Пыль

Абворей, философ-прогеник из Эндали, и его соперник Солак, всеспиритист из школы Эшхона, стояли на берегу из переплетающихся корней и смотрели на уплывающий в закат корабль деревянщиков. Крестьяне за их спинами жалобно запели похоронный гимн Бога-Отца. Запахло священными маслами.
Абворей громко чихнул, вытер нос ладонью и выругался. Он никогда не любил запахи похорон Прощения.
Солак же уже вовсю готовился к предстоящему философскому диспуту, раскуривая длинную трубку и повторяя про себя формулы наведения иллюзий.
Впервые после отплытия живого корабля деревянщиков, Абворей заговорил:
— Неприятное место.
Солак кивнул и повернулся к  похоронной процессии за спинами философов. Родственники умершего уже закончили покрывать тела маслами, и сейчас крепили на них священные печати и могильные камни.
— Занятный обычай, — задумчиво сказал Абворей, разворачиваясь на пятке.
Солак промолчал, усердно пуская дым и продолжая неотрывно следить за ритуалами.
— Вам же известны истоки и причины проведения этих ритуалов, Абворей?
Абворей вдохнул полной грудью.
Началось.
Он выдохнул, выпуская из ноздрей облако чёрного дыма, что вызвало у Солака улыбку.
— Начнём? — спросил он, запрыгнул на выступающий корень и затянулся.
Абворей не ответил. Из облака дыма и солнечного света он старательно строил иллюзию Дерева, похожего на то, под кроной и на корнях которого они сейчас стояли.
Солак решил не отставать, выпустил несколько облачков и начал строить свою концепцию, полупрозрачный воздушный замок над полосой тёмного дыма. Абворей тем временем закончил своё дерево с его цветные плоды, и плюхнулся на берег из корней.
— Хорошо, Солак, я готов вас выслушать.
Солак не стал противиться и сразу же заговорил, одновременно умудряясь отгонять от своих длинных светлых волос и роскошного хитона полный частиц сухой древесной коры и запаха гниения ветер смерти, что бушевал у каждого Дерева.
— Как известно, Тьма и Отец создали по четыре элемента, из которых сплетён наш мир, от Дерева до океанов. К сожалению, Бог-Отец был повержен, как учит нас церковь Прощения и ей подобные. Они считают, что нам необходимо почитать светлые элементы и отдавать умерших Тьме и её материи, чтобы дать Богу оправиться. Тьма же... — Солак замолчал, переводя дыхание, и окружил воздушный замок кольцом черноты. — Тьма учит нас жить в этом мире, в порочной материи и забыть о мёртвом боге, бросившем Первочеловека на гибель. Дерево учит нас почитать лишь жизнь, Человек — лишь нашего предка, Первочеловека. Гармония приказывает нам разрушать материю для достижения божественного. Гностики ищут путь к божественному. Мы же, философы, пытаемся постичь все аспекты мира без религиозного фанатизма.
Абворей демонстративно зевнул. Столь пафосное изложение общеизвестных знаний никогда его не радовало.
— Но это всё — ерунда! Мы заблуждаемся, все, от крестьян и церковников, до великих философских школ, — говорил Солак, сопровождая свои слова пиктограммами из дыма и света, — Я и мои соратники вывели, что никаких богов или божественного никогда не было, а все известные пути заведомо ошибочны и строятся на неправильном толковании природы мира, глупой религиозной концепции «богов».
Солак стёр кольцо тьмы вокруг своего замка, а затем разбил его в крошечное белое облако. Абворей, немного заинтересованный речью оппонента, подтянул ноги к груди и уставился на Солака. Тот продолжал, всё больше распаляясь и отвлекая своим кощунством людей, которые заворачивали своих умерших родственников в грубую грязно-коричневую ткань:
— Долгими ночами, проведёнными в залах Эшхона, мы создали доказательство первичности Духа, более низкой формой которого и является остальная материя. Дух существовал целые эры, находясь в форме, подобной пару над горячей водой, остывая и становясь грязью и прочим, как пар. Небо — живой, горячий дух, исходящий от Солнца, а ночная тьма — пустота на месте духа остывшего. Эта грязь, — Солак указал на крестьян, которые теперь просто сидели вокруг тел, — живут лишь благодаря духу, как и мы с тобой. Наше объяснение прекрасно объясняет окружающий нас мир. Но, если вашей школе нужны доказательства получше, то...
