Венгерская рапсодия. Глава 1. Дебют.

Венгерская рапсодия.

Глава 1.
Дебют.


1705-ый год оказался для национально-освободительного движения, возглавляемого Ракоци, поистине победоносным : куруцы полностью освободили территорию Трансильвании,
очертив её границы по новой. Силами войска повстанцев, одна за другой, постепенно освобождались разные земли Венгрии.
Задохнувшаяся в смраде феодального гнёта страна наконец вздохнула легко и свободно, - Венгрия, уже долгое время находившаяся под пятой деспотической династии
Габсбургов, обрела в лице молодого князя Ференца II Ракоци надежду на независимость от австрийского ига.
К тому времени, наш герой возглавлял силы бунтовщиков вот уже третий год. Вернувшись в 1703-м из Речи Посполитой на родину, он призвал венгров объединиться
в неравной борьбе против Вены с её многотысячной армией. Получивший широкую поддержку крестьянства, Ракоци одержал ряд побед над лабанцами в первые годы сопротивления.
Теперь же, триумфатор, в окружении высокопоставленных генералов, пребывал в своей резиденции в Мишкольце. В короткое время из малозаметного населённого пункта
городок этот превратился в огромную крепость и стал одним из центров антигабсбургских сил.
Сегодня за дисциплиной градохранителей наблюдал сам Миклош Берчени, бывший генералом-майором армии бунтовщиков. Темноволосый мужчина, с пышными бакенбардами,
с неизменной шпагой на поясе, он обходил каждую стену фортеции лично, и, только удостоверившись в наличии боевого духа у подчинённых, неспешно переходил он
к следующей бойнице, совершая свой вечерний обход.
- Мы следим за рвом круглые сутки, - уверял Берчени офицер Ковач. - Ни один сантиметр пространства не остаётся без наблюдения.
Генерал-майор довольно кивнул. В синем мундире, застёгнутом на все пуговицы, фигура его представлялась особенно грозной. Сосредоточенный, умный взгляд сверкал
из-под надвинутой на лоб треуголки.
- В своём докладе верховному князю я Вас отмечу особо, - взволновавшись от такой похвалы, Ковач отдал честь генералу.
- Продолжайте держать позицию, - обронил Берчени покойно и оставил того на посту.
Генерал спускался по каменной винтовой лестнице в одиночестве. Уже совсем скоро, как только Ракоци окончит обыкновенную свою трапезу, Миклош Берчени предстанет
глазам предводителя нации.
Как дрожал внутренне Ковач, зная, что через минуту увидит его один из высших чинов, ровно так же переживал перед встречей с руководителем сам Берчени.
"Любопытно, боится ли Ференц Ракоци кого-то на целой земле?" - пришло в голову генералу.
Если кто и способен был смутить душу верховного князя, то такою причиною для беспокойства для него были одни Габсбурги.


                                                                     ****

Левенте был единственным сыном семейства Варга. После того, как ушёл из жизни отец, юноша вместе с сестрою Бригиттой поддерживали увядающую старуху-мать, чем могли.
И как бы ни было сложно в Мишкольце заниматься гончарным промыслом, Левенте всё же получал с этого ремесла определённые деньги.
Когда им с сестрою стало понятно, что этих грошей им не хватит, молодой человек, в попытке спасти семью от нищеты, освоил кузнечное мастерство, а Бригитта устроилась
помощницею портного.
Это поправило их дела самым существенным образом.
Желающие приходили в его кузницу постоянно. Левенте Варга приобрёл даже некоторую известность в их околотке, и у него всегда получалось исправно
подлатать старенькую кольчугу; его руки выковали десятки мечей, а подковам, казалось, не было и числа. Большую часть доходов наковальня и горн приносили именно
изготовлением всевозможных клинков, и такую работу Левенте стремился получить в первую очередь.
Но всё изменилось с началом бунта Ракоци. Вся неторопливая, мирная жизнь в Мишкольце вмиг завершилась, и самый воздух пропитался войной.
Молодому Левенте приходилось работать над ковкой оружия целыми днями, а мысль - получить место в войске Ракоци, стала преследовать двадцатилетнего юношу постоянно.
Его кровь забурлила от желания обрести славу, и сам Левенте считал, что, будь отец жив, то он бы с его стремлениями согласился б.
Когда он сообщил о таком своём намерении старой матери, Юфрозинья стремилась его всеми силами отговорить. Семидесятипятилетняя вдова, она не представляла, что
станется с нею, ежели сын сложит голову в одном из сражений.
Сестра держалась в сторонке от их разногласий, не занимая решительно чьей-либо стороны.
И вот, наконец, не слушая никого, Левенте решился. Он знал, что завтра Ференц Ракоци предстанет перед народом с торжественной речью на площади. Замысел был таков,
что Левенте проберётся к верховному князю через толпу и самолично попросит места в венгерских войсках. От мысли о том, как бесповоротно переменится его жизнь после
этих событий, парень не находил себе места. Множество раз рисовал он себе в воображении эту картину: сперва он подходит к государю, тот взирает на него милостиво,
и после дерзновенного своего обращения Варга Левенте становится воином. Мысли его, воспламенившись, следовали и далее, - представлялось Левенте, как награждают его за
проявленную в битвах отвагу орденом и что он становится приближенным... Так кузнец мог замечтаться до бесконечности. Задумавшись снова об этом, он чуть не обжёгся,
едва не испортив клинок кривизной, но вовремя возвратился от дум своих в тесное, тёмное помещение кузницы.
"Это произойдёт уже завтра", - говорил Левенте себе, сам не веря тому. В очередной раз юноша размахнулся и с силой ударил молотом по наковальне. "Уже завтра всё
разрешится".


