть снова стала доступна, я оказался кому-то нужен. Да, это была она.
- Привет! А я могу сейчас приехать к тебе?
- Да, конечно. Буду ждать.
Оксана спросила меня о том, как доехать до моего дома на автобусе из совершенно другого района города. Ну а я после этого перешёл к тому единственному занятию, которым я убиваю время в момент такого эмоционального ожидания – ходить из стороны в сторону по комнате, иногда подпевая играющей на фоне музыке. Выглядело это как беспорядочное перемещение и «пение в кулак». А ведь я когда-то пел в микрофон, и делал это не в своей спальне, а на сцене, перед сотнями преданных поклонников. Проблема андеграундной музыки Ташкента (хотя, наверное, это относится к любой андеграундной музыке) в том, что как бы популярна ни была группа в народе и как сильно бы её участники ни убивались на сцене, настанет тот день, когда у группы возникнут какие-нибудь проблемы (хоть и несерьёзные), и публика быстро найдёт себе новых кумиров. После своего ухода со сцены я был обижен на публику, которая когда-то меня чуть ли не боготворила. Ясно, что обида – дело очень глупое. Но я отдавал сцене слишком много чувств и эмоций и не считал, что заслужил подобное предательство. «Предательство» - это, конечно, слишком громкое слово для этой ситуации. Когда-нибудь я приду к примирению с ташкентской публикой. Только вот у этой андеграундной публики есть одна особенность – её поколения сменяют друг друга быстрее, чем кресло российского премьера сменяли Кириенко, Примаков и Степашин. Каждый год это совершенно новое поколение и абсолютно другая публика. Поэтому и «мириться» мне придётся с другими людьми, и подобный символичный ритуал, который в моей голове и выглядит очень пышно и ярко, на самом деле будет пшиком в пустоту.
И вот, этот долгожданный стук в дверь. Оксана. Девушка немодельной внешности ростом чуть ниже меня (а сам я, кстати, совсем не великан) с длинными переливающимися русыми волосами и серо-синими глазами. Когда я смотрю в эти глаза, в них я вижу море и его бесконечность. Смотреть в эти глаза я могу часами. В голову приходит что-то далёкое, какие-то мысли о будущем. А сердце просто замирает, оставляя ощущение, что все внутренние органы в одну секунду перестали работать.
Оксана попросила у меня разрешения принять душ. Да, конечно. Я ведь изначально догадывался, зачем она этим жарким днём решила сюда приехать. Она вышла из ванной комнаты в шортиках и бюстгальтере. Моё сердце в этот момент, похоже, остановилось. И я снова стал тонуть в этих глазах, хотя чуть ниже них расплывалась похотливая улыбка. Сегодня мы будем очень близки.
Одежда полетела вниз очень быстро. Нежные поцелуи стали переходить во что-то животное. В воздухе повис аромат страсти. Мы буквально упали на кровать. «Я хочу тебя» – произнесла Оксана сквозь свой протяжный сон, отправив в этот момент свою руку мне между ног.
Мне очень не хватало воздуха. В этот момент я по-настоящему сходил с ума. Моя голова кружилась и ощущалось, будто она «поехала, скрипя шифером». Вообще, все последние 6 лет я считал своей главной проблемой собственное поведение и странные движения во время акта любви. От переживаний у меня могло свести мышцы, я мог начать дёргаться, будто в эпилептическом припадке. Увидеть такое неподготовленному человеку, а особенно – хрупкой девушке, было довольно шокирующе. Однако, Оксану хрупкой назвать было нельзя. Когда я промычал что-то нечленораздельное о том, как меня переполняют чувства, она взяла инициативу на себя, оседлав меня в позе наездницы. Помимо этих странных движений, я обладаю ещё одним необычным свойством, касающимся процесса соития. Длится такой процесс с моим участием обычно невероятно долго. А порой и бесконечно долго. Так было и в этот раз, с Оксаной. Ощущение того единения, когда человек становится близким с объектом своей влюблённости, очень трудно передать словами. Это похоже на какой-то свободный полёт, на момент, когда ты летишь на Землю из стратосферы, а твой парашют ещё не открыт. Но это именно на уровне чувств. По крайней мере, моих чувств. Как же хорошо, что в такой момент двое сближающихся находятся лишь вдвоём, без посторонних. Потому что, скорее всего, со стороны из любовной феерии остаются лишь скрипящая кровать, громкие стоны и вид крупной девочки, оседлавшей худощавого мальчика.
Прошло около трёх часов. Прервались мы примерно на одиннадцатом звонке подруги Оксаны Лены. Тоже мне, нашла момент, и бесконечно названивала как на номер Оксаны, так и на мой. Знала ведь, чертовка, что это не то время, когда нас нужно отвлекать.
- Да… да… мы были заняты, - слышал я обрывки разговора Оксаны и Лены, пока потихоньку приводил себя в чувства.