Солак бросил трубку на кору, пробежал взглядом по могучему стволу Дерева, уходящему в облака, и закрыл один глаз. Вторым он посмотрел на людей, часть которых в ответ зло смотрела на него, что-то зло шепча друг другу, но не решаясь встать и наказать философа-богохульника, дабы не нарушить ритуал.
Солак поднял руку, растопырил пальцы и резко топнул ногой.
Люди, которые в тот момент смотрели на Солака, кроме Абворея, вскочили, а остальные мгновенно застыли. Солак взмахнул поднятой рукой.
Крестьяне рухнули, словно тряпичные куклы. Над их телами кружились еле видные струйки света.
Дух. Философ вырвал из людей души.
Абворей был заинтригован, хоть и концепция Солака вызывала у него стойкое неприятие.
Остальные крестьяне выглядили живыми, но даже не дрогнули, когда их товарищи упали. Похоже, Солак схватил и их души.
Абворей начал восхищаться умением Солака. Далеко не каждый может захватить дух человека и вырвать его, даже у одного. Абворей никак не ожидал таких навыков от этого разодетого богача-недофилософа.
Солак направил струи души от тел крестьян к замотанному в ткань трупу. Души пролезли через щели в ткани и впитались в плоть.
Грудь мертвеца поднялась, он тяжело и шумно вдохнул, а затем закричал от невыносимой боли и ужаса.
Щелчком пальцев Солак вернул души обратно в их тела. Мертвец вновь затих. Лежавшие на земле крестьяне зашевелились, но никто так и не встал.
Абворей поднялся на ноги, нервно теребя края своего простого хитона.
— Сила духа в действии! — воскликнул Солак, хлопнув ладоши. — Я смог вдохнуть жизнь в мёртвое тело, что подтверждает мои заключения о значимости и первичности духа. Причина старости и смерти — охлаждение духа и переход его в низшую материю, которая отравляет тело человека! Вернув достаточное количество духа в мёртвое тело или даже впитав его в неживой предмет, в него можно вдохнуть жизнь, как это делают иерархи церквей Бога-Отца.
Солак замолчал и облегчённо выдохнул. Он не сомневался в своих аргументах, не только эффектных, но и верных, как он думал.
Абворей его мнения не разделял, и аргументы оппонента лишь укрепили его решимость. Абворей разогнал свой дым, меняя планы, решив отказаться от строительства иллюзий и попыток объяснить своё видение мироздания, хрустнул затёкшей шеей и начал речь:
— Ваши умения поражают, Солак, честно. Никогда не видел такого мастерства в управлении, гм, «духом». Но вы ничего этим не доказали. Элемент, который вы представляете основой жизни может даже не существовать. Ваш дух — просто дым, лишь форма первичной материи, никак не связанный с духом и его «божественными» свойствами. Связь же его с жизнью такая же, как и любого другого, и старение может быть вызвано утечкой любого из них. Если лишить тело одной из его частей, то оно вряд ли выживет. Сейчас я это покажу.
Прежде, чем Солак успел отреагировать, Абворей тычком пальца выжег дыру в его хитоне и аккуратно извлёк сердце сквозь плоть и кости. Солак даже не удивился — именно для подобных аргументов они и забрались так далеко. Дерево поглотит мёртвых и даст им новую жизнь.
Абворей, держа в руках дрожащее сердце философа, подошёл к мертвецу. Крестьяне даже не посмотрели на Абворея — он на время погасил их сознания силой Дерева. Абворей превратил сердце Солака в протееву пыль и высыпал её на мертвеца. Затем он пошёл к берегу, перешагнув через тело своего оппонента.
Воскрешать его он милосердно не собирался.
Абворей сидел на берегу, ожидая корабля, опустив ноги в прохладную морскую воду и куря трубку Солака, а оживший мертвец кричал у него за спиной, пока дерево не поглотило его.