                                                                     ****


Всеми делами, связанными с великокняжеской кухней, распоряжался Герго Фаркас. Ни одна специя не могла быть добавлена в блюдо государя без его ведома; на счету его был
каждый пуд соли, а на виду каждая поварёшка.
Фаркас был дородным мужчиной неопределённого возраста, - поговаривали, что ему немногим более сорока лет, но то были лишь одни слухи. Впрочем, жидкая бородёнка
на подбородке Фаркаса начинала седеть понемногу, и поэтому с цифрой сорок соглашался отнюдь не всякий придворный.
Трапеза Ракоци в тот вечер состояла из обыкновенного рациона, и, когда наступило время подавать кашу, Фаркас прошёл в залу вместе с поварами-мальчишками.
Князь сидел, занимая один край стола, оперевшись рукою на подлокотник, спина его была прямою как палка; другой край, противоположный, всё ещё пустовал. То кресло
должен занять был Берчени, но он пока не появился.
- Извольте отведать, мой князь, - обронил Герго подобострастно.
Ракоци зачерпнул ложкой. Повара, вытянувшись по струнке, ожидали вердикта.
- Съедобно, - коротко объявил князь. - Оставьте вторую порцию и после этого можете быть свободны.
Фаркас столкнулся в дверях с генералом Берчени, когда выходил.
- Моё глубокое вам почтение, - проронил Герго и удалился.
Неслышною стайкой следом выскользнули поварята, так же покинув залу. Миклош Берчени остался с великим князем наедине.
- Приятного вечера, - кивнул одному из своих лучших военачальников Ракоци. - Располагайся, как можно удобней.
Берчени сел и взял в руки приборы.
- Великий князь, - молвил он, - я не разделяю Вашей чрезмерной беспечности, с каковой Вы пробуете все блюда. Я давно уже Вам предлагал принять ко двору специального
дегустатора.
Ракоци только отмахнулся на это. Кусочки пищи застряли в его бороде.
- Чтобы этот дурак отравил меня? - мужчина презрительно фыркнул. - Каким бы ни был болваном Фаркас, сомнений в его лояльности я никогда не питал. Он предан мне
до конца.
Берчени было хотел возразить ещё что-то на это, но благоразумно смолчал. Некоторое время каждый из них ужинал молча. В тишине залы слышался только редкий звон вилок.
- Сегодня утром я принял гонца, - нарушил Ракоци молчание.
- Есть новости из Версаля? - удивлённо спросил генерал.
- Да. Людовик отказался нам помогать, - заметил князь удручённо. - Возможно, следует рассчитывать на Россию, - Ракоци нахмурился. - Уж если Франция не согласна,
посмотрим, какие известия придут к нам из Петербурга. - Он добавил решительно. - Напишу российскому императору завтра и отправлю бумагу с первым посыльным.
- Весьма проницательный ход, - согласился с князем Берчени. - Если мы переманим на свою сторону могучий петровский флот, то, без сомнения, выбросим
австрийскую армию из страны.
- Мне очень хочется в это верить, - Ракоци испил из кубка. - Теперь что касается воинского снаряжения: этот вопрос я хочу обсудить с тобою отдельно.
Появление придворного прервало их разговор. Великий князь недовольно пробурчал что-то.
- Входи, - поманил он слугу рукой.
- Великий князь, разреши держать слово, - вошедший выдохнул.
- Говори, что у тебя, - обронил небрежно Ракоци.
- Пишут из Дебрецена, - слуга и впрямь сжимал в ладони письмо. - Изволите, я зачитаю тут...
Ракоци кивком головы показал, что готов слушать.
"Надвигаются силы Габсбургов... Пехота лабанцев переправилась вчера через Тису... Ещё несколько дней пути и они подступятся к крепости, мой государь, - придворный
поднял встревоженный взгляд от листка.
- Передай мне сюда, - велел Ракоци. - Я сам прочитаю.
Мужчина бегло пробежал глазами письмо.
- Ай-яй-яй, - зацокал он языком недовольно. Князь протянул бумагу Берчени. - Только взгляни. Положение дел прескверное.
Генерал-майор читал медленно и внимательно. Он закончил и, положивши письмо на стол, вздохнул тяжело.
- Каковы будут Ваши распоряжения? - Берчени вопросительно взглянул на великого князя. Тот нахмурился и молчал.
- Завтра мне держать речь перед народом, - вымолвил Ракоци. - Людям должно быть об этом известно.
- Я Вас правильно понял? - уточнил генерал деликатно. - Город выходит на осадное положение.
- Именно так, - подтвердил Ференц Ракоци. Он отставил пустую посуду. - Сделай всё, что возможно для укрепления крепостных стен.
Берчени согласно кивнул.
- Я отдам приказ выкопать ещё один ров, - объявил он великому князю.
- Даю на это добро, - только ответил Ракоци. - Немедленно приступай.
Берчени поднялся. Направившись к выходу, он в нерешительности остановился возле колонны. В полутьме залы черты генерала виделись смутно. В тишине было слышно, как
в камине негромко трещали поленья.
- Я вижу твоё беспокойство, - заявил Ференц Ракоци. Он произнёс это бесстрастно, мгновенно отметив, как изменилось настроение его фаворита.
- Да, мой князь, - подтвердил генерал. - Что вы скажете людям завтра?
Ференц Ракоци взглянул ему прямо в глаза. При свете свечей бледный лик государя походил своими безжизненными очертаниями на маску.
- Я собираюсь созвать новобранцев, - твёрдо проговорил он.


                                                                      ****

Бригитте не составило большого труда отыскать брата. Сразу за кузницей, неподалёку, находилось живописное озеро. Девушка, зная местечко на берегу, на котором обычно
Левенте сидел по вечерам у воды, она направилась прямо туда. Там она и нашла кузнеца.
По своему давнему обыкновению, Варга Левенте садился в заросли так, чтобы наблюдать в полной мере прелестную рябь, но самому оставаться при этом с первого взгляда
невидным.
И действительно, не знай девушка точного расположения, Бригитта миновала бы это место, пройдя мимо протоптанною тропой. Она сделала поворот в нужном месте, и
сразу же вышла на скрытый от глаз целым рядом деревьев краешек полого берега.
- Ишь ты, спрятался ото всех, - приблизилась она к брату и села рядом с ним на траву.
Левенте поморщился от досады. Его уединение нарушили так легко и так вероломно, что он даже хотел уйти сразу же, но, заметив, как обходительна с ним сегодня Бригитта,
остался. Ему нисколько не показалось: сестра и впрямь держала себя осторожно.
- Давно ты сидишь здесь? - спросила Бригитта, стремясь завязать разговор.
- Минут двадцать, - Левенте глядел завороженно, как танцуют блики на зеркале озера. - Может быть, полчаса.
- Сразу как только освободился, я поняла, - заключила сестра. Разумеется, она знала, в какой час Левенте завершал ковку.
- Как прошёл у тебя день? - брат впервые за всё это время посмотрел на неё. Левенте заметил, что какое-то новое, некое непривычное настроение, владеет Бригиттой.
Позже он понял, что этим чувством был страх.
- Ровно так же, как и всегда, - вздохнул он. - Ты чего-то хотела?
Бригитта, казалось, набирается смелости что-то сказать.
- Мне лишь хочется знать, что у тебя на уме, - произнесла она обеспокоенно.
Левенте резко к ней повернулся.
- Я собираюсь вступить в войско Ракоци, - проронил он.
Бригитта прикрыла глаза на мгновение. На лице девушки отразилось чувство некоторой обреченности.
- Значит, мне тебя не отговорить, - сказала она с расстановкой.
- Можешь даже и не пытаться, - заверил её Левенте.
Они помолчали немного. Поднявшись гуртом, с веток взлетели птицы и стали парить над озером.
- Наша мама, - тут голос Бригитты сорвался, - находится при смерти.
Левенте вскочил.
- Почему же ты не рассказала мне сразу? - он даже разгневался несколько. - Со мною можно без всяких намёков!
Сестра заморгала, не найдя слов для своего оправдания.
И всё-таки чутьё подвело кузнеца. Он, конечно же, знал, что Юфрозинья прикована к постели своим недугом. Обычно, с упоминания хвори матери, начинался
"мы-не-можем-тебя-лишиться" скандал. И это был именно такой случай.
- Это известие её прикончит, - качала девушка головой. - Мы не можем тебя лишиться.
- Тогда не говори ничего ей! - Левенте взмахнул рукой раздражённо, поняв, что сейчас они пойдут по этому кругу снова. - Это будем знать ты и я.
Бригитта поднялась с травы за ним следом.
- Видимо, мне и придётся так поступить, - согласилась она с Левенте. - Да-да, я всё понимаю, тебе осточертело жить, играя всегда второстепенную роль. Твои
военные подвиги, несомненно, возвысят тебя до небес.
Левенте долго ничего не отвечал.
- Как хорошо, что хоть ты меня понимаешь, - примирительно сказал он. - Бригитта, я мечтаю начать, всё перечеркнув, с чистой страницы. Я - защитник и воин. И прошлого
при том никакого.
Он после добавил: - Я не желаю провести всю свою жизнь согбённым у наковальни.
У сестры не было на то аргументов.
- Так ли короток путь до славы, которой ты жаждешь? - спросила она.
- Я отвечу тебе, когда сделаю первые к ней шаги.
Со стороны берега, там, где начиналась дорожка, их никто не мог видеть. Ни одна живая душа не ведала их терзаний. Крестьянин, шедший с пахотного поля домой,
на минуту остановился. Он мимоходом взглянул на мирные воды озера. Парившие над водой вороны испустили печальный крик.


                                                                          ****

Невзирая на то, что выход Ракоци ожидался ровно к полудню, приготовления на центральной площади Мишкольца начались ещё в девять.
Сперва появились широкоплечие, угрюмого вида плотники и стали возводить в спешке помост. Сквозь стук молотков отчётливо доносились распоряжения надзирателя.
Он, подобно ветру, носился туда и сюда, наблюдая за тем, чтобы доски были прилажены надлежащим путём. Они завершили сооружение к сроку.
В одиннадцать, то появившись из одного уголка, то выскочив из того переулка, собирался на площадь народ. Уже спустя полчаса здесь было не протолкнуться.
Ребятишки, смеясь и очевидно играя, сновали между рядов, наводя недовольство на взрослых. Пару раз пробежал сквозь толпу именитый купец, потерявши знакомых.
На площади всё волновалось и пребывало в движении. Такою увидел народную массу Варга Левенте, когда появился лишь четвертью часа раньше самого великого князя.
В тот момент по толпе, как раз пронеслось: "Гвардия, гвардия, только взгляните".
Левенте повернул голову в том направлении, откуда донеслась до него взволнованная молва.
К помосту торжественно следовала высшая военная знать. На белоснежном коне восседал Миклош Берчени, замыкая процессию.
Люди во все глаза смотрели на генерала. Левенте также внимательно наблюдал за тонкой фигурой в парадном мундире: сверкающие эполеты ослепляли своим сиянием //глаз//.
Лёгко и изящно, мужчина спустился с коня.
Из толпы закричали: "Слава генералу Берчени! Слава Сопротивлению! Долою австрийцев!"
Воинственное настроение охватило публику одномоментно, и лозунги эти разнеслись по рядам. Со всеми кричал и Левенте.
Миклош Берчени, взойдя на помост, приветственно помахал венграм рукой. За генералом последовали и другие прибывшие с ним офицеры. Они поднялись, следуя друг за
другом, и заняли трибуну.
Берчени вынул шпагу из ножен и вскинул высоко руку.
- Слава Ракоци! Достаточно габсбургской деспотии!
Мужчину радостным гулом и улюлюканьем поддержала целая площадь. Видя, что каждый мадьяр теперь готов сердцем своим, - а не только глазами, - встретить государя,
Берчени подал особый знак.
Гулкий звук барабанов, нарастая издалека, вскоре достиг слуха каждого из пришедших. Это шествовала процессия князя Ракоци.
Толпа разразилась торжествующим воем. Те из счастливцев, что жили неподалёку, высунулись из окон и наблюдали прямо оттуда. Левенте увидел, как один из рядов
замахал государственным флагом. Да что говорить, - ближайшие крыши домов также украшала символика.
Наконец на коне появился и сам Ференц Ракоци. В окружении свиты предводитель пересекал площадь. Оглушительно стучал барабан; толпа ликовала от одного вида своего
лидера. Присутствием он осветил все их надежды и чаяния.
Левенте не верил глазам. Всё, что слышал он о Ракоци, говорило в пользу того, что перед ним явится едва ли не сам Господь Бог. В таком ключе воспевали великого князя
патриотические листовки, и всякие о нём сведения обязательно прибавляли, как колоссальна самая его личность.
Человек, а Левенте сейчас наблюдал именно человека, - не божественное лицо, - был грузным мужчиной, насупившимся, однако державшимся по-монаршьи. Безупречно прямая
осанка выдавала его благородное происхождение. Он приветственно вскидывал руку, обращаясь в разные стороны.
Наконец Ракоци взошёл на помост. Протрубили глашатаи.
- Тишина! Тишина! - прокричали горластые слуги. Вскоре площадь умолкла, и, казалось, что каждый камень готов услышать государя, а стены домов - впитать каждое его
слово.
Ференц Ракоци заговорил.
- Друзья мои и союзники! В трудный час для нашей страны обращаюсь я к вам с этим словом. Наша всеобщая борьба против Габсбургов, наша непримиримая
ненависть к угнетателям, ведёт нас за собой уже несколько лет. Мы встали однажды на эту дорогу и продолжали ею идти, вопреки всем преградам, пытавшимся поколебать
наши твёрдые убеждения и веру в победу. Мы пройдём этот путь до конца. Нам доподлинно стало известно, что к Мишкольцу движутся силы лабанцев.
Толпа беспокойно зашевелилась. По рядам горожан пронеслись тревожные перешёптыванья. Берчени, подав знак рукой, восстановил тишину.
- В скором времени нам предстоит выдержать длительную осаду, а возможно, и сверх того - битву за крепость, чтобы её отстоять. Враг уже близится к нашим воротам,
стремясь нас сломить и обратить в рабство. Не допустим же столь позорного поражения! Как вдохновляли каждого венгра светлые образы наших предков, Иштвана Святого,
Дьёрда Дожи, Матьяша Корвина, так и сейчас мы не должны уронить их триумфального знамени. Попрание их честных имён будет для нас хуже смерти. Так, призываю же
каждого, стать на сторону обороны, во имя сохранения наших подвигов для потомков!
Громогласно закричали "Ура!". Сперва заголосил люд из первых к помосту рядов, но вскоре клич был на устах каждого, и вопила, бушуя в неистовстве, целая площадь.
Ракоци, несколько времени выждав, дал понять, что ничего не имеет добавить к уже произнесённому. Князь, в окружении стражи, принялся неторопливо спускаться с трибуны.
Левенте понял, что наступила требуемая минута. Стремясь не потерять из поля зрения фигуру Ракоци, кузнец стал пробираться через ряды. Он толкнул кого-то случайно,
не разобрав кого именно в давке, и вслед юноше понеслась чья-то пылкая ругань. Сердце его бешено колотилось; он был не в силах сглотнуть застрявший в горле комок.
На те несколько страшных секунд, когда толпа скрыла великого князя стеною, Левенте подумалось, что он непростительно опоздал. Варга стремительно пересёк ещё
один ряд, и снова увидел Ракоци. Тот был в дюжине шагов от него. Парень, не помня себя, направился к государю.
Не успел Варга Левенте тронуться с места, как ему преградили дорогу гвардейцы из княжеской стражи. За их спинами, видел кузнец, Ференц Ракоци усаживался на коня.
- Кто этот человек? - спросил тревожно Берчени. Он подбежал мигом к солдатам. Генерал указал на простолюдина рукою в перчатке. - Ты, отвечай, что тебе нужно?
- Я хочу обратиться к великому князю, - произнёс кротко Левенте.
- Невозможно никаким образом, - замотал головой генерал. - Чего встали? Немедленно обыскать! - приказал он гвардейцам.
Левенте крепко схватили трое мужчин. Двое держали за плечи, а третий похлопывал по спине, животу, залез в карманы испачканного камзола.
- Миклош, что там за беспокойство? - поинтересовался Ракоци. Мужчина находился в седле и ему нетерпелось двинуться назад к замку.
- Какой-то мерзавец хочет с вами поговорить, - доложил генерал. - Это лазутчик, я знаю, мы пропустим его, а он с ножом кинется на государя.
- У него ничего с собой нет, - закончил обыск гвардеец. Кузнеца отпустили.
Берчени засомневался.
- Ладно, ведите ко мне, - велел милостиво Ференц Ракоци. - Габсбурги меня не страшат. С чего бы мне вдруг опасаться собственного народа.
- Но, мой князь, - Миклош Берчени с вопросом во взгляде оглянулся на всадника.
- Я сказал: привести! - рявкнул Ракоци.
Гвардейцы отошли в сторону. Генерал-майор сурово нахмурился. Левенте стоял возле княжеского коня столь близко, что мог услышать сопение лошади.
- Говори, что имеешь сказать, - обратился к кузнецу государь.
- Великий князь, меня зовут Варга Левенте, я из семейства простого народа, - говорил торопливо молодой человек. - Ваше высочество заявило, что скоро предстоит
битва. С величайшим почтением я прошу Вас принять меня в своё войско и взять под свои стяги. Я клянусь верой и правдой служить Венгрии и Вам лично до последнего
своего вздоха.
- Как смеешь ты обращаться с дерзкою своей просьбой к великому князю? - возмутился Берчени.
- Миклош, умолкни, - махнул генералу Ракоци.
Предводитель окинул Левенте коротким внимательным взглядом.
- Какой род твой занятий, Левенте? - вопросил государь. - Владение каким ремеслом позволяет тебе держать в горнице хлеб, а живот сытым?
- Я кузнец, - ответил ему молодой человек. - Работаю над ковкой оружия.
Ракоци довольно захохотал. Берчени, не вполне понимая причины подобной весёлости, улыбнулся уголком губ.
- Значит, готовишь оружие, говоришь, - мужчина вынул меч из собственных ножен. - А такой ты сумел бы сковать? - и протянул сталь Левенте.
Варга никогда прежде не встречал настолько тонкой работы. Изящный эфес восходил широким клинком, на котором во всю длину была гравировка: "Bene mori praestat quam
turpiter vivere".
- Нет, мой князь, - Варга возвратил меч. - Такого шедевра я бы не сумел сделать.
- У тебя меткий глаз и храброе сердце, юноша, - проронил Ракоци. - Через два дня в крепости будут сборы. Их возглавит славный наш генерал Миклош Берчени. Приходи -
и тебя возьмут в армию. - Великий князь оборотился к помрачневшему Берчени. - Хорошенько запомни лицо подошедшего к нам кузнеца. Я доволен боевым духом этого парня.
Ференц Ракоци пришпорил коня.
- Свита, за мною! - скомандовал предводитель.
Через минуту они исчезли в облаке пыли. Варга не верил себе самому, - то были несколько величайших минут всей его жизни, которые только что завершились. О том, что
скоро Левенте окажется вовлечён в события куда более грандиозные, он не способен был и вообразить. Ничего не видя перед собою, он поплёлся домой через опустевшую
площадь.


                                                                    ****

Ночь прошла в хижине беспокойно.
В полночь Варга Левенте проснулся, - поднялась, подойдя к стонущей матери, зажёгшая свечку Бригитта. По стенам комнаты заплясали тени от огонька, они-то и разомкнули
спящие глаза юноши. Юфрозинье нездоровилось пуще обычного и она плачуще охала целую ночь. Лежавшая на постели старуха была укутана несколькими одеялами. Обстоятельство
это, и вдобавок бледность лица её и иссохшие вены рук придавали женщине неприятное сходство с мумией.
Сестра снова легла, и после поднялась опять, оставшись недвижно у изголовья до самого утра.
Пробудившийся в очередной раз, кузнец подошёл справиться у Бригитты о состоянии матери. Снаружи ещё было темно.
- Дело плохо, - ответила девушка коротко. Она подняла взгляд на брата. Страшное выражение застыло в её глазах.
Сколько в них было мольбы! Некое исступлённое отчаяние перед неотвратимым поразило Левенте тогда.
- Ступай спать, сынок, - еле слышно пролепетала старуха. - Тебе необходим отдых, а со мною пока пусть побудет Бригитта. Мы с нею сладим, не переживай.
Левенте насилу уснул. Его мучали смутные и кошмарные сновидения.
Когда запели утренние петухи, он поднялся ранее остальных. Сестра задремала, не покинув поста, согнувшись прямо на стуле. Тяжело, из-под слоя накинутых одеял,
мерно вздымалась грудь Юфрозиньи. Варга Левенте, крадучись, вышел на крыльцо домика.


                                                                         ****

Совершенно иные события произошли ночью в замке Ракоци.
В окружавшем резиденцию саде безраздельно царила совершенная тишина. Попискивая в темноте, перелетали с ветки на ветку летучие мыши. Порхали неслышно ночные бабочки
над клумбой резеды: подчиняясь дуновению ветра, верхушки кустов колыхались из стороны в сторону. Раз в полчаса, с ружьём наперевес, пересекал сад в обе стороны
часовой, охранявший сон великого князя.
Около часа ночи чья-то фигура взошла на крепостную стену, оставшись при том незамеченной. В это время суток сегодня дежурило подразделение Петера Лазло. Солдаты,
весьма утомлённые несением почётной воинской службы за день, сейчас углубились в премудрости баккара. Они сидели втроём за карточною игрой бессчётный кон, ожидая,
пока кто-нибудь из игроков окончательно разорится.
- А вот на тебе, - радостно произнёс Балаж Папп, выкладывая девятку.
- Проклятье! Чёрт побери! - вскочил в ярости Андреаш Биро.
- А ты всё твердишь: да у меня там стратегия! - заметил Лазло вполголоса, наблюдая за тем, как довольный Папп забрал себе выигрыш.
Фигура между тем осторожно прокралась за колоннадой.
- Вы что-нибудь слышали? - Биро навострил уши. - По-моему, здесь кто-то ходит. Совсем рядом с нами.
- Тебе бы, дружище, сосредоточиться бы немного, - проговорил Папп с улыбкой. - А то слышится что-то всё время, отвлекает небось от игры.
Из темноты к ним вышел Берчени.
- Вот чем вы занимаетесь на посту, - вкрадчиво проговорил он. Всполошившись, все немедленно вытянулись, замерев в одной стойке.
- А что если б здесь были лабанцы? - никто из провинившихся не отвечал. - Они бы, видимо, присоединились, зайдя к вам на огонёк.
Берчени опрокинул их столик яростным ударом ноги. Колода разлетелась по ветру, со звоном попадали на пол монеты.
- Олухи, идиоты! - возопил генерал. - Кто главный на вахте, я спрашиваю!?
Что-то неразборчиво буркнул Лазло под нос.
- Я не слышу! - схватил того за ворот Берчени.
- Главный на вахте - я, генерал, - Лазло вымолвил виновато.
- Вот это ответ! - мужчина ослабил хватку немного. - Что должна сейчас делать стража? - осведомился он ледяным тоном.
- Стража должна сейчас нести пост, - раболепно произнёс Лазло. Генерал его оттолкнул.
- И не просто нести, а смотреть в оба, - недовольно прибавил Берчени. - Всем заступить на пост снова.
- Есть заступить на пост снова, - ответили неуверенно ошарашенные солдаты.
Генерал пошёл далее, их оставив.
- Ну и ну! - Папп приствистнул. - Видно, у главного на душе неспокойно. Не спит ведь, гляди ты.
- Всем вести себя осторожно, - прошептал Лазло. - Чтобы никаких неприятностей до утра.
Берчени их слышать не мог. Он спускался, идя к определённому месту в саду, куда должен был появиться по договорённости.
Там мужчину уже ожидали. Винсенту Гаспар снял капюшон. Луна осветила его острое, с грубыми линиями лицо.
- Здравствуй, Винсенту, - приветствовал его генерал. - Ты как всегда вовремя.
- Недаром я знаменит своей пунктуальностью, - ухмыльнулся Гаспар.
- Ты давно в Мишкольце? - Берчени полюбопытствовал.
- Только что в городе. Остановился в поганом дешёвом трактире неподалёку, - Винсенте, будто бы выплюнул эти слова. Он разговаривал такою манерою постоянно.
- Что ж, - протянул генерал. - Какие ты раздобыл новости?
- Все в Дебрецене стоят на ушах. Что народом, что властью, владеет тревога и беспокойство, - затарахтел осведомитель.
- Этого следовало ожидать, - Берчени кивнул. - Я хочу услышать что-то ещё.
- Габсбурги действительно отправились сюда войском. Внушительной силы пехота, также я слышал о том, что они тащат пушки.
- Всё это очень плохо, - недовольно цокнул языком генерал. - Хорошо, что у крепости довольно толстые стены. Если лабанцы не знают о нашей лазейке, то в город
им не попасть.
- Теперь самое основное, - вспомнил Винсенте внезапно. - У меня есть основания полагать, что в Мишкольце находится человек Габсбургов. Шпион уже в наших рядах
и вынюхивает всё, что только может учуять.
Берчени молчал. Злобная гримаса перекосила его лицо.
- У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
- Чёртов кузнец, - процедил Берчени сквозь зубы. - То-то он мне не понравился с первого взгляда. - Он посмотрел на Гаспара. - Да, я кажется знаю шпиона. Благодарю
тебя за известия. Можешь пока быть свободен.
Винсенте поклонился учтиво.
- Моя радость, что я служу вам, генерал.
- Давай обойдёмся безо всяких формательностей в этот раз.
На мгновение могло показаться, что Гаспар улыбнулся. Так же бесшумно, как он тут появился, мужчина ловко перемахнул назад через стену. В саду теперь оставался один
генерал.



                                                                        ****

Левенте в назначенный час явился к зданию гарнизона. Невысокая, в два этажа, башенка была выделена под армейские нужды лично Ракоци. Крышу венчал золотой флюгер,
изображавший птицу Турула. Фигурка чёрного сокола подчинялась движению ветра.
Во внутренний дворик уже стали стекаться  будущие новобранцы. Там же сидел за кособоким столиком писарь, - всякий прибывший подходил сначала к нему, называл своё имя
и возраст, и только потом, убедившись, что он занесен в список верно, проходил далее, за частокол, там где стояли бараки.
Угрюмый, уставшего вида мужчина поднял глаза на кузнеца.
- Полное имя? - писарь коснулся бумаги пером, приготовившись записать сведения.
- Варга Левенте, - ответил кузнец.
Короткий росчерк и макание в чернильницу после.
- Возраст?
- Мне исполнилось девятнадцать, - выдохнул Варга.
Писарь снова поставил необходимую закорючку.
- Следующий, - объявил он.
Немедленно подскочил проворный, поджарый молодой человек с чёрными, как смоль, волосами. Процедура повторилась тем же порядком.
- Полное имя?
- Бенце Орбан.
- Возраст?
- Мне двадцать четыре.
Освободившись, тот зашагал следом за кузнецом.
- Ты не знаешь, что сейчас нам надобно сделать? - спросил у Левенте брюнет.
- Я слышал, что всех завербованных тут же проверят на умение фехтовать, - произнёс Варга.
- Чёрт возьми, - сказал Бенце беззлобно. - Знал бы, захватил свою шпагу.
Левенте толкнул ворота рукой. Вдалеке, между бараков, блестел на солнце шатёр. Вдвоём они пересекли широкое поле, направившись прямо туда. Пару раз Варга заметил,
как пронеслись мимо них рядовые. Все они спешили куда-то и не обращали на новичков никакого внимания.
- Вы только что записались? - спросил стоявший у входа в шатёр офицер. Изнутри доносились звуки сошедшихся дуэлянтов.
- Именно так, - подтвердил Бенце.
- Тогда зайдите вовнутрь, там вам выдадут шпаги, - объяснил им мужчина. - Бой, разумеется, тренировочный. При любой непредусмотренной ситуации, вас сразу же остановят.
Они вошли в тень навеса. Сержант Добос, стоявший подле арены, внимательно наблюдал. Как раз заканчивали сражение два предшествующих новобранца. Один из них, будучи
загнанным в угол, продолжал стойко обороняться. Атакующий, подобно осе, вертелся вокруг него беспрестанно, прицеливаясь, куда бы верней воткнуть в противника жало.
- Достаточно! Хватит! - махнул сержант Добос рукой. - Замечательные бойцы, - он восторженно закивал. - Мы вас берём. Добро пожаловать в войско Ракоци.
Сержант обменялся с ребятами короткими рукопожатиями.
- Поздравляю, - продолжал Добос. - Теперь ступайте обратно к писарю и передайте, что я одобрил ваши кандидатуры.
Дело стояло теперь за Левенте и его новым знакомым. Каждый из них получил собственное оружие. Зная, что бой произойдёт понарошку, Варга всё равно переживал. Ему
страстно хотелось себя проявить, и сейчас, когда наконец такая возможность представилась, он весь внутренно съёжился от напряжения. Его партнёр, если и волновался,
то не подавал виду. Тряхнув энергично плечами, Бенце взошёл на арену.
- Занимайте позицию, - сказал сержант парню.
Сердце Левенте было готово выскочить из груди. Он поднялся следом за Орбаном Бенце и остановился в свободном углу.
- Начинайте, - скомандовал им офицер.
Бенце молниеносно атаковал. Левенте едва успевал отбиваться от стремительных и порывистых взмахов шпаги противника. Орбан мотал его по арене. Таким образом, они
совершили два полных круга.
- Я пока что с тобою только игрался, - грозно вымолвил Бенце. Лицо его покраснело, волосы были взъерошены, по лбу стекала капелька пота.
- Тогда бей в полную силу, чего ты, - бросил ему небрежно кузнец. Орбан Бенце снова пошёл в наступление. Их шпаги скрестились.
Никогда ещё Варга Левенте не ощущал состязательного духа борьбы, столь отчётливо и столь явно. Перед ним стоял враг, и его требовалось сокрушить. Никакой тебе
дипломатии, только прямая и обнажённая конфронтация. Бенце давил на его шпагу, что было мочи. Левенте отвечал ему тем же. Варга чувствовал, что ему в одной стойке
долго не протянуть. Юноше совестно было поддаться.
- Разойдитесь! - крикнул сержант. - Не стойте на одном месте!
Бенце резко на шаг отступил и нанёс тяжелый удар, разрезав рубашку противника. Варга ощутил, как незнакомая ему прежде, необычайная теплота пробежала вмиг по всему
телу. Он опустил взгляд. Из-под одежды растекалось алым пятно.
- Остановить бой! - объявил Добос немедленно, увидав кровь.
Быстрым шагом спустился с арены ликовавший Бенце Орбан.
- Зачем же ты его так? - произнёс укоризненно офицер. - Ловкого бойца я в тебе разглядел и без всякой излишней демонстрации превосходства. А вот мальчуган неуклюж.
- Он сочувственно покачал головой. - Принимаю обоих. Тебя безо всяких преград, а этого - с оговорками. Парня надо будет как следует помуштровать перед боем.
Еле волоча ноги, Левенте подошёл к Добосу.
- А тебе, дружок, необходимо наведаться в лазарет, это в бараке № 15, - объяснил офицер. - Я тебя туда провожу. - Мужчина оборотился к Орбану Бенце. - Ну а ты ступай
назад к писарю. Добро пожаловать в войско Ракоци.


                                                                        ****

Лазаретом оказался крошечный домик, втиснутый между продовольственным складом и казармою великокняжеской инфантерии. Слева, отбрасывая длинную тень, возвышалась
громада, снабжавшая провиантом вооруженные силы, справа сверкали, отражавшие лучи солнца, стёкла окон, оттуда доносились наружу зычные выкрики пехотинцев. С такими
соседями здание, служившее нуждам больных, было обречено на пребывание в незаметности.
Сержант Добос проводил юношу до крыльца. Три-четыре деревянных ступеньки вели прямо ко входу. На двери красовалась эмблема в виде змеи, обвивающей чашу, истёршаяся
от времени.
- Это здесь, - заявил офицер. - Как управишься, сразу к писарю.
Левенте согласно кивнул. Оставшись наедине, он огляделся немного по сторонам и затем прошёл внутрь. Юноша сразу попал в коридор: длинный и узкий, он был утыкан
дверьми на всём своём протяжении и заканчивался у окна. Некоторые из дверей были распахнуты. К одной из таких кузнец направился в первую очередь.
Он заглянул в комнату мельком. За столом, склонившись над кипой бумаг, сидела девушка в белом халате. Услышав, что кто-то вошёл, она подняла голову. Сверкнули
стёкла очков.
- Прошу прощения великодушно, - проговорил мягко Левенте. - Меня направили к вам. - Молодой человек остановился возле порога.
- Что случилось? - фигура в халате немедленно поднялась.
Варга замялся.
- Понимаете, я новобранец, - он не знал, в каких словах объяснить причину своего посещения. - У нас был тренировочный бой.
- Я понимаю, - немедленно отреагировала медсестра. - Вас поранили ненароком по неприятной случайности.
- Именно так, - только и оставалось прибавить Левенте.
- Садитесь, - велела она, указавши на стул. - Я обработаю рану.
Пока Джизелла Анталь, - так звали девушку, - возилась со склянками, Левенте успел как следует осмотреться. Во всю стену, прямо напротив него, стоял шкаф. Приоткрытые
створки позволили Варге увидеть бинты, судки и пробирки, - всё в бесчисленном множестве.
- Постарайтесь расслабиться, - наклонилась Джизелла к нему. - Предупреждаю, что будет больно.
Вымоченной в чём-то марлей она проворно дотронулась раны. Грудь кузнеца обожгло пламенем. Единственно из стеснения показать женщине слабость, он стерпел, не подав
звука.
- Вы держитесь замечательно, - похвалила Джизелла. - Такие ранения на арене случаются постоянно. Уже был перед вами сегодня один такой; завопил, будто режут, - она
улыбнулась. - Вы же стойко всё переносите. - Она коснулась раны повторно. У Левенте от боли помутнело в глазах.
- Теперь остаётся наложить бинт, - девушка принялась разматывать огромный рулон и отрезала, сколько требуется. - Это самое безболезненное.
И она оказалась права. В этот раз Варга не почувствовал ничего.
- Всё готово, - Джизелла быстро собирала все склянки. - Можете быть свободны.
- Благодарен за вашу помощь, - неловко промолвил Левенте и вышел.

                                                                            ****

Писаря Варга отыскал сразу. Мужчина сидел в том же месте, так же насупившись, всё за тем же шатким и колченогим столом. Кузнец сказал, что его приняли.
- Это отлично, - проговорил писарь. - Извольте заплатить двести гульденов.
Левенте буквально оцепенел.
- Но мне не говорили, - неуверенно начал он. - Я не слышал о взносах ни разу.
- Распоряжение великого князя, - сообщил писарь с такой интонацией, будто бы произносил эту фразу тысячу раз на дню. - Что здесь может быть непонятного? Вы вступаете
в войско, пополняете казну. - Мужчина мотнул головой недовольно. - Вас же потом на эти средства содержат.
- Но помилуйте, - кузнец окончательно растерялся. - У меня нет таких денег.
Писарь пожевал губы, не отвечая. Наконец он обронил:
- Первые сборы через два дня. Если к этому сроку вы не найдете требуемой от вас суммы, - тут он отрезал. - Мы не сможем вас взять.
"Ну надо даже!" - подумал про себя Варга. "Только что мне казалось, что на этом вступительная часть окончилась".
- Я вас понял, - сказал он мужчине и отошел. Левенте обуревали мрачные, тёмные мысли.
- Дружище! - окликнул кто-то его. Кузнец обернулся.
У него за спиною стоял Бенце Орбан.
- А я дожидался, когда ты освободишься, - заявил он. - Не держи зла, что тебя поцарапал.
- Да куда уж там, - хмыкнул Варга.
Они вместе покинули территорию гарнизона.
- Любопытно, что будет на сборах, - сказал скорее себе, нежели собеседнику Бенце. Они шли по городской улице.
- Дадут какие-то первые распоряжения, видимо, - ответил кузнец. Ему сейчас это было совсем безразлично. Парень не знал, где ему раздобыть деньги.
- К слову, ты уже заплатил? - обратился юноша к Орбану.
- Двести гульденов? Конечно, - подтвердил Бенце. - Я приготовил средства заранее.
- А мне ещё только предстоит сделать взнос, - пробормотал Варга.
Молодые люди свернули на перекрёстке.
- Не вешай заранее нос, - приободрил его Орбан. - Как-нибудь и из этого положения выкрутишься. Тебя-то всё-таки приняли.
"Как верно подмечено", - подумал кузнец. Мысли его прояснились. "Можно порадоваться за это".
- Мне сюда, - махнул рукою Бенце в сторону квартала. Несколько уродливых домиков обступали с двух сторон грязную речку и мостик.
- А мне ещё топать дальше, - попрощался Левенте. Они разошлись.
Кузнец продолжал путь в одиночку. Задумавшись, он не заметил дороги. Вот уже юноша повернул к дому.
"Что-то здесь изменилось", - немедленно заметил Левенте.
Лепестки чёрной розы осыпали землю перед крыльцом. На двери болтался приколоченный второпях похоронный венок. "Помним, любим, скорбим", - надпись на ленте шла
полукругом. К нему выскочила Бригитта. На неё было жалко смотреть, - лицо осунулось, слёзы стояли в глазах, а тихий голос грозился сорваться.
- Левенте, боже ты мой! - обняла она брата. - Как я рада, что ты возвратился!
- Что случилось? - уже догадавшись, вымолвил юноша мрачно.
- Юфрозинья, - сестра, не договорив, снова ударилась в плач. - Наша мама, Левенте! Она умерла!
Глаза кузнеца заволокло пеленой. Он прижался тесно к Бригитте. Круживший над озером буревестник траурно прокричал.

                                                            ****


Несмотря на возросшую популярность в Венгрии протестантизма, Юфрозинью похоронили в соответствии с католическими обрядами.
Появился священник и чинно отслужил панихиду. Яму выкопали Левенте и ещё двое соседских крепких мальчишек. Стали опускать гроб.
Как Бригитта не сдерживала себя, она опять разрыдалась и предпочла отойти. Одна из местных старушек повела её под руку.
- Не переживай, - сказала девушке Аранка Хорват. Её дом находился на том же хуторе, что и хижина семьи Варга. - Естественного хода вещей
не изменишь.
- Но мама скончалась ведь от скарлатины! - упрямо твердила сквозь слёзы Бригитта. - Могла бы ещё прожить несколько лет.
- Я скажу тебе, чего ты никогда не услышишь от молодых, - начала старуха загадачно. - Пока ты беспечна, юна, цени каждый свой день. - выдохнула Хорват.
- Чего вы ещё не в состоянии осознать, так это того, какая большая разница существует, когда тебе двадцать, или когда тебе двадцать семь, - она улыбнулась
печально. - А что семьдесят, или там семьдесят три - всё одно. Для меня давно все события будто бы слились в один длинный день.
- Не могу себе даже такого представить, - проронила Бригитта.
- Когда-то ты это поймёшь, - ответила кратко Аранка.
Они возвратились к могиле. На том месте вздымалась горка земли. Левенте установил крест, прочно воткнув его в грунт. Требовалось произнести прощальное слово.
Кузнец откашлялся и заговорил.
- Мы все знали её, как добрейшей души человека, - начал Левенте. - Какой бы ни была страшной болезнь, охватившей в последние дни покойную, мы всегда будем помнить
свою мать молодой и здоровой. Юфрозинья теперь в распоряжении Господа Бога. Мир твоему праху.
Левенте перекрестился и отступил от могилы. Бригитта, подойдя к нему, тут же прильнула в объятия. Следом за ними принялись расходиться все остальные.
Они шли тропинкой по кладбищу. Бескрайнее поле, здесь или там, отмеченное крестами или же камнем, простиралось с обеих сторон.
- Ты знаешь, какая страшная мысль меня сейчас посетила? - спросил Левенте тихонько.
- Понятия не имею, - помотала головою сестра.
- Мы отдали на похороны все оставшиеся у нас деньги.
На вопросительный взгляд Бригитты Левенте только угрюмо кивнул.