У меня вновь появилось непреодолимое желание сказать Оксане что-то приятно. Но за всю жизнь ни одна девушка не оценила ни одного комплимента после секса. Обычно все хотят только курить. Поэтому, в этот раз я решил подержать все переполняющие меня эмоции в себе. Лена захотела встретиться с нами и я сказал, чтобы она ехала в одну кафешку возле моего дома. Однажды я и мой школьный друг Рашид в шутку назвали это кафе «Грядки», потому что летом там были выносные столы на улице. А земля часто была вспахана, и туда сажали всякие кусты и деревья. Вспомнив Грядки, я вспомнил и Рашида. Хотя мы уже и виделись неделю назад во время моих жутких ритуалов проводов, но его рейс был только завтра. Раз уж и Лена притащится ко мне на район, то почему бы и не позвать к нам Рашида? Тем более, все последние 11 лет мы были добрыми соседями, и сегодня – мой последний шанс увидеться с ним.
Из всей заявленной компании мы с Ксюшей пришли в Грядки первыми, заказали по кружечке пива. Выглядел я в этот момент как идиот, говорил о любви, держал Оксану за руки и делал с ней селфи. Ещё тогда я должен был увидеть в её глазах безразличие, но влюблённые идиоты обычно видят море…
Вскоре появилась и Лена. Лена и Оксана были давними подругами. Знал Лену я довольно мало. Мне очень нравилась её открытость, но очень раздражало постоянное сквернословие. С ней можно поговорить на любые темы, но сама она обычно рассказывала про секс – кто с кем спит среди её друзей, страсти о БДСМ и прочая ересь, от которой у меня порой уши вяли. Я всегда воспринимал Лену не как девушку, а как собутыльника, поэтому все эти её странности воспринимал не так близко к сердцу, а относился к ним философски и с юмором.
А вот и Рашид вместе со своей сестрой Альбиной. Конечно, я не смогу описать все те годы нашей дружбы и всё то, что мы пережили вместе. Мы обнимались и матерились, мы разливали пиво и разбивали бутылки, но были настоящими братьями по духу. А с Альбиной мы долгое время учились в одном классе, и даже пару лет сидели за одной партой. С приходом Рашида и Альбины я был очень рад сменить тему со сплошных пошлостей Лены на наши школьные воспоминания. Выпивая одну кружку за другой, мы вспоминали уроки, учителей, всё самое интересное и курьёзное, что происходило в нашей школе. За этим разговором очень быстро пришло время прощаться – Рашиду и Альбине нужно было встретиться ещё с некоторыми людьми, с которыми они хотели попрощаться. Взяв в руку стопочку водки, я решил произнести тост в честь Рашида, подняв его из самых глубин своего сердца:
- Желаю тебе на новом месте поменьше ненависти, никогда не падать в пропасть, побольше поцелуев, чтобы вокруг не было придурков, чтобы самолёты всегда летали над твоим городом, а под ногами всегда была прочная дорога из жёлтого кирпича. Желаю тебе побыть тамадой на свадьбе друга, выиграть выборы, никогда не укутывать себя в кокон, отмечать День Независимости только с прекрасным настроением, чтобы в статусе квипа были только оптимистические фразы, чтобы август был бесконечным, а ноутбук никогда не ломался. Не слушай глупые девчачьи фразы на иностранных языках, не бегай по кругу (это бессмысленно), пусть под твоими окнами всегда звенит трамвай, каждый день будет легендарным, окружать тебя будет очкастая корпорация с блондинками-мажорками, пусть тишина настигает тебя только когда ты захочешь этого сам и пусть все твои последующие тусы без штанов будут запоминающимися.
Эти слова могут показаться абсолютным бредом, чем они и показались Оксане и Лене. На самом деле, в нём содержатся названия почти всех песен, которые мы с Рашидом записали за последние 4 года. Вспомнив это, мне захотелось петь. Но ведь в Грядках меня поющего совсем не поймут. Я обнял сначала Рашида, а затем и Альбину. Пожелал им, чтобы в городе Калининграде, куда они улетают завтра, они чувствовали себя как дома, чтобы они полюбили те места, которые там станут им родными. Чтобы жизнь их была такой же беззаботной, как и здесь, в Ташкенте. И вот оно, ещё одно расставание…
После ухода Рашида и Альбины с грядок (а, скорее всего, и из моей жизни совсем), Лена стала говорить, что мы должны это отметить и поехать в центр. Но мне уже не хотелось никуда ехать. Я хотел провести вечер на родной улицы, которая ещё долгие годы будет напоминать мне о Рашиде – парне «не от мира сего», как о нём говорили. Но каким же родным и хорошим он был для меня. Лена согласилась остаться здесь при условии, что я накуплю ей пива. Меня эти условия устроили, и мы отправились ко мне домой. В ту самую комнату, в ту самую спальню, в ту самую кровать, в которой несколько часов назад я летал в космос. Я спел девочкам несколько песен из нашего с Рашидом творчества, а потом мы вместе орали песни группы Ляпис Трубецкой. Кричали, смеялись. Несколько раз мы с Оксаной поцеловались. Моё лицо расплывалось в счастливой улыбки, и её лицо тоже. Хотя, последнее мне скорее казалось, ведь я тогда я был так влюблён!