На лбу выступает испарина, руки обжигает песок, но у меня нет сил, чтобы изменить позу.
Я щурюсь на солнце и стараюсь вдохнуть сухой воздух поглубже. Это моя единственная передышка.
Для непосвященного пустыня может показаться адом, но настоящий ад выглядит совсем иначе.
Еще несколько минут, и свет погаснет, а меня вместе со всеми остальными отправят обратно на работы.
Декорации солнца и песка сменятся пыльным залом с рядами мерцающих мониторов. Нас усадят всех вместе.
Напомнят каждому приговор. Который раз подряд? В тысячный? В миллиардный?
Самый старый из нас давно сбился со счета. Я выслушаю надзирателя молча и покорно. Убийства, изнасилования, воровство? Наш грех совсем не в этом. Мы просто...смеялись. Не там и не тогда.
Раньше я и грехом бы это не назвал. И наказание ему под стать. Игрушечное.
Потом у первого из нас пошла кровь из-под ногтей, но его оставили сидеть за монитором.
Потом у него не стало ногтей, из-под которых могла бы идти кровь. Потом - самой крови.
Когда высохший скелет достали из-за стола и выволокли наружу, я вздохнул с облегчением.
Зря. После "пустыни" он вернулся сюда вместе с остальными.
Я чувствую, как земля начинает вращаться. Солнце гаснет, прячется за каменный потолок. Я вдыхаю вековую пыль и сажусь за свой монитор. Пальцы сводит судорогой, но надзиратель уже вырос за моей спиной, и я послушно начинаю набирать до боли знакомый текст.

"Я нахожусь в торговом зале на цокольном этаже. Здесь тепло, люди ходят без верхней одежды, работает гардероб